Серия «Валютные войны»

Заканчиваю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

Ссылка на предыдущую часть (годные теории).

В конце своей книжки Джим высказал предположения о том, что придёт на смену гегемонии доллара в будущем. У него получилось четыре сценария:

Сценарий первый: система фиатных денег продолжает существовать, но уже без выраженного долларового лидерства. Джиму не нравится этот вариант, по причине "отсутствия якоря", что позволяет центробанкам продолжать злоупотреблять денежной эмиссией. На тезис сторонников этого сценария, что между валютами и центробанками будет существовать "здоровая конкуренция" он возражает, что эта конкуренция может и была уже "нездоровой", вызывая конкурентные девальвации.

Меня лично в этой концепции озадачивает, за что должны конкурировать центробанки - за ревальвации своих валют? Но ведь это не всегда в интересах страны, как мы уже имели возможность убедиться. С другой стороны, мы уже скоро уже как полсотни лет будем жить в эпоху фиатных денег, и система мировой торговли развилась за это время просто-таки неимоверно. Вот Джиму этот вариант развития событий может не нравиться в том числе и потому, что гегемония доллара уйдёт в прошлое, и последствия для Соединённых Штатов окажутся неутешительными. Им придётся жить по средствам.

Сценарий второй: роль новой мировой валюты берёт на себя SDR. И такие планы уже были на момент написания книжки. Джим высказал сомнения, что это получится, потому что во-первых, у МВФ может не хватить времени (а он боялся, что глобальные проблемы начнутся гораздо раньше, чем пяток лет, который нужен для этого), а во-вторых, что Штаты, обладающие де-факто правом вето в МВФ, могут "не захотеть" этим заниматься.

Ну, по прошествии лет со дня выхода книги, можно уже сказать, что Джим ошибся в оценке этого сценария. Несмотря на то, что очередной стабилизец за пять лет так и не наступил, что обеспечивало возможность реализации этого сценария, страны не стали этим заниматься. С одной стороны, кризис схлынул, и у людей появились другие проблемы, а с другой, мешает как раз право вето США, вызывающее недоверие остальных. Не исключая того, что SDR могут ещё выйти на сцену в случае финансовых катаклизмов, большого будущего я у них не вижу.

Сценарий третий: возвращение золотого стандарта в той или иной его форме. Джиму очень нравится этот сценарий, и он яростно пытается его обосновать, несмотря на опасения многих экономистов во главе с Бернанке, что золотой стандарт не позволит выполнить центробанкам роль кредитора последней надежды. Он справедливо указал, что даже во время Великой Депрессии никто не запрещал ФРС печатать деньги, и нельзя таким образом обвинять золотой стандарт в экономических проблемах тридцатых годов прошлого века..

Явным преимуществом нового золотого стандарта было бы обуздание центробанков в их безудержной эмиссионной оргии.

Однако смею заметить, что жёсткая привязка мировых валют к золоту или какому-нибудь другому эквиваленту имеет тоже свои недостатки, явно проявившиеся в прошлом: во-первых, очень трудно определить адекватный курс валюты к золоту, а во-вторых, ещё труднее его приводить в соответствие изменяющимся экономическим реалиям. После Первой мировой войны страны пытались вернуться к довоенным курсам - и потерпели неудачу, по словам Джима, из-за неверно выбранного довоенного курса (иными словами, Джим сожалеет, что страны не провели согласованную девальвацию своих валют). А уже при Бреттон-Вуде Штаты сами не устояли перед соблазном денежной эмиссии, и золотой стандарт этому не помешал. Преимущество золотого стандарта - доверие к валюте вследствие постоянства золотого содержания является его же и недостатком, когда в результате неравномерностей экономического развития это содержание приходится изменять, что всегда происходит не без эксцессов.

Сценарий четвёртый: хаотический развал нынешней системы с несколькими возможными вариантами, как то

а) возвращение Короля Доллара, обеспеченного запасами золота, хранящимися на американской территории (Штаты не устоят перед соблазном конфисковать все иностранные запасы, доверчиво отданные иностранными державами им на хранение, а также все запасы частных лиц);

б) неудержимый финансовый коллапс, массовые беспорядки и разрушение инфраструктуры;

в) решительные и беспрецедентные действия мировых правительств в интересах своих стран, приведущие к развалу мировой торговли и формированию полунезависимых торговых зон.

Судя по событиям прошлых лет, такого рода события вполне могут произойти. Вариант 2б я считаю вероятным в  условиях мирного времени. Касательно 2а: не исключая возможности того, что Штаты могут пойти на то, что сделал в своё время Рузвельт, приход Короля Доллара это не вызовет, прежде всего потому, что доверие к валюте базируется на доверии к её эмитенту, а оно в свою очередь базируется либо на честности (не наш случай), либо на страхе перед его силой (и тут у США тоже проблемы, особенно после избрания Трампа, приведшего к раздорам и несогласованным действиям во внешней и внутренней политики).

В заключение Джим призвал "снизить сложность системы", что достигается разукрупнением финансовых игроков, которые не должны быть too big to fail, плюс жёсткое регулированием банковской отрасли плюс золотой стандарт. Всё это, конечно, не ново и не оригинально, но, как показали события, увы, оказалось нереально, и мы продолжаем двигаться туда, куда двигались. Финансовая элита по-прежнему у власти, и способна успешно оказывать сопротивление даже самому могущественному человеку на Земле - президенту США. Я бы ещё дополнительно заметил, что проблема не в валютных войнах или золотом стандарте. Исходная проблема во фрагментировании мировой экономики, что в условиях глобализации мировой торговли приводит к появлению победителей и проигравших. Эти проигравшие стремятся отыграться в следующем раунде, в то время, как победители консервируют своё преимущество, вместо того, чтобы создать условия проигравшим для догоняющего развития. Если бы у нас было единое земное государство, это было бы не столь острой проблемой - слабые регионы получали бы дотации, как это делается у нормально устроенных государств. Но у нас на данный момент наличие сотен эгоистически преследующих свои цели стран, не настроенных на сотрудничество, и эти "ребята", увы, не хотят жить дружно.

Вот и закончилось рассмотрение "Валютных войн". Надеюсь, что кому-то, кроме меня, было интересно вникать в хитрости мировых финансов. У Джима после 2011 года вышли ещё книги под красноречивыми названиями "Смерть денег", и "Дорога к краху". Кому понравилось, может продолжить чтение, получите удовольствие. Кто владеет английским, может нагуглить его блог,где всегда можно найти свежий комментарий на текущие события.

Всем удачи!

