Серия «Записки зека. Все части. »

Ну что, друзья, настало то самое время, когда ненадолго забудем суровые басы Кучина, Круга, Наговицына и прочих культовых исполнителей «блатных» хитов и вспомним приятные женские тембры голосов, не менее культовых групп и исполнителей, к примеру, «Вороваек» - «Мамочка – воровочка, мамайка-воровайка» или «Зечки – тоже человечки и томятся их сердечки». Сегодня я расскажу, как живут в колониях-поселениях заключенные прекрасного пола. Есть ли у них льготы, как обстоят дела в отношениях с зеками-мужчинами, ну, и, по традиции, пару-тройку судеб.

Это записки зека, человека, впервые попавшего в колонию поселение по ст. 264.п.1 (неоднократная езда в нетрезвом состоянии). Пишу все свои части лишь для того, чтобы предостеречь от необдуманных поступков, способных сломать жизнь Вам и вашим близким. Яркий и резонансный пример последнего времени – ДТП с участием известного актера Михаила Ефремова. Как всегда оговорюсь – в этических целях все имена, фамилии, прозвища изменены. Ну, или почти все.

Все зечки в колонии - поселении, где я отбывал, жили в бараке исключительно на первом этаже. Подниматься на второй этаж им категорически запрещалось под страхом все того же ШИЗО. Хотя, к слову сказать, за весь мой срок в ШИЗО ни одна барышня там не побывала. Они отделываются выговорами и перспективой перережимиться в обычную женскую колонию. В Забайкальском крае она находится в городе Нерчинск (ФКУ ИК-11). Подниматься на второй этаж (где хаты для мужиков) можно в трех случаях – генеральная уборка барака, визит в медицинский кабинет, визит к руководству колонии или на определенный допрос. Во всех остальных случаях – жесткое табу. Бдительные сотрудники в дежурной части строго следят за этим по камерам видеонаблюдения.

В остальном общаться с зеками не запрещено и каких-то ограничений ни в части самой администрации, ни в части самих зеков попросту нет. То есть, дамы свободно могут курить в общей беседке с зеками, вести разговоры. В столовой также нет запретов на столы и прочее – тут же могут пообедать зечки, убрать за собой, протереть стол и за ними дальше могу сесть трапезничать мужики.

В баню барышни ходили в свой, определенный «женский» день, по желанию некоторые ходили два. Основные статьи, за которые отбывала прекрасная половина человечества – 158 («воровайки»), 264 (дтп-шницы), 157 (алиментщицы) и 159 (мошенницы, в основном проворовавшиеся бухгалтерши). Именно по убыванию в том порядке, в котором написал.

Я специально начал иронизировать – «барышни», «дамы», «прекрасная половина человечества».

Сейчас опущу всех с небес на землю – на 80% все зечки – это «невиданной красоты» женщины, на которых, как говорят, без слез не взглянешь. Чтобы понимать картину – представим средних лет бомжиху с вокзала, отмоем ее, подстрижем и приоденем. Не будем давать пить долгое время – и вот она – среднестатистическая зечка. Но, сразу скажу, что остальные 20% - случайные гости в местах лишения свободы и внешность ничем не отличается от тех женщин и девушек, которых мы ежедневно видим на улицах, в троллейбусах и так далее. Кстати говоря, заметил, что в основном они так и держатся своими «семьями», согласно социальному статусу на воле, уровню интеллекта, внешних данных.

Самым колоритным персонажем, за время моего отбывания стала Наташа по прозвищу Чапа. Чапа – потому как это одно из самых распространенных собачьих имен и она действительно была похожа на маленькую дворовую лохматую кудлатую собачку. Наталья была без 2 передних зубов, с сильно кривыми оставшимися, шепелявила и была очень страшна внешне. Нет не так – она была невообразимо страшна внешне. Ей было 23 года, на воле у нее остались двое детей, но остались они ее ждать будучи распределенными по социальным учреждениям, ибо Чапу лишили родительских прав. Она не скрывала, что на свободе не только бухала, но и принимала сильнодействующие препараты в виде каких-то таблеток. Чапа могла свободно рассказать и про «лирику» и про многое другое и своими познаниями в этой теме гордилась. Родилась она в сибирской глубинке, в забитой деревне. Единожды, будучи в краевом центре, она и совершила проступок, за который ее посадили.

В один из жарких июльских вечеров 2015-го года, Чапа приехала в город и испугалась социальных масштабов, ее пугали машины, толпы людей, красивые неоновые вывески и стеклянные витрины магазинов. С радости, а может, просто имея зависимость, она пропила все имеющиеся у нее деньги и ехать обратно было совершенно не на чем. Мозг Чапы начал думать в экстренном порядке. Нет, она не пошла грабить магазины, лавки, да и, наверное, вряд ли бы у нее что-то получилось. Чапа вспомнила наконец-то, что она женщина (какая бы не была) и решила на этом сыграть. Найдя на окраине города палатку с фруктами, Чапа воодушевилась, поправила прическу, и пошла знакомиться с узбеком. Вы спросите, откуда я знаю все эти подробности? Из личного дела, которое мне давала прочитать сама Чапа с просьбой написать «извинительное письмо» (такое делается, в случае сбора пакета документов на УДО).

Узбек угостил Чапу дыней, пожаловался, что вот уже как два года не был на Родине и очень соскучился по женской ласке. Как вы уже догадались, Наталье этого и надо было. Узбек закончил свой рабочий день, сложил остатки непроданного товара в салон грузового японского микроатобуса и они отправились с Натальей к нему на дачу – за город. По дороге кокетливая

Чапа предложила купить ей пять банок «Яги» и уже со всей этой «праздничной снедью» они поехали завершать свой путь. Не буду долго описывать, как они сидели и что у них там происходило, но вскоре узбек, то ли от усталости, то ли от пары-тройки глотков «яги» уснул мертвым сном.

Дождавшись этого, Чапа сначала аккуратно вытащила у него из кармана спортивных штанов

новый телефон «Самсунг» (кстати, купленный в кредит), потом она посчитала, что этого мало, допила одним глотком оставшуюся «вкусняшку» и полезла в карман узбека еще раз. В этот раз она похитила оттуда дневную выручку (около 30 тысяч рублей) и ключи от микроавтобуса. А дальше самое гениальное – вышла с дачи, закрыла дверь с обратной стороны на висячий замок, тихо открыла ворота и пошла в машину. Здесь опять оговорка для понимания – в Сибири и на Дальнем востоке 80% всех автомобилей праворульные и с автоматической коробкой передач, поэтому управлять ими могут даже дети. Не исключением оказался и наш случай – грузовой микроавтобус был с автоматической коробкой, и уже через пять минут Чапа подъезжала к федеральной трассе. Как сейчас помню строчку из дела – выезжая, не справилась с управлением, задела левую опору ворот и «оставила» бампер там же. Видимо, на память узбеку об их недолгих отношениях. Каково же было удивление Чапы, когда в машине, она обнаружила еще деньги и опять же «совершила кражу».

Выехав на федеральную трассу Чапа ехала как могла, но не рассчитала одного момента – как раз в 7-ми километрах от дачного отворота находился пост ГИБДД. Неизвестно чем бы закончилось дело, поедь она в другую сторону. Заметив гаишников издалека, Чапа прижалась к обочине метрах в 100 и жестко втупила – включила «аварийку». Вышла из машины и пошла пешком в обратную сторону вдоль трассы, надеясь поймать попутку.

Естественно, завидя невдалеке микроавтобус на «аварийке», сотрудники тут же восприняли это как знак с просьбой о помощи, сели в «патрульку», подъехали и увидели открытую заведенную машину. Вокруг никого. Наверное, и вы, будь сотрудником ГИБДД, сразу бы поняли, что дело неладное. А тут, к тому же, вдалеке силуэт удаляющегося тела. В это время проснувшийся узбек, вылез через окно и побежал будить соседей. Взял у них телефон и наяривал пальцами по клавиатуре, набирая 112. Чапа сидела на заднем сиденье патрульного автомобиля – круг замкнулся. За угон и хищение денежных средств суд назначил Наталье 3,5 года. Здесь тоже интересный факт – села она не сразу – суд длился около 2,5 лет. Дело в том, что узбек написал заявление, но на суд не являлся и на допросы к следакам не ходил – через 10 дней он, видимо, с горя, прыгнул на самолет и улетел в свой аул. Чапа уже было обрадовалась отсутствию наказания, но узбек вернулся, его допросили, состоялся суд и сейчас Чапа «радовала» колонию своим присутствием.

Чего только я не насмотрелся – и как она таскала за волосы своих «семейниц», и как дралась с ними и многое другое. Особенно интересно было наблюдать, как накрашенная Чапа дефилировала перед зеками, желая привлечь внимание. Но все только ржали – зрелище то еще. На что она надеялась, давая мне написать «извинительное письмо» я не знаю – УДО ей точно не светило. Кстати, ей не раз и не два администрация грозилась подстричь волосы на лысо. Такое редко, но применяется, к особам с жесточайшим нестабильным поведением.

Тут многие, наверное, захотят прояснить деликатный вопрос – есть ли связь между зечками и зеками интимного характера. Здесь вопрос глубокий, но поясню. Во-первых, администрация это категорически запрещает (с целью предотвращения болезней передающихся половым путем). Во-вторых – я описал внешние данные большинства зечек. Третье – многих зеков на воле ждут красавицы-жены, которые к ним регулярно ездят. А вот, что касается, если заключенные обоих полов симпотизируют друг другу и не являются обремененными узами брака – тут возможно.

Как говорится – «без палева». Например, в бане, или за баней, в туалете – главное, чтобы не долго и в слепой зоне видеокамеры. К примеру, та же Чапа регулярно имела секс с работником гаража. Они друг друга стоили.

