Доктор Джекил и мистер Хайд малого бизнеса⁠⁠

В последнее время, так уж выходит, то и дело мне попадаются рассуждения про малый бизнес, как в личных беседах так и в новостях и видюшках. Чаще всего эти рассуждения касаются нелёгкой судьбы малого бизнеса в нашей многострадальной стране. И государство его угнетает, и общество, и бизнес покрупнее, и небо и даже Аллах.

Полагаю, это хороший повод порассуждать о роли малого бизнеса в современной экономике в целом.

Знакомьтесь, доктор Джекил

В известной повести Роберта Стивенсона человек оказался разделен на две личности: «добрую» — доктора Джекила и «злую» — мистера Хайда. Применительно к нашей теме, большинству людей знаком лишь доктор Джекил мелкого предпринимательства, речь о котором и пойдет ниже.

Маленькие, но заметные

Википедия гласит, что малое предпринимательство — это предпринимательство, опирающееся на деятельность небольших независимых фирм, малых предприятий. Часто их контекстуально объединяют в термин МСП (малые и средние предприятия) или, по-буржуйски, SME (small and medium enterprises). Такие фирмы играют заметную роль в нашей повседневной жизни.

Каждый день мы видим эти скромные и не очень конторки с завлекающими вывесками, которые облепляют первые этажи различных зданий, включая жилые дома. Важная роль МСП фиксируется и статистически. К примеру, в Евросоюзе (на 2012 г.) на МСП приходится 67% всей занятости (с.7).

В России же вклад МСП в занятость скромнее, в районе 20% на 2018 год. Кроме прочего, МСП занимает значительную долю в ВВП развитых стран.

Везде и всюду малый и средний бизнес подмял под себя сферу услуг. Это общепит, ремонтные и технические работы, косметические салоны и парикмахерские, а также строительные конторы.

Структура занятости в МСП на примере США, Германии и Кореи на 2015 год в % от всей занятости. Выше всего занятость в оптовой и розничной торговле (синий цвет), услугах общепита и проживания (красный цвет), строительстве (зеленый цвет), немалую роль играют административные и бухгалтерские услуги (фиолетовый, голубой цвет). См. тут.

Честные и полезные

В экономической (особенно в публицистической) литературе подчеркивается позитивная роль МСП. Они создают рабочие места, делают значительный вклад в ВВП, способствуют развитию демократии, рыночной конкуренции, научному развитию и тому подобное. Эти предприятия, ни много ни мало, настоящий драйвер структурной трансформации экономики, и именно на них надо делать ставку в экономической политике. Низкая доля МСП в экономике РФ часто приводится в качестве иллюстрации экономической неразвитости.

И в России, и за рубежом существуют как общественные объединения, так и целые правительственные органы, призванные оказывать консультативную и финансовую поддержку малому предпринимательству. Учитывая роль малого и среднего предпринимательства в развитых странах мира, его нельзя оставлять без внимания и поддержки. Кроме того, на его стороне находятся народные симпатии.

В массовом представлении малым бизнесом считается деятельность простых, честных людей, что работают сами на себя в поте лица и получают настоящее удовольствие от своей деятельности. Именно такой образ чрезвычайно любят малые предприниматели и активно используют его для продвижения собственных интересов. Ведь как не быть на стороне честных тружеников, радеющих за качество, клиентоориентированность и искренне ценящих своё дело, в отличие от бездушных крупных корпораций?

Знакомьтесь, мистер Хайд

Но есть и другая сторона — мистер Хайд мелкого предпринимательства. Мистер Хайд — это важные нюансы в благолепной картине, которые сильно отрезвляют взгляды на роль МСП в экономике. Дьявол кроется в деталях.

Больше, чем кажется

Типичный портрет малого предпринимателя рисует нам образ мелкой булочной, ларька или шиномонтажки в районе частного сектора города. В реальности же то, что народные массы считают малым бизнесом, являются т.н. «микропредприятиями», которые входят в более широкое понятие малого бизнеса. Так, в России к микропредприятиям относятся субъекты до 15 человек персонала и годовым доходом до 120 миллионов рублей. Малым бизнесом же считается фирма до 100 человек и с доходом до 800 миллионов. Неплохая такая шиномонтажка получается, не так ли?