Продолжаю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

Ссылка на предыдущую часть (основные игроки, негодные теории):

https://pikabu.ru/story/valyutnyie_voynyi_7_5428932

В предыдущей главе Джим рассказывал нам, про негодные теории, а в этой он решил показать нам годные. В их число он включил экономистов-бихевиористов и теорию сложных систем. В число первых входят, например, Канеман сотоварищи с психологической экономикой, основные взгляды которой Канеман изложил в уже культовой в среде западного менеджмента книжкой "Думай медленно...решай быстро" (Thinking Fast and Slow). Книжка занятная и очень полезная, рекомендую, кстати, но я бы не назвал её трудом по экономике. Это труд по психологии прежде всего,  в котором автор наглядно показыавет ограничения человеческой психики и иррациональность человеческих суждений. Например, если человеку предложить выбор - проиграть соточку с вероятностью 10 процентов или просто тупо отдать пятёрку, то средний обыватель выберет первое, хотя с рациональной точки зрения второе - более предпочтительно. Это потому, что мы очень не любим терять, хотя бы и задрипанную пятёрку. Короче, книжка зачётная, рекомендую всем, но какое отножение она имеет к валютным войнам - не знаю. Я вообще не понимаю, какого лешего Канеману дали Нобеля по экономике за это - медицина была бы уместнее. Выводы подобных исследований очень хорошо ложатся в область рекламы и пропаганды (кстати интересно было узнать у Джима о закрытых встречах бизнес-прессы с финансовыми воротилами, где журналюгам советовали как водить читателей и зрителей за нос, рассказывая о "зелёных ростках" в разгар кризиса), туда им и дорога. А "исследовать парадоксы кейнсианизма" с их помощью - это фантазии.

Вторая модная теория, о которой нам рассказывает Джим - теория сложных систем. Ну, это из той оперы, что ещё одна упавшая снежинка обрушит лавину,  несмотря на то, что сама лавина тоже состоит из снежинок, которые сами по себе не обладают свойствами лавины. Критические точки, эффект бабочки, грани хаоса, самоорганизованная критичность и всё такое. Само собой, рынки капитала - типично сложная система, которую накачивают "энергией", то есть деньгами. Причём она, чтобы оставаться стабильной, жрёт всё больше бабла, и если потока не станет хватать - оно развалится, как разваливаются космические мегаобъекты и человеческие цивилизации. Вот и Штаты идут той же дорогой, и от развала их может удержать или упрощении структуры, или внешние завоевания (АКА валютные войны).

Проводя эти аналогии, Джим опирается на концепцию Джозефа Тейнтера, изложенную в книжке "Collapse of complex societies" (развал сложных обществ), которую я прочитал, подпав под чары хвалебного отзыва Джима о ней. И в целом не пожалел, интересно излагает. Суть там в том, что организация общества (по сути государственная система) требует всё больше и больше ресурсов по мере роста и усложнения, и по мере достижения определённого порога, общественные структуры разваливаются, что случилось, например, с Древним Римом, майя и культурой Чако.

Всё это прикольно, конечно, но к валютным войнам и мировой торговле не имеет серьёзного отношения, и уж никак не может служить экономическим течением, которое могло составить альтернативу тому же монетаризму. Я тоже могу себе представить, как объединённая мировая экономика рухнет по причине своего усложнения и долгов, развалившись снова на "миры" или торговые блоки. Но не вижу в этом практического смысла, потому что это, во-первых, не так (не от сложности развалимся), а также, если бы это было верно, я всё равно не имею представления, когда будет достигнуто это пороговое значение развала, это два. Можно очень точно предсказать катастрофу, и она действительно случится, но уже когда-нибудь после нашей смерти. Вот так и Джим - написал в 2011 году, что коллапс неминуем, а шесть лет прошло - и его всё нет. Ценность такого предсказания хреновенькая.

Но у меня есть хорошая новость! Совсем недавно Джим назвал вполне конкретную дату срока грядущего коллапса - через шесть-восемь месяцев, т.е весна 2018 года. К сожалению, не раскрывая методов расчёта (я лично предполагаю, что он исходит от военного планирования нападения на Северную Корею - надо стянуть войска, да и начинать войну удобнее весной). Что ж, поживём-увидим, кто есть ху Джим - простое трепло или Великий Предсказатель Экономического Армагеддона.

Ну а что случится после Армагеддона, Джим рассказал нам в последней главе своей книжки.

Продолжаю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

Ссылка на предыдущую часть (третья валютная война):

В продолжение своего повествования Джим решил перечислить факторы риска, которые ставят под угрозу стабильность нынешних мировых финансов на основе гегемонии доллара. Он считает вполне вероятный сценарий, когда валюты могут использовать как оружие в рамках атаки на финансы других старн.

Он решил начать с "рекогносцировки" и анализа  крупных игроков, способных вести независимую политику и представлющих потенциальную угрозу Штатам вообще и доллару в частности. Ведь валюта страны представляет идеальную цель для атаки - она, упав, завалит и все рынки сферы своего обращения. В нашем случае в силу глобализации (а феномен этот не нов - предыдущая глобализация окончилась с началом первой мировой войны) ареной служит весь мир (при наличии ограниченного количества узлов концентрации действий), а в качестве главных действующих сил,  часто выступают могущественные компании с участием государства, действующие в рамках доктрины государственного капитализма.

Джим описал несколько таких узлов:

- Дубаи - "нейтральная территория", центр контрабанды и финансовый хаб;

- Москва, использующая Газпром как свою армию, а газовый кран - как средство влияния;

- Пекин - со своей потенциальной нестабильностью в условиях обострения социальной ситуации и осознанием своих финансовых резервов как средства для решения политических проблем.

В интересах последних двух центров силы было бы снижение роли доллара как мировой валюты. Сбросив разом свои долларовые резервы, китайцы могли бы вызвоть коллапс доллара на мировых рынках. Некоторые экономисты утверждают, что этого не может произойти, потому как это будет "экономическим самоубийством" Китая. Джим возражает, что это можно сделать вполне незаметно, просто манипулируя сроком действия ценных бумаг в резервах. Более того, если "факторы риска" будут действовать согласованно, (Джим представил себе ситуацию, когда Иран развязывает войну с Саудовской Аравией, в то время, как Россия откажется продавать ресурсы за доллары, а Китай предложит альтернативную валюту, обеспеченную сырьём), то это может плохо кончиться для Штатов.

Следующим кусочком пазла в картине будущего коллапса является неспособность ведущих экономических институтов, таких как ФРС, выполнять свои задачи в силу применения устаревших и ошибочных концепций. ФРС, призванная обеспечивать стабильность цен и занятость, а также являться "кредитором последней инстанции", со своими задачами за столетие своего существования справляется из рук вон плохо. Доллар упал более, чем в двадцать раз, многократно заставляя банкротиться кредиторов и потворствуя недобросовестным заёмщикам. Во времена Великой Депрессии ФРС не спасла тысячи потенциально "здоровых" банков, а во времена последней паники 2008 года наоборот, спасала безнадёжные финансовые институты, превратив их в "живые трупы", в то время, как надо было их или закрывать, или национализировать с последующей реприватизацией. И это не говоря о безработице, уровень которой с годами только растёт. В завершение Джим описывает несостоятельность ФРС, в настоящее время более напоминающей собой "плохо управляемый хедж-фонд", нежели Центробанк.