Оговорюсь, и скажу, что туалет у барышень отдельный – с замочком. Прежде чем зайти в женскую хату, дежурный обязан постучаться. Женщинам не запрещается пользоваться косметикой (не ярко), государство им выделяет средства личной гигиены (это которые совсем личные), которые выдает отрядник.

Еще кратко две судьбы – Ольга, была без прозвища – симпатичная девушка, отбывающая за ДТП со смертельным исходом. По доброте души взялась подвозить коллегу после работы и, зимой, на скользкой дороге не справилась с управлением – автомобиль перевернулся, коллега погибла на месте. Ольга вылезла без царапинки. Расследование, суд – 2 года ровно. Ольга много плакала, но постепенно привыкла и далее даже проявляла лидерские качества в женском коллективе. Отношений с мужчинами не имела, но охотно поддерживала разговоры, ибо жить в одиночку – можно свихнуться. Работала уборщицей в «управе» – зарабатывала на УДО. Я освободился раньше, поэтому о дальнейшей ее судьбе мне ничего не известно.

И еще один случай – завезли, как мы их прозвали, «Бонни и Клайда» - муж и жена. Откровенно спившиеся. Мужа поместили сразу в карантин, жену – в женскую хату (карантин зечкам не положен). Зечки долго между собой спорили куда ее определить – вонючую бомжиху в хате никто иметь не хотел. В результате они выпросили у дежурного ключи от бани и пошли толпой мыть «Бонни».

Причина отбывания «Бонни и Клайд» олицетворяет всю Россию. Бонни и Клайд спиз#или в

поезде два комплекта постельного белья. А так как до этого уже были судимы, суд дал им не условный срок, а реальный в виде, внимание, «лишение свободны в колонии-поселении сроком на 14 дней». Т.е. получается, муж освободился сразу из карантина (в нем сидят две недели перед «поднятием» на барак), и вместе с любимой они вновь отправятся домой. Самое интересное – они были счастливы, ибо по выходу государство выплатило им по 750 рублей. Я слышал, как «Бонни» рассказывала такой же собеседнице о своих планах на будущее. Она подсчитывала сколько на 1500 рублей (750+750) можно купить боярышника и на сколько дней им его хватит. Занавес.

Друзья, не повторяйте моих и чужих ошибок. Берегите себя.

Предыдущий части тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Записки зека. Часть-8. «Работа – волк».(продолжение)

Записки зека. Часть-9. «Побег»

Ребят, не злитесь, что так долго. Данная тема выходит в местной многотиражке. И они выкупают права на текст. Это жизнь. Потому вернулся из тайги и пишу.

Только на Пикабу публикую исключительно после выхода в газете. Какие-никакие, а копейки там. Газета «Вечорка».

Ниже тема. Если надо будет пруфы, загуглите – Побег, Забкрай, апрель 2018 года. Местная пресса пестрила. Итак, сам текст:

Ох и популярны стали на ТВ криминальные программы – прямо карнавал преступности – «Следствие вели», «Хроники Московского быта», «Легенды советского сыска» и сотни других. Моя серия рассказов также имеет отношение к криминалу, потому как рассказываю подлинные истории быта, судьбы людей, отбывающих свой срок, от первого лица. Пишу с одной целью – чтобы многие задумались, не совершали ошибок и не попадали в места лишения свободы. Все герои и истории реальны. Вымышлены лишь имена и прозвища из этических соображений.

В прошлый раз я рассказал про работу зеков в колонии-поселении и о том, как на нее просятся сами осужденные – время за работой летит незаметнее и срок проходит быстро. Но не всегда зеки просятся на трудовую деятельность с вышеописанным желанием. Иногда – это часть продуманного плана для побега, как случилось именно в тот раз.

Серега Конь – прозвище естественно от фамилии Конев – был высоким худощавым парнем с выпученными глазами. Эти глаза часто бегали, и создавалось впечатление, что он чего-то боится, причем постоянно боится. Сидел по статье 228 («наркота»), помимо этого, еще в его «послужном списке» было «СОЧи» (самовольное оставление части). Одним словом – классический «автоматчик» (или наркоман-дезертир). Постоянно тусовался рядом с лидерами, не гнушаясь быть откровенной «шестеркой». Эта роль его вполне устраивала – его никто не трогал, он «шестерил». Наверное, привык так делать в армии.

К Коню регулярно на короткие свидания ездила его подружка – на длительные их не пускали из-за отсутствия штампа в паспорте, за то на всех коротких, при любой возможности, она приезжала. Нужно ли говорить, что в любой удобный момент Конь ей еще и звонил – не более 15 минут в день с помощью уфсиновской связи «Ариадна». Серега постоянно носил её фотографию и зачастую хвастался перед теми, с кем общался.

Продолжалось это более полугода, Конь был счастливым, но, в определенный момент времени, стал каким-то мрачным, поникшим. Подружка более не ездила на свидания и в очереди на телефонный звонок Серега не записывался. Когда его спрашивали, мол, чего «кастрюлю на голову надел»? (замкнулся в себе) он небрежно бросал, что подруга разорвала их отношения в одностороннем порядке, сказав, что встретила другого. Попытки поговорить по телефону заканчивались провалом – она сменила номер.

Так получилось, что, несмотря на «побегушную» статью (СОЧи), Коня все-таки вывели «помогайкой» на хоздвор. Как раз шел сезон забоя скота на мясо и рабочие руки были очень нужны. Среди десятков заключенных, которых вывели колоть коров и свиней, оказался и Серега Конь.

Чтобы вы понимали картину, расскажу, что есть скотный двор и повторюсь как туда выводят зеков. Утром, за зеков с любого объекта работы расписываются соответствующие офицеры, ответственные за тот или иной вид деятельности, зеков выводят и проверяют каждые два часа. Т.е. ворота колонии-поселения открылись и зек, фактически, оказывается на воле. Заборы есть, но они «для галочки» - старые ветхие, деревянные, прогнившие и с дырками. Чтобы сломать этот забор или сделать в нем дырку, даже пинать не надо было – достаточно просто толкнуть штакетину от себя.

«Помогайкой», именно на хоздвор, Конь просился неспроста – объект расположен обособленно и зайдя на хоздвор сразу видна федеральная трасса. Буквально метрах в 100. Чем непреминул воспользоваться Серега. Улучив момент, когда началась суета по забою, он, пользуясь полным отсутствием дежурных, вылез с другой стороны и побежал в сторону федералки, как выяснится позже, надев снизу на себя нормальную «человеческую» одежду.

Тем временем на бараке начали происходить чудеса – по громкоговорителям резко заиграли позывные на внеплановый просчет (поверка). Это происходило очень редко и в основном при чрезвычайных происшествиях. В остальное время – строго по расписанию – 9 раз в день. Все уже почувствовали неладное. Дальше – больше. Количество людей в форме УФСИН на поселке прибавлялось в геометрической последовательности. Опера, ДПНК, дежурные, начальники, кинологи. Зеки мало что понимали, приняв весь этот хаос за обычные учения (их также регулярно проводили среди сотрудников).

Кинологи залетели в каптерку, где взяли сумку Сереги Коня (все сумки с бэйджиками, как на самих зеках – с фамилией, статьей, сроком). Из сумки Коня вытащили майки и носки, дали понюхать собакам. Вот тогда все стало понятно. Постепенно, одного за другим опера начали вызывать «близких» Коня, его «семейников» и по часу допрашивать, мол, что говорил Серега, рассказывал ли о намерениях, как себя вел и прочую лабуду. Естественно, будучи скрытным,

Серега никому ни о чем не рассказывал, кроме как о конфликте с подругой. Кто-то об этом донес и все встало на свои места. Начали пробивать адрес и телефон подруги через близких родственников, через личное дело, через звонки, которые он делал и которые, конечно же, фиксируются. Тем временем над поселком, над полями и лесом, что рядом, уже летали вертолеты на низкой высоте. Такой низкой, что с самого поселка была видна их специфическая расцветка и надпись большими буквами на хвосте – ПОЛИЦИЯ.

Отступлюсь и скажу, что буквально на каждом утреннем просчете, как только я «заехал» в колонию, начальник постоянно твердил про 313 статью УК РФ и чем она чревата. 313 – это побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении.

Кроме дополнительного срока до 4-х лет она предусматривает еще материальный иск – все финансы, которые будут потрачены на поиски сбежавшего зека, лягут как раз на его плечи. Есть еще один нюанс – пойманный в течении, по-моему 12-ти часов (а может и чуть больше – я не юрист), зек не считается сбежавшим. Он понесет наказание дисциплинарное (возможно, и перережим), но беглецом считаться не будет.

На бараке ситуация накалялась. Сотрудников уже было раз в 5 больше, чем самих зеков. Осужденных поверяли каждые пол часа (не знаю зачем). В барак заходить запретили. Все стояли на плацу. Каптерку, сам барак, баню, «кочегарку», все рабочие объекты «подкидывали» в жестком порядке («шмонали»). Нашли много «запрещенки», несколько человек ходом отправились в ШИЗО, собаки продолжали бегать по полю, лесу, в самом поселке.

Тем временем, Серега Конь, выйдя за забор, сиганул в сторону федеральной трассы М-55. Не каждый дальнобой знает, что в этом месте находятся колонии. Воспользовавшись этим, Конь доехал до ближайшего населенного пункта с дальнобоем «автостопом», а там по «цепочке» на других дальнобойщиках поехал к своей возлюбленной, которая его скоропостижно кинула в амурных делах.

Вот пишу эти строки, и по сюжету, как в песне Ивана Кучина (кстати, Кучин также родом из наших краев) «Слышишь лай, то за мной, псы идут по пятам. Как раз по пятам за Конем шли псы, но «пяты» его закончились на Федералке.