Ситуация усложняется тем, что в разных странах критерии отнесения предприятия к малому (и среднему) бизнесу сильно отличаются. Так, в США в некоторых отраслях (например, добыча руды) малый бизнес может доходить до 1000+ среднесписочной численности персонала.

Так, по критериям ЕС, малым бизнесом считается предприятие до 50 человек, тогда как в США и России до 100 человек, а в Китае и вовсе до 300! Что касается среднего бизнеса, то цифры расходятся от 250 до 2000 человек. В подобных расхождениях нет ничего необычного: всякая страна определяет критерии МСП в зависимости от состояния экономики/отраслей. Например, 1000 человек для заведения общепита — это довольно много, но в рудодобывающей отрасли это всего ± одна шахта. Соответственно, государство учитывает специфику работы при выделении финансовой поддержки и других льгот для тех или иных фирм. Отчасти играет роль и демографический фактор. Если в Китае город в 1 миллион человек считается уездным захолустьем, то неудивительно, что и критерии определения малого бизнеса там иные.

Когда речь заходит о доле такого бизнеса в экономике той или иной страны, то о различных определениях МСП умалчивают. Герман Греф может сколь угодно стыдиться скромной доли МСП в российской экономике, сравнивая её с Китаем, но с учётом разницы критериев в России всё не так уж плохо:

Если рассчитать долю МСП в ВВП России без учета государственного и финансового секторов, следуя методике экспертов ОЭСР, то она составит около 39%, что почти в 2 раза выше, чем официальная оценка, но по-прежнему ниже, чем в большинстве стран мира. Что касается содержательного сопоставления уровня развития МСП в России и за рубежом, определенное отставание объясняется в том числе объективными причинами: доля МСП в занятости и в ВВП существенно зависит от структуры и размера экономики. Россия ближе в этом случае не к странам Евросоюза, а к США, Канаде, Японии за счет развития трудозатратных и капиталоемких отраслей, за счет высокого показателя среднего размера фирм.

Всё как у нас!

Как мы помним из введения к статье, традиционно считается, что отечественный малый бизнес чувствует себя плохо. Правительство чинит ему регуляционные препоны и мешает честно зарабатывать, вместо того чтобы оказать должную поддержку. В реальности же, малый и средний бизнес во всём мире сталкивается с аналогичными проблемами. Свидетельство тому: диаграммы ниже.

Так, зарегулированность малого и среднего бизнеса, а также экономическая нестабильность являются главными проблемами предпринимателей в Европе и Северной Америке. Также многие европейские предприниматели указывают на проблему доступа к финансовой поддержке. Хотя опрос проводился на исходе мирового финансового кризиса, более поздние опросы принципиально не меняют картины. Разве что усилились жалобы на новые регуляции (с.15)

Симптоматично, что мелкие фирмы и самозанятые сильнее всего недовольны регулированием бизнеса и обеспокоены экономической нестабильностью. Дело в том, что фирмы покрупнее обладают некоторым запасом прочности, что позволяет им легче переживать экономические кризисы. Да и взаимодействовать с государством становится проще, когда есть деньги на юридический отдел с качественным персоналом.

Кроме того, как и в России, выживаемость МСП по миру не очень высока. В среднем, половина предприятий закрываются на пятый год жизни. Показатели варьируются от страны, экономической ситуации и отрасли. Так, в Британии за 2012-2017 год процент новых предприятий, который просуществовал дольше пяти лет варьировался с 43% до 39%. В США показатель болтался около половины. Даже те, кто бьют тревогу о низкой выживаемости бизнеса в России, вынуждены признать, что:

Выживание 46% компаний «на пятилетнем отрезке в условиях пробуксовки российской экономики – это хороший показатель, здесь мы находимся на уровне европейских стран».

