Белый домик у родника⁠⁠

Есть много странного на свете, друг Горацио,

Что и не снилось нашим мудрецам.

У. Шекспир

Глава 1

Звенел и искрился на солнце разноцветными брызгами воды говорливый родничок, извивался голубой змейкой и уже ручейком убегал в березовую рощу, а потом куда-то дальше в чащу леса, впадая потом в небольшую речку. Сколько помнила себя бабка Евдокия все время родник был на этом месте и никогда не забивался. Крепко берегли его сельчане и строго следили, чтоб никто не бедокурил и не мусорил рядом с ним. Дети малые и те знали, родники - это святое, а их в этом лесном краю было много. Даже озеро рядом с селом и то питали ключи, бьющие где-то на дне, поэтому озеро всегда было полноводным, богатым на рыбу.

Так хорошо попить вкусной прохладной воды и отдохнуть в тени большого дуба, который рос ещё в те времена, когда Евдокия девчонкой бегала по улицам родного села. Ох, сколько ж воды с тех пор утекло!

Знахарка поправила платок на голове и взялась за ручку корзины. Сегодня удачное утро, много трав насобирала. И высушить успеет, ничего не пропадёт, начало лета, вся жара впереди.

- Бабушка, давайте я вам помогу,- неожиданно раздался девичий голос, и Евдокия увидела совсем молоденькую девушку, тоненькую с распущенными по-русалочьи русыми волосами.

- Ну, помоги, помоги, коли сдюжишь. Корзинка-то тяжёлая. Ты чья будешь? Что-то не припомню я тебя. Таких вроде в селе нету.

- А я медсестрой работать буду, в медпункте, а жить поселили у бабы Мани.

- Это у той, что у оврага живет что ли?

- Ну, да.

- А что ж ты без цветов, гулять гуляла, а цветов не нарвала?

- Бабушка, да жалко рвать их. Так они радуются солнышку, глазки свои открыли, росой умылись, а я их рвать? Нет, пусть растут.

Евдокия внимательно посмотрела на девушку. Что-то в ней было такое, что заинтересовало старуху.

Неспешно пошли они по тропинке. Скоро показался белый, спрятавшийся в саду домик с зарослями мальвы под окнами.

- Вот и пришли. Спасибо за помощь. Ты заходи ко мне, проведывай, - пригласила она девушку. И уже у калитки спросила:

- А зовут-то тебя как?

- Полина.

- Полюшка, значит. Хорошее имя.

В это время с завалинки у дома поднялась женщина, теребя в руках замызганный цветастый платок.

- К вам я, бабка Евдокия. Совсем житья не стало. Загулял мой Иван, ничего его уже не держит, ни дети, ни семья. Не знаю, что и делать. Каждый день ругаемся, уже драться начали. Помоги.

Евдокия внимательно оглядела женщину: ещё молодая, но платье явно не первой свежести. Волосы кое-как причесаны, платок в руках какой-то грязноватый.

- Семью сохранить хочешь? Или просто, чтоб другой не достался?

-Ох, бабушка, да, конечно же, семью, трое детей ведь у нас. Куда я одна с ними! Да и любовь у нас была, только куда что делось, сама не пойму.

Евдокия молча прошла в дом и, вернувшись через несколько минут, подала женщине мешочек с травами.

- Слушай, что скажу. Травы эти особенные, не любят они грязь и нечистоту. Дома и во дворе вымой, вычисти, все, что можно.

Постель вынеси на улицу и прожарь на солнышке, да не один раз.

Детей и себя приведи в порядок.

Потом помолись Богородице и травки эти заваривай как чай, да мужу давай каждый вечер.

Только запомни, не перечь ему, не вступай в спор, чтобы он ни делал, иначе все насмарку. И с этих самых пор содержи семью и дом в чистоте и порядке.

Через месяц прийдешь.

Глядя, как, стараясь остаться незамеченной, через посадки уходит односельчанка, Евдокия усмехнулась и, разложив набранную траву под навесом, вошла в дом.

Дом был старый, небольшой, но добротный, доставшийся ей по наследству. Мать рассказывала, что построил его ещё её прадед.

Потом его достраивали и перестраивали, но основа оставалась нерушимой.

Посреди комнаты стояла большая,с лежанкой печь, которая хорошо обогревала весь дом. В переднем углу висели иконы, потемневшие от времени.

В доме пахло засушенными травами, пучками развешанными по стенам.

В селе был хороший фельдшерский пункт, но и травница не оставалась без работы. Ещё бабки и прабабки нынешних сельчан знали, что в старом домике недалеко от ручья живёт знахарка и ведунья.

Правда, в разное время и звали её по-разному. Прабабка была Прасковьей, бабка Варварой, матушку величали Марфой, а вот её назвали Евдокией. Только некому передать её знания о лечении травами, и останется родовое гнездо пустым, когда прийдет время уйти.

А все война проклятущая виновата. Как ушёл её Петруша на фронт, так больше его никто и не видел. Сгинул где-то на полях сражений, а она замуж так и не вышла.

Кто-то осторожно постучал в окошко, и Евдокия очнулась от воспоминаний.

- Тёть Дунь, ты дома?

В комнату зашла Ульяна, дочка давнишней подруги.

- Тёть Дуня, помоги, так что-то печенка разболелась, мочи нету. Фельдшерица в город отправляет на УЗИ, а летний день, сама знаешь, год кормит. Да и внучат привезли, куда ж я их дену.

Знахарка поставила женщину перед собой и провела руками вдоль тела.

- Яйца зачем ела?

- Не ела я никаких яиц.....

Ой, а ведь и правда, Позавчера пекла внучатам пирожки с яйцами и луком, да и сама в охотку два пирожка съела.

А в голове промелькнуло:

- И откуда она узнала про яйца?

Евдокия достала из сундука мешочек каких-то трав и подала Ульяне.

- Заваривай по чайной ложке на стакан кипятка, пей перед едой и пройдёт все, только молитву Богородице не забывай читать.

И, взяв крынку молока, принесённую Ульяной, поставила на стол.

Большой, серый с белыми подпалинами кот спрыгнул с лежанки и, потягиваясь, подошёл к хозяйке.

- Что, Тишка, молочка захотелось? Ну, давай, попьём с хлебушком.

Солнце уже хорошо клонилось к западу, когда появилась ещё одна пара посетителей. Ведунья подошла к калитке и сердито закрыла её.

- Не приму я вас сегодня. Ишь под вечер скольких с собой притащили! Креста на вас нет!

Мужчина и женщина переглянулись:

- Совсем бабка сбрендила! Никого мы не притащили, вдвоём пришли.

- Придете в понедельник, да кресты оденьте!

Долго ещё ворчала Евдокия, но её слышал только Тишка, недовольно дергающий ушами. Не любил он, когда хозяйка была не в настроении.