На следующее утро все надеялись увидеть Серега Коня в ШИЗО. Надеялись потому, что это значило бы, что его поймали раньше 12-ти часов и побегом это считаться не будет. В то время осужденные называли Коня за его поступок не иначе как «дебил» и «##здастрадалец». Но, увы. Серегу Коня привезут только вечером, прямиком в ШИЗО. Заведут быстро и тихо, скрюченного раком.

Потом выяснится, что Конь все же успешно добрался до места жительства своей барышни. Переговорил с ней, ни к чему они не пришли, она наотрез отказалась ждать его из МЛС и еще раз напомнила о своем новом возлюбленном. Конь вышел на улицу, сел на лавку, закурил, закурил еще раз и прямо там, на лавке, прилег. Он больше никуда не бежал. Он тупо ждал, когда за ним придут.

Почему Серега Конь оказался у своей дамы сердца раньше сотрудников УФСИН для меня до сих пор остается загадкой. Могу предположить, что жила она не по тому месту, где было обозначено в личном деле Сереги, а в каком-то ином, которое знал только он. Знаю точно, что у его сестры и у его родителей после побега полиция была уже через пол часа.

Смотрите, казалось бы, зек, которому оставалось сидеть 1 год (и то, если по УДО, то раньше) тупо сбежал. Ну, сбежал и сбежал – что такого. А нет – все гораздо серьезнее. В населённых пунктах и городе в этот момент полиция ввела режим усиления. Полиции на улицах стало в разы больше.

Радио и ТВ-новости (местные) не переставали твердить об «осторожности» и «сбежавшем заключенном». Просто «сбежавший заключенный» в воображении многих ассоциируется с неким злым дядькой, а-ля Доцент из «джентльменов Удачи». Серега Конь явно ни внешне, ни по агрессивности, ни по характеру к таким не относился. Но! Это же новость и сенсация для СМИ.

Закончилось все печально и для Сереги Коня. Он отсидел месяц в ШИЗО в одиночке, дожидаясь суда.

Суд к основному, не отбытому сроку, добавил ему 3,5 года строго режима. Таким образом, из поселка он напрямую поехал в лагерь строго режима. Плюс материальный ущерб в пользу УФСИН за его поиски. А оставалось – ОДИН год. А в случае УДО – месяцев шесть. Вот так иногда люди ломают себе жизнь из-за необдуманных поступков.

От этого случая пострадало несколько зеков – во время внепланового «шмона» нашли много чего запрещенного. Эти зеки тоже поехали на перережим. В колонии сократили количество коротких свиданий. Больше зеки в поселке никогда не видели Серегу Коня и ничего про него не слышали. А вскоре и вовсе о нем забыли.

Берегите себя, не совершайте ошибок.

Буквально пару дней назад, выйдя на балкон для планового отравления никотином, увидел душещипательную картину в современном стиле – на детской площадке собрались подростки, или даже дети – на вид всем максимум лет по десять.

Поставив возле себя беспроводную колонку они с трепетом слушали чей-то гнусавый голос под мелодичный бит, который вещал про «людское». Забавно, конечно, наблюдать подобное зрелище, особенно если учесть, что их разговоры сплошь и рядом пестрили отборными русскими матами.

Может, если конечно, они продолжат «развивать» свои интересы в данном направлении, им доведут, что материться - очень не «политткоректно» для порядочного человека с истинными понятиями. Но пока они только начали познавать устои уличной (читай – криминальной) жизни и слушать подобные полублатные песни низкого качества в кругу своих сверстников – судя по всему, большая гордость.

Оставим эту тему с подростками и их интересами к криминалу в столь раннем возрасте иным авторам, я же продолжу свою серию постов на «Пикабу» о жизни в местах лишения свободы. Я попал в колонию-поселение за свой проступок, никогда не будучи хоть малейшим образом связанным с «той стороной». И пишу об этом с целью заставить задуматься многих и не совершать ошибки, о которых, будете жалеть не только вы сами, но и близкие люди. Все имена и фамилии в данном тексте – вымышлены, но имеют настоящих реальных прототипов. Жизнь этих людей, быт, законы и устои в колонии – все от первого лица.

Начало тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Записки зека. Часть-7. «Комната воспитательной работы».  Продолжение

Не реклама, но очень понравился текст автора, отписавшегося в комментах, тоже про МЛС:

Тюрьма. Вид изнутри. часть 0

Хоть меня и минусят, но подписчиков становится невероятное количество. Особо интересны комменты так же «бывалых».

Ребят, сразу предупрежу – восьмая часть – не последняя, но следующая будет с опозданием, ибо еду в тайгу – грибы, ягоды. Я же сибиряк. А там только спутниковые тлф – звонить –то дорого, не говоря уже о интернете. Вернусь и продолжу. Направляйте мои мысли своими вопросами в комментах.

Хочу в следующей части описать настоящий побег из поселка и что случилось с тем пареньком. И как вертушки летали над лагерем с надписями «УФСИН». И как собакам его вещи из каптерки давали нюхать, чтобы след взяли. И как потом он ждал 1,5 месяца в ШИЗО перережим. Дураку надо было отсидеть всего-то 1,5 года (сидел по 228). По УДО и того меньше. Как же он покалечил себе судьбу. Ладно, отвлекся. Итак.

В прошлый раз рассказал немного о досуге зеков, как заключенные отвлекаются от повседневной серости, забываются в редкие моменты просмотра телевизора и прочие радости. Сегодня речь пойдет о трудовой деятельности.

Сразу следует оговориться – колония поселения это место для «первоходов». Другими словами – людей с еще не вовлеченным в понятия и прелести жизни за решеткой. Поэтому работа, в отличие от, скажем, обычных колоний – в радость. В это же самое время работа для закоренелого зека – неприемлема.

Работы в колониях немного, поэтому зеки сами просятся на нее. И просятся рьяно – во-первых, время летит незаметно, во-вторых можно снискать себе возможность освободиться раньше срока – за примерное поведение по УДО.

Как правило, характер работы везде одинаков – скотный двор (свинарники, коровники и т.д.), питомники для собак, производство (продукты питания, полуфабрикаты – зависит от конкретного места отбывания), кочегарка, грузчики на выездные объекты, грузчики на территории самой колонии –поселения по принципу «расконвойки» для зека. Из «неприемлемых» работ – баландер (работник столовой), завхоз, поломойка. Есть каста и ниже – ассенизатор – формируется из разряда «ежиков» (обиженных).

В местах, где мне довелось быть – «поломойка» был один – жирный, круглый, в больших очках с толстыми линзами Митя Бидон. Каким образом он попал на эту «престижную» должность история умалчивает. Но каждый Божий день по три раза он мыл полы во всем бараке (за исключением туалетов – это вотчина «ежика»). Так я его и запоним – постоянно стоящего раком с тряпкой в руке.

Митя Бидон отбывал за ДТП, в котором оказался виновником. В результате этого ДТП погиб мотоциклист, которого Митя сбил и проехался по нему всеми четырьмя колесами старой «Тойоты Короны». К слову сказать, остается также загадкой кто Бидону вообще выдал водительское удостоверение, ибо с таким зрением садиться за руль – это уже преступление. Но факт остается фактом – суд «насыпал» ему 4 года, из которых он более двух с лишним лет исправно три раза в день стоял раком и мыл полы. Причем исходя из поведения и мировосприятия, было понятно, что Митя Бидон еще и дурачок.

Крыша ехала прямо на глазах – в свободное время он увлекательно переписывал в тетрадку взятые из библиотеки книги строчка в строчку. Приставал на прогулках к зекам с вопросами, мол, могут ли собаки заниматься сексом впятером и очень любил на голубом глазу пересказывать посмотренные накануне по телевизору передачи. Игорь Прокопенко с канала РЕН ТВ очень бы обрадовался, узнав, что у него есть такой закадычный поклонник. Бидон ни с кем не дружил, чурался большинства зеков. Жрал в столовой отдельно.

Именно жрал – с дебиловатой улыбкой чавкая на все помещение. Раз в месяц к поломойке приезжали престарелые мать и отец. В это счастливое для него время он чавкал в столовой уже не с обычной баландой, а с колбасой, держа в руке полностью палку, не умудрившись даже порезать ее на куски. При всей своей «необычности» Митя Бидон до сумасшествия любил свою работу – он натирал полы до блеска, умывальники в комнате для умывания просто сверкали. Он заказывал у родителей средства для мытья полов и всех поверхностей (за их же деньги) и дни напролет «пидо#ил» все до сияния. Это был смысл жизни Бидона в колонии. Он считал себя избранным.

Самая тяжелая работа, безусловно, в колонии у грузчиков. Те, кто работал на выездных объектах уезжали, порой в 8-9 утра. И возвращались ближе к отбою. Их увозили на базы УФСИН на «Ларгусах», где они непрерывно разгружали фуры. Сорванные спины, изнеможение и прочие радости грузчика – цена, которой они зарабатывали себе досрочное освобождение. В грузчики брали только физически сильных зеков, хотя и среди них многие попросту не выдерживали. Тогда многих переводили на кочегарку. Но и там работа у последователей Виктора Цоя была не легче. Можно только представить что происходит с легкими осужденных при постоянном нахождении в котельной. Занятно, что периодически администрация учреждения практически поголовно устраивала курсы кочегаров с обязательной аттестацией – без нее допуск в котельную был строго запрещен. Для этих целей поселение посещал преподаватель одного из забайкальскиъ средних учебных заведений – «учитель».

