"Доминус" ("Хозяин") (СССР, 1989): магия Рэя Бредбери и Александра Хвана⁠⁠

Доминус (Хозяин). СССР, 1989. Режиссер Александр Хван. Сценарист Иван Лощилин (по рассказу Рэя Бредбери «Коса»). Актеры: Виктор Евграфов, Елена Евсеенко и др.

Режиссер Александр Хван поставил 28 полнометражных фильмов и сериалов. В 1990-х, после того, как он снял фильмы «Доминус» и «Дюба-дюба», его называли надеждой российского кино. К сожалению, в последние два десятилетия А. Хван в основном снимает рядовые телесериалы…

«Доминус» и сегодня впечатляет не только своим магическим изобразительным рядом, но и режиссерским мастерством: мрачная фантастическая притча о том, какой бывает страшной цена выбора между нищетой и благополучием, захватывает и не отпускает до самого финала…

Завораживающий «Доминус» вызвал бурную полемику кинопрессы. Более того, невиданный прежде случай: журнал «Искусство» кино посвящает ему сразу две статьи.

Кинокритик Сергей Лаврентьев оценил фильм Александра Хвана неоднозначно, подчеркнув, что «Доминус» парадоксальным образом свидетельствует как о блеске тотального формализма, так и о его, что называется, «нищете». Как и положено в формалистическом произведении, события, происходящие на экране, в высшей степени таинственны и малообъяснимы на бытовом уровне. Это обстоятельство, надо с казать, затрудняет пересказ фабулы … Хван снимает кино. И делает он это действительно мастерски. Быть может, как никто иной в нашем современном кино, чувствует он пластическую природу экранного искусства. Форма фильма, его материя существуют здесь как бы независимо от воли постановщика, который призван вдохнуть в эту форму жизнь, одухотворить ее. … Брэдбери мешает Хвану - это очевидно. Он мешает ему еще и потому, что зрителю, хоть немного знакомому с историей кино, трудно представить себе формалистический фильм, действие которого происходит в Америке тридцатых годов. Ведь именно тридцатые годы стали расцветом Голливуда, выпускавшего картины, в которых не было и намека на формализм. Автомобили тридцатых годов, мужские шляпы, женские платья - все эти атрибуты ассоциируются в нашем сознании с разговорным, театральным, актерским кино. В пластической же ленте они выглядят тем более неубедительно, что актеры здесь существенной роли не играют» (Лаврентьев, 1991: 45-48). Лаврентьев С. Замечательное кино! // Искусство кино. 1991. № 2. С. 45-48.

Киновед Нина Цыркун была еще строже. Она была убеждена, что «когда А. Хван в финале дает картинку глобальной жатвы смерти, ее чисто количественная демонстрация в виде «статистики» наглядно обнаруживает свою убогость и внехудожественность, совершенно инородные в самом фильме. Хван явно напрасно решил прибегнуть к анахроничному советскому штампу, перечеркнувшему бы фильм, не будь он уже завершен и без этого постскриптума» (Цыркун, 1992: 38). Цыркун Н. Несобственно прямая речь // Искусство кино. 1992. № 9. С. 35-39.

Зато тогдашний главный редактор журнала «Советский экран» Виктор Демин (1937-1993) дал «Доминусу» самую высокую оценку: «Хозяину дом на поляне достается, с одной стороны, даром, с другой — как условие загадочного эксперимента. … Бумага рядом еще более торжественно уверяет, тот, кто первым нашел скончавшегося, может пользоваться его имуществом, домом и полем, и не сокрушаться, какие бы ни происходили тут чудеса. Маятник дошел до предела в одну сторону. Желанное получено. Мечта обретена. Можно размещаться с детишками, завтра с рассвета поспешить на косьбу, потом у почтальона выяснить, куда ближе ехать на ярмарку,— это ли не жизнь, ого-го? Режиссер уже просигналил нам: нет, это не жизнь. Это какой-то тест, и еще неведомы условия расплаты для проигравшего. Слишком тих этот дом, слишком резко и громко скрипят его распахивающиеся дверцы шкафов, слишком странно и подозрительно захлопываются по временам двери, и дети валятся с лестниц или повисают на каких-то немыслимых рукоятках... Уверен: после следующей работы Хвана мы еще не раз вспомним эту работу, фантастически тонкую в каждой детали. Есть у нее изумительное качество — она запоминается не как фильм, не как жизнь, а как несомненное, пришедшее к тебе однажды сновидение. Большей похвалы я не знаю» (Демин, 1990: 7-8). Демин В. Грустное лукавство старого хозяина // Мнения. 1990. № 4. С. 6-8.

Нынешние зрители относятся к весьма непростому для восприятия «Доминусу», как правило, довольно сдержанно:

«Трансцендентальная притча, мрачная фантасмагория, постановка-сон... «Доминус» представляет собой плод соединения сна в сумерках и лёгкого ночного бреда. … Вкупе со слишком контрастной и яркой, как будто пережжённой плёнкой, эффект просто психоделический. ... Кажется, что в мире больше ничего нет, эти люди — последние на Земле, а за их домом начинается край света. Едва ли создатели картины осознавали, насколько тревожная, метафизическая она получится. Смотреть её непросто ввиду ярких вспышек, перехода от контрастного цвета к сепии» (К. Серебряный).

«Лента снята в мрачных, депрессивных тонах с явным желанием сделать нечто похожее на фильм ужасов. При этом за чисто внешними эффектами потерялась значительная часть логической стройности и понятности» (Horseofhell).

Александр Федоров, 2021.