В качестве неподходящей экономической концепции, используемой ФРС, Джим упоминает монетаризм с его известным уравнением количественной теории денег:

M*V = P*y.

Здесь М - это количество денег в обращении,

V - скорость обращения денег,

P - уровень цен,

y - реальный рост производcтва.

Предложение денег контролируется ФРС, скорость обращения примерно одинакова, а уровень цен отражает инфляционную компоненту роста. поэтому для поддержания роста без инфляции (и дефляции) логично было бы увеличивать ежегодно денежную массу на определённый процент, да и все дела. Но не всё так просто. Дело в том, что во-первых денежная масса - понятие несколько более широкое, чем только наличные. К ней относятся и срочные и прочие вклады в банках и т.д. и т.п. И когда случается кризис, то в условиях падения доверия деньги с большой неохотой отдаются в долг, что резко снижает денежную массу. Более того, в условиях кризиса и скорость обращения денег резко падает. Эта величина тоже функция психологии. В итоге имеем, что при определённых условиях Центробанк не сможет вызвать рост экономики сугубо эмиссионными методами. Поэтому приходится прибегать к "обману, манипуляции и пропаганде". Чем ФРС и занималась после последнего кризиса. Они снизили ставку рефинансирования до нуля, начали QE, чем стали разжигать страхи перед приходом инфляции. Расчёт был на то, что публика начнёт из страха, что деньги сгорят в инфляции, их тратить, т.е. потреблять и инвестировать, что вызовет рост экономики. Джим утверждает, что когда-нибудь публика поймёт, что её водят за нос, и после этого доверие будет утеряно, в результате даже правдивым уверениям никто не поверит. Более того, он говорит, что планируя "лёгкие деньги", ФРС планировала и девальвацию, имея валютные войны частью своего плана.

Следующая влиятельная экономическая концепция - кейнсианство. Одной из главных идей этого течения является оживление совокупного спроса путём повышения госрасходов. Подразумевается, что каждый доллар, потраченный государством, разгонит экономику больше, чем на доллар - так называемый мультипликатор. Однако на самом деле это далеко не всегда так. Проблема в том, что государству этот дополнительный доллар надо откуда-то взять - а именно, или занять, или поднять налоги, или напечатать деньги, и все эти мероприятия вряд ли повышают совокупный спрос в экономике. В качестве примера Джим привёл программу стимулов Обамы, опиравшуюся на кейнсианскую доктрину и доказавшую свою неэффективность.

Джим привёл ещё пару примеров негодных финансовых концепций, на этот раз из теории рынка капиталов. Первый из этих "токсинов-близнецов" - это концепция эффективных рынков, реагирующих рационально на ценовые сигналы и новую информацию, а второй - нормальное распределение рисков, предполагающее симметричный разброс ценовых колебаний с падением вероятности отклонения от среднего с увеличением абсолютной величины этого отклонения, т.е. так называемая кривая Гаусса:

На самом деле, рынки капиталов движимы также и иррациональными мотивами, что делает их неэффективными, а риски распределены не по нормальному закону. Это привело к сгоранию огромных капиталов в пожаре кризиса 2008 года.

Эти негодные для решения насущных задач концепции Вашингтон и Уолл-Стрит используют для оправдания своего расточительства и концентрации власти (в первом случае) и стремления к прибылям любой ценой, в том числе за счёт избытка заёмного капитала и жульничества (во втором).

У меня сложилось впечатление, что для Джима, как и, наверное, для американской элиты, любой достаточно сильный независимый игрок на мировой арене представляет угрозу просто в силу своего существования. Плевать, что у них тоже могут быть свои интересы. Да, Россия с Китаем могут причинить вред доллару, но станут ли они заниматься этим они по своей инициативе? Нет. Им не нужна конфронтация. Как раз наоборот, Штаты развязывают войны по всему миру, принося беды целым народам. А мотив действий, считаю,  - всё-таки внутриполитический. Они пытаются спасти идущую в разнос систему путём ограбления других стран. История уже видела подобные примеры.

Критиковать ФРС Джиму легко, когда он видит результаты политики. Как говорится, знал бы где упадёшь - соломки бы подстелил, а пока не упал - и в голову не придёт стелить. Более того, многолетнее глобальное доминирование доллара наводит меня на мысль, что свою задачу ФРС выполняет не так уж и плохо, тем более, что набор средств у них ограничен, и если государство тратит деньги на военные авантюры по всему миру, то эмиссионной политикой это дело никак не заровняешь. Главная причина политики "лёгких денег" не идеи в головах руководителей ФРС, а экономическая несостоятельность Штатов, приводящая к торговому дефициту. Нужно стараться повышать свою конкурентноспособность, а не давить на другие страны и бездумно печатать всё новые триллионы, разрушая мировую экономику.

Далее. Когда Джим пишет про "устаревшие модели", он прав. Его возражения не новы, и не он их придумал. То же кейнсианство уже сорок лет нещадно критикуют за то, что, раздувая госрасходы, кейнсианцы разжигают огонь соломой - оно помогает, но ненадолго.

Но проблема в том, что лучших концепций не придумали пока ещё. Предмет исследования экономики весьма сложен. Нечто похожее имеется в проблематике прогноза погоды. Уже сотни лет, если не тысячи, люди пытаются предсказывать погоду, и добились определённого прогресса в последние полсотни рек. Не последнюю роль в этом сыграло применение вычислительной техники. А в экономике первая более-менее связная теория - кейнсианство - появилась только в середине прошлого века. Да, есть новые подходы, которые Джим указывает, но они ещё сыры и недостаточно проработаны, чтобы рисковать применить их на живых людях. Вот и действуют, пользуясь тем, что есть.

Вот в чём Джим действительно прав - что главным мотивом всё-таки служат не негодные теоретические модели, а эгоизм и жажда власти и денег. Ради денег и власти глобальные элиты готовы ввергнуть народы Земли в преисподнюю. Жажда наживы заставляет разжигать войны - валютные, торговые и "горячие".

Продолжаю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

Ну вот мы и добрались до современности. В настоящее время протекает Третья валютная война, которая, согласно Джиму, ведётся тремя современными экономическими сверхдержавами - Штатами, Китаем и Евросоюзом, валюты которых соответственно доллар, юань и евро. Соответственно есть три основных театра военных действий.

Главный театр - тихоокеанский, где мы наблюдаем борьбу старого гегемона с молодым конкурентом. На раннем этапе экономического подъёма юань был сильно переоценен к доллару, что позволяло Китаю с помощью относительно дешёвого импорта модернизироватьcя. Китай встал затем на путь экспортноориентированной экономики, для чего несколько раз девальвировал свой юань (курс юаня жёстко регулировался), после чего курс за какой-то десяток лет упал с 2,8 до 8,7 за доллар и оставался примерно в этом районе ещё лет десять.