После короткого курса осужденные для галочки сдавали экзамен и получали аттестаты разной степени. Чтобы представить весь колорит данного экзамена, опишу подлинную историю, имевшую место быть как раз на «экзамене». Комиссия в составе «учителя», замполита, и какой-то молодой барышни в форме УФСИН. Последним «сдает» зек Коля Рукоблуд, которому достался вопрос «колосниковые решетки» (элемент гарнитуры топки отопительной печи или котла для паровой системы отопления).

Рукоблуд исправно ходил на все лекции учителя и, пользуясь редким случаям, отсыпался на них. Может быть, он и хотел узнать что-то новое про котельную, но не мог в силу своей недоразвитости. Когда Колю вызвали рассказывать билет, он честно признался, что ничего не знает. Разговаривал он как раз с той барышней в форме и диалог выглядел примерно так:

- Николай, не задерживайте нас всех, выходите, рассказывайте про эти решетки (не отрывая взгляд от телефона).

- Я ничего не знаю

- Я тоже мало что знаю и понимаю в этих котельных. И что? Возьмите у кого-нибудь записи и прочитайте их нам

- Я не умею не читать, не писать. И у кого какие записи? Никто ничего не писал.

- Ну что вообще вы можете сказать про решетки?

- Ну, что они «небо в клеточку».

- Вот видите! Знаете же. Можете когда захотите. Молодец. Сдали.

Коля Рукоблуд получил удостоверение, допуск к котельной и проработал на ней целых два дня. Потом за какой-то конфликт с администрацией был помещен в ШИЗО. После ШИЗО его увезли в суд на перережим. Больше Рукоблуда никто не видел и куда его этапировали осталось загадкой.

Работа на свинарнике также не была из легких – четыре осужденных и около 150 свиней – удовольствие еще то. И это не только уборка и чистка за свиньями, но и полный цикл их жизни – кормление, кастрация, забой, выхаживание поросят, совокупление свиноматок с производителем и многое другое. В качестве бонуса у «свинопасов» была своя баня, в которой они мылись каждый день после работы.

Добрались до самого интересного – многих интересует вопрос – сколько получают осужденные за свою работу. Встречал даже мнения, что «а че, работаешь себе, деньги никуда не тратятся, отсидел – вышел с приличной суммой». Ох, какое это заблуждение.

Давайте по порядку. Каждому работающему зеку в бухгалтерии спецчасти заводится счет. На этот счет раз в месяц перечисляется «заработная плата» - в размере, порядка, 15-18 тысяч. Из этой суммы вычитается все, что можно – питание (да-да, за баланду с капустой еще надо платить), проживание в бараке («апартаменты по-арестантски»), коммунальные платежи за тепло и воду. Все что остается – от 3 до 5 тысяч рублей - зек может тратить по своему усмотрению. Но, на руки сумма не выдается – она так и лежит на счете. Воспользоваться средствами можно только на «отоварке». Т.е. существует определенный список (расписанный на листах и именуемый среди осужденных «прайсом»). По этому списку можно заказать товары – «хозка», чай/курить, «банки» (консервы), пряники/конфеты, носки, трусы. Самое дорогое в прайсе – матрац, подушки.

Занятное в данном ситуации то, что те, кто не работает, соответственно не платит ни за проживание, ни за питание и так далее – в данном случае за него платит государство. Вот такие двойные стандарты – хочешь раньше выйти – иди работай, практически бесплатно. Иначе весь твой срок за тебя будут платить налогоплательщики. Кстати, многие не заказывают ничего на «отоварке», переводят деньги родным на карты. Делается это по специальному заявлению в бухгалтерии, которое передаются через отрядника (в нашем случае упитанного борова звали не иначе как «отрядница).

Есть еще один нюанс, если у работающего зека есть моральный ущерб, который нужно выплачивать пострадавшей стороне, то из этих оставшихся пяти тысяч вычитывается и он. Т.е. на его выплату уходит от 500 до 1000 рублей. Со стандартным иском, скажем, в миллион рублей (при том же ДТП по ст.264) за пару лет при благополучном стечении обстоятельств осужденный может выплатить целых 24 тысячи рублей, или около 2% долга. Так что миф пострадавшей стороны, мол, «засажу тебя в тюрьму, будешь работать и выплачивать» - реально миф. Многие из зеков так и говорят – остался бы на свободе, мог бы перечислять в месяц, избавляясь от присужденного долга, гораздо больше. Но, это уже как говорят – совсем другая история.

В следующий раз я продолжу рассказывать о быте жизни за колючей проволокой. Берегите себя, не совершайте ошибок как я. Спасибо за ваши коменты.

Иногда наблюдая, как супруга смотрит фоном сериал «След» на известном телеканале – невольно улыбаюсь – в конце, в большинстве случаев, присутствует стандартная развязка – «обложенный» со всех сторон подозреваемый «колется» и сам в подробностях повествует о своем преступлении, а зачастую и о тех, с кем его совершал. Это называется «сделка со следствием». Вот и у нас в хате отбывал свой срок человек, которого сдали подельники. Но, обо всем по порядку.

Это серия постов для «Пикабу», где я рассказываю, как отбывал наказание в колонии-поселении Сибири (ныне – Дальний Восток). Все, что я описываю – чистой воды правда, единственное что меняю из этических соображений – имена, фамилии, прозвища. Это судьбы людей, законы и мир мест лишения свободы. Я продолжу рассказывать про быт и устои колонии, про редкие минуты радости осужденных, про просмотр телевизора в определенные часы по режиму и игры в шахматы и нарды.

Начало тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

Записки зека. Часть 6. Жизнь «на бараке». (продолжение)

Спасибо тем, кто понял суть постов и не минусует. Хотел сегодня написать одну часть, но коммент вот этот заставил еще написать (внизу скрин сделал)

Спасибо тебе, martin138613 и всем. Ради таких отзывов и пишу.

Так совпало, что в нашей хате отбывали наказания два полярных человека – один ограбил почту, второй когда-то на воле в ней работал (конечно же, в разных районах края, в разных отделениях). Но сам факт этого уже вызывал улыбку. Как раз того, кто ее ограбил, звали Вася по прозвищу «Русское лото» и при следствии его с потрохами сдал подельник, поведав все подробности и отделавшись условным сроком.

Русскому лото дали 5 лет – но не за грабеж почты, а по совокупности преступлений – в послужном списке Васи были и другие статьи. Уникальность этого человека заключалось не в том, что он «выставил» почтовое отделение в селе, а как это происходило. Проломав стену в учреждение, Русское лото с подельником принялись распаковывать посылки и бандероли. Не найдя особо ничего ценного, кроме нескольких тюбиков парфюма, пары футболок и прочей мелочи из посылок интернет-магазинов, они быстро осмотрелись и увидели лотерейные билеты известных ныне марок, продающихся на каждом углу, в том числе в почтовых отделениях. Как некоторые уже, наверное, поняли именно за них Вася и получил кличку. Так вот, спустя время

Василий проверил билеты и нашел даже немного выигрышных, с которыми пошел получать выигрыш. Номера билетов при продаже строго переписываются в пачках и появившегося в райцентре Васю тут же «приняли». Русское лото был грузен, спал «на пальме» (верхний ярус шконки), много курил и был в авторитете. Решал вопросы, стремился к лидерам и имел среди них вес. Смотрел за «кичей» - чтобы находящиеся там зеки не оставались без предметов первой необходимости и курева.

Курево в ШИЗО, как правило, переправлялось в хлебе. Т.е. баландер заранее нарезал хлеб, туда компактно помещались запаянные в полиэтилен сигареты, несколько спичек и вместе с обедом или ужином «добро» доставлялось на радость узникам.

Я уже много раз упоминал о «киче», но ни разу не говорил о том, как именно назначается срок пребывания. Совершив какое-либо нарушение режима («шатнув режим»), судьба зека решалась на административной комиссии. Такая собиралась в среднем 1 раз в неделю и о ее проведении сообщалось на одной из утренних поверок с перечислением фамилий осужденных. Нарушившие режим, зеки представали перед комиссией, в основном, состоящей из начальника колонии-поселения, начальника отряда, начальника самой колонии и психологов. В зависимости от тяжести нарушения назначалось от 1 до 15 суток. В редких случаях осужденному назначалось предупреждение с занесением в дело. В данном случае в «кичу» он не заезжал, но в личном деле запись о «нестабильном поведении» незамедлительно появлялась. После решения административной комиссии зек мог иногда неделями ждать, когда его закроют в одиночку на предписанный срок в «кичу» – камеры ШИЗО не резиновые и всегда переполнены народном. Свято место - пустым не бывает.

Кстати, как я уже говорил, наличие предупреждений и отбываний в ШИЗО напрямую влияет на УДО. Многие наивно полагают, что заслужить условно-досрочное освобождение можно только «сотрудничая» с администрацией». Сейчас расскажу как есть – во - первых, отказ или поддержка в УДО – решает суд, куда зек пишет ходатайство. Суд в данном случае располагается по территориальному признаку колонии. Написал заявление – ждешь месяц на его рассмотрение, приходит повестка. Зека ведут на «процесс» - все они свершаются посредством видеоконференц-связи.

Осужденного закрывают в большую клетку, на него направляют видеокамеры, и перед глазами стоит большая плазма. Весь судебный процесс происходит в режиме реального времени – техника дошла и до этого. Ну а дальше как решит судья – отпускать раньше или нет. Но и тут есть свои подводные камни – представитель администрации, также присутствующий на онлайн - суде может как поддержать удовлетворение ходатайства, так и нет. Об этом его тоже спрашивает судья, изучив личное дело зека. Ну а в этом самом личном деле может всегда появиться все что угодно – при желании, администрация колонии в праве докопаться до чего угодно – начиная от неправильной формы одежды и заканчивая обращением не по предписанию, если так можно выразиться.

