Долги 6⁠⁠

Поскакал Вирамумб обратно в Ад, как Иван велел, добрался до каменюки черной -- распутья, там налево повернул, где про грех свой узнать обещано было.

Долго брел, от нетерпения шестью ручищами землю загребая. Наконец, оказался у озера, а вокруг тишина: ветер не дунет, дождь не плюнет, лишь облака серые по небу черному плывут, да в водной глади отражаются.

-- Ну, что там про мои грехи сказывалось? -- спросил Иван черепа.

-- Помыслишь о содеянном, и взглянешь на  облака, увидишь, чем это обернулось для других... Посмотришь с той де мыслью на гладь озерную, узнаешь, чем деяние обернулось для тебя...

Заглянула голова Ивановская в небеса черные, облака, по небу плывущие, вмиг перестроились, да образами живыми зашевелились: "Олег с Машкой за столом одним сидят, о том о сем воркуют, чаи гоняют, и вдруг, Мария кааак влепит ухажеру пощечину, тот и ушел понурый, точно пес побитый".

Посмотрел тогда Иван в гладь озерную, а там все иначе отражается:"Сорятся Олег с Марией...он ее обухом по голове и огрел -- насмерть прибил."

-- Как же это? -- удивляется Иван, -- смерть не приключилась, а в мои грехи записана?

-- Как же иначе? -- скалится собачья голова Вирамумба, -- думал ты, что худое возможно, но Олега, все же к Марии послал, а то что на ее удачу все иначе вышло, так в том твоей заслуги нет. Судить тебя будут не за убийство, а за то, что саму мысль исхода смертного допустил, но действия назад не поворотил.

-- Не слишком ли строга мера? -- возмутился Иван.

-- Глянь на чужой морок, -- заговорила китайская голова, -- авось что и уразумеешь.

Посмотрел Иван снова в небеса, а там барин, из облаков сотканный, вольному работничку в плате за труды летние отказывает. Знает, падлюка, впереди зима суровая, и вся семья работника с голодухи повымрет. Но, приходит к обездоленному родственник богатый, и зиму пережить помогает. А в озере иное отражается: лежат в избе студеной семеро тощих да мертвых, от голода души приставивших.

-- Видишь, -- молвит череп, -- На удачу родственник богатый семью спас, но то удача работника, а не барина.

Повесил голову Иван, но не надолго -- не в его духе кручиниться попусту, махнул лихо шестью лапами, и сказал:

-- Айда во все тяжкие, коль на службе я в Аду, то и работу прилежно выполнять надобно. Пойдем, Вирамумб, к кукле Ибраб.

Поскакал демон снова к перепутью, а оттуда направо, куда Иван велел.

Пока мчатся, Иван Вирамумба распрашивает:

-- Уж коли я на вотчине грехов оказался, довольно начать дело, а худший исход сам приключится, как в озере отразится?

-- Согласно худшему твоему опасению, кое в голове твоей возникнет, но решимость твою не поколеблет, -- ответил череп, -- зачем интересуешься?

-- Увидишь.

Добежал демон до обиталища куклы Ибраб -- дворец розовый, да  золотыми узорами переливается.

Выходит к Ивану Ибраб -- статная да белобрысая, тощая да полногрудая, очи громадные, что блюдца, голубой каемочкой расписанные:

-- Здравствуй Иван, пришел со мной грехи свои приумножить?

-- Эт моожно,-- усмехнулся Ваня, -- мне жена разрешила.

-- Разве давала она разрешение на прелюбодейство со мной?

-- Неа, но ежели случится таковое, то согрешу лишь перед ней, а она меня любит, авось простит...

-- Говорил тебе уже Вирамумб, в этом месте, стоит о чем подумать и начать делать, как сразу исход узреешь.

-- Полно лясы точить, плясать пора. Отрезал Иван, и протянул Ибраб костлявую руку.

Демоница, на ту руку оперлась, да в пляс с Вирамумбом пустилась.

Ибраб пляшет, уж умаялась, а все в ум никак взять не может: " Отчего пляска не кончается? Не бывало такого отродясь, чтобы мужик ее на танец приглашал, о прилюбодействе не помышляя..коли помышлял бы, грех давно бы случился...:

-- Умаялась я, Иван, -- взмолилась Ибраб на пятом часу пляски, -- может чем другим займемся?

-- Можно и другим, -- согласился Иван, -- прикажи бесятам яму грязью целебною, да к одежке намертво липнущей,  запрудить...потомимся в ней, блох из одежки да из подмышек повыгоняем, а там что еще придумаем...

Обрадовалась Ибраб, хлопнула в ладоши, бесят созвала, приказала яму грязью целебной залить, а сама думает: " отмокнем, выберемся из ямы, я одежку грязную посымаю, Иван и не устоит от соблазна, глядя на телеса мои, всеми мужиками желанными..."

Сели Вирамумб с Ибраб в яму грязевую, потомились волю, блох да вшей повытравили, Ибраб и спрашивает Ивана:

-- Чем теперь займемся, Ванюша?

-- Вылезай из ямы, прекрасная чертовка, хочу посмотреть на тебя.

Пуще прежнего обрадовалась Ибраб: " Вот, выберусь я из грязи, одежды сброшу, грех Иванов и свершится в помыслах его, и никакая хитрость уже не поможет."

Величаво выходит кукла- демон из грязи, одежды, стан облегающие, на ходу скидывая, головку в пол оборота вертает, на Ивана лукавым глазом косится, искры страсти о ресницы длинные высекая.

-- Добро, -- говорит Иван, -- а теперича, как в сих краях заведено, исполняй мысль мою сокровенную, какая на тебя глядючи в голове возникла.

Демоница Ибраб -- кукла подневольная, но участью вполне довольная, ибо прелюбодеяние -- ее второе имя, но, как же она удивилась, когда ее ручки белые, сами одежды грязные похватали, и давай в ручье стирать, грязь вечную да целебную в воду ключевую выводить...

Час за часом проходят, а Ибраб все спину гнет да одежку стирает, а Ваня приговаривает:

-- Век смотреть готов, на мои худшие опасения: когда вижу грязь на одежде, думаю -- должно бабе постирать ее, а сам переживаю -- а ежели грязюка не отстирывается? Что ж, бабе вечно хребет над ручьем гнуть придется? Видит Бог, и видят черти -- грешен я любовью к чистоте, да безжалостностью к бабам, грязь изводящим...

Продолжение следует...когда конец, того автор не ведает.