Серия «Орудия Аргензиума»

— Зря. Мы говорили им, почему не будет Ястребов [воздушная машина огневой поддержки космодесанта]. Здесь им стоило нам поверить, — с сухим смешком сказал один из лейтенантов лже-Храмовников на закрытом командном канале.

Крылатые машины развернулись, снова увеличиваясь в магноколе. Но увидев новое движение на радаре верхней полусфере, я увидел на нем темный клин воздушных целей, быстро идущий на перехват двух одиночных союзных точек. Снова переведя взгляд на магноколь, я увидел стаю кошмарных летучих тварей, окруживших бомберы. Огромные харриданы, окруженные облаками более мелких горгулий, облепили самолеты сплошным шевелящимся ковром. Разваливаясь на куски прямо в полете, самолеты полетели вниз.

— Ведун-1 всем! Молния! Видим его!! — В общем канале прорезался арткорректировщик.

— Ведун! Молодцом! Дай пеленг, быстрее! — в голосе Квинси впервые появился намек на радость.

— Есть! Он в двух лигах, азимут 260! Скорость два лота в час, направление… на нас… Фрак, он идет на нас!!

— Ведун! Ведун! Сука, отзовись!

Но призывы были безуспешны. В коме послышался долгий вдох:

— Сотрясатель-1, время подлета первого чемодана на маяк Ведуна?

— Щас… Около полминуты, сэр, — отозвался начальник артиллерии.

— Тогда принимай ЦУ! По десять чемоданов минимум со всего, что доплюнет дотуда! ОВМЦ[область вероятного места цели] —круг радиусом в две десятых лота, центр — маяк Ведуна. И быстрее! Если он успеет уйти — нам пизда!

Артиллерия и впрямь сработала четко. Тяжелые орудия заухали почти тотчас. Ровно через полминуты не слишком далеко от нас начали рваться их снаряды, поднимая тучи рокрита и перемешивая пирамиды с землей. Разрывы были скромнее, чем от бомберов, но по разносимой площади и плотности куда сильнее. Поднятые в воздух тучи перемолотого щебня перемешались с мутной атмосферой планетоида, еще сильнее сгущая сумрак.

Результат артобстрела ввиду пропажи корректировщика остались неизвестны, но в эфире я продолжал слышать ту же нарастающую панику. Наша группа продолжала следовать тем же курсом, игнорируя обнаружение тирана. Тимус спокойно отдавал команды на закрытом от имперцев воксе, на котором волнения не ощущалось вообще.

— Алеф — Пастухам. Что с баранами?

— Алеф, я Гимэл. Мои бараны в клетке.

— Хаф — Алеф. Аналогично.

— Самэх — Алеф. Так же.

— Алеф, я Коф. Бараны вырвались из окружения. Тараканы перебиты. Идут на помощь стаду Самэха.

—Алеф, …

— Алеф — Пауку. Статус ведущего таракана?

— Паук — Алефу. Наблюдаю, готов раздавить. Таракан жив, ранен. Две лапы оторваны, смертоплюй выбит. Скрывается в руинах и регенерирует.

— Алеф — всем. Переходим к следующему этапу. Коф, Цади — режьте ваших баранов. Остальным Пастухам — следите за баранами. Режьте, если тараканы их не удержат. Паук — дави ведущего таракана.

— Принял.

И я словно вынырнул из воды на воздух. Незримое давление на голову резко ослабло. Чужое присутствие, ощущавшееся непонятно каким чувством, вдруг пропало.

Тиран перестал существовать. Но остальные тираниды, сбегающиеся на звуки стрельбы и дрожь земли, гонимые уже не синаптическими командами, а животным голодом — нет.

Мы продолжали движение. Броня не спеша катила вперед по прямому проспекту. Закованные в чужую броню легионеры спокойно выдерживали ее темп. В очередной раз я увидел на авгурах шевеление враждебных целей впереди. На этот раз они были неблизко, но быстро приближались, торопясь на званый ужин — не видя нас, но только пока.

— Множественные крупные цели, фронт, семь лиг, приближаются, — передал я для проформы. — Вероятно, крупный выводок карнифексов[крупная и хорошо бронированная биоформа тиранид]… Количество растет.

— Грисс, пелену спереди, — приказал Тимус. Этот пси-разряд теоретически мог скрыть нас от тиранидов. Пожалуй, я бы справился лучше, но, видимо, командир считал менее важным управление боевой частью машины, где сидел Грисс. Я не понимал почему — орда карнифексов перла прямо на нас и сворачивать не собиралась. Незамеченными мы все равно не останемся. Огонь из всех стволов будет разумнее бесполезных попыток скрыться. Хотя результат будет един.

— Около полутора сотен, — спокойно отметил Далет, лидер одного из отделений, шагавших параллельными улицами впереди нас. — Тихо не справимся. Давай, Мастер. Пора.

— Фрак. — Тихо сказал Тимус. С изумлением я в первый раз услышал эмоции в его голосе. Это было отчаяние. — Лендспидер на вывоз подмастерьев, срочно!

— Не успеют, — ответил Далет. — Не отступай от плана, брат.

— Темные боги… Что ж. Далет. Вызови на себя угрозу Игре по схеме 7. Затем уходите в пирамиду. Хаф и Самэх вас вытащат, — Тимус отрывисто бросал слова, словно тяжелые камни.

— Не беспокойтесь, братья. Прощайте.

Наша группа встала, погасив все излучающие приборы. Грисс позади выдохнул — и я ощутил, как воздух впереди колыхнулся, и в носу слегка защипало. Тимус тихо переговаривался на неведомом языке на канале, закрытом даже от нас.

По узкой лощине проспекта вперед катится неудержимая орда карнифексов, уже отлично различимая глазами. Нечего и думать остановить ее даже объединенными силами всех пяти отделений.

Монстры были уже совсем близко, когда справа со стороны параллельной улицы вырвался мощный поток болтерных и стабберных снарядов, сразу сбивший с ног три чудовища. В динамиках раздался слитный клич десятка голосов:

— Гидра! Доминатус!

В ответ раздался омерзительный визг лавины тиранид. Передние, уже проскочившие отворот налево, начали спешно разворачиваться, удивительно ловко для таких туш. Задние, тяжело меняя направление, шли по огромному радиусу, вписываясь в тесный поворот. Монолитный строй нарушился, монстры напирали друг на друга, смешавшись в кучу на перекрестке. Огонь группы смертников усиливал суматоху, аккуратно выбивая самых шустрых и создавая заторы из туш поверженных в узких местах.

Но их было слишком много. Вот группа особо крупных тиранид яростно пробилась сквозь трупы сородичей, прорвавшись в проход. От нее отваливались нашпигованные реактивными снарядами мертвые инсектоиды, но за ними уже набирали разбег следующие карнифексы. И вот уже на путь, где огрызалась дерзкое мясо, льется весь поток закованных в броню мастодонтов Улья.

Несмолкаемый гром выстрелов начал скудеть, а затем и вовсе иссяк. И в ту же секунду в той стороне раздался мощный взрыв, разметавший соседние здания и добросив ошметки карнифексов вплоть до нашего проспекта. Стало тихо. Ни одной твари на горизонте не осталось.

— Вперед, — сказал Тимус. Эмоций в его голосе осталось не больше, чем у сервитора.

Спустя время наша группа подошла к огромных размеров черному зиккурату, одиноко возвышающемуся над почтительно отступившими соседями. Площадь была завалена сплошным ковром мертвых тиранид, но перебили их не мы. Выдерживая идеальный порядок, сопровождающие отделения оцепили периметр. Штурмовики тяжело пробежали внутрь, опустошители заняли оплавленные и порушенные капониры у входа, оставшиеся тактики прикрывали нас сзади.

Тихо порыкивая, броня въехала в огромный проем зиккурата. Внутри в извилистых туннелях царила слепая темь. На всех экранах было черно, как на дне океана. Слышался лишь гул двигателя, негромкие команды Тимуса и хруст пустого хитина под траками.

Через некоторое время Тимус приказал остановиться. Вокруг зажглись прометиевые лампы, осветив пространство в виде полусферы, в центре которого стояли мы. У противоположного от входа края стояло огромное странное яйцеподобное нечто. Недалеко от него валялись еще более странные куски чего-то чуждого и очень, очень старого. Я пригляделся — именно это нечто, бывшее единым целым, я мельком видел на Аврелии, когда его поднимали из-под земли еретики Легиона на гекатомбе, устроенной прямо на базе Механикус.

Эта арена была особенно густо покрыта останками воинов и гаунтов тиранид — особенно ближе к неприметному отнорку в тени. Неправильным полукругом там лежали тела семи легионеров. В своей мятой и покореженной лазурно-серебристой броне. Без голов — но вряд ли это была работа тиранид. Остальные части тел были в основном на месте, хотя сильно изуродованы.

Их смерть обошлась тиранидам очень дорого.

Тимус молча вышел из машины и, не обращая внимания на яйцо, пошел к мертвым собратьям. Мы последовали за ним.

— Я должен был остаться здесь. Тогда, девять лет назад, — Тимус не обращался ни к кому. Он говорил сам с собой. — Мы предусмотрели эту схему отхода, но я считал ее маловероятной. Почти все варианты предполагали, что эвакуироваться успеют все. Если бы я знал… Я бы настоял, что мое место будет здесь.

Он проходил от одного тела к другому, ненадолго останавливаясь перед каждым:

— Но случилось то, что случилось, и мы действовали по плану. Без глупых жребиев, которые нужны выжившим, чтобы оправдываться перед собой. Мы не доверяем важные решения случаю. Я, Крис, Тайран — сбежали от тараканов к Адскому Когтю[ударный истребитель-бомбардировщик сил Хаоса], остальные — остались здесь умирать.

Тайран погиб, прикрывая наш с Крисом взлет. Крис — принял на себя заряд смертоплюя, предназначавшийся мне. Он умирал долго. Чуть-чуть не дотянул, пока Дремур смог бы ему помочь. Я живу. Солдаты живут — и не знают почему. А осколок[обособленное подразделение бывшего Альфа-Легиона] мой… никого уже. Никого… Нас слишком мало, чтобы дохнуть десятками за раз— даже ради ТАКОЙ цели. Но на этот раз все будет по-другому.