Это я отвлекся – вернемся в нашу колонию-поселения и посмотрим, как проводят досуг зеки. Одно из центровых развлечений – игра в нарды. Наверное, каждый хоть раз видел нарды, которые делают «на промке» (промышленная зона в колонии) сами зеки – резные, полированные, с необычайной красотой «зариками» - кубиками. Сколько угодно вариантов самой игры – длинные нарды, короткие. Время тянется незаметно – что и нужно осужденному.

Тут следует добавить, что кроме нард, в колонии свободно можно играть в шашки и шахматы. В редких случаях их изымает администрация при глобальном негативе, бунтах, волнениях или массовом нарушении режима.

Выйдя из карантина – мой товарищ Индеец сразу начал приобщаться к игре в нарды. И здесь в один прекрасный момент к нему подошел смотрящий за карантином Матрос и начал разговор – «Вот смотри, Индеец, ты сел играть. А ты в курсе вообще за игру в колонии? Что ты вообще об этом знаешь, почему не поинтересовался? Тебе же сказали – ходить - общаться, а ты бежишь садиться за игру. Говори что знаешь?».

Индеец не знакомый ни со сленгом, ни с криминальным миром в принципе, начал что-то невнятно мямлить про то, что «мы просто сели поиграть на интерес». Как же он ошибся. В понимании большинства людей, не бывавших в местах лишения свободы, «играть на интерес» - это играть просто так. Спешу переубедить. Просто так – это «играть БЕЗ интереса». А вот в первом случае это значит на что-то. В тот раз индейца просто отстранили от игры и заставили вновь идти интересоваться у бывалых зеков законами и порядками, прогуливаясь по плацу (локалке).

В большинстве случаев зеки играют в нарды на сигареты. Иногда на блок сигарет. Смысл и особенности игры на интерес в том, что при выигрыше и получении своего, допустим, блока курева, зек обязан какую-то часть – на свое усмотрение закинуть в «общак». Обычно, с блока в нашей колонии-поселении осужденные сбрасывали по три пачки. Матрос неспроста подошел с этим вопросом к Индейцу – карантин всегда хочет курить и ему, как смотрящему, нужно эту хату «греть».

Кроме прочих развлечений, у зеков по определенному временному режиму можно посещать «пэвээрку» - комнату воспитательной работы. Что-то вроде комнаты отдыха.

«Пэвээрка» представляла собой уютно сделанную большую, просторную комнату с лакированными лавками, поклеенными обоями, свежей краской и даже «бордюрчиками» по краям. В углу стояла плазма с ТВ-тюнером и возможностью смотреть цифровое ТВ. В другом углу – божничка. Образы, иконы, свечи, библия, брошюры про христианство и прочая религиозная символика. Далее – на стенах – полки с книгами. Все книги со штампами, проверены цензорами. Но, как и везде, работа данных цензоров иногда дает сбои – в библиотеке было две книги, наличие которых подтверждало данные мысли – первая – откровенная «блатная романтика» - со сленгом и сюжетом о тюрьме с явным негативным отношением к администрации. Вторая – про жесткие убийства, с описанием всех подробностей и мерзостей, также сплошь и рядом кишащую словечками типа «мусора» - это самое мягкое из всех. В основном же библиотека представляла собой набор книг двух категорий – классика – Чехов, Горький, Толстой и прочие и всевозможные детективы а-ля Донцова. Не редкостью в данной библиотеке было встретить и работы сибирских писателей.

Также в комнате отдыха осужденных стоял диван и кресло. Но занять там место было довольно проблематично, потому зеки рассаживались по лавкам. Посередине стоял стол, за которым зеки тут же играли в шахматы и нарды. Что смотреть по ТВ решалось спонтанно. Представьте в голове картину – сидят порядка 50 мужиков в «пэвээрке» и дружно смотрят в телевизор. Остановились, скажем, на каком-то фильме и все дружно решают – смотреть или «идти дальше по каналам». Пульт находился у бывалых – тех, кто уже долго сидел с большим сроком. Психологическая особенность в том, что редко когда не приходили к единому мнению. Ведь для осужденного главное не то, что на экране, а просто на какой то момент забыться от мысли где ты находишься. Ну и, опять же, скоротать время. Новоиспеченных выходцев из карантина не пускали в «пэвээрку» по 1-2 месяца. Чтобы попасть в заветную комнату сначала нужно познать все законы и устои колонии, а также познакомиться со всеми зеками. Вплоть до имен.

В этой же «комнате воспитательной работы» проходили собрания зеков, про которые я еще напишу, проходили и те самые административные комиссии на выписку «кичи», о котором написал выше.

Здесь стоит добавить, что все эти блага цивилизации, в том числе ремонт были приобретены и сделаны руками и возможностями самих осужденных. Потому все так уютно – все затачивалось под себя.

Почему –то в памяти всплывает небольшие разговоры перед отбоем – зеки из хаты в хату ходят друг к другу в гости, что-то рассказывают, обсуждают, шутят, доводят информацию. Ну и вместо спокойной ночи, в большинстве случаев банальный стих – «день прошел и срок короче. Спи, браток, спокойной ночи».

В следующем посте я продолжу рассказывать о жизни человека, впервые попавшего в колонию-поселение. Я никогда не был связан с криминальным, блатным миром и то, что я увидел своими глазами – подробно описываю. Может кого-то это убережет от необдуманных поступков, за которые туда и попадают. Берегите себя. Спасибо, что подписываетесь на меня. Задавайте вопросы, я всегда на связи. Для минусовщиков – я не писатель. Пишу как есть в голове. На счет двух высших - 1. Социология и ПОВТАС (программное обеспечение вычислительной техники и автоматизированых систем).

Из комментов еще ответ на общий вопрос - 264 - это не всегда убийство по ДТП. Я отбывал по пункту 1 (не часть, а пункт) - рецидив езды в нетрезвом состоянии. Меня останавливали 3 раза. 1. Штраф. 2. Общественные работы. 3 Колония. Кроме себя и своей машины я никого не угробил. Бог отвел.

В прошлый раз выложил телефон и меня предупредили, что здесь так не делают. Может модераторы не удалят почту - RSNregion@mail.ru. Пишите, если есть вопросы, буду рад ответить.

В фильме «Вокзал для двоих» главный герой, заключенный Платон Рябинин, отпрашивается у начальника исправительно-трудовой колонии для свидания с женой, которая сняла комнату в поселке, расположенном в 10-ти километрах от самого поселка для свидания. И тот отпускает.

Без конвоя, без ограничений. Все мы этот фильм видели и единственное, как хотелось бы прокомментировать данную картину – сейчас таких порядков уж точно не существует. Может, при советском режиме и было, но только не сейчас. В наше время аналоги ИТК – колонии-поселения – закрытые объекты, передвигаться зеки могут только либо с конвоем, либо по территории поселка. Исключение – выход «на работу», которая располагается в радиусе 100 метров, да и то, через каждые 2 часа дежурные проверяют заключенного.

Это серия постов, в которой я рассказываю на собственном опыте, как, не имея ничего общего с криминальным миром, впервые столкнулся с местами лишения свободы. Пишу с одной целью – предостеречь Вас от необдуманных поступков и не ломать себе судьбу. Как всегда оговорюсь – все имена, фамилии и прозвища вымышлены. Но за этими вымышленными именами скрываются реальные люди и судьбы, с которыми я отбывал наказания в колонии-поселении.

Первые части тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)

В прошлый раз я закончил на рассказе про «кичу». По выходу из ШИЗО зеки встречают освободившегося нехитрым застольем. Варится чифир, зачастую не в «хапках» - железных кружках, а в целых кастрюлях и разливается по кружкам. Обычно для этих целей используется чай из общака. Оттуда же берется барабульки (конфеты) и сигареты. «Торжество» проходит в столовой и занимает не более 5-7 минут. Зеки оперативно сдвигают столы, разливают заранее сваренный чай, быстро выпивают и расходятся в курилку. Речей здесь не бывает. А если и бывают, то очень короткие. Администрация такие сборища не приветствует и все происходит за считанные минуты. Столы сдвигаются в прежнем порядке и столовая приобретает прежний вид.

Столовая для зека – одно из немногих мест, где можно скоротать время. Но и здесь есть лимиты – все по распорядку, хотя, что бывает очень и очень редко, администрация смотрит на данный режим посещения сквозь пальцы. Единственное, когда туда нельзя зайти – во время приема пищи осужденных из карантина, во время санитарной обработки помещения, и, соответственно, после отбоя.

Как я уже писал, в столовой есть отдельные столы для обиженных в углу. За них порядочным мужикам садиться нельзя и об этом нюансе предупреждают сразу и всех при первом посещение харчевни. У «обидосов» отдельный чайник, плитка, посуда. Когда обиженный приходит, например, за едой, он подает миску не в общее окно раздачи, а ставит прямо на пол, рядом с баландером (работником кухни). Тот не дотрагиваясь половником, кидает что есть. Мыть свою посуду в раковине «ёжикам» (обиженным) запрещено – после обеда свои миски они несут «на парашу» и под стоковыми водами их ополаскивают.

Все кто первый раз оказываются в колонии понимают, что прожить на местном рационе достаточно сложно. И если нет передач от родственников – дела совсем плохи. Опишу приблизительное меню на день. На завтрак из самого вкусного бывает манная каша. Иногда – варенное яйцо. Чай. На обед – сечка с вареным салом, баланда, треть буханки хлеба и чай. Ужин – опять баланда, на второе иногда та же сечка. Хлеб, чай. Кстати, судя по «чесотке» (слухам) чай всегда дают с бромом. Но достоверно подтвердить этот факт не могу, как и исключить, но привкус чай все же имеет специфический. Единственное глобальное отличие в меню бывает раз в году – 31 декабря. В Новогоднем меню зека – пара столовых ложек винегрета, кусочек пирога.