Наконец, по оценкам Всемирного банка в рамках отчёта Doing business, который оценивает простоту ведения предпринимательской деятельности, Россия последовательно росла в рейтинге с 2011 года. К 2020 году по лёгкости ведения бизнеса Россия обошла такие развитые страны, как Францию, Голландию, Швейцарию, Японию, Испанию и некоторые страны Центральной и Восточной Европы. Так является ли малый бизнес большим страдальцем только в России?

Такой разный малый бизнес…

Стоит помнить, что доля занятости и вклад в ВВП малого бизнеса сам по себе ещё ни о чём не говорит. В экономиках неразвитых стран малый и средний бизнес играет ещё большую роль (с.8):

В Марокко, например, 93% промышленных фирм являются МСП, на их долю приходится 38% производства, 33% инвестиций и 30% экспорта. Вклад МСП значительно выше в Южной Африке. По оценкам, 91% официальных предприятий Южной Африки, являющихся МСП, вносят 52–57% в ВВП. В Гане МСП еще более заметны в местной экономике, представляя около 92% предприятий Ганы и около 70% ВВП Ганы (Abor and Quartey 2010).

Дело в том, что малый бизнес бывает разный. Три деревенских оборванца из Ганы, что чистят ботинки офисным служащим в Аккре, и компьютерная фирма из пяти человек в Париже — формально все они относятся к микропредприятию. Однако разница между этими родами деятельности колоссальна. В бедных странах вклад МСП в экономику крайне велик, но это ещё не показатель успешности.

Экономический атлант или экономический придаток?

Согласно Гэлбрейту, нынешняя экономика представляет из себя двухуровневую иерархическую структуру. Наверху расположена т.н. «планирующая система», которая представляет собой крупные корпорации. Они не зависят от рыночной конъюнктуры — они и есть рыночная конъюнктура, которая может навязать выгодные для себя цены даже правительству. Концентрация капитала позволяет им переживать самые страшные кризисы, а государство не даёт им обанкротиться, так как это приведёт к неприемлемым социальным последствиям. Правительства соревнуются за благосклонность таких фирм для ведения бизнеса в их странах. Наконец, с помощью огромных затрат на маркетинг крупная фирма может навязывать новые потребности населению. Такие фирмы концентрируют в себе мощнейшие финансовые, людские и технологические ресурсы. Именно они, как отмечал австрийский экономист Шумпетер, являются настоящим двигателями современной экономики.

Внизу иерархии находится то, что Гэлбрейт называет «рыночной системой». Это обширный океан мелкого и среднего предпринимательства, среди которого находятся островки предпринимательства крупного. МСП существует и будет существовать. По Гэлбрейту, тому есть три причины:

• Географическая разбросанность приложения труда. Крупному бизнесу затратно, да и нет особой нужды открывать по несколько филиалов условных бургер кингов в каждом населенном пункте.

• Спрос на уникальный продукт. Это касается сферы услуг и искусства. Например, люди предпочитают деревенские продукты магазинным за их уникальную рецептуру или хотят послушать локальную рок-группу в любимом баре. Крупная фирма, заточенная под массовое производство, обычно плохо справляется с подобными потребностями.

• «Личностный фактор». Сюда относится симпатия потребителей к своей любимой столовке, куда они ходят в обеденное время и хорошо знают местных хозяев, в отличие от трапезы в бездушном макдаке, где имена кассиров меняются день ото дня и никто их не запоминает.

Несмотря на это, рыночная система кратно слабее планирующей. У неё нет такого запаса финансовой прочности, нет качественных ресурсов и уж тем более нет доступа к правительственным кругам. Именно поэтому чем мельче предприятие, тем сильнее оно обеспокоено государственным регулированием, экономической нестабильностью и недоступностью кредитов, на что я указывал выше.