В нулевых годах отношения США и Китая стали налаживаться, и объём торговли и инвестиции подскочили до небес. Помогла этому и политика "лёгких денег" ("внутривенный наркотик для Уолл-Стрит" по выражению Джима), направленная на преодоление последствий рецессии, вызванной лопнувшим пузырём доткомов и терактами, проводимая с начала нового тысячеления ФРС.  Именно эта политика и её последствия и стали главной причиной валютной войны, разгоревшейся десяток лет спустя, в 2010 году. По мере роста торговли рос и дефицит США, перевалив к середине нулевых сумму в двести миллиардов долларов. Рост китайского экспорта поддерживался политикой их Центробанка, привязывающей юань к доллару, что достигалось вложением долларовых излишков в долговые обязательства казначейства США и обменом всего не вложенного на свеженапечатанные юани.

Вследствие роста торгового дефицита администрация Буша-младшего стала настойчиво "просить" Китай ревальвировать юань, и в итоге китайцы постепенно подняли юань на двадцать процентов с 2005 по 2008 год (согласно Джиму, это еще не было валютной войной, ага). Пару лет после этого курс оставался стабильным, а потом юань ещё подрос немного, достигнув уровня 6,40 в 2011 году.

Несмотря на эту многолетнюю ревальвацию, торговый дефицит США-Китай оставался на уровне свыше 200 миллиардов ежегодно. В условиях золотого стандарта это давно бы уже лишило Штаты их резервов, но в нынешней ситуации китайцы накапливали не золото, а свеженапечатанные доллары трежеря, т.е. долговые обязательства, что скрывало тревожное положение вещей в американских финансах. Однако время шло, и в условиях скачкообразного роста безработицы и лопнувшего пузыря недвижимости во время кризиса 2008 года администрация Буша оказалась под давлением своих же сенаторов, утверждавших, что, не отпуская юань в "свободное плавание", китайцы лишают рабочих мест американцев. Но Китай - не Европа, на него просто так не надавишь, и пришлось высшим американским чиновникам вступить в диалог с китайскими коллегами - увы, без особых успехов. После чего Штаты стали призывать Китай к ревальвации уже в рамках Большой Двадцатки, и это возымело некоторое действие, правда ограниченное. Торговый дефицит США, начиная с 2009 года и до выхода книжки Джима (2011), продолжал расти.

Переходим к атлантическому ТВД. Отношения доллара с евро похожи более на взаимозависимость партнёров-соперников. Задача Штатов на этом фронте - не то, чтобы не дать евро укрепиться, но скорее не дать ему развалиться. Джим справедливо указывает на известный недостаток евро: несогласованная финансовая политика стран Еврозоны. Греки с испанцами с их расточительством плохо уживаются с рачительными немцами. Европейский кризис рубежа десятилетий был обусловлен частично "заговором", по выражению Джима, банков, правительств-заёмщиков и евробюрократов (которые в случае кризиса только выиграют больше власти). Случилось то, что случилось, и Европа оказалась вся запутана в долгах, причём большинство кредиторов было вне Европы. Поэтому весь мир кинулся спасать европейцев, и американцы - в том числе. Для них (как и для китайцев) было важно сохранить стабильность, сохранив важный рынок сбыта своих товаров. Более того, кризис перекинулся бы и в Штаты в силу связанности банковских систем на обоих берегах Атлантики. А Китай заинтересован в диверсификации своих резервов и в импорте новейших технологий. Уцелевший, но всё-таки слабый евро даёт Германии конкурентное преимущество при экспорте за пределы еврозоны и позволяет сохранять за собой рынки еврозоны. Основываясь на таких соображениях, Джим высказывает уверенность в том, что евро и впредь будут поддерживать на плаву.

Последний театр военных действий - евроазиатский - характеризуется  зависимостью Европы от Китая-спасителя периферийных европейских экономик. Китаю в свою очередь важно поддерживать евро для поддержки своего экспорта, в целях "подружиться" с европейцами, что может принести им пользу где-то ещё. Таким образом, китайцы покупают долговые обязательства периферийных стран еврозоны, обеспечивая себе тыл в схватке с долларом.

Помимо вышеупомянутых ТВД в современном констексте примечательны ещё некоторые другие страны, например Бразилия, показывающая стабильный экономический рост с начала нулевых. В условиях массивных увеличених долларовой массы и привязки юаня к доллару бразильский реал испытывает сильнейшее давление в сторону повышения, и поэтому как раз в этом контексте а бразильский министр финансов констатировал валютную войну в 2010 году. Им пришлось на это реагировать, что естественно вызвало рост инфляции внутри страны, поэтому ревальвация реала стала неизбежной - ведь у них не было столько резервов, чтобы скупать излишки долларов, как у китайцев. Также и другие страны стали прибегать к мерам по ограничению движения капитала, боясь стать жертвами спекуляций, вызванных эмиссионной политикой США, как бразильцы. В их числе Индия, Индонезия, Южная Корея и прочие "молодые драконы" Юго-Восточной Азии. Все эти страны бывшего "третьего мира" с надеждой смотрят на большую "двадцатку" - G20 - как на возможность договориться и покончить со стрессами Третьей Валютной Войны.

G20 была создана на основе G7, куда добавили новые подросшие экономики, а также страны, имеющие вес на геополитической арене. Ко встречам министров финансов, проводящихся с 1999 года, с 2008 кризисного года большую "семёрку" глав государств расширили до двадцатки. Надеялись, что в таком виде легче будет договориться, а договариваться как раз тогда очень надо было. На повестку дня американцы поставили "восстановление равновесия" (rebalancing), понимая под этим прежде всего увеличение потребления в Китае за счёт роста американского экспорта (угу, сказали бы китайцы). Большая двадцатка на саммите в Питтсбурге решила для "восстановления роста" привлечь такую организацию, как МВФ, которая порядком сдулась к тому времени. Тем не менее, дела разошлись с заявленными целями, и конечно же, прежде всего у Китая. Надежды на G20 у американцев не осталось, и они решили действовать сами. Они стали по сути тупо печатать деньги, запустив QE (quantitative easing). Китай вынужден был делать то же самое, чтобы удержать курс к доллару на том же уровне. В отличие от США, в Китае денежная эмиссия в таком объёме гораздо с большей вероятностью вызовет инфляцию, что и случилось. Поэтому юань пришлось, скрепя сердце, ревальвировать на 4 процента в год. Этот раунд валютной войны остался за Штатами. При этом, однако, кроме Китая, пострадали и другие экономики по всему миру. Деньги, влитые ФРС в мировые финансы, стали искать своё пристанище во всевозможных пузырях, стало дорожать продовольствие, что привело к нестабильности в странах третьего мира и явилось одной из причин "арабской весны" 2011 года.  На саммите G20 в Сеуле Штатам не удалось "заклеймить" Китай за чрезмерный торговый профицит (не в последнюю очередь потому, что профицит таковой есть не только у Китая, а у Германии, например). В общем, прогресс Большой Двадцатки застопорился. Кризис миновал, и страны предпочли заниматься своими делами. И в отличие от Второй валютной войны, у Штатов не было уже возможности как следует как следует "давануть" на весь остальной капиталистический мир, чтобы он прогнулся и ревальвировал свои валюты. Третья Валютная продолжается.

