Чудо-юдо⁠⁠

Вдохновлено одной картинкой с сайта Pinterest.com, но ссылку лень кидать. Так что пишу пока пишется :) Ошибки мои, делал без редактуры, готов выслушать все)

В темноте за окном девочка услышала тихий голосок:

– Марийка.

Отвечать было боязно: а вдруг папку с мамкой разбудит? Но тут опять:

– Марийка-а!

Вместо ответа она негромко стукнула два раза по ставне. Зов не повторился. Тогда девочка осторожно сползла с лавки, на которой спала, прислушалась. Взрослые спали.

Она пробралась в сени, взяла платок и накинула на плечи. Затем приоткрыла дверь, пядь за пядью, чтобы не скрипнула, и ужиком выскользнула наружу.

Аннушка поманила ее из-за угла дома.

– Чего тебе? – недовольно пробурчала Марийка, кутаясь в платок.

– Пойдем чудо-юдо смотреть. Ну? Договаривались.

– Эх, вот не спится тебе… Темнота же.

– А я у братки огневку взяла. Вот!

Раздался щелчок, и неожиданная вспышка света выхватила из мрака детское улыбающееся личико, окрасив багрянцем веснушки и рыжие волосы, заплетенные в две косы.

– Ты что? Ты что? – зашипела и замахала руками Марийка, пытаясь проморгаться.

Она не любила запах, который шел от этой огневки. Такими пользовались барские стрельцы, мужики суровые, и потому пахло тоже по-мужски: железом и маслом.

Рыжая Аннушка потушила металлический цилиндр и убрала в подол.

Дальше девочки делали все молча. Они прокрались по двору, осторожно ступая босыми ногами, а за околицей припустили. Полная луна и яркие звезды давали достаточно – как раз добраться до леса и не потерять дорогу. У первых деревьев они вновь запалили маленький огонек и двинулись по тропке в чащу.

Лес здесь был еще не такой густой, и потому добраться до ближайшей опушки не составило большого труда. Оттуда дорожка была знакома. Страшно немного, но если не обижать деревья, чего деревенские дети старались не делать, то и старичок-лесовичок не тронет. А уж этот дух может запутать следы, еще как может!

Луна болталась высоко в небе, изредка пряталась за облака. Ветви виделись ручищами чудовищ. Однако запахи можжевельника и сосен успокаивали колотушку в груди. И иглы совсем не кололи привычные к ним детские ножки, и ручеек журчал приветливо во мраке.

И вот уже толстые стволы расступились, открывая широкую прогалину, переходящую в чистое поле. Девочки сперва замерли на границе леса и даже задержали дыхание. Далеко впереди они видели неяркие голубые всполохи и мерцание.

– Там, – шепнула Аннушка.

– Стой, – попросила Марийка, хватая подружку за худенькое плечико. – Может, не надо? Нельзя же шутить с небесными посланниками. А если оно, ну-у, если оно нас…того, сцапает?

– Брось! Ты сама видела. Оно громыхнулось с неба. Как известно, падшие живыми не бывают. – Она даже подняла пальчик.

Марийка огляделась и поежилась, плотнее закуталась в платок.

– Боюсь.

Аннушка приобняла ее, горячо зашептала в самое ухо:

– Мне папка рассказывал. Падшие всегда мертвее мертвого. Война у них. Там, на небесах. Они же все летающие, крылья огромные. Больше, чем у степного орла! И просто так они не падают. Никогда. Вот увидишь, и этот тоже. Давай, папка врать не будет.

Она легонько подталкивала подружку вперед и продолжала шептать что-то еще. Тут заухала сова, и не сговариваясь, девочки поторопились дальше. Поворачивать никак нельзя – что же они скажут утром остальным?

Сочная трава щекотала голые коленки, и разнотравье било в нос. Их сопровождали стрекот сверчков и крики ночных птиц, словно живности было все равно, что где-то рядом с ними окончил свой путь самый настоящий посланник небес.

Аннушка и Марийка увидели его неожиданно, да так и застыли. Он лежал перед ними совершенно неподвижно, едва приминая траву, которая здесь была выше и гуще, и доходила до пояса.

– Падший, – едва слышно выдохнула побледневшая Марийка.

Он был огромным, и если б стоял во весь рост, то девочки едва доставали ему до колена. Шесть тонких рук похожих на человеческие с очень длинными пальцами, были раскинуты в стороны и покоились на белоснежных крыльях. Стопы больше походили на птичьи лапы с жуткими острыми когтями. Неестественно вытянутая и сломанная в двух местах шея венчалась головой с обычным человеческим лицом и копной белесых волос, разбросанных по траве. Глаза посланника были открыты, но совершенно черны.