Постояв еще немного перед телом последнего, Тимус повернулся:

— Пора закончить с этим. Включить портал.

Алания метнулась к Дамоклу, выполняя приказ. Потянулось тягучее ожидание.

Воздух колыхнулся без малейшего ветра и подернулся рябью, как над сильным пламенем. И еще, и еще. Пять сполохов вблизи замершего Дамокла озаряли полусферу темницы один за другим. Из воздуха тяжело ступали массивные фигуры терминаторов[ветераны Адептус Астартес в усиленной силовой броне] в чешуйчатой лазурной броне с рисунком гидры на плечах, с волкитными разрядниками в руках. Молча и целеустремленно они двинулись к яйцу, заняв оборонительную позицию в оцеплении. Первый раз я увидел лернейцев воочию.

Еще пять сполохов. Вторая группа терминаторов. Лернейцы взяли нашу группу в кольцо. Их оружие было направлено наружу, и они стояли спиной к нам.

Третья группа встала у прохода, загородив его своими телами. Оружие направлено в темный зев входа.

И одиночный варп-переход. В темнице возник легионер, который направился к нам. Я узнал его. Тот, кого давным-давно называли Заасхур. Тогда он казался огромного роста, и он действительно был таким. Но сейчас на фоне гигантских лернейцев и даже Тимуса он казался даже невысоким. Если Тимус был недалек до трехметровой высоты, то рост Заасхура был около двух с половиной. Что уж говорить про меня, Аланию и Грисса, казавшихся на их фоне крошечными.

— Здравствуй, брат, — негромко сказал он Тимусу. Тот кивнул в ответ.

— Хеми. Грисс. Алания. Приветствую вас. Хорошо, что вы добрались живыми.

Мне такое вступление показалось весьма зловещим. Это место было будто создано для темного ритуала. Я почувствовал как психополе Грисса колыхнулось, неосознанно объединяясь с моим для совместного удара.

— Опасаетесь принесения в жертву? Правильно опасаетесь, — на этих словах я почувствовал готовность Грисса шарахнуть Заасхура эфирной молнией и приготовился поддержать. — Спокойно. Жертвоприношений здесь больше не будет. Нам достаточно прошлых. Идем. Пора показать вам, что строится на наших и чужих костях.

Мы шли по темным извилистым коридорам зиккурата, ведомые Заасхуром. Он вещал:

— Давным-давно мы все ошиблись. Человек не может воевать с богом. Сверхчеловек — может. Совместно же многие люди и сверхлюди могут убить бога. Но. Многие сверхлюди пытались объединить людей и сверхлюдей для этой цели. И всегда боги разрушали их жалкие попытки. Гнев, власть, похоть, гниль — у бога всегда найдется инструмент. Даже сверхчеловека изъяны оставшейся человечности превращают в игрушки Темных Богов. Чем больше стремится он вверх, тем глубже впиваются корни его во мрак и глубину.

Мы двигались дальше. Тьма расступалась перед шаром света, плывущим за Заасхуром, и смыкалась сразу за Гриссом, идущим последним. Она казалась живой, ждущей момента, когда свет померкнет и она сможет поглотить все, что смеет быть живым в ее владениях. И это не было связано с тиранидами. У меня было ощущение, что без крайней нужды они не сунутся в эту тьму. Заасхур продолжал:

— Человек слаб. Сборище людей слабее многократно. Сборище людей, названное Империумом, слабо до ничтожества. Без управления истинного Сверхчеловека оно стало лишь подпиткой для Губительных Сил. Человек есть нечто, что следует превзойти. Чтобы вести в бой против Хаоса обычного хомо, его надо освободить от своей сути. И мы это сделали.

— За мной, — сказал легионер, повернулся к стене, шагнул прямо в нее и… пропал.

За голозавесой стояла бронированный створ. От него словно тянуло холодом и тьмой. Я явственно почуял, что не хочу в него проходить. Но деваться было некуда.

Внутри был склеп. Или склад. Высокое, вытянутое помещение, уставленное костями. Словно безумный апотекарий решил в промышленном масштабе запастись человеческим материалом. Стеллажи с тщательно отсортированными по неведомым признакам бедренными костями. Бесконечные ряды колышков, увенчанные черепами. Аккуратно проложенные мягкими прокладками ящики с собранными человеческими позвоночниками. Алания, наименее привычная к таким видам, шумно сглотнула.

— Здесь все, что требуется от обычного человека в борьбе с богом, — промолвил Заасхур. — Пси-сила. Чистая, не подверженная сомнениям и соблазнам Темных Богов. Под управлением сверхлюдей, научившихся сопротивляться богам, живя рядом с ними.

Зороастра всегда была под нашим контролем. Бесчисленные поколения фанатиков, на чьей крови все еще держится человеческий империум, взращивались нами. Когда приходил срок жатвы, они приходили сюда, в Пирамиду Бивабат. И добровольно испытывали смертельные мучения, насыщая свою плоть пси-эманациями и веря, что их боль помогает Императору жить.

— И как использовать эту силу? — спросил Грисс, с усилием отводя взгляд от ужасающей картины. Его глаза лихорадочно блестели. — Вы знаете. Вы сметете Инквизицию, лояльные ордена, даже саму Терру! А потом… вы сравнитесь с богами!

Заасхур пристально смотрел на псайкера. И медленно покачал головой:

— Для самоуверенных болванов, кем мы были десять миллениумов назад - да. Для напыщенных мясников, что, обиженные нашим Отцом, пресмыкаются пред Губительными Силами - да. Но универсум есть нечто более сложное, чем поле войны меж двух абстракций. Это стройная, совершенная структура… что уродливо исковеркана скверной Хаоса. Пришла пора показать еще кое-что.

Он показал обратно на выход. Мы снова плутали по черным коридорам, и меня продирал озноб от мысли, что я увижу следующим и дадут ли мне это пережить. Остановившись у неприметной двери, астартес показал туда. Мы вошли, ожидая что угодно.

И оказались вне зловещего зиккурата, на мутном, мертвом воздухе Шеница, ставшем родным и близким по сравнению с тьмой внутри. Прямо рядом с нами легионеры укладывали странное яйцо на тяжелый транспортер. Заасхур подошел к нему и бесцеремонно открыл его.

Это было нечто… чужое. Сложнейшие переплетения неведомых механизмов, светящиеся зловещим зеленым руны. И три ложемента внутри. Один из них был занят. И это был не человек.

Некрон. Ужасное металлическое существо, призванное умертвлять живое. Он был окутан ковром шевелящейся материи Хаоса, покрывавшей тело и обвившей затылок. Время от времени по щупальцам пробегала дрожь, и истукан спазматически дергался. Выглядело это жутко.

— Иногда у нас появляются друзья, способные решать сложные вопросы, — спокойно сказал Заасхур, глядя на капсулу, — Было особенно сложно вернуть на место ограничительные коды, которые Безмолвный царь снял перед своим исходом.

— Зачем это все? — вырвалось у меня непроизвольно.

— Возвращать ограничительные коды? Это было необходимо для ввода категорических императивов напрямую, используя псевдо-царские регалии. По сути, все эти украшения, — он кивнул на вяло шевелящиеся щупальца, — нужны для двух вещей — блокады квазисознания и обхода систем защиты от несанкционированного доступа. Мы передаем императив безусловного возврата к владыке, при котором эта сущность использует все возможное для телепортации к нему.

— Вы отправляете его к владыке некронов?

— Не его. А вас. И не к Безмолвному Царю. А в путешествие во времени. Вы придете туда, где сможете немного поправить изломанный скверной Хаоса континуум. И вернетесь. Наверное.

Заасхур указал на старый добрый Дамокл.

— Пора в путь в ад и обратно. Нас ждет Аль-Джахаим.

Что ж. Значит, демон Визарша не лгал мне.

Часть один: Орудия Аргензиума

Часть два: Вниз по течению

Часть три: Холодные глубины

Капитан бросил взгляд на вокс-терминал. Орбитальная крепость Бакка была уже различима невооруженным взглядом.

— Итак, прошу сопроводить меня на переговоры с командующим. Подозреваю, наша скромная просьба его не слишком обрадует...

— Да вы вконец охренели! — орал лорд-генерал Фивус, потрясая кулаком не намного меньшим, чем у моего лидера. — Я не позволю гробить своих лучших людей в этой авантюре! Вы что, думаете мы не можем придумать, какую дыру завалить трупами наших ребят? Да у нас таких мест девать некуда!

— Не нужно мне рассказывать, что значит терять братьев по оружию, — без особой учтивости парировал Трент. — Но есть цели, что оправдывают любые средства. И вы прекрасно знаете, что я не по своей прихоти запрашиваю поддержку DLXXVII полка Астра Милитарум. Это уже согласовано моим магистром и вашим лорд-генералом Милитант.

— Еще бы я не был в курсе, — уже тише рыкнул генерал, — Иначе…

С нашей стороны, кроме меня и Трента, участвовали еще двое знакомых мне еретиков, примеривших на себя роли серв-офицеров ордена. Мрачный коллега-псайкер Грисс и обаятельная Алания, нормис-женщина. Про Аланию я знал только, что она была глубоко законспирированным агентом Легиона, ждавшим своего часа где-то в недрах гранд-крейсера “Неотвратимое Мщение” Священного Флота Сегментума Темпестус. Грисса я знал лучше. Когда-то давно он чудом сумел сбежать с черного корабля, не пожелав стать кормом для Императора. Несколько раз его настигала Святая Инквизиция, но каждый раз он снова уходил. Его воля закалилась в адамантовый слиток, вытерпев кары Ордо Еретикус и боль от казней многих друзей. Она же затвердила его душу, лишив сомнений и любых целей, кроме мщения беспощадной машине Империума. Плохое качество для псайкера. Любые эмоции для нас суть ослабление ежесекундного контроля, что ведет к участи куда хуже смерти. Пока что воля Грисса держала его железной хваткой. Но рано или поздно эта скорлупа треснет, и рациональный и осторожный воин превратится в алчущее крови адское чудовище. За последние годы я видел такое много раз.