Продержаться калорийно на данном меню здоровому мужику не представляется возможным. Иногда кушать то, что дают откровенно невозможно. Здесь в некоторых случаях выручает приправа. Зеки ложками засыпают ее в баланду, или в сечку и тогда это блюдо хотя бы становится не противно потреблять в пищу. Глутамат натрия делает свое дело.

В связи с подобным рационом, «семьи» сами готовят себе еду, в основном на обед. Для этих целей предусмотрено 2 плитки с 4 конфорками на весь барак. Поэтому время приготовления строго оговаривается заранее. В основном варят кашу – тушенка с какой-либо крупой. Духовка регулярно используется для сушки сухарей. Правда, в моем случае был зек – любитель выпечки – Зося – который из маргарина, муки, яиц и сахара выпекал нехитрые печеньки для своей «семьи». Ну а у кого готовить было вообще не из чего, ел или то, что дают, или «пропилен» - так осужденные называют заварную лапшу.

Обедают также «семьями». Тут следует сделать уточнения – «семьи» - группы зеков, объединенных либо общими интересами, либо постоянным общением, либо с одной местности. Они складываются стихийно. Бывает, осужденного выдворяют из «семьи» по каким-то конфликтам или разногласиям или наоборот приглашают. Таким образом, за одним небольшим столом, хоть это и неудобно, могут сидеть и по 10-12 человек, добавляя стулья. «Семьи» имеют общие продукты, общие ящики для их хранения в шкафах в столовой и еще много чего общего – но, продолжим о столовой.

Кроме печки, у зеков есть в наличии «микроволновка» и немного чайников. Их количество ограничено и «затянуть» дополнительные – сильно проблематично – все чайники описаны по маркам. Если происходит поломка, то выхода два, либо ремонт, либо затягивание чайника той же марки путем переговоров с дежурным или просто пить чай, который дают три раза в день.

Все места для хранения продуктов должны быть подписаны. Это ящики в шкафах, где написаны ФИО и содержимое ящика. В принципе, администрация смотрит на эти записи только при глобальном «подкидывании» (проверках) и если в ящике нет фамилий или списка – все «откатывается» в коридор прямо на пол. Естественно, любой порядочный зек поднимать упавшее на пол не будет. Но, как я уже когда-то писал, приходиться «лавировать» со списком.

Сами понимаете, набор продуктов в данных боксах постоянно меняется – «передачки» заезжают регулярно и переписывать список не хватит ни бумаги, ни скотча, ни моральных сил. Поэтому, зачастую, список пишется не по количеству, а по наименованию: «Консервные банки», «Крупы», «Чай», «Сахар», «Миски», «Кружки», «Ложки» и т.д. Т.е. расписывать сколько у тебя банок с той же «сайрой» никто не будет. Но по режиму это положено.

В большинстве случаев при передачах, а о них мы еще много поговорим, досмотрщики не берут скоропортящуюся продукцию. Но бывают и исключения – например, в заводской упаковке. Или сырокопченую колбасу. Такие вещи хранятся в холодильнике в подписанных пакетах. Два раза в неделю баландер размораживает его. Часто бывает, что тот или иной пакет не находит своего хозяина. Кто-то либо забывает, либо, имея короткий срок, освобождается.

После приема пищи зеки самостоятельно моют свою алюминиевую посуду в раковинах. В качестве дезинфекции используются средства для мытья посуды, взятые из «общака». Если что-то осталось в тарелках недоеденным - ссыпается в отдельный бак – в последствии, баландер вываливает его за пределы поселения, следуя, естественно, под конвоем. Отходы идут бродячим псам.

Но, перенесем воображение опять в нашу хату, куда нас с Индейцем подняли после карантина. Первое, что мы там увидели – старого деда, читавшего в углу книгу – Геннадьевича. И уж коль скоро в каждой части я описываю судьбу того или иного зека – закончим сегодняшний пост именно Геннадьевичем.

Стасу Геннадьевичу, как оказалось, 65 лет. В таком преклонном возрасте судьбы сыграла с ним злую шутку. Зеки любили старого и уважали. И не только за его преклонный возраст, а за то, что тот всегда был при сигаретах и добр душой. Всяк просящий курево никогда не получал отказы, поэтому «паломничество» в нашу хату к Старому – такое прозвище он имел – не прекращалось.

Понятно, что Старый сигарет не жалел и это ему с лихвой возвращалось бумерангом – те же сигареты при случае и возможности ему возвращали, а также никогда не трогали в случае каких-либо конфликтов, а порой и защищали. Так как дед был стар и родом из деревни, мог сказать какую-то чушь, за которую другому бы зеку предъявили, а так не долго и «заиметь момент по жизни». Ну, к примеру, заходит как то в хату два зека. Просто в гости, пообщаться – в колонии это обычное дело. И тут, один из гостей, зевает, подтягивается, и как бы произносит мысли вслух – «Скучно, чем бы заняться?». На что Старый, на минутку отрываясь от чтения книги Балябина, зачем то вставляет свой комментарий – «а ты вот к нему (показывает на второго) на колени сядь и на х#ю у него крутанись. Сразу обоим повеселеет». Сами понимаете, какие разборки бывают за такие «базары». Тем более «базары» при свидетелях. Но на сходке решили Старого не трогать, ибо старость надо уважать, да и с умом дед уже не в ладах. Ну, и, конечно, опять же – бесплатный «автомат по выдаче сигарет», коим являлся Старый.

Геннадьевич жил опять же в северной сибирской деревне, недалеко от мест, где жил Индеец. Раз в месяц к нему приезжала бабка – жена. Ее звали Люся и поэтому, когда зеки по какому-то поводу в сердцах говорили фразу «е#ать ту Люсю», дед расстраивался (слово «обижался» я не пишу - среди осужденных или арестантов так говорить запрещено – сами понимаете почему). Бабка привозила Старому немерянно сигарет «Винстон красный», колбасы, много банок (консервов), крупы и мыльно-рыльные. На длительные свидания Геннадьевич жену не приглашал – строго отрезал – доживете до моих лет, поймете почему. После этой фразы Старый мрачнел и удалялся в курилку, злобно комкая в руке пачку сигарет.

Геннадиевич сидел за смерть в результате ДТП. Ехал на тракторе с телегой, доверху набитой сеном. Насколько доверху – кто был в деревне - поймет. И надо же было такому случиться, что по дороге он встретил соседа из своей деревни, который «голосовал». Будучи добряком, Геннадьевич остановился, и в тесной кабине видавшего виды «Белоруса» оказалось уже два человека. На несчастье деда, пассажир был настолько пьян, что на очередном ухабе тупо вывалился из неплотно закрытой двери в движении, и уже через секунду на него наехало колесо телеги, о весе которой я приблизительно дал понять. Старому «насыпали» 2,5 года.

В следующий раз я продолжу рассказывать про жизнь в колонии-поселении, про ее законы, жизнь и судьбы людей. Берегите себя.

Я никогда не стану Президентом Российской Федерации. Не стану учителем, хоть и являюсь им по одному из двух высших образований, и не смогу избираться депутатом. Все банально - имею судимость и о том, как я отбывал свой срок – как раз мои записки зека, начатые ранее тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)

Напомню, что по этическим соображениям, все фамилии, имена и прозвища полностью изменены. Однако, все судьбы, скрывающиеся за этими псевдонимами – реальны. Также, как и то, что все описанное мной – чистой воды правда.

Сразу по выходу из карантина почувствовалась некая «свобода» - ходить и перемещаться не по периметру закрытой ограниченным пространством хаты, а «летать» по более широкой площади (локалке) – вот оно счастье. На первом этаже колонии-поселении были – комнаты «баб» - зечки, наряду с зеками отбывающими по стандартным статьям – воровство, алиментщицы, мошенничество, угроза убийством, наркота.

Всех «мужиков» «поднимали» на второй. Скрутил наспех и неумеючи свой же карантинный «рулет» и вперед, в неизведанное. Так случилось, что окончание моего двухнедельного заточения в карантинном блоке совпало с датой вызволения еще одного зека – Степана Боярского – он всегда представлялся просто и уныло – «Степа, кличут Индейцем». Сходство с индейцем было одно – вечно красная рожа, еще не успевшая отойти от потребления суррогата на воле.

Индеец отбывал по человеческим моралям ни за что. Иногда так бывает – по-человечески вроде как зек и не виноват, а по закону – «шьют по полной». Всю жизнь Степа прожил в далекой северной окраине Сибири. Места настолько глухие, что попав в колонию-поселение, Степа чувствовал себя немного дико. Цивилизация и ее представители были для него чужды, ограничивая его сознание родным селом из нескольких изб, расстояние от которых до райцентра было более 150 километров.

Индеец промышлял охотой. Он на несколько месяцев уходил в тайгу, при чем один и без средств связи, и занимался добычей того, что предусмотрено временем года – птицы, белки, зайцы, соболи, изюбри и прочая живность, расплодившаяся среди густых вековых сосен, кедров и берез.

Пушнину сдавал, обрабатывая сам, мясо где-то оставлял на семью, где то также за небольшие деньги продавал перекупщикам. Индеец ставил капканы. И вот как раз здесь надо оговориться и сказать, что приобретение капкана – именно хорошего капкана – для охотника не только дело чести, но и выливается в неслабую копейку.

Вы спросите – ну, сколько может стоить даже самых хороший капкан? Да, стоит может и не такие бешенные деньги, особенно для любителей, но когда речь идет о 50-100 капканах? А если их постоянно надо докупать, ибо зверь, зачастую крупный, либо ломает этот механизм, либо скрывается вместе с «неожиданной напастью» в горизонт. А ехать за ними? В райцентре не всегда удавалось поживиться этим изобретением каменного века.