– Я ж говорила, что мертвый!

Аннушка подошла ближе.

Прямо из груди мертвеца торчала толстая серебристая стрела. Кровь была золотая: она залила все тело, и брызги ее мерцали повсюду вокруг. Одежда походила на тонкую белую тунику, но словно была частью падшего, его второй кожей.

– Там, кажется, нимб…

– Не приближайся, Анна! – раздался вдруг властный голос.

Девочки обернулись. Прямо перед ними стояла молодая женщина – совсем нагая, и только полупрозрачная ткань покрывала голову и спускалась на плечи, отчего лица было не разобрать. Над ее макушкой идеальным кругом висели в воздухе маленькие желтые огоньки, давая достаточно света.

Аннушка и Марийка низко поклонились со словами:

– Доброй ночи, Озерная Дева. – И продолжили так стоять, не решаясь поднять голов.

– Шла за вами по ручью. Благо, успела. Негоже смертным прикасаться к небесному, вы же знаете. Пойдемте, отведу вас, девочки, домой.

– Мы хотели просто посмотреть, правда. Можно еще чуть-чуть? – Аннушка всегда была храбрее Марийки, потому и с духом озера не тушевалась.

Озерную Деву встречали часто. Местные ее знали и старались задобрить при любом удобном случае: то грибов оставят на берегу, то молока. А некоторые матери иногда специально отправляли дочерей сделать подношение свежим хлебом. Оттого и сама Дева относилась к деревенским, как к добрым знакомым.

– Хорошо.

Девочки вновь повернулись к мертвому посланцу небес, стараясь запомнить как можно больше.

– А кто же его убил? – спросила Марийка стоящую рядом Озерную Деву.

Та молчала. Девочка уже не ждала ответа, но тут дух заговорил:

– Вы знаете историю Адама и Евы. Они совершили первый грех и тогда стали смертными. Их тела наполнились кровью и отяжелели. Первые шаги по земле были трудными. Но они дали жизнь человеческому роду.

Давным-давно началась война. Ангелы, воины Бога-Творца, сражались с демонами Князя Тьмы. И многие тысячи лет никто не мог одержать верх, ибо все они были существами совсем иными, нежели вы. И не такими, как я. Они не могли умереть. Получив серьезные раны, и ангелы, и демоны оборачивались духами. Но вскоре вновь возвращались на поле брани.

И вот случилось…нечто. Что именно – мне неведомо. И никому в мире. Однако с того мига оба войска стали смертны. Вы можете видеть их в небесах и на земле, потому что они стали частью нашего мира. И умирают совсем, как мы…

– Небесные дворцы? – спросила Аннушка, которая что-то разглядывала поодаль.

– Верно, Анна. Там живут ангелы.

– А еще Темные тоннели под землей, – добавила Марийка, чтобы не показаться дурехой. – Там демоны, да?

Озерная Дева кивнула, не отводя глаз от мертвого ангела.

– А что же будет с…ним? – спросила Аннушка, становясь рядом с подружкой.

– А ничего, – ответила Дева. – Со временем тело его истлеет. Перья разлетятся по ветру. Останутся лишь кости, которые поглотит земля. Как и всех нас.

Они пошли обратно вместе: Озерна Дева обнимала девочек за плечи, и ладони ее были теплыми, как у обычного человека.

Однако всю дорогу Марийка думала над словами духа. «Что же такого могло случиться там, на небесах, в иных мирах, что все эти су-ще-ст-ва сделались вдруг простыми, как мы?»

У края леса, откуда в мутных сумерках были видны крайние домики деревни, Дева простилась с девочками и исчезла, пожелав доброй ночи. Дальше они пошли сами, рука об руку, и Аннушка все болтала и болтала о том, как же все ребята обзавидуются, когда они расскажут, что видели этой ночью!

А Марийка молчала. И уже у околицы своего дома она вдруг заметила, как что-то блеснуло на запястье подружки, но та тут же прикрыла это рукавом.

– Что там? – Девочка потянулась, но Аннушка дернулась и отошла на шаг.

– Нашла. Не тронь!

– Как бы беды не случилось… – помотала головой Марийка. – Опасное же.

– И ничего не опасное. Неправду Дева сказала! Вон, ничего-то со мной не случилось. Само на руке закрепилось. Что небесное, что земное – все едино. Все, я спать пойду.

И припустила дальше по улице. А Марийка осталась стоять в прохладе утра и лучах едва показавшегося солнца, не зная, чем для них обернется чудная находка.