Я никогда не испытывал ненависти к Империуму. Можно ненавидеть спятившего отца, который начал видеть чудовищ в собственных детях. Но уже девять лет я воевал под сотнями знамен, на десятках планет, под лучами многих звезд. Я наблюдал бесконечную войну глазами и одной стороны, и другой, и третьей, и четвертой. Я видел достаточно, чтобы пойти по пути Грисса, и достаточно, чтобы положить свою жизнь за Империум. Я лично видел великих героев, даже комиссара Кайафаса Каина. Столь выдающейся отваги и готовности к самопожертвованию я никогда не встречал.

Жаль, что их война бессмысленна. Их подвиги в сражениях и бесконечном труде лишь замедляли сползание человечества в пропасть. Сама система Империума была порочна и несла погибель самой себе. В головах даже лучших вождей навеки застыла жизнь прошлыми победами. Лишь избранным дозволялось творить новое, благодаря тем же старым порядкам.

Империум обречен на медленное угасание, и ничто кроме великого чуда неспособно его спасти. Я не чувствовал себя частью этой системы, но и не рвался ее ломать. Мне нужно лишь стать фигурой, с которой стоит считаться. А уже тогда можно и поговорить с теми, кто привык считать меня послушной пешкой. На равных поговорить.

Ожесточенный спор продолжался второй час. Кроме генерала, никто не смел открыто выражать несогласие с Черным Храмовником. К нам подключились начальник штаба крепости, полковник Квинси - командир несчастного полка, который капитан Трент хотел утянуть за собой в суицидальный рейд, плюс пара его офицеров и комиссар. Полковник был сухопарым немолодым человеком без следов аугметики, но явно прошедшим долгий боевой путь — признак хорошо развитого инстинкта самосохранения. На словах они с офицерами рвались в бой, но сотни веских аргументов вынуждали их отклонить любезное приглашение ордена астартес. Но все усилия были тщетны. Трент с легкостью разбивал любые доводы и решал любые вопросы.

— У вас хотя бы есть план выбраться оттуда живыми? - голос генерала звучал почти жалобно.

— Ибо плоть — слаба и греховна. Дух — да возобладает, - невозмутимо ответствовал храмовник.

Генерал скривился, словно по неосторожности хлебнул залпом ядреного грыбнова пива. Но деваться ему было некуда.

Имей я право на эмоции, мне было бы их жаль.

Итак. Сегментум Темпестус. Сектор Карадриад. Система Зороастра. Планета Арсутараз. Луна Шениц. Давно и плотно обжитая система играла роль форпоста человечества ещё задолго до Темной Эры Технологий. Удачно расположенная всего в нескольких десятках протяженных и стабильных варп-переходах напрямую от самой Терры, она стала незаменимой перевалочной базой в эпоху Первой Колонизации. Даже разрыв связи с метрополией не привел к ее краху. Изолированная от Терры, она смогла наладить связь с близлежащими колониями системы. Будучи развитым мегаполисом, Артсутараз поддержал их технологически и превратил в свою ресурсную базу.

Так что когда эмиссары Империума прибыли в Зороастру, они выступали не в роли божественных посланников или дьявольских исчадий, но скорее как деловые партнёры. Верховный правитель благоразумно принял решение сменить статус на имперского губернатора, армия перестроилась по стандартам Империума, и системы запустили взаимовыгодный обмен технологиями и ресурсами. Зороастра сохранила широкую автономию, оставив непринципиальные для Императора обычаи, выработанные за долгие столетия изоляции.

И до недавних пор Зороастра не изменяла себе. Порядки на ней в уже новом, нехорошо изменившемся Империуме стали ещё оригинальнее. Имперский Культ, переиначенный здесь Верой в Страдающего Бога, был странноват даже по нетребовательным меркам умирающего человечества. Чего стоила лишь добровольная эвтаназия всех старых и больных, сопровождаемая жуткими самоистязаниями в знак почитания страданий Бога-Императора. Экклезиархия регулярно посылала сюда экспедиции в поисках еретических культов, но так и не нашла к чему придраться.

А потом случился Левиафан. Чудовищный Рой тиранид был кое-как остановлен при Баале, но его щупальца продолжали пожирать миры на своем пути. Один из таких путей проходил через систему Зороастра. Девять лет назад орда инсектоидов легко вторглась на обитаемые планеты. Но по неизвестной причине основная масса не покинула атмосферу и затаилась на земле. Тень в варпе ушла вместе с живыми кораблями, но с зараженных планет с тех пор не отправилось ни единого астропатического сигнала. Гвардии хватало проблем с более активными вторжениями Ксеноса, и никто не стал разбираться, что там происходит. До сегодняшнего дня.

— Не стоит считать, что мы сумасшедшие самоубийцы, желающие героической смерти для себя и всех вокруг, — заявил Трент на общем офицерском собрании. Кажется, его призыв пропал втуне. — На планете опасно, но наша тактика и Его благоволение позволят нам остаться в живых.

— И что же вы предлагаете? — спросил полковник Квинси.

— Смотрите сюда — Трент парой манипуляций развернул гололит. — Город Бивабат. Наша цель — в этом культовом здании. Там находится бесценный археотех, который должен быть эвакуирован любой ценой. Имеется в виду, что любой вероятный исход, при котором археотех оказывается за пределами обитания ксеносов, является успешным.

— Мы всей душой желаем помочь с достижением вашей цели. Но позвольте уточнить тактическую сторону вопроса, — Квинси аккуратно подбирал слова, словно общался с опасным буйнопомешанным. — По нашим расчетам, на Шениц должны были спуститься не менее трех волн вторжения, включая крупнейшие биоформы и агенты планетной метаформации. Не сомневаюсь в вашей живучести, но как мы, обычные люди, выживем в этом ядовитом бульоне с голодными монстрами?!

— Не стоит паниковать из-за очередных ниспосланных нам для испытания веры неблагих сущностей, — самодовольно заявил Трент. — В целом вы правы, но в нашем случае нашествие проходило не по шаблонному для тиранид сценарию. Как вы знаете, жители системы Зороастры отличались некоторыми… религиозными особенностями. Вторжение не произошло мгновенно. И большинство жителей успели перед лицом неизбежной смерти пройти обряд Сострадательной Смерти. А также подвергнуть ему недееспособных сограждан, животных и даже часть биосферы. Решающий для нас эффект — уничтожение биомассы, пригодной для поглощения инсектоидами. В результате подлые ксеносы, затратив немалые ресурсы на вторжение, не смогли достаточно восполнить его на планете. В результате большая их часть была оставлена на планетоиде и, грубо говоря, впала в спячку. На Шенице опасно, но меньше, чем думают склонные к преступному паникерству личности.

Озабоченное выражение на лицах собравшихся офицеров слегка сгладилось, но полностью не исчезло. Спящие тираниды, конечно, намного приятнее бодрствующих, но не захочется ли им проснуться, когда мимо гордо марширует партия натурального и генномодифицированного мяса? Трент продолжил:

— Нам придется высадиться далеко от города во избежание обнаружения. По пути значительных сил противника не предполагается, но поддержка вашего тяжёлого вооружения требуется нам для борьбы с патрулирующими округу неспящими и возможно, обращаю внимание, возможно - прорыва с боем через порядки пробудившихся инсектоидов.

На последних словах лица уже подуспокоившихся офицеров вновь побелели. Но под внимательными взглядами астартес и собственного комиссара все же попытались изобразить воодушевление. Было у меня подозрение, что скрывающегося под маской Храмовника космодесантника Хаоса немало забавляли игры на их и так порядком расшатанных нервах.

Нашим плацдармом для высадки был небольшой, заброшенный еще в древние времена космодром на отшибе. Хоть он давно уже не годился для штатной эксплуатации, но неприхотливые военные челноки сядут на него с комфортом.

Как ни странно, высадились без помех. Тираниды не озаботились ни противокосмической обороной, ни комитетом по встрече долгожданных гостей. Впрочем, терранская лиса тоже не прочь пустить глупую курицу в свою нору.

Сняв противогаз, попробовал вдохнуть. Воздух был тяжелым и неподвижным, дышалось с трудом из-за недостатка кислорода. Мельчайшая взвесь пыли и пепла забивала легкие и мешала видеть вдаль, создавая гнетущий сумеречный пейзаж. Ощущался странный аммиачный запах , а во рту появился кисловатый привкус.

Раньше здесь поддерживалась неплохая атмосфера. Но местные жители выжгли всю тщательно выращиваемую флору, до которой успели дотянуться, и себя заодно. Они решили, что так лучше, чем дать тиранидам сожрать свой мир. Тут я был с ними согласен, хотя по спине пробежался холодок, когда представил себя на их месте. Я натянул противогаз обратно. Ядотропы и токсикрены[биоформы тиранид, предназначенные для трансформации биосферы] не смогли разгуляться здесь как следует, но рисковать не стоило, несмотря на имплантированный эрзац-мультилегкое. Мертвый мир. Хотя здесь по-прежнему была биологическая активность, но к настоящей жизни она была враждебней, чем сама смерть.

Глядя на неторопливо съезжающие по десантной аппарели Химеры и Леман Руссы, я испытывал смутное дежавю, словно вернулся на девять лет назад. Правда, сейчас параллельно с техникой Гвардии на разбитый рокрит высаживались куда более внушительные Рино и Хищники космодесанта, с которых я по легенде сдувал пылинки на службе у Храмовников. Один из Рино, типа Дамокл[командирская модификация] заложил лихой вираж и остановился передо мной. Из люка высунулась голова Алании:

— Хеми, давай сюда! Карета подана, забирайся.

Воспользовавшись приглашением, я нацепил ларингофон и ткнул тангенту:

— А Трент не будет возражать, что мы украли его карету?

— Хе-хе, ещё как будет! Поедем, вернем ее прежнему владельцу.

Вместе с нами сидел и Грисс. За время нашей пикировки он не произнес ни звука.

Машина погнала в прежнем стиле, хотя ее дух явно мечтал о лютой смерти пилотессы. Притормозили около вышеупомянутого Трента, который с командным отделением астартес - таких же настоящих, как и он сам - что-то разъяснял Квинси и его офицерам. Закончив, он кивнул эскорту на наш танк, и те залезли в десантный отсек. Капитан же сел к нам в командирское кресло.