В 2011 году после землетрясения в Японии иене пришлось выдержать атаки международных спекулянтов, ожидавших того, что японцы начнуть скидывать свои долларовые резервы, чтобы финансировать восстановление. Чтобы не дать Японии загнуться, в игру вступила старая гвардия - G7, которая скоординированными действиями помогли удержать курс иены. Однако возникшая потребность Японии в дешёвой иене ознаменовала появление нового фронта в валютной войне.

Мне в целом понравилось изложение Джимом современных  событий. С чем я не согласем - это датировка начала последней войны - 2010 год. Ведь Штаты с Китаем уже за годы до того стали бодаться. Далее, вся эта аналогия с театрами военных действий - большая натяжка в силу того, что девальвируя свою валюту, страна действует не против какой-то конкретно страны, а против всего мира. Другое дело, что страдают в основном крупнейшие торговые партнёры, однако таких торговых партнёров у тех же США не один лишь Китай, и я бы не осмелился бы утверждать, что США в своей эмиссионной политике действует избирательно против Китая. Но это в принципе несущественно. В главном он прав - то, что сейчас происходит - это валютные войны, то есть конкурентные девальвации. Если вовремя не договориться, то спираль будет раскручиваться, вынуждая все страны, в большой степени вовлечённые в мировую торговлю, гробить свои финансы.

Книжка была написана в 2011 году, и хотя она не потеряла ещё своей актуальности, с той поры прошло уже немало времени, поэтому я бы хотел кратенько здесь описать дальнейший ход событий.

Ниже я привёл несколько графиков курсов доллара к юаню, евро и иене за последний десяток лет. Графики выбраны с базой в доллар, поэтому когда кривая идёт вверх - растёт доллар.

Я попробую начать с хронологии. После QE1 ФРС продолжила политику денежной эмиссии, запустив вторую и третью серии программы, и эта "вакханалия" (или "праздник жизни" - кому как) продолжалась до октября 2014 года. Эти программы возымели действие, и юаню пришлось подрасти, несмотря на старания китайцев удержать его (см первый график до 2015 года). Похожая картина наблюдалась и в иене (и в других валютах типа бразильского реала). В евро картина не столь однозначна - сказался греческий кризис 2010-2012 годов, когда на повестке дня замаячил развал Еврозоны. В 2011 году после отражения атаки на иену со стороны международных спекулянтов, японцы решили больше не идти в кильватере американской политики (они уже достаточно настрадались от этого в девяностые) и сами стали вбрасывать большие объёмы ликвидности в свою экономику (и в мировую торговлю, естественно). И это помогло иене конкретно подрасти, однако имело ограниченное во времени действие - подъём закончился в 2015 году. Почему? А во многом потому, что тогда настала очередь ЕЦБ печатать евро в рамках программы OMT. Причём евро стал падать ещё до ОМТ, что объясняется очередным греческим кризисом, а также тем, что прежде, чем прибегнуть к печатному станку, ЕЦБ уронил ставку рефинансирования:

Пока у Центробанка есть возможность увеличивать денежную массу, снижая ссудный процент, он пользуется этим, и только когда снижать уже некуда - тогда приходится прибегать к более грубым вещам. Из этих трендах цены денег по доллару и евро видно, почему ЕЦБ начал печатать деньги на шесть лет позже ФРС - у них был небольшой запас в один процент, и они "проели" его к началу 2015 года. Эта программа печати денег имеет, однако, довольно ограниченный успех. На мой взгляд, определённую роль здесь играют события в Китае.

Несмотря на то, что официально юань отвязан от доллара с 2005 года, китайские власти действуют с оглядкой на доллар. Попытка ограничить ревальвацию юаня в условиях наводнения мировых финансов долларовой массой заставила и китайцев печатать юани в крупных масштабах. Вся эта юаневая масса раздула пузырь на китайских биржах, который стал лопаться в 2016 году. Начался процесс бегства капиталов, не прекратившийся до сих пор. Инвесторы, включая самих китайцев-частников, массово сдают свои юани и покупают доллары и евро. Потому-то денежная эмиссия ЕЦБ имеет такое ограниченное действие, и потому-то юань снова падает. Но это не должно радовать китайцев - одно дело, когда обменый курс плавно и под контролем снижается, не подвергая опасности валютные ресурсы страны, а другое - когда он рушится, и чтобы предотвратить обрушение, приходится продать 320 миллиардов долларов, как в прошлом году. Кстати, скидывают они в первую очередь американские долговые обязательства.

А что же стало с торговым дефицитом США с Китаем? А он никуда не делся:

Он так и оставался, несмотря на ревальвацию-девальвацию юаня в районе свыше четырехста миллиардов долларов. Если учесть, что ВВП у них за эти годы вырос в полтора раза, то в процентном отношении к ВВП этот торговый дефицит во столько же раз и упал, но всё равно находится на высоком уровне - свыше семи процентов. Проблема торгового дефицита Штатами до сих пор не решена (как не выиграна и валютная война), она стоит на повестке дня и решение её было одним из важных пунктов избирательной программы Трампа.

Вот и добрались мы до самых свежих событий. Если обратиться к самым первым графикам, можно увидеть, что вслед за избранием Трампа, доллар начал падать и к юаню, и к евро, и даже к иене. И это несмотря на сокращение денежной массы, которое стало проводиться с конца прошлого года ФРС (см. график ставки рефинансирования)! На мой взгляд - это скорее нехороший знак для США. Это похоже на бегство капитала в связи с обеспокоенностью инвесторов "экстремистскими" планами и авантюрной и безответственной политикой Трампа. Деньги любят покой и тишину. В настоящее время экономическая (как и прочая) политика Штатов является парализованной конфликтом элит. Трамп, например, собирается печатать деньги, а ФРС наоборот их изымает из оборота, хотя рост у экономики совсем слабенький.

В интересное время живём, товарищи. Это я не с радостью, это я с грустью констатирую. Штаты валятся, Китай валится, Европа уж давно как на ладан дышит. Большая Двадцатка погрязла в бесплодных обсуждениях политических, а не экономических проблем, причём консенсус не просматривается, скорее наоборот, мнения продолжают расходиться, а принятые декларации не соблюдаются. Как говорил Попандопуло "я чувствую, что мы на грани грандиозного шухера". И пусть курсовой фейерверк на Уолл стрит не будет застилать нам глаза. Долгие годы конкурентных девальваций не прошли даром, и этот путь, которым мы идём - это путь в никуда. А где оно находится - это "никуда", и что мы будем делать, когда туда придём - об этом Джим написал в следующей главе.

Продолжаю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

Итак, после "мирового" трёхстороннего соглашения прошло совсем немного времени, и грянула Вторая мировая. В смысле, "обыкновенная" война, не валютная. А Вторая валютная началась, согласно Джиму, гораздо позже. А тогда, когда ещё вовсю шли сражения, на американском курорте Бреттон-Вудс в 1944 году была положена основа нового мирового торгового порядка. При этом порядке конвертируемость в золото была сохранена только у доллара, а другие валюты были привязаны жёсткими курсами к доллару (и косвенно к золоту). Таким образом обменные курсы стран-участников между собой были фиксированы на протяжении десятилетий. А чо, удобно! Ни тебе курсовых рисков, ни проблем с пересчётом. Доверие обеспечивается свободной конвертацией в доллар. У внимательного читателя появится вопрос: а как же быть с финансовой политикой во время (увы, неизбежных) кризисов? Кто будет накачивать экономику ликвидностью (баблом, по-народному) при необходимости? Вот для этих целей и был создан МВФ, который мог своими кредитами помочь продержаться на плаву. Страны могли и девальвировать свои валюты, но только с разрешения МВФ, которое выдавалось только в случае высокой инфляции и торгового дефицита.

Сразу дам замечание. Новая система обладала существенным изъяном: она была завязана на Штаты, которые доминировали на том момент в мировой экономике Они не только снабжали мир ликвидностью, но и имели (и имеют до сих пор) право вето в МВФ. Случись что нехорошее в самих Штатах - мировую торговлю ждали пертурбациию Снабжение всего мира долларами для формирования валютных резервов возможно только в случае штатовского торгового дефицита. Но в таком случае доверие к самому доллару, мягко говоря, не вырастет. Так называемый парадокс Триффина.

Так и получилось через два десятка лет после соглашения Бреттон-Вудс, когда и началась Вторая Валютная война. В шестидесятых годах США влезли во Вьетнам, и параллельно развернула беспрецедентные социальные программы. Финансировано это было в большой мере денежной эмиссией, которая нашла выражение в торговом дефиците и росте инфляции. Это не укрылось от взора спекулянтов, которые стали менять доллары на золото, ожидая девальвации доллара. И не только спекулянтов! Публичный вызов доллару как ведущей валюте бросил не кто иной, как генерал Де Голль в 1965 году. Французы стали требовать золото за доллары и прислали в Штаты военные фрегаты в качестве транспорта. Конечно, Францией двигали не только "спекулятивные" мотивы. Особым раздражителем служила скупка европейского бизнеса, активно проводимая американцами за свеженапечатанные доллары. За французами последовали испанцы. Но не немцы, которых американцы попросили не участвовать в этом деле.

Нехорошая ситуация складывалась и вокруг фунта стерлингов, которого пришлось девальвировать на четырнадцать процентов в 1967 году.

Но девальвировать доллар по отношению к доллару американцы упорно не хотели - это обогатило бы золотодобывающие страны, включая СССР. В результате образовалось две цены на золото: те самые 35 долларов за унцию по условиям Бреттон-Вудс (для центробанков, которых "попросили" не злоупотреблять), и рыночная цена за 40 долларов (для всех остальных). Пару лет такая ситуация ни шатко, ни валко продержалась. В 1969 году МВФ выпустил новую безналичную валюту: SDR, которые Центробанки могли использовать для взаимных расчётов и в качестве резервов, ослабив давление на доллар. И всё равно давление это продолжало существовать, что вынудило президента Никсона объявить в 1971 году о прекращении конвертации доллара в золото, а также о введении десятипроцентной пошлины на весь импорт. После длительных переговоров с экономическими партнёрами (которых об этом "никсоновском шоке" заранее не известили) было заключено смитсонианское соглашение, по которому американцы снимали пошлину, параллельно девальвируя с 35 до 38 долларов за унцию золота (при этом конвертируемость доллара в золото не восстанавливалась). Более того, другие валюты были ревальвированы (каждая по-разному) на небольшой процент по отношению к доллару. Увы, возлагавшихся на него больших надежд это соглашение не оправдало, и не прошло и двух лет, как снова свалился фунт, а потом инвесторы побежали из доллара в немецкие марки и швейцарские франки. Одна страна за другой стали отвязывать курс своей валюты от доллара. Началась современная эра плавающих курсов и фиатных денег. Новая система получила название "ямайской" (по месту очередной кодификации правил торговли).

Но эра наша началась с "экономического кошмара", коротко описываемого новым словом "стагфляция", то есть сочетание стагнации (отсутствия роста) и инфляции. Накачка американской экономики деньгами не принесла ожидаемого эффекта. Золото, торгуемое как товар на бирже, выросло аж до шестиста долларов за унцию в 1980 году. Доверия к доллару это не добавляло, и нужно было срочно что-то делать. При Рейгане Штаты подняли ставку рефинансирования (ссудный процент ФРС) до немыслимых 20 процентов. Инфляция скукожилась, золото упало до трехсот долларов в 1985 году. И что примечательно: эта ревальвация доллара не помешала достичь довольно приличного роста экономики США. Но таки торговый баланс оставлял желать лучшего, и по требованиям местных промышленников и профсоюзов американское правительство стало снова искать пути для девальвации доллара. В 1985 году было заключено соглашение Плаза, согласно которому Штаты вместе с ФРГ, Японией, Францией и Британией (G5) договорились путём скоординированных покупок и продаж на международных валютных рынках опустить доллар и поднять марку и иену, что и удалось сделать. Через два года в Лувре страны большой семёрки (G7) закрепили статус-кво новым соглашением и окончили таким образом Вторую валютную войну. Мир, дружба, жевачка. С того времени на валютных рынках было относительно спокойно в том смысле, что господству доллара угроз не было. Такой угрозой могла быть либо очередная стагнация экономики США, либо конкуренция со стороны других экономик мира. Звёзды сошлись уже в 2010 году.

Так говорит Заратустра пишет наш автор. У меня складывается впечатление, что "валютной войной" он предпочитает описывать события, связанные с девальвацией прежде всего американского доллара. В принципе, учитывая, что доллар - это основная резервная валюта мира, это имеет смысл. Но ведь есть же ещё другие валюты, тот же фунт, например. Идём дальше. Что общего между первыми двумя валютными войнами - это то, что главным актёром в них были Штаты, особенно во второй, которую Джим растянул аж до 1987 года, хотя и Плаза, и Лувр были согласованными действиями, а не конкуррентными девальвациями. Джим - патриот своей страны, и он видит эти события в основном в вашингтонском ракурсе.

Джим правильно сказал о том, что причиной второй валютной войны и в конечном счёте выхода из Бреттон-Вудской системы являлись бюджетные проблемы американцев, вызванные Вьетнамом и социальными программами. Но не только внутренними причинами был обусловлен торговый дефицит Штатов. Я упомяну то обстоятельство, что за два десятка лет после Второй мировой войны американцы вырастили себе конкурентов в Западной Европе и Японии, которые смогли построить себе новую промышленность американской техникой из американской стали. Эта новая промышленность сама оказалась в состоянии делать технику и сталь, причём не хуже американских, что позволило подвинуть Штаты не только на своих, но и на штатовских рынках, с последствиями для торгового баланса. Далее, не будем забывать и о политических факторах. Тот же фунт в шестидесятых не просто так сдал свои позиции - сказался на себе развал колониальной системы, что явилось в свою очередь следствием Второй мировой, когда Рузвельт подписался воевать за англичан при условии отмены британской монополии на торговлю со своими колониями.

Основными причинами Второй Валютной войны мне видятся таким образом возросшая конкуренция на мировых рынках и милитаристская политика США. Когда у американцев начали кончаться деньги, они не только стали печатать новые (отменив золотой стандарт), но и пытались заставить делать это и другие ведущие страны мира, что привело к стагфляции семидесятых. И хотя после укрепления финансовой дисциплины доверие к доллару было восстановлено, платёжный баланс при этом резко ухудшился, и доллар пришлось опять "опускать", но помогло это всё равно ненадолго. В любом случае американцы могут записать себе в актив сохранение доллара основной резервной валютой. Новая валюта SDR, выпущенная МВФ в шестидесятых, хоть и разрешила парадокс Триффина, не получила пока дальнейшего распространения.

Кстати, развал Бреттон-Вудса и прочие экономические беды семидесятых, в том числе пресловутая стагфляция были в немалой степени последствиями нефтяного шока 1973 года, который в свою очередь в значительной мере был обусловлен никсоновской девальвации доллара (нефть торгуется за доллары, и если доллар падает в цене, падают и доходы экспортёров). После нефтяого шока страны-импортёры нефти стали испытывать дефицит платёжного баланса, который нужно было как-то финансировать свободными деньгами, накапливавшихся на счетах экспортёров. Это вызвало взрывной рост рынков капитала на Западе и заложило таким образом основы современного перекоса экономику в сторону банковской сферы.

Процитирую напоследок одну фразу Джима, характеризующую его экономическую позицию: "девальвация и валютные войны никогда не приносят ни роста, ни рабочих мест, но они надёжно приносят инфляцию". Джим в своей книге пытается убедить нас, что страны должны при любых обстоятельствах соблюдать дисциплину в финансах. На мой взгляд, слишком категорично. "Золотое время" дикого капитализма девятнадцатого века с дефляциями, слабым госсектором и господством рантье безвозвратно ушло, хотя надо признать, в чём-то мы туда подвинулись. Чтобы прийти туда, нужно будет бросить в тьму невежества (и неграмотности) огромные массы населения, а это (пока ещё) невозможно.

Продолжаю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

Продолжая повествование о Первой валютной войне, Джим рассказывает нам про то, как на Генуэзской конференции 1922 года страны решили вернуться к золотому стандарту, от которого вынужнены были отойти в годы войны. Но не к тому первоначальному стандарту с неограниченной конвертацией золота, а к так называемому золотовалютному стандарту. При золотовалютном стандарте золотые резервы стран стали золотовалютными, то есть состоящими из золота и иностранных валют. При этом конвертируемость валют в золото было ограничено снизу, т.е. можно было приобретать только золотые слитки в четыреста унций, что могли делать либо банки, либо очень состоятельные лица. Остальные должны были довольствоваться надеждами, что государство будет сохранять привязку денег к золоту. Золотые монеты навсегда исчезли из обращения.

Тем не менее, валютные войны продолжались. В 1923 году упал франк. Стали очевидными недостатки золотовалютного стандарта, как то накопление инвалютных запасов у стран-экспортёров и неожиданный спрос на золото со стороны стран-импортёров. Кроме этого, Германии пришлось дать денег, чтобы сформировать необходимый резерв и запустить внешнюю торговлю, создав этим базу для развития экономики. Обменные курсы валют были фиксированы, а стабильное функционирование этой системы было обусловлено тем, что страны-экспортёры должны были увеличивать денежную массу по мере увеличения золотого запаса, а страны-импортёры наоборот сокращать, чтобы цены с зарплатами упали, сделав экономику более конкурентноспособной (как при старом добром золотом стандарте). И вот как раз этого не случилось. Многие страны предпочли вести себя не по "правилам игры", а расширять или сокращать денежную массу по внутриполитическим соображениям. Ещё одна проблема крылась в том, что сохранившийся довоенный курс золота не отвечал реалиям, и странам необходимо было приводить эту ситуацию в порядок, либо сокращая денежную массу (с банкротствами и безработицей как следствием), либо девальвируя валюту. Немцы с французами делали последнее, англичане - первое.

В 1931 году в Европе разразилась финансовая паника - Великая Депрессия перешагнула океан, и банки ломанулись забирать золото из Англии, что вынудило англичан выйти из золотого стандарта и уронить фунт, а за англичанами последовали другие страны, за исключением нескольких стран золотого блока, включая Францию.

После этого настала очередь американцев. В 1933 году свежеизбранный президент Рузвельт в условиях прогрессирующего кризиса и столкнувшись с потерей доверия к доллару со стороны населения принял радикальные меры, включающие в себя временное закрытие всех банков "на проверку" (на самом деле вряд ли что-то серьёзное можно проверить за такое короткое время), а также расширение денежной массы. Сделано это было путём запрета на владение золотом и последующее повышение курса унции с 20,67 до 35 долларов. Частное золото было конфисковано (по старому курсу, естественно). Вывоз золота из страны был запрещён, золотые прииски национализированы. Джим указывает, что в настоящее время такой сценарий развития событий невозможен, потому что у нынешнего руководства Штатов нет такого кредита доверия населения, какой был у Рузвельта.

После девальваций 1931-33 годов, экономики США и Британии получили новый импульс к развитию, что усилило давление на немногие страны золотого блока во главе с Францией. С заключением "тройственного соглашения" США, Британии и Франции в 1936 году (разрешившего французам девальвировать и обазавшего страны впредь вести себя прилично, т.е. стараться придерживаться новых валютных курсов), валютная война была окончена. Золото снова стало циркулировать между странами, восстанавливая международную торговлю. Но было уже поздно. Германия и Япония уже встали на путь милитаризма. Более того, недостатки золотовалютного стандарта не позволили системе мировой торговли прийти в равновесие. Джим предполагает, что одной из причин Великой Депрессии был не золотовалютный стандарт как таковой, а завышенный довоенный курс золота.

Итак, золотовалютный стандарт. Джим убеждает нас, что причиной межвоенных экономических бед была "несознательная" финансовая политика государств в угоду внутренним интересам. Страны начали девальвировать одна за другой свои валюты, чтобы добиться увеличения своего экспорта, в то время, как они должны были сдерживать рост денежной массы, добиваясь снижения внутренних цен и зарплат, что тоже должно увеличить экспорт. Но дело в том, что такая политика работала в девятнадцатом веке, а в двадцатом она работать перестала. Динамика торговли значительно выросла, поэтому государственная политика тоже должна стать динамичнее. Та же Британия, попав в клещи дефляции, не смогла поднять свою экономику в двадцатых годах, и н в последнюю очередь потому, что организованное рабочее движение не позволило снижать зарплаты членам профсоюзов. Это вызывало банкротства и массовые увольнения. Люди становятся беднее и меньше тратят, сбыт у предприятий падает, что вызывает новые банкротства. Одним словом, вместо автоматизма золотого стандарта получилась дефляционная спираль. В двадцатом веке развитие экономики потребовало управления денежным обращением как неотъемлемым инструментом политики государства. Стало невозможным выйти из кризиса, затянув пояса. Наоборот, из кризиса можно только вырасти, а для роста нужно тратить деньги. Которые можно либо взять в долг, либо просто напечатать, если никто не даёт. В условиях всё более активного применения такой политики многими государствами золотовалютный стандарт послужил передаточным механизмом распространения экономической и политической нестабильности по всему миру. Грубо говоря, послевоенные проблемы в Европы привели к притоку золота в Штату и перегреву их экономики, вызвав Великую Депрессию и дефляцию, в результате чего американцы перестали давать деньги уже сидящей в долгах Европе, вызвав кризис и там тоже. Конкурентные девальвации европейских стран были вызваны неумолимой логикой рынка. Если бы Британия не решилась девальвировать фунт, она бы осталась без золота. А стране, у которой торговый баланс был в порядке и которой не грозил отток золота за рубеж (США), пришлось пойти на девальвацию для восстановления внутреннего роста в условиях Великой Депрессии.

Одним словом, получается, что Первая валютная война была на самом деле не столько конкурентной девальвацией, сколько попытками отдельных стран бороться с неутешительной экономической ситуацией у себя дома денежной эмиссией, которые в результате вовлечённости стран в мировую торговлю повлекли экспорт кризисов торговым партнёрам. Золотовалютный стандарт продемонстрировал свои изъяны и необходимость переработки. Что и было сделано в 1944 году.

Продолжаю рассказывать про книгу Джеймса Рикардса "Валютные войны".

В очередной главе Джим рассказывает нам про Первую Валютную Войну, которая продолжалась с 1921 по 1936 годы. Как можно догадаться, это сугубо авторское толкование истории. Войну он начинает определять с 1921 года, когда немцы стали усиленно печатать рейхсмарки, чтобы "увеличить экспорт", ну и как-бы попутно закрыть бюджетный дефицит и финансировать госрасходы. Инфляция (медленно!) стала разгоняться, в 1922 году из страны началось бегство капитала. Пенсионеры и рантье перестали сводить концы с концами. Доверие к германским правительственным институтам "испарилось". В стране начался экономеческий хаос, при этом фабрики с заводами остались на месте. В таких условиях французы с бельгийцами оккупировали Рурскую область, что бы обеспечить выплату репараций натурой, т.е. товарами - сталью, углём и прочим. Немецкие рабочие в ответ забастовали, а правительство начало платить пособия бастующим. В конце 1923 года вакханалии гиперинфляции был положен конец введением новых денег. Джим в курсе, что у профессиональных историков экономики этот немецкий эпизод не рассматривается в одном ряду с конкурентными девальвациями тридцатых, но пытается обосновать свою позицию тем, что настаивает, что немецкая гиперинфляция начала двадцатых была конкурентной девальвацией и тем, что были достигнуты политические цели, как то объединение немецкого народа, достижение симпатии Британии и США (что позволило несколько смягчить условия репараций), усиление позиций немецких фабрикантов (обладающих материальными, а не финансовыми активами). И наконец, было продемонстрировано, что страны могут "играть с огнём" бумажных денег, зная, что в случае чего можно вернуться к реальным деньгам, обеспеченных золотом или другими материальными активами. Несмотря на "разрушение жизней", Германия смогла пережить кризис с относительно нетронутыми ресурсами, промышленностью и золотым запасом. Если раньше золотой стандарт оставляли только на военное время, то Рейхсбанк продемонстрировал, что девальвацию можно использовать и в мирное, преследую при этом сугубо политические цели.

На самом деле не всё так просто. Начать с того, что собственно гиперинфляция в Германии началась в 1923 году, а в 1921 году немцам предложили план выплаты репараций, согласно которому они должны были в течение 66 лет выплатить 47 тысяч тонн золота (в эквиваленте). Для сравнения: суммарное мировое количество физического золота в монетах и слитках составляет на данный момент порядка 54 тысячи тонн. А чтобы у нового германского правительства не было тяги отказаться, план выплаты сопроводили лондонским ультиматумом с угрозой оккупации Рурской области. Усугублено это было плебисцитом в Силезии, итоги которого были истолкованы бывшей Антантой таким образом, что две третьих силезских промышленных мощностей были отданы Польше. За этими грабительскими действиями стояла прежде всего Франция, которая хотела от души оттоптаться и за потери в Первой мировой, и за проигрыш Бисмарку. После раздела Верхней Силезии доверие к французам было подорвано, и немцы стали отходить от "политики исполнения". Рейхсбанк стал печатать деньги, на которые покупалась валюта для оплаты по репарациям. А годом позже Германия заключила Рапалльский договор, нормализовав отношения с Советской Россией. Французам это очень не понравилось. Союзники отказались принимать репарации в валюте и потребовали выплат углём, сталью и телеграфными столбами. И когда немцы выбились из графика поставок, Рурская область была оккупирована. Теперь французские солдаты должны были обеспечивать бесперебойные поставки товаров. Это был уже 1923 год. И вот тут-то и началась веселуха: правительство на волне народного гнева призвало к пассивному сопротивлению и перестало платить по репарациям. Начались забастовки и саботаж. Правительство стало платить зарплаты бастующим, а налоги в то же время не платятся: треть страны не работает. Вот тут-то и началась собственно гиперинфляция, которая заставила встать чуть ли не всю экономику. Страна встала перед угрозой сепаратизма и развала, и правительство вынуждено было капитулировать в Рурском конфликте и возобновить выплату репараций. В Баварии молодой Гитлер с Людендорфом попытались был протестовать, но не получили народной поддержки, и пивной путч провалился. К моменту введения новой валюты - рентной марки - у немецкого государства не было больше долгов перед своими гражданами - всё сгорело в инфляции. Пострадали все те, кто хранил деньги в банке. А поднялись те, кто имел физическое имущество, а также должники, у которых тоже сгорели все долги. Ещё наварились банки и финансовые спекулянты, особенно из-за рубежа. Как видим, немцы не собирались тогда наращивать экспорт. Это было экономическое продолжение военных действий Первой мировой, в результате проигрыша которого немцы едва не потеряли единство своего государства, лишились среднего класса и ещё глубже впали в нищету, достигнув при этом некоторого снисхождения со стороны англосаксов, надавивших на Францию, чтоб не зарывалась. Поэтому конкурентной девальвацией (валютной войной в общепринятом смысле) это никак не назовёшь. Это было типичное инфляционное ограбление граждан, ничего нового даже на то время.