Так вот, в один прекрасный момент краснорожий Степа стал замечать, что кто-то снимает добычу с его капканов. Наглым немужским образом. Опять же замечу, что у каждого охотника своя «сфера влияния» - свои тропы и так как в вышеописанной тайге охотников совсем немного, ранее подобных проблем не возникало. А тут на тебе – прожив три дня в зимовье, Степа идет осматривать капканы и помимо их опустошенности замечает явные человеческие следы 43 размера. В те места могли забрести только два бывалых знатока таежных закутков – он и лесник Харитоныч. Вернувшись в село, Индеец для храбрости вознакатил пару-тройку пузырьков «боярышника» и смело двинулся к своему «коллеге», мучимый злостью и жаждой мести. А далее между ними состоялся приблизительно следующий диалог:

- П%дор ты, Харитоныч, н%х так делаешь?

- Это мой лес, и я в нем охотился когда ты еще ссался в пеленки, или во что ты там другое ссался.

В принципе, возможно было и еще несколько не литературных фраз, но они уже не важны – Индеец до полусмерти избил Харитоныча и прихватив горло руками посоветовал – сдашь ментам – задушу. Понял?

Забрав все имеющиеся дома ружья Харитоныча он ушел с горя допивать боярышник. Месяц в тайге был проведен зря и надо было как – то смотреть в глаза жене и ребятишкам.

Видимо осознав, что поход с заявлением будет не только местью, но и возможностью долгое время быть единоличным хозяином местной тайги, Харитоныч, не дожидаясь утра, договорился с соседом и поехал в ближайший опорный пункт полиции, куда, собственно, на следующий же день привезли и самого не до конца проспавшегося Индейца. Суд в последствии «насыпал» краснорожему 5 лет.

Кстати, спустя месяца 2-3, при «шмоне», когда администрация «подкидывала нашу хату, у Индейца изъяли какую-то «мохнатку» - как он объяснил талисман на удачу. Это был то ли беличий хвост, то ли кусочек из шерсти соболя. Потом все зеки дружно над ним ржали и спрашивали, что он делал с этой «мохнаткой» по ночам и какие были ощущения.

Хата встретила нас практически полным отсутствием народа. В углу сидел обрюзгший старик и особо не обратив на нас внимание продолжал читать Василия Балябина «Забайкальцы» в видавшем виде переплете. Разговорившись со старым, спустились с небес на землю – даже здесь в хатах запрещали лежать на кроватях – только сидеть на табуретах. Гулять – сколько хочешь – по плацу, до курилки – везде, где за тобой четко бдят камеры видеонаблюдения.

Чтобы в голове у Вас вырисовалась картина поясню, что вся площадь, вместе с бараком, курилкой, баней, каптеркой занимает не более 100 квадратных метров. А может и меньше. В математике я не силен. Скажу лучше по другому - от одного края плаца до другого по четко расчерченным линиям – 133 шага. Шаги, которые до самой смерти останутся у меня в голове. Это не просто шаги – шаги, когда тоскуешь по любимой и родным, когда сердце щемит по скуке о детях и ничего не можешь поделать. Тот момент, когда истинно – повторю истинно - переоцениваешь как ты жил. Делишь жизнь на «до» и «после». Вокруг – зеки, не всегда добрая администрация, а ты остался один на один с собой. Только сильное желание вернуться к обычной жизни не ломает человека, заставляя быть им до конца. Все – «минутка философии» закончилась и обещаю больше не поддаваться нахлынувшим эмоциям. Только описание и только судьбы – не более.

Познакомившись со старым, он оказался Геннадьевичем, мы с Индейцем выпросили у него пару сигарет и пошли «гулять». Как вы уже, наверное, догадались, гулять нам долго не дали – в курилке к нам подошел смотрящий. Объявил, что по «отписке» у нас все ровно, и посоветовал одно – «а теперь – ходите общайтесь».

«Ходить общаться» - это познавать устои колонии, познавать законы в этом замкнутом мирке и знакомиться с остальными зеками. Уже тогда я отчетливо заметил, что все осужденные держатся определенными группами – «семьями», но к этому мы еще вернемся.

Тут же при курении подошел и Матрос – смотрящий карантина – «подогрел» Примой из «общака» и уверенно повел на экскурсию. Матрос «выделил» нам места под верхнюю одежду в раздевалке – как правило, они становятся пустыми после «освобожухи» очередного зека. Сводил в баню, указал на какие крючки можно вешать одежду, где нельзя. Какие тазики можно использовать, а к которым не стоит даже приближаться. Какие умывальники для «мужиков», за каким столом нельзя сидеть в столовой, и что ни в коем случае не садиться на отдельно стоящую лавочку в курилке. Все это были «владения» обиженных.

Сказать что кто-то сильно заметил наш выход – ничего не сказать. Да, кто-то интересовался прошлой жизнью, кто-то спрашивал «за понятия и их знания», но все быстро утихомирилось и мы автоматически влились в «общую массу». Обычно, про вышедших из карантина говорят – «одел кастрюлю на голову» - это означает, что человек подавлен внутренне и обосабливается. На помощь приходят зеки – «ходи общайся».

В ходе общения бывалые рассказали и показали «святые места» осужденных – вот специально не буду их описывать, чтобы не прививать блатную романтику. Скажу только одно – одним из «святых» мест является «кича» (ШИЗО). Почему? Как мне объяснили, потому что там «зеки страдают за ВАС же, а вы тут просто так гуляете». К «киче» вернемся» позже. Как я узнал в тот же день – еще не западло «заряжаться» - это проносить в ж#опе запрещенные предметы. В ту же кичу, тому же баландеру (работнику кухни).

Семь в раз в сутки зеков просчитывали. Почему так много – сказать сложно и вернемся к поднятой ранее теме, что на других режимах, скажем на общем или в тюрьме, просчитывает 2-3 раза.

Просчет представляет с собой полное построение всех осужденных рядами – каждый уже знает свое место. Нам с Индейцем его тоже выделил смотрящий, пододвинув кого-то из зеков. Весь состав строится на плацу, на просчет приходит либо отрядник, либо начальник колонии-поселения. Иногда заглядывает сам начальник колонии (всей, та, которая с общим и строгим режимами и которая находится в 100 метрах). Вечерами вместо начальника присутствует ДПНК – дежурный помощник начальника колонии.

ДПНК меняются и бывают самыми разными и по званию и по должности. В редких случаях, как правило, при угрозах неподчинению (в зависимости от настроений и волнений зеков) – приходят и опера в полном составе. Вся «команда» администрации выстраивается напротив шеренги осужденных и дежурный начинает поверку, тусую в руках карточки зеков – называет фамилию, тот выкрикивает из толпы свое имя и отчество и выходит из строя, перемещаясь в шеренгу напротив (за дежурным). Все четко по расчерченным линиям. И не дай бог осужденному оказаться без головного убора, без бейджика, в тапочках или еще с какими-то нарушениями режима. Просчеты проходят и в дождь, и в лютый мороз, при ураганах, в знойную жару. После просчета - короткая речь от администрации по текучке и все опять же дружным строем расходятся восвояси.

На моей памяти был только один случай неповиновения зеков – когда после просчета смотрящими было дано четкое распоряжение – не расходиться, пока не придет начальник поселения. Вопросов к нему была масса – на сленге зеков это называлось «закручивать гайки». Уже через пять минут все толпу осужденных окружила опергруппа. Зная свою работу, и зная, кроме личных дел, кто и кем является в колонии, они не без труда выдернули зачинщиков. Разговор с начальником тогда состоялся, но уже в бараке. Зачинщики спустя сутки сидели по кичам. Забегая наперед скажу, что отписку им дали кому на трое суток, кому на 15.

В следующий раз я расскажу, как встречают зеки освободившихся из «кичи», как устраивают «застолье» с чифиром, «барабульками» (конфетами) и сигаретами. И как иногда в киче остаются на полтора месяца. Более месяца в одиночной камере, где кроме узкого окна, пристегивающейся к стене шконке и «очка» нет ничего – способно сломать психику любого человека.

Я пишу, чтобы те, кто ведут незаконный образ жизни, знали наперед, с каким адом им предстоит столкнуться. И чтобы лишний раз задумались, стоил ли так ломать себе судьбу. Берегите себя.

Начало тут:

Записки зека

«Записки зека: карантин- Часть-2».(продолжение)

Зона ЗК. «Записки зека: карантин- Часть-3».(продолжение)

Это серия постов бывшего зека, в которой я рассказываю подлинную жизнь в одной из колоний-поселений России. Пишу с одной целью – задуматься молодежи об идеализации блатной романтики, а людям в возрасте – поразмыслить о последствиях поступков, которые можно «нарубить с плеча». Ну а тем, кто отбывает – никогда не повторять своих ошибок. В прошлых постах я уже подробно расписал как меня осудили на два года, как произошло первое знакомство с колонией и какие эмоции преследовали меня на протяжении всего этого времени. Сегодня я закончу рассказывать про карантинную «хату», в которую свежеиспеченных зеков закрывают на 2 недели. Еще раз напомню, все написанное здесь – реальная жизнь за колючей проволокой, настоящие герои и судьбы – изменены лишь имена и прозвища в этических целях.

Изначально попав в карантин, я подумал, что это новомодные введения УФСИНа и каково же было мое удивление, когда много позже прочитав книгу (не стих, а книгу) «Во глубине сибирских руд» (прочитав тут же, в колонии) я осознал - подобное место существовало еще когда сажали каторжных революционеров. В частности, в данной книге описывается попавший в карантин идейный питерский деятель, причем описывается настолько подробно, как будто сам автор побывал в том месте в далеком прошлом.