— Внимание всем. Стройся в колонну и следуй за Пастырем-3, — в ухе ожил голос Квинси.

Быстро и четко, строго по планам, техника выстроилась и двинулась за Хищником одного из лейтенантов астартес. Шума было меньше, чем следовало ожидать. В армориумах разыскали штатные глушители, которые обычно даже не ставили, сберегая ресурс каждой ржавой железки. Подозреваю, эффект был чисто психологический — ксенотвари мало полагались на слух. Вот мягкие накладки на гусеничные траки были хорошей идеей, сглаживая колебания почвы. Но все равно шума от громыхающей колонны хватало для пробуждения всех окрестных мертвецов с кладбища для слепоглухих. Оставалось надеяться на уверения Трента об отсутствии врага на маршруте нашего движения.

По разбитой трассе, окруженные безжизненной пустошью, мы двигались вперед. Ехали молча. Пейзаж и неизбывная опасность вокруг не располагали к общению. Темно-серое небо угнетающе низко висело над головой. Земли вокруг не были выжжены ввиду своей изначальной скудости, но я все равно не заметил ни травинки. Когда-то стаи тварюк, называемых потрошителями, прошлись здесь, не оставив ничего живого даже в этой жалкой пустыне. Кроме нас, здесь не было ничего органического, хотя по пути встречались извилистые борозды и вспухшие разломы. Можно было бы сказать, что эта поездка была самым мирным и спокойным моим боевым выходом. Если не задумываться над тем, куда делись те, кто перепахал все это немалое пространство.

Долгие пять часов мы добирались до окрестностей бывшего города Бивабат. Раньше это было красивое и величественное зрелище. Стройные пирамидальные здания вздымались к синему небу, поблескивая металлическим покрытием. На земле кипела повседневная жизнь, по широким улицам гуляли люди, в небе летали флаеры. Как на моем родном мире. Раньше.

Ничего этого больше не осталось. Пирамиды мрачно темнели на сером фоне ядовитого тумана, скрадывающем очертания. То тут, то там виднелись огромные кратеры и кольца разрушений вокруг них. Дороги были забиты всяким мусором. Они были безжизненны, к счастью, хотя нервному взгляду чудилось движение среди обломков. Я натренированным нюхом чуял опасность, исходящую от мертвого города.

— Всем: малым ходом, вперед, — приказал по воксу полковник.

Колонна начала медленно втягиваться внутрь города. Казалось, даже духи бронемашин старались не выдать себя лишним шумом подвластного им железа, что было вполне возможно: даже Механикус, подозреваю, не особо понимали их чувства и желания.

— Пастырь-ноль — всем. Двигайтесь по проспекту до дорожного кольца с Его статуей, затем направо, прием, — сообщил Трент в общий канал.

— Подтверждаю, Пастырь-ноль, — согласился Квинси.

Мы все осторожно шли по широкому прямому проспекту. Вперед выдвинулся передовой дозор на трех Часовых. Вокруг все так же клубился мерзкий туман, и ближайшие дома в нем казались исполинскими чудовищами, окружающими добычу. Спереди надвигался возвышающийся над ними неверный силуэт статуи Императора — не вызывающей сейчас ни чувства защищенности, ни благоговения, лишь страх и трепет пред повелителем безмолвных теней. Без ложной скромности скажу, что за свою недолгую жизнь я успел насмотреться на многие ужасы, но такого иррационального страха я давно не испытывал. А каково сейчас не имеющим такой закалки простым гвардейцам? Или же страх вызван подспудным давлением спящего, но отнюдь не умолкшего, чуждого всему человеческому коллективного разума?

Так или иначе, мы продвигались дальше, ведомые указаниями лидера лже-астартес. На очередном повороте передовому дозору пришлось перебираться через еще один разлом на дороге. Две машины уверенно вскарабкались на другую сторону, когда я боковым зрением заметил неладное.

Показалось, что лента дороги прогнулась под весом машин, расширяя разрыв. Спустя секунду я с тихим ужасом убедился, что мне не показалось. Медленно, как в страшном сне, дорога прогибалась вниз, с грохотом затягивая обе машины в раскрывающийся зев пролома. Еще несколько томительно растянувшихся секунд — и он поглотил их. Откуда здесь могла появиться пустота такого размера прямо под дорогой?

— Фрак… фрак… фрак. Фрак!!! — в наушниках обреченно матерился кто-то то ли из упавших экипажей, то ли из основной колонны.

И тут волосы на моей голове зашевелились. Я услышал их. Чужой многоголосый хор ворвался в мое сознание. Они были невообразимы, но основной мотив был ощутим. Голод. Желание разорвать добычу и утолить голод. Предвкушение пожирания жертвы.

— Авангардному эшелону — в шеренгу, живо! Приготовиться к массированной атаке! Пионер-3 — отступай к колонне! — неожиданно мощно взревел Квинси, возвращая меня в сознание.

— Никак нет, командир, а как же ребята? — запротестовал уцелевший разведчик. Но поток отборного мата заставил его ретироваться, подозреваю, с немалым облегчением.

— Что ж, Император не желает оставить Зороастру неотмщенной, — Трент вышел на связь. Его холодная уверенность резко контрастировала с паникой в эфире. — Всем Пастырям — в шеренгу по центру проспекта, равнение на меня. Искупителям — выдвинуться на 50 метров вперед. Медведь-ноль — оставляю фланги на вас, прием.

— Принял, Пастырь-ноль, — прогудел в эфире командир батальона Леман Руссов. — Медведи, раскочегаривайте пушки и на фланги.

Трент переключился на канал машины:

— Амалия, веди в центр строя. Хеми, в башню на сканеры. Приоритет — поиск маскирующихся ксеносов. Особое внимание флангам и тылу. Распредели целеуказание на Пастыри и Горгоны. Десант — высадиться, прикрыть технику.

Техника авангарда, приглушенно порыкивая моторами, спешно формировала строй. Высаженные гвардейцы и космодесант занимали позиции. Я залез в башню Дамокла, пытаясь максимально быстро разобраться с не особо знакомыми дарами Омниссии. Кое-как договорился с духом машины и прильнул к инфодоске. Потянулись секунды томительного ожидания.

Враг не заставил себя долго ждать. На экранах бесчисленных ауспексов проявилось скопище близящихся целей, заливая верхний край и стремительно сужаясь к центру — местоположению моей машины. Быстро пощелкал тумблерами, отправляя целеуказание на БИУС[боевую информационно-управляющую систему] соединения. Стволы десятков орудий неотрывно уставились вперед, готовые к бою.

И они хлынули. Сначала чернота в разломе дороги зашевелилась, задрожала, просыпаясь от прерванного гостями снаружи сна. А потом… сонмище жвал, челюстей и суставчатых, быстро перебирающих лап вырвалось из пролома.

Навстречу выплеснулась стена огня — в буквальном смысле, говоря про Искупители. Снаряды болтеров, импульсы мультилазеров, плазменные разряды и воспламененный прометий сжигали, дезинтегрировали и разрывали на куски хитиновые панцири вместе с носителями. Дух машины захлебывался в потоках информации, лихорадочно размечая цели и выдавая указания низшим духам. Хоть у нас и не было Бейнблейда и его мощи одиннадцати стволов, но суммарный залп нашей группы подавлял любые попытки богопротивных ксеносов добраться до нас. Стреляли все — Рино, Искупители, Леман Руссы, прочая техника, гвардейцы и астартес. И наш танк тоже — Грисс вел точный огонь из тяжелого болтера.

Убедившись, что дух машины адекватно справляется со своими задачами, я переключился на поиск скрытого врага. Просканировал встречную улицу на правом фланге, забитый дружественными отметками тыл, левый фланг… и на мультиспектральном ауспексе выявились два бледных, размытых пятна в непосредственной близи от нас. Сверился с магноколем — они были сверху, на откосе ближнего к нам пирамидального дома, почти над группой Медведя-1. Я бросился к системе управления огнем, срочно выставляя обнаруженным целям высший приоритет.

Успели. Две зенитные Гидры повернули увенчанные счетверенными автопушками башни и открыли огонь, ориентируясь на новое целеуказание. Информацию для их экипажей я продублировал голосом, чтобы непривычные к правильному бою гвардейцы не вмешались в ручном режиме. Тяжелые трассеры выбили тучу осколков из посеревшей облицовки пирамиды, двинулись дальше, догоняя кого-то… и нашли свою цель. То, что казалось осколком рокрита, внезапно зажило своей жизнью, извернулось, пытаясь избежать гнева машин, но лишь скатилось по склону, осыпаемое снарядами. Точку в его существовании поставил Леман Русс, который добил упавшего ксеноса прямым попаданием. Я с уважением покосился на когитатор Дамокла. Демонические машины имели свои преимущества, но найти и завалить ликтора издали могло лишь техноколдовство Омнисии.

После этого наседающая волна схлынула. Бегущие на замену выбитым передним рядам твари развернулись и так же сплоченно побежали назад, во тьму. Я взглянул на экраны — они не ушли, а затаились глубоко в норах, недосягаемые для наших средств поражения. Словно опытный военачальник решил, что потери в лобовом бою неоправданно велики, и отвел войско, выжидая подходящий момент.

В чате радостные вопли перемежались с обидными словами в адрес трусливых насекомых, испугавшихся честного боя с солдатами Императора. Но командование хранило гробовое молчание. Все только начиналось.

— И что теперь? — Квинси говорил вежливо, но явно испытывал неблагочестивые чувства к Тренту, Черным Храмовникам и всему космодесанту в целом. — У вас случайно не зародилась мысль, как нам выбираться из дерьма, в котором мы из-за вас очутились?

— Разумеется, зародилась, — невозмутимо согласился Трент. Это было неожиданно для имперцев — они заткнулись, и капитан продолжил. — Как вы видели, тираниды ведут себя достаточно осмысленно. Такой уровень координации явно означает, что в их рядах имеется синаптическая биоформа высокого порядка.

— Мм… да, допустим. Это очевидно, но как это нам поможет?

— Напрямую, — он говорил голосом терпеливого учителя, разъясняющего прописные истины особо тупым огринам. — К сожалению, у нас нет времени вычищать планетоид от этих оскорбляющих Его промысел существ. Нам следует уничтожить верховную тварь, чтобы они не могли организованно мешать нашей миссии. А окончательное очищение придется отложить на более свободное время.