Крупный бизнес использует слабость бизнеса поменьше, подчиняя его своим задачам, но не поглощая напрямую, как это происходит, например, в американском сельском хозяйстве. Корпорации не стали включать птицеводческие фермы непосредственно в свою структуру, так как им это и не нужно. Вместо этого они контролируют работу фермеров через систему контрактных займов. Предприниматель-птицевод, формально независимый, получает целевой кредит от корпорации на строительство ангаров и закупку оборудования, в обмен поставляя птицу по ценам, которые диктует фирма-скупщик. Корпорация также поставляет фермеру птенцов и пищу для кур, надзирает за технологией производства, приобретает готовую птицу, забивает ее и отправляет в торговую сеть:

Отчет Управления по делам малого бизнеса рассказывает о контроле над фермерами со стороны вертикально-интегрированных корпораций. Эти компании ведут себя не как универмаги, выбирающие товары у разных поставщиков, что стимулирует нововведения и конкуренцию. Их обращение с фермерами больше похоже на поведение помещика, распоряжающегося крепостными и издольщиками.

Хотя корпорации полностью контролируют фермеров, те остаются формально независимыми предпринимателями и на них ложится вся финансовая и юридическая ответственность. У них практически нет гарантий занятости. Корпорация может обратиться к другим поставщикам, и конкуренция побуждает фермеров к жесткому соперничеству. Фермеры вкладывают свои деньги, отвечают за все финансовые операции и постоянно рискуют просрочить закладную.

Та же история происходит, например, и в Японии. Автоконцерн Toyota отдаёт на аутсорс большое количество трудоёмких операций, что серьёзно удешевляет производство автомобиля, так как крупная фирма ничего не должна своим субподрядчикам:

Соблюдать сроки и качество поставок для мелкого предпринимателя — вопрос жизни и смерти. Удалось заручиться благосклонностью свыше — значит можно рассчитывать на новые заказы, а то и на кредит в трудный момент.

Люди там не знают, что такое восьмичасовой рабочий день, пятидневная рабочая неделя, коллективный договор с предпринимателем. (Две трети японских рабочих, которые не объединены в профсоюзы, как раз и трудятся на мелких и средних предприятиях). Никто не гарантирует этим труженикам стабильную занятость. Система пожизненного найма туда не доходит.

Когда конъюнктура благоприятна, связи с мелкими и средними предприятиями помогают крупным компаниям снижать издержки производства. Зато при кризисных толчках именно слой "песчинок" служит тем буфером, который принимает на себя удар и позволяет "утесам" сохранять устойчивость. Крупной японской компании выгодно иметь много субподрядчиков. Но нет расчета "проглатывать" их. Ведь чем меньше людей в штате фирмы, тем легче противостоять требованиям профсоюза.

Малый и средний бизнес уже давно превратился в полезный придаток крупных фирм и в этом отношении он просуществует ещё очень долго, так как ликвидировать его нет нужды ни государству, ни крупному бизнесу. С этой точки зрения, высокая доля МСП в экономике развитых стран мира лишь показывает большое количество подрядчиков и субподрядчиков, чьи услуги востребованы государством и крупняком. Но именно организационные гиганты «заказывают музыку».

Заключение: о роли малого бизнеса

Теперь, когда мы познакомились не только с доктором Джекилом, но и мистером Хайдом, пора все же подвести итог. Чем всё-таки является малый бизнес для современной экономики?

Правильный ответ: и тем и другим. Малый и средний бизнес играет свою позитивную роль в экономическом развитии, о которой часто справедливо пишут в экономической литературе. Нет смысла бороться с ним, ведь экономика с МСП все же лучше, чем без него.

Рассуждая о двойственности малого бизнеса, я хотел подчеркнуть те моменты, которые остаются скрыты от человека со стороны. Дело в том, что взгляды которые присущи многим сторонникам мелкого бизнеса и свободного рынка — ошибочны. Малый бизнес — это далеко не только продуктовый ларёк, но при этом он и не является ведущим субъектом экономической деятельности. Де-факто подчинённая роль МСП в сложившейся системе приводит к тому, что он страдает во всех странах схожего уровня развития примерно одинаково, и это не является спецификой именно нашей страны. То не баг, но фича системы и такова его неизбежная судьба.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Автор статьи - Федор Яковлев