Вернемся к карантину наших дней, где я уже находился вторую неделю. Как уже писал – сигареты при входе в хату изымались и курить можно было только при мгновенных трехразовых прогулках по 10-15 минут. Курево хранилось в сейфе в дежурной части и при выводе на свежий воздух любой зек, имеющий сигареты, мог взять их оттуда в присутствии дежурного и также вернуть после прогулки. Как правило, табак был не у всех и курили запасы вновь прибывших. Но и они быстро иссякали. И вот тогда курить начинали с «общака». Контактировать общей массе зеков с карантинными нельзя – поэтому украдкой сигареты через приоткрытое окно приносил смотрящий за карантинной хатой – Матрос.

Первое впечатление о Матросе – неоднозначное – невысокий парень, самовлюбленный и разговаривающий исключительно на языке, сплошь и рядом кишащими блатными выражениями. Было видно, что Матрос мечтал о чем-то выше в иерархической лестнице колонии, чем быть просто смотрящим за карантинной хатой, но возможность ему эту никто не давал. Он носил короткую футболку, зачем-то демонстрируя свои хоть немного и подкаченные, но достаточно хилые бицепсы.

Как правило, «общаковские» сигареты были весьма посредственные – либо китайские подделки известных брендов, раскурить которые требовалось больших усилий, либо питерская «Прима». Некоторым вновь заехавшим зекам перейти с какого-нибудь компактного «Винстона» на «Приму» без фильтра было достаточно сложно, поэтому одна такая сигарета порой раскидывалась на троих. Закинутое в карантин с «общака» курево «ныкалось» от глаз сотрудников. Как правило – это ножки кроватей, полые внутри – к сигаретам привязывались нитки и они спускались в эти пазы. Сверху отверстие закрывалось стойками от верхних ярусов кроватей и, таким образом, найти табак было достаточно проблематично. Некоторые прятали в сетку матраца верхнего яруса, маскируя лоскутами. Стандартная «нычка» - пачка в дырке под линолеумом. Рядом ставился табурет и неровность пола сходила на нет.

Время от времени в карантин наведывались служащие спецчасти с какими-то бумагами. Заходила и психолог – выдавала тесты с целью выявить склонных к суициду или побегу. Занятно было наблюдать, когда не особо одаренные зеки списывали «галочки» в ответах друг у друга, не желая читать и вникать в суть вопросов. А их было много. По 200-300. Также психолог разъясняла некоторые тонкости УДО и предлагала в случае необходимости свою помощь.

Наверное, надо добавить, что «психологиня» была хоть и небольшого роста, но очень обаятельной и с красивым женским голосом. Стоить ли говорить, что помимо похотливых взглядов соскучившихся по женской ласке зеков, после ее ухода она еще долго была предметом обсуждения в плане естественных предпочтений мужчин. Зеки спорили и рассуждали о тонкостях женской красоты - и все это не смотря на отчетливо зияющее на безымянном пальце левой руки психологички обручальном кольце. При всей ее обаятельности осужденные не спешили открывать психологу свою душу.

Зато «открывали душу» друг другу. Вспоминается еще один случай – бывалый зек, отсидевший в свое время в 90-х – Паша - Нога. Кличку свою получил из-за сломанной и искривленной ноги – природа патологии так и осталась не раскрытой. Он хромал и постоянно жаловался на боли в колене. Нога был большим и грузным, с него постоянно тек пот и он ходил с носовым платком, время от времени вытирая лоб. Будучи не первоходом, Нога был молчалив, временами в сердцах сокрушаясь, как он попал в этот «детский сад». Павел был «кухонным разбойником» - подгуляв дома, он «гонял» свою жену с топором, которая не придумала ничего лучше, как пойти и написать на него заявление в полицию. Ногу осудили по «ну погоди» - 119 статья УК РФ. Еще до суда жена бегала и слезно просила вернуть ей заявление – оставаться без мужа явно не хотелось. Но – правоохранительная и судебная системы уже включили свои механизмы без обратного действия и Нога заехал на полтора года в колонию-поселение. Стоит ли говорить, что практически каждый день к нему приезжала та самая супруга с баулами провизии на свидания.

Иногда, сидя на жесткой деревянной табуретке и отсидев все мягкое, что есть на #опе, Нога мечтал, как освободится и закроет жену дома в подвале, оставит ей одну табуретку и будет давать только еду. Чтобы она полностью прочувствовала все то, под что его подвела. Когда он это говорил, то мечтательно и заговорчески улыбался. Нога освободился раньше меня и иногда мне представлялась его жена в подвальном полумраке, сидящая на табуретке рядом с вереницей закатанных в трехлитровые банки огурцов и помидоров.

Настал момент моего знакомства с администрацией. Через это проходит каждый – начальник колонии лично беседует и «присматривается» к заключенному. Насколько от него ждать «подвохов», что за человек и чем занимался на воле. В моем случае - дежурный привел в кабинет, где сидели трое в сине-пятнистой форме – майор – начальник колонии-поселения, старлей – начальник отряда (отрядник) с отрешенным взглядом и еще один человек, до селе мне не известный - в погонах капитана внутренней службы. При появлении зека в подобных местах он должен представиться по своеобразному регламенту – ФИО, статья, дата начала и конца срока, а также иметь при себе удостоверение зека (его оформляют в спецчасти и любое передвижение без него по территории поселения запрещены и чреваты выговорами).

Оговорюсь и скажу, что мое присутствие никоим образом не потревожило внимание тех, к кому я пришел. Лишь спустя время, закончив свои разговоры, сотрудники посмотрели в мою сторону. Холодно и сердито. Почему-то чувствовалось внутреннее волнение. Вопросы опять же были стандартными – чем занимался на воле, где и с кем проживаю. Начальник бегло просмотрел глазами по диагонали мое личное дело и перевел взгляд на капитана – тот предложил пройти в медицинский кабинет. Для чего я не понял – хвори не чувствовал, на здоровье не жаловался.

Капитан представился Ильей Александровичем. Это был человек, по которому сложно определить его возраст – с одной стороны, вроде как и молодой, с другой – мальчишкой его точно не назовешь. Высокий, коренастый, хорошей физической формы, с короткими черными глазами и такими же чернющими бровями. Складывалось впечатление, что человек имеет корни, отличные от сибирских – в чертах прослеживалось больше чего-то может даже болгарского. Вид более чем суровый и серьезный. Как сейчас помню – единственное, что «гасило» в нем эту суровость – добрые глаза и вполне адекватная речь. Речь далеко не глупого человека, явно прочитавшего за свою жизнь не одну книгу и ясно выражающего свои мысли. Мы находились в медицинском кабинете, который он зачем-то закрыл на ключ. На врача капитан явно не походил и тут я почувствовал неладное. От своих «коллег» по карантину, отбывающих наказание не впервые я наслушался много тем, что делает администрация с непонравившимися или провинившимися зеками. Первое, что тогда подумал – «бить не должны».

- Раньше выйти хочешь? – капитан начал свой диалог с вопроса в лоб. И не дожидаясь продолжил – если хочешь – надо сотрудничать. Согласен?

Это был опер. Тот, который с коллегами еще не единожды будут «подкидывать» колонию в поисках запрещенки. Он вопросительно смотрел на меня и отвечать пришлось также мгновенно и экспромтом.

- Против шерсти я не пойду. Мне 2 года сидеть. И сидеть надо нормально.

Опер молча подошел к двери, открыл ее и передал меня конвою. Вдогонку бросил – «Ты думай, жизнь твоя и решать тебе».

На этом мое знакомство с администрацией прекратилось. Вернувшись в карантинную хату я заметил потоп – из сортирной дырки фонтаном бил ручей, сдобренный утренними отходами зеков коричневого цвета. Дежурный принес трос и грубо отрезал – «не хотите сидеть в дерьме, пробивайте».

Упущение смотрящего карантина было в том, что он не довел до зеков - браться за данный трос категорически запрещено «обычным» мужикам. Подобной работой в колонии занимаются «ежики» - обиженные. Не зная этого, Копченный, работающий на воле сантехником, и еще один зек-алиментщик- Вася Кудрявый сквозь лужи говна пошли пробираться к источнику вонючего водопада. Свое дело они сделали, но уже к вечеру весь поселок гудел, желая выяснить кто же схватился за трос, не дождавшись обиженного. Копченного и Васю Кудрявого поставили под вопрос – их судьбу должны были решить «выше» - смотрящие самой колонии. Но и в этот раз судьба повернулась лицом к Копченному, который уже попадался на сигаретах. Каков уж был вердикт смотрящих я не знаю. В курсе только, что разговоров было много и в конечном итоге и Копченного и Кудрявого оставили в общей массе.

Вторая неделя в карантине подходила к концу. За это время я перечитал практически половину той скудной библиотеки, которая там имелась. Читали все – книги брали даже те, кто просто смотрел картинки, ибо занять себя было абсолютно нечем, а «рожи» просто опостылели друг другу. Хорошо запомнил, что с удовольствием перечитал Чингиза Айтматова из школьной программы. Интересно, эти книги до сих пор там?

На завтра мне предстояло «подниматься» в барак. Что меня там ждет? Почему все зеки, которых видно из карантина в окно такие мрачные и суровые? Какая судьба меня постигнет? Ночью я не мог уснуть, мучимый этими вопросами. Но о выходе из карантинной хаты я расскажу уже в следующем посте.

Также из серии моих рассказов вы узнаете чем питаются зеки, кто готовит им еду, и где они ее хранят. Расскажу о крысах, которые воруют продукты и сигареты и как их вычисляют. Что становится с крысами? Чем живет общая масса и много другой информации, которая навсегда отобьет у Вас желания попадать в месте лишения свободы. Берегите себя. Пишу от всей души.