— Секунду, — напряженно ответил Квинси и отключился, наверняка обсуждая идею Трента со своими офицерами. Через намного большее секунды время он вернулся на командный канал. — Соглашусь, это похоже на выход. Но как найти этого ублюдка, пока он не нагнал на нас весь выводок? Вы предлагаете залезать в каждую дыру, пока не найдем нужного среди тысяч таких же уродов?

— Не совсем. Лезть никуда не придется. Однозначно выводком руководит так называемый тиран улья, а эти твари не любят забираться под землю без необходимости. Прятаться от нас он тоже не будет. Даже в нормальных условиях тираны не боятся лично вступать в бой, хотя они достаточно умны, чтобы не рисковать зря. Но сейчас… твари обезумели от голода, а воля улья сильно ослабла. Если настоящее живое мясо будет проходить мимо него… он нападет. Можете не сомневаться.

— Ммм… замечательно, — голос полковника противоречил его словам, — но все равно мы не сможем найти его быстро. Мы целый час блуждали по городу, и все равно не прошли даже малую часть.

— Верно. Одной колонной — не сможем. Нам придется разделиться примерно на десять групп. По моим подсчетам это дает оптимальные шансы успеть найти тирана и суметь справиться с ним.

— Что? Разделиться? В кишащем голодными тиранидами городе, которые сейчас сбегаются на вкусный обед?! Нас всех разорвут поодиночке!

— Не разорвут. Всех, по крайней мере. Посмотрите внимательнее на улицы. Сколько машин смогли поучаствовать в истреблении? Примерно семнадцать процентов боевого потенциала. И этого хватило для стены огня, не позволившей тиранидам воплотить свои гнусные замыслы.

— Это была атака только по фронту, — вставил свои пять копеек Медведь-1, — мы не сможем создать такое же кольцо огня при окружении.

— По фронту и флангу, — уточнил Трент, — Отмечу, что ваши солдаты остались живы, потому что мы учли возможность обхода. Мы не можем позволить ни единому солдату роскошь бездействовать, пока его товарищи сражаются против врага с одного направления. Вам придется выложиться на максимум, господа. Тех, кто не сможет, поглотят инсектоиды. Как я говорил, это приемлемая цена за успех миссии.

Часть один: Орудия Аргензиума

Часть два: Вниз по течению

Часть три: Холодные глубины

Навстречу вышел самый крупный и увешанный самыми уродливыми железяками оборванец, живо напомнивший похожую гориллу, отбившую мне пару ребер на Аврелии девять лет назад. Он склонился:

— Приветствую вас, о могучий одаренный богами, я Деркх и… бвяк!

Небольшим усилием воли я заставил его наклоненную голову с силой устремиться вниз. Не удержавшись на ногах, здоровяк шлёпнулся мордой в грязь.

— Жалкая тварь, твоя дерзость останется безнаказанной, лишь потому что мне безразлична твоя никчемная жизнь, - максимально возможно высокомерно заявил я.

— О господин… Пощадите, умоляю! Я исправлюсь!

Ничего особо дерзновенного я не усмотрел, да и плевать мне на его поклоны. Но с ними нельзя церемониться. Не показать силу - значит показать слабость. В таком окружении - гарантированная смерть. А еще похожая горилла отбила мне пару ребер на Аврелии девять лет назад.

— Встань, кхорнитское отродье. Веди меня к своей банде.

Инспекция оравы еретиков ничего особенного не выявила. Несколько кровожадных психов пришлось показательно размазать по площадке, четверть сдохла в междоусобной грызне, куда-то делась половина снаряжения, выделенного на эту толпу. Приведя кхорнитов к подобию порядка, мы с Деркхом и парой его подручных выстроили неровную шеренгу и я принялся вколачивать в их головы что-то кроме мечт о резне и кровавых пиршествах:

— Воины! Губительные силы выбрали вас посланцами своей воли. И гнев их падёт на тех, кто посмеет отвергнуть оказанную честь, отдавшись хотениям своей жалкой души. Мы пришли не просто резать все, что противится ИХ воле. Мы пришли забрать свою дань с дикарей, что пасутся на этой планетке, бесцельно растрачивая ниспосланные им самим Хаосом щедрые дары. Идите же за мной, мы даруем им Истину!

Фанатики восторженно взревели. Впрочем, они всегда так орут. Зачитывай я им Литанию Чистоты, эффект будет тот же, я проверял. В голове кхорнита, предвкушающего хорошее рубилово, мозг занят исключительно рисованием истекающих кровью останков врагов и выбором наиболее разрушительного плана действий. До него доходят только созвучные его кровожадным мыслям тезисы. Что в имперских псалмах, что в нечистых проповедях их одинаково много.

Шесть отрядов, погоняемых своими главарями, залезло в высаженные баржей грузовики. Своих мы тоже распихали. Колонны двинулись по всем направлениям прямо через лес, выбирая хоть как-то проходимые заросли.

Мы тоже поперлись точно по прямой линии в направлении закреплённой за нами деревне. Впереди шел Хищник, проламывающий дорогу и служащий гарантией того, что если не провалилась в болото эта махина, то и лёгкие транспорты пройдут без проблем. Пока каким-то чудом не проваливались. В середине были я, Деркх и наиболее ценные специалисты. Не то чтобы я за них сильно беспокоился — так им будет сложнее поднять мятеж, когда все возможные главари под присмотром.

Нашей целью были поселения дремлитов - местных дикарей, прозябающих в уютном первобытном состоянии. Очередное никому не интересное племя за одним исключением — очень слабые и грязные, но повсеместно распространенные пси-способности почти у каждой особи вида. Ради горстки бесполезных грязных дикарей устраивать полномасштабное по местным меркам вторжение Хаоса было бы странно даже для тех, кто послал меня. Ради горстки полезных грязных дикарей - вполне нормально. Самые перспективные найдут применение в качестве рабов на демонических мирах, остальные - в качестве корма там же.

Машину резко тряхнуло. Не сказать, чтобы до этого псих за рулем вел раздолбанный грузовик по непролазной чаще, как элитный Нави губернаторскую яхту, но раньше при этом не слышалось треска сминаемого металла. И за бортом не орали нечеловеческими голосами и не палили длинными очередями.

— Что расселись, недоумки?! Засада! Бегом из машины! - заорал я.

Дважды просить никого не пришлось. Восторженно вопя, мои попутчики гурьбой ринулись наружу. Я, не особо торопясь, вышел последним. Мои уши не слышали пальбы из тяжёлого оружия, но оставаться в машине все равно не стоило. Кстати… характерного раската пушек ведущего Хищника тоже не слышно.

Выйдя на воздух, я понял почему. Наша основная огневая сила таки потонула, утянув за собой ещё пару не столь ценных машин. Это не было виной бездарного водителя - там как раз сидели весьма неплохие по меркам банды танкисты. Вероятно, дремлиты просто выбили в нужный момент заранее проложенный настил над особо глубоким болотом. Возможно, и пси-способности проявили, иначе сложно объяснить, как с головным бронетранспортером утопились и две следующих машины.

Почему я так уверен в кознях дремлитов, а не в криворукости подчинённых? Потому что я наблюдал их прямо сейчас. Из густых зарослей вокруг летел жидковатый дождь из тоненьких, наверняка отравленных, стрел, потихоньку выбивая вылезающих и крайне обозленных хаоситов.

Я нахмурился. Противник оказался достаточно умен для грамотной засады, но почему он не удосужился посчитать необходимую плотность огня для полной реализации фактора неожиданности? На Аврелии такая же засада буквально смела за секунды шквальным огнем мой конвой, да и потом во всех засадах с моим участием нападающая сторона старалась нанести наибольший урон за наименьшее время. А такой дождик вывел из строя разве что десяток моих подручных. Я повнимательнее пригляделся к зарослям. А, понятно…

Самые шустрые еретики уже почти добежали до скрывающих трусливого врага зарослей. И тут их словно продернуло электрическим разрядом. Неистово корчась, они попадали в грязь, не добежав нескольких шагов. И тут враг сделал следующий ход.

Из кустов появились … призраки. Силуэты огромных ягуаров, ящеров, медведей и неизвестно кого ещё, обволакиваемые мягким голубоватым свечением, обманчиво медленно поплыли к нам, загребая по воздуху лапами. Существо с худым телом и длинными лапами на ходу разинуло вытянутую пасть, коснувшись впечатляющими клыками одного из обездвиженных хаоситов. Он дернулся, обмякнув, и я увидел тонкий дымок, втянувшийся в глотку твари, которая, кажется, засветилась ярче. Этот уже не встанет.

Ну что ж, пора начинать. Моя банда достаточно впечатлилась увиденным и безрезультатно поливала призраков огнем, больше не считая себя непобедимыми воителями. Воинственные вопли сменились просто воплями, которые скоро станут паническими. Деркх, остервенело поливая огнем ближайшего ягуара, орал на подчиненных, ожидающе поглядывая на меня.

Я встал в максимально пафосную позу и воздел руки. Между ними заклубилось ослепительное пламя. Я театрально направил руку в направлении приближающихся призраков, и пламя, яростно гудя, отправилось к ним.

Потусторонние звери одновременно взорвались, забросав поле боя сгустками эктоплазмы. Мои бойцы радостно взревели, но бежать в рукопашную больше не спешили. Теперь пришла пора дикарей в кустах. Ещё один взмах руки, и в лесу вдоль всего фронта вражеских порядков взметнулась высокая линия огня. Стрелы из кустов лететь перестали. Живых там больше не было.

Еретики, все как один, смотрели на меня. В их глазах были страх и почтение. Ну ещё бы… для того весь этот дешёвый спектакль и затевался. А ведь во время марша они уже размышляли, когда именно перерезать мне глотку. Повернувшись к Дракху, приказал:

— Идите туда, туда и туда. Семнадцать дикарей я оставил в живых. Пакуйте их. И выстави мне охрану.

Сказав это, я закрыл глаза. Предательства еретиков я больше не опасался. А теперь пора собирать трофеи.

Врага я чуял ещё за километр до его порядков. В любой момент я мог с закрытыми глазами указать на любого недопсайкера. Разумеется, все красочные спецэффекты с пиромагией и изгнанием чудовищ были обычным блефом. Я лишь на секунду нарушил связь эгрегора дремлитов с напитываемыми им поднятыми душами зверей. И этого хватило - местные дикари умели создавать только самые примитивные самоподдерживающиеся пси-структуры. Вот закуси они как следует моими миньонами - тут уже были бы проблемы.

То же и с огненной завесой. Разводить настоящий огонь было бы нерациональной тратой сил, которых к тому же просто не хватило бы. Убивать незащищённых разумных намного проще. Лёгкое усилие воли - и вместо тончайшей паутины человеческого мозга остаётся лишь кипящее варево. Не стоит, конечно, так расходовать ценный материал, за которым я пришел, ведь здесь полегли их лучшие из худших. Но предводителю псов Кхорна не пристало спускать попытки сопротивления от всякого биомусора, и к тому же… у меня есть личный интерес. А отправившие меня не будут слишком жадны в вопросах количества добычи.

В варп далеко не везде можно заходить как к себе домой, даже в виде бесплотного духа. Но в этих местах было несложно. В сумеречном лиловом тумане было… оживлённо. Вокруг меня сновали узкие тени, жадно охотящиеся за расплывающимися словно лужи крови клубами жизненной энергии. Не за всеми - несколько десятков сгустков кровавого цвета от моих погибших бойцов тянуло куда-то в глубь лилового тумана, и на них не претендовала ни одна тень. Ну и я не буду. Моя добыча — крохотные фрагменты псионического импринта моих сегодняшних жертв. Многое уже растащили бесплотные падальщики, а из остального для меня пригодны лишь жалкие ошметки. Конечно, я бы мог жрать все без разбора, но Дремур, Тимус и накопленный опыт наглядно показали, чем это чревато. Даже сейчас мне придется долго чистить свое пси-поле от эманаций Хаоса после этой операции, чтобы оставить разум и тело более-менее неизменными.

В реальном мире все было спокойно. Даже оставленные мною в живых пленные были изрядно побиты, но все еще в изначальном количестве. Демонстрация силы — лучшая дисциплинарная стратегия при общении с отбросами Кхорна.

— Деркх, что там с движением? Машины смогут пройти дальше без Хищника?

Надзиратель ответил без заминки — уже успел провентилировать вопрос:

— Нет, о вышестоящий. Здесь все, что не заросло лесом — это сплошное болото. Мы не пройдем на машинах, — сказав это, он сжался в предчувствии страшной кары.

На его счастье, я был слишком занят предвкушением бодрящего марш-броска по ночному лесу-болоту в кромешной тьме, да и пока необходимости в укреплении авторитета не было.

— Тогда слушайте меня, отбросы! — заревел я, чтобы слышали все. — Собирайте свои манатки и выступаем к поселку пешком! Сами виноваты, кретины, нехрен было спать за рулем. Меня коробит от мысли, что приходится командовать вами, неумехами, что словно зеленоротые юнцы попались в ловушку жалких дикарей. На этот раз я вас спас, чтобы не мараться самолично возней с ними. Но моя милость не бесконечна! Вперед, докажите мне, что вы не кучка обгадившихся недоумков, а свирепые воители Кровавого бога!

По окончании марша мы все были злы, усталы и грязны до невозможности. Еретики осатанели даже больше, хоть это и казалось невозможным. К сожалению, мы оставили пленников с колонной дожидаться трофейной команды, иначе их бы растерзали за подлые методы войны, и я в первую очередь. Не раз и не два хвалил себя, что успел поднять свой авторитет до нынешнего уровня, иначе бы пришлось перебить половину подчиненных за неповиновение, а вторая половина извела себя самостоятельно. А так ограничились смертью одного подручного Деркха и полдюжины простых еретиков.

Когда мы наконец увидели желтые огоньки в непроглядной тьме, я облегченно вздохнул. Ну все, осталось подавить сопротивление оставшихся дикарей, выместить на них злобу моих подопечных и дождаться подхода сборщиков.

— Деркх, распределяй своих оборванцев вокруг поселения. Пусть вылавливают беженцев, если еще не все свалили отсюда. И не дай Хаос тебе упустить кого-то — живьем сдеру шкуру. Когда ты закончишь сдирать шкуры с виновных.

Окраины поселка словно вымерли. Наверно, по местным меркам это был целый город не менее чем на пять тысяч жителей. Я чувствовал скопление живых где-то в центре, куда мы все и ринулись. Там обнаружился частокол вокруг какого-то довольно уродливого, но немалого строения, за которым явно кипела жизнь — слышались крики, мелькали фигуры, стучали топорами и, кажется, в барабаны. При нашем приближении над частоколом появились вытянутые морды дремлитов. Наиболее мерзкая из них визгливо проорала:

— Кууньюси, макадло! Рюинья кренети фемгесю! — и в нас полетел целый лес из длинных дротиков. Довольно много попало в цель, но от запущенных в меня я просто увернулся. Хаоситы уже бежали к частоколу и я злорадно осклабился. Эта жиденькая преграда моих воинов не задержит. Сейчас наглый дикарь получит и за кууньюси, и за макадло. Я направился следом и, делая очередной шаг… упал. Не из-за какой-то мелкой пакости от какого-то из этих пародий на колдунов Хаоса. Рядом, за частоколом, пришли в движения столь мощные завихрения варпа, что мои члены на секунду отказались повиноваться, двигаясь к чудовищному водовороту.

На секунду возникла малодушная мысль бросить все и бежать, не разбирая дороги. Но она была подавлена раньше, чем окончательно сформировалась. Глупо пытаться убежать от волны цунами, стоя на линии прибоя. Но откуда здесь взялась такая мощь?

И я понял, откуда. Уродливый дом за частоколом дрогнул. Одно маленькое оконце на стене купола внезапно сжалось до узенькой щелки — а когда распахнулось вновь, его залил темно-желтый свет. И окно уставилось прямо на меня. За частоколом послышались испуганные вопли. Треск дерева и выдираемых из земли корней. Хлопанье чего-то твердого. Удары твердого по мякоти. Хруст сминаемых костей. Над частоколом, истошно вереща, взвился перепуганный дремлит, упав на странно изогнувшийся кол. Пара других кольев, словно щупальца, с оглушительным треском согнулись и продырявили пару моих хаоситов, слишком близко подобравшихся к частоколу. На куполе начали раскрываться новые глаза-окна. И все они смотрели точно на меня.

Кажется, пора вернуться в варп. Эти недоумки вызвали в нашу реальность высшего демона.

В этот раз переход был еще проще. Но приходилось напрягаться, чтобы не быть затянутым в воронку пробоя прямо в пасть иномирному чудовищу. В иных условиях очутиться рядом с ним в родной для демонических сущностей реальности было бы чистым самоубийством. Но сейчас в варпе осталась лишь тень демона, а основная часть его сущности быстро осваивалась в нашем мире.

Первое, что я ощутил в другом мире, было сильнейшее притяжение. Его создавала чудовищная воронка, что разрывала саму плоть иного мира. В самом хвосте ее завихрений глубоко внизу просматривались странно искаженные виды поселка дремлитов. В ее центре посреди центростремительного вращения самого пространства двигалась некая сущность, постоянно меняя свою форму. В ней появлялись и исчезали желтые глаза, все так же устремленные на меня.

Сейчас воды лилового океана были пустынны. Слабые и неразумные паразиты затянуло в воронку, где они повеселятся перед скорой смертью. А умные и способные противостоять убрались куда подальше. Здесь были только я и оно.

— Хомо. Слуга Гидры. Зачем ты здесь? — Голос этого существа, звучащий прямо в голове, не был ни жутким, ни яростным, ни хотя бы просто эмоциональным. Транслируя свои слова напрямую в мой разум, оно не считало нужным придавать им какие-либо интонации.

— А зачем здесь ты? Что великий насу забыл на этой жалкой планетке? — Я не боялся разозлить чудовище отсутствием этикета. Почему-то оно проявило ко мне интерес, и поглощать, кажется, пока не стремится. А ответы на свои вопросы оно знает и так.

— Называй меня Ашразив, — милостиво разрешил демон, — Я пришел за тобой.

Хоть и бесплотный, я ощутил холод, пробежавший по спине.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда наступит время, ты сделаешь то, что изменит все, — не очень понятно сказал он, — Слушай меня…

Когда он закончил говорить, я понял, что даже среди демонов есть свои конченые психи.

— Но это же какой-то бред! — Крикнул я, уже не вспоминая про какой-то этикет.

— Бред? Возможно, — бесстрастно хмыкнул голос в голове. — Все течет, все меняется. Тогда удовольствуйся тем, что встретился со мной и остался жив. Когда настанет время, ты выполнишь свою часть договора.

Я промолчал. Мне понравились слова про остаться живым, и я не хотел провоцировать демона-психа.

— А теперь, — снова заговорил Ашразив, — я хочу есть. Я редко спускаюсь в такие безлюдные места. И у меня нет времени искать еду в этой глуши.

— Я помогу тебе, — спешно согласился я, мысленно подбирая два десятка кхорнитов, которые мне надоели больше всего. — Мы пришли сюда за местными рабами. Я буду счастлив подарить тебе часть их и моих слуг. Подожди немного, я загоню жертв в капище, что стало твоим вместилищем.

Очищаться от хаотических мутаций после общения с высшим демоном — то еще удовольствие. Но вышестоящие требовали оставаться чистым, как дитя инквизитора, да и мне не хотелось обзаводиться лишними щупальцами.

Придя после очередной терапии в сознание, я устало сидел прямо в луже грязи и отдыхал. Если Ашразив не наврал, скоро прибудет вестник от Альфа-Легиона и затащит меня в сражение, по сравнению с которым эта операция покажется возней младенцев в грязи, чем она по сути и является.

Оставленные в живых еретики притащили еще кучку побитых дремлитов и запихали их в сарай к соплеменникам. Вскоре показался Дракх, с зловещей ухмылкой несущий зажженный факел. Я со вздохом поднялся на ноги — кажется, пора возвращаться к работе, иначе здесь воцарится хаос.

А геноцид требует методического подхода.

Хвала богам, мне удалось выгадать пару часов сна в Адском Когте, хотя в коварных планах стоящих выше я б не отдыхал даже в посмертии. Подопечных хаоситов я оставил Дракху. Предварительно убедился, что трофеи переданы подошедшим сборщикам и те благополучно ушли. Банду же оставили на разоренной ею земле. Ценность пушечного мяса куда меньше, чем у свободного места на челноках.

Я развлекался мазохизмом. Найдя зловещего вида иглы и клещи, приступил к делу. Нащупав нужную точку на спине, аккуратно ткнул туда иглой и одновременно зажал мочку левого уха. Неприятно, но терпимо. Теперь глаза. Зажмурив левый глаз, поднес стробоскоп и направил в лицо две синие вспышки. Затем красную в левый глаз. И желтую снова в правый.

И нейроблокада разлетелась на куски, смывая искусственно вылепленную психоматрицу. Видят боги, как мне надоело играть вожака безумных кхорнитов. Совершенные техники Легиона заставляли буквально сливаться с надетой шкурой, но сбросил ее я с наслаждением. Будто гнилой зуб выдернул с болью и кровью.

Началась новая игра. Пришло время возвращаться в Империум. Что ж, когда-то в эти игры я играл вполне всерьез.

Часть один: Орудия Аргензиума

Часть два: Вниз по течению

Часть три: Холодные глубины

Впрочем, это было хронически после той бойни. Когда флот, по плану долженствующий прикрывать нас, попросту сбежал, сложно было ожидать иного. Надо признать, это было разумно - нет смысла оставаться с вероятно погибшим десантом, обрекая и себя тоже. Но нам было плевать. Муниторум неожиданно был с нами солидарен - коммандер фон Курц был лоботомирован вместе с половиной своего штаба. Такое необычно резкое наказание не добавило к нам любви со стороны флотских. Тем более… в глубине души они знали, что можно было поступить по-другому. Пример монитатора “Роджера Янга” и второго сторожевика прикрытия, до конца оставшихся с нами, был перед ними.

— Ну что ребят, покажем недомутантской крысе неуставные отношения? - зловеще произнес Бриггс, неторопливо поднимаясь. Он и окружающие бедолагу гвардейцы глянули в мою сторону - после спасения с Аврелия у меня появился некоторый авторитет.

Раньше не особо любил такие сцены, но приступы агрессии становилось все труднее сдержать. Я уже не мог почти спать из-за кошмаров. А в шёпоте, вое, смехе в голове уже различались отдельные слова, произносимые тысячами голосов. Я больше всех ненавидел сейчас этого унтера. Я хотел выворачивать ему конечности, выбивать зубы и волочить мордой по шершавой стене.

А ещё я знал, что до сих пор не раскрыт лишь потому, что ко мне не приглядывались слишком пристально. И что участие в избиении флотского офицера - прекрасный способ его привлечь.

— Спокойно, ребят. Да ну его, давно вздрючки у лейтенанта не получали?

Бриггс скривился, но кивнул:

— Твоё счастье, морячок. Но ты, трусливая морда, только попробуй ещё раз помешать отдыхать настоящим борцам с косорылыми тварями…

Парни расступились, и наглый унтер поспешно, хотя и пытаясь изобразить достоинство, свалил за ближайший поворот.

— Эх, все-таки стоило его проучить получше. Может, устроить ему несчастный случай, типа того, что произошёл с Дуллмитом?

Мне стоило больших усилий не вздрогнуть. С штаб-инструктором Дуллмитом не произошёл несчастный случай. Тогда, на Аврелии, его жизнь потребовал невидимый безымянный альфа-легионер - и я сделал это. Точнее...

В который уже раз я стоял в тёмном затхлом техническом тоннеле, держа заглушку на ржавой трубе с техническим прометиумом. Дуллмит часто прохаживался этим маршрутом, идя от своей каморки-библиотеки до обиталища техножрецов Механикус, у него были какие-то дела с их машинными архивами. Уже раз пять я поджидал его тут, но он или ходил другим маршрутом, или гулял в компании таких же стариков, или ещё по каким-то причинам мирно проходил мимо. Мысленно я снова пообещал себе, что на этот раз точно все закончится.

Послышалось тяжёлое сопение, которое я успел изучить наизусть. Я приготовился. Сдернуть заглушку, отбежать к безопасному месту, пока прометиум заполняет тесный коридор, зажечь огонь и…

“Плохо, мальчик”. Шум в ушах собрался в тихий голос неизвестно откуда. “Убивая так, не получишь удовольствия. Я покажу, как надо.” И в голове будто взорвалась фраг-бомба. На секунду глаза отключились, и я почувствовал, как меня заполняет нечто холодное и чужое. Левая рука потянулась к легионерскому тяжёлому матовому штык-ножу. Сама по себе.

Этот варп-переход меня убьет. Я распластался на корточках и давил виском на колючие пружины матраса, пытаясь отвлечься на физическую боль. Получалось плохо - каждой нервной клеткой я ощущал мириады существ, от которых меня защищала лишь тонкая прослойка из металла и керамосилумита. И тысячи эргов поля Геллера, размазанных на одиннадцать квадратных километров поверхности эллипсоида реального пространства, заключавшего в себе “Верный пес”, гвардейцев, меня, и просто кусок нормальной материи. Не будь этой защиты, количество метров брони между мной и варпом безразлично. Не представляю, что будет с моей башкой, если...

Корабль тряхнуло. Свет погас и тускло загорелся красным аварийный свет. Голова моя разлетелась на тысячу осколков. Пока что фигурально. Сквозь кровавый туман в глазах я увидел, как стенка отсека и одновременно внешняя бронеперегородка корабля течет, как горячий воск. А в образовавшемся проеме двигались три силуэта космодесантников, за которыми изливалось… нечто. Мозг отказывался воспринимать то, что было снаружи, сконцентрировавшись на приближающихся фигурах.

Я не был один в отсеке. Но беспощадный огонь, открытый из болтеров пришельцев, быстро это исправил. Космодесантники двинулись ко мне. Боковым зрением я увидел, что от внутренней переборки тоже кто-то идет ко мне - незнакомый человек в форме корабельного инженера, несущий пару комплектов пустотных комбинезонов для работ в вакууме. Он обратился ко мне:

— Одевай быстрее, времени совсем нет.

Передний десантник качнул головой:

— Он не сможет. При потенциале дельта его ментальная защита по сути отсутствует. Если оставить в сознании, он выгорит через семь минут. Ситуация?

— Здесь поле Геллера уже не восстановить. Экипажу не до нас.

— Хорошо. — Десантник повернулся ко мне, и я увидел зеленую гидру на наплечнике. Он направил ладонь на меня. — Спи. Мы доставим тебя к Дремуру. Он научит тебя выживать. А мы — убивать.

И я отключился.

Третья планета системы Рейка по имени Альвиола не имела суши. На небольшом архипелаге недалеко от экватора, выглаженном до гладкости извилины среднего имперского губернатора, с трудом умещался небольшой город с одноимённым названием, на нем же находился один из двух местных космопортов. Другой находился на Южном полюсе. Практически на огромном недвижном айсберге, что составляли большую часть поверхности планеты. Там же находилась Схола Псайкана, в которую меня переправляли по демон знает какому по счету перелету.

Я был отправлен туда официально, и бумаги у меня были шедевром бюрократии. Разумеется, меня не посылали снова получать трехлетнее общее образование. Храм учил на совесть и был на отличном счету у командования, но… не все ученики приходили из линейных частей. А учили там иногда совсем не разделам «Тактики Империалис» для боевых псайкеров. Весь штат схолы был так или иначе связан с Альфа Легионом, который не стал заморачиваться с кадровым училищем, взвалив его обеспечение на имперский Муниторум. Сложно представить, как далеко гидра раскинула щупальца, чтобы такая вопиющая наглость стала возможной.

Хмурый оперативник выдал мне документы на имя некоего Аякса Альтмайера.

— Сэр, меня зовут Нейтан Стукас, — недоуменно сказал я. Раньше Легион Альфа забывчивостью не страдал.

— Ты не понял. Юнкер Стукас погиб во время спонтанного выхода из строя генератора поля Геллера на штабном корабле «Верный пес». На твоем родном мире уже отчеканили Золотой Череп и помянули тебя в общепланетной молитве Императору. Большая честь, учитывая количество погибающих там ежедневно ребят. Вероятно, сказалось отсутствие у тебя родственников, которых придется ставить на десятипроцентный пансион. — Спаратои явно издевался, прекрасно зная мои болевые точки. — Мы живем многие жизни. После окончания одной начинается другая. Имя новорожденному дает старший брат-легионер. Это единственное благословление, что нам доступно.

Мое появление не вызвало никакого удивления — здесь было полно мутных личностей неизвестно откуда с откровенно липовыми легендами, раскапывать которые себе дороже. Гоняли здесь серьезно. Если в Гвардии у меня получалось иногда поспать почти как в благословенные старые дни за операторским сиденьем, то здесь об этом я мог лишь мечтать. Зато уже на втором месяце я стрелял лучше среднего орка, улучшил и так неплохие навыки спринтерского бега и успел поводить все, что выдерживал ледяной наст айсберга. Но, подозреваю, применить эти навыки мне не суждено. Боли в голове сопровождали меня почти непрерывно, а кошмары портили даже те минуты, что получалось оставить на сон. Я становился дерганым, рассеянным, легко впадающим в ярость.

Наставник Дремур был низеньким иссушеным старичком, копией бедолаги Дуллмита. Он учил знаниям о тварях Хаоса, их слабых местах, защите от соблазнов и кошмаров Губительных Сил. И учил хорошо, все на айсберге почитали старого мастера, а среди учеников спорили, в каком Ордосе Инквизиции он совершал великие подвиги. Еще мастер заведовал индивидуальными занятиями для контроля слабых мест в подготовке.

Мы стояли на краю ледяного берега, на отколотый край которого лениво накатывались огромные чёрные волны всемирного океана. Внизу на маленьком рифе гомонила стая местных пингвинов. Я тяжело дышал - пробежка далась мне нелегко. А Дремур выглядел свеженьким, как после часовой лекции в уютном моторизованном кресле.

— Как голова, не беспокоит? - спросил он ехидно.

— Никак нет, господин старший наставник!

— Ага, ага… То-то ты смахиваешь на астропата, что только что отправил полную коллекцию мемуаров нашего губернатора. Можешь не прикидываться. Ты медленно сходишь с ума от касания Имматериума. И в Адептус Астра Телепатика не обратиться, потому что жить тебе пока еще хочется.

Я медленно кивнул. В душе всколыхнулась угасшая уже надежда. Дремур был единственным, кто мог мне помочь.

— Пришла пора сделать из тебя что-то поприличнее. Знаю, у тебя были проблемы с самочувствием последнее время. Это хорошо, даже не нужно возиться с размягчением твоего узенького сознания. Пора учиться плавать в море, в которое ты свалился. Доставай, — он кивнул на два увесистых вещмешка, что мы тащили с собой.

В мешках лежали два гермокостюма, таких же, в которых меня переправляла абордажная команда Легиона. Я взглянул на иссиня-черные глубины, плещущиеся в десятке метров отсюда, и у меня появилось нехорошее предчувствие.

— Прекрасная картина, не правда ли? — у старика явно были извращенные эстетические вкусы. — Да, все верно. Пора купаться.

Конечно, холода не ощущалось, но под водой было очень некомфортно. Не слышно ничего, кроме собственного дыхания, вокруг кромешная тьма, и лишь каким-то глубинным чувством ощущается давление равнодушной чужой среды, окружившей тебя.

В ухе ожила вокс-бусина:

— Алло, Аякс, слышишь меня? Можешь мысленно возблагодарить меня за экскурсию и наматывать на ус. Избавиться от внимания Хаоса невозможно, когда ты уже заинтересовал его. Но его можно перебороть. Тебе придётся сжиться с ним, понять его. Знаешь, зачем мы плаваем тут, как говно в проруби? Это замечательное место превосходно проецирует варп на материальность. Понимаешь, о чем я?

— Никак нет, господин старший наставник.

— А так? — В воксе послышался резкий выдох, статика зашумела вдвое сильнее.

И мир преобразился. С глаз словно сдернули черное покрывало. Пространство будто залил рассеянный красноватый свет, вода была незамутненной, словно мировоззрение Ультрадесантника, и лишь непрекращающиеся колебания и рябь наверху говорили, что мы глубоко под водой.

Вот только меня это не успокоило: наоборот, кажется, я завизжал от ужаса. Причина была повсюду - много, много, много жизни вокруг. Вокруг совсем близко сновали извивающиеся змеевидные силуэты, неторопливо проплывали какие-то гигантские кальмары, а глубоко внизу, где даже с моим новым зрением была видна лишь тьма, ворочались исполинские бесформенные тени. Они гнались друг за другом, сражались, пожирали, но как будто избегали подходить к нам, висящим в пустоте.

— Напоминает твои сны, верно? — В ушах снова раздался скрипучий голос.

Я постарался взять себя в руки :

— Да, господин наставник. Но даже там я не видел такие… штуки, — я показал рукой на исполинские чёрные канаты, идущие веером из непроглядной глубины наверх к поверхности.

— Хе, это интересное существо. Я расскажу о нем позднее. А теперь скажи, умеешь плавать на глубине?

— Да, — я чуть всплыл, подался вперёд, вбок — я хорошо плаваю.

— Прекрасно. Тогда начнём.

Вдруг тихо щёлкнул, отключаясь, кислородный генератор. Я в панике завопил:

— Сэр, мой баллон… Он отключился!

— Да, парень, я в курсе. Это я его отключил.

— Сэр… Что?!

Вокс-бусина тоже пискнула, отключаясь. Старику было неохота слушать мои крики. Умолять его было бесполезно, единственный шанс - успеть добраться до поверхности. Перестав тратить время, я погреб наверх, стараясь расходовать силы экономно. Не знаю, что задумал коварный старик: если это садисткое испытание, то выполнить его невозможно. Хотя поверхность казалась совсем близкой, но я знал, что до неё не меньше сотни метров. Даже если каким-то чудом я успею, декомпрессия меня убьёт гарантированно.

Но все же я пытался. Я не замерял скорость, все силы направив на недостижимую голубизну. По лицу полил горячий пот, сердце колотилось, нестерпимо хотелось воздуха, но каждый глоток только усиливал жажду. И в конце, почти погасшим разумом, я чувствовал облегчение. Ещё чуть-чуть, и эта мука прекратится. Кончено…

Как ни странно, я ничего не чувствовал. Ни горящих лёгких, ни разрывающейся от боли головы. Вообще ничего.

— Ну как дела? — раздался мерзкий бодрый голос. Я раскрыл рот, чтобы достойно ответить вероломному уроду… но не смог выдавить ни звука.

— Спокойно, спокойно… Я вытащил тебя в варп. Сожалею, что не предупредил о некоторых неудобствах, — в его голосе никаких сожалений не чувствовалось, — Иначе ты бы обязательно устроил какую-нибудь глупость. А теперь — открой глаза!

И я прозрел. И попал в свои кошмары. Дремур был прав — подводный мир был очень похож на другую сторону мира. Кстати о нем - на том месте, где был его скафандр, полулежал… змееголовый ящер. С худым гуманоидным телом, выгнутыми назад мощными ступнями, чешуйчатой броней и холодными круглыми желтыми глазами рептилии с вертикальными зрачками. Я вдруг понял, что и сам не выгляжу человеком — я был похож на расплывчатое облако с позорными ложноножками вместо конечностей. Человекоподобное, но чем-то напоминающее такого же ящера. И от меня утекали тонкие струйки призрачной эссенции — от висков, груди, и еще пара помельче. В темно-красном мареве, в которое они утекали копошились какие-то черви, жадно сгрудившиеся у ручейков.

— Ага, примерно такая у тебя и меня внутренняя суть. Я так понял, плавать ты умеешь. Подвигайся немного. — Пришлось подчиниться, хотя продернуло ознобом от просьбы, после которой в прошлый раз я вполне натурально умер. У меня получилось почти не хуже, чем в реальности. — Отлично. Теперь будем лепить из тебя нечто жизнеспособное. Сейчас ты — кусок аппетитно источающего кровь мяса в загоне с голодными акулами. Так не годится. Втяни в себя ихор, который из тебя так и хлещет.

Как ни странно, я его понял и послушно потащил в себя вытекающую серебристую субстанцию. Астральные паразиты, густой кучей облепившие её, потянулись следом.

— Ты что, приглашаешь червей пожить у себя внутри? Дело твоё, но я не рекомендую. Тебе не понравится. Разберись с ними, как с обнаглевшими клопами. Убей!

Я представил себя в моих сапогах, а на месте мелких гадов - частых в подземке Аргензиума жирных тараканов. И моя вытянувшаяся ложноножка хлестко врезала по алчному скопищу, оставив от него светящееся облачко. Остальные твари немедленно разбежались, скрывшись в клубящихся тенях.

— Молодцом, касатик! В этом вся суть выживания. Сильный жрёт слабого. Жри слабых и не попадайся на глаза сильным. Чем сильнее ты, тем вероятней сожрешь ты, а не тебя. Сожри свою добычу. Закрой ею свою рану.

Преодолевая отвращение, я взял оставшееся от червей облачко и залепил им одну из своих прорех. И резко пожалел об этом. Затошнило, как будто съел гнилое мясо. Но при этом почувствовал, как будто долго болевший зуб внезапно исцелился.

— Полегче стало? Вот-вот. Ладно, пока хватит. Идём обратно.

Без предупреждения ящер мгновенно очутился рядом и ударил когтистой лапой. И я снова отключился.

Я очнулся на ледяном берегу, уставившись в небо. Снова боль и страдания, это было… больно, но как-то по-родному.

Над головой возникла мерзкая харя Дремура:

— Просыпайся, спящий красавец, нас ждут великие дела!

Я внезапно осознал, что могу разговаривать:

— Сука, сука, сука, говнюк, урод, сука…

Дремур с интересом наклонился. Я собрал все силы, и плюнул прямо в ненавистную морду. Подлый старик отскочил и брезгливо утерся. Затем он подошёл и неожиданно сильно пнул меня в бок. Я, как опытная кукла для битья, оценил, что удар старика ничуть не слабее, чем у вожака безумных еретиков.

— Щенок, если ты до сих пор не догадался, то через месяц из тебя уже бы вылупился какой-нибудь низкосортный демон. По правилам этикета тебе следует валяться в пыли, лобзая мне ботинки. Я обойдусь без этого сомнительного удовольствия, но тебе не стоит меня злить. Ты понял меня?

Я решил, что дразнить злопамятного старика действительно не стоит.

— Да, наставник. Но…

—Тогда заткнись и пошли в схолу. И вдыхай поглубже. Последние полчаса ты был немного мёртв, и тебе лучше спасти те клетки твоего смешного мозга, что ещё не отмерли. Хотя утрата небольшая.

Надо признать, несмотря на несколько незадавшееся знакомство с мастером, в его словах о лобзании ботинок были зерна истины. Дальнейшие занятия по нырянию в варп уже не были так экстравагантны, но благодаря им я начал чувствовать себя человеком. Или перестал? Впитывая знания, я перестал чувствовать себя жалким щеночком, но вместе с этим чувствовал, что я необратимо изменялся. Становился сильнее. И мне это нравилось. Изменились не только мои пси-возможности - никто не отменял другие занятия в схоле. Я научился эффективно командовать малыми группами, овладел навыками работы со сложной техникой, изучил тактические характеристики и видовые особенности лоялистов, хаоситов и ксеносов. Голую силу, реакцию, навыки стрелкового и рукопашного боя мне тоже пинками подняли до вполне приличного уровня.

Можно сказать, что я сдружился с мастером Дремуром, ни на миг не забывая жуткую смерть от удушья. Со временем общение с ним даже иногда обходилось без оценок моей умственной неполноценности.

Мое последнее с ним занятие проходило там же, на берегу.

— Смотри сюда, дубинушка, - показал он пальцем на то же самое гнездо существ, напоминающих пингвинов. Там было оживленно - намечался брачный сезон и островок трещал от наплыва птиц.

— Много пингвинов, - глубокомысленно ответил я.

— Да, пальцев твоих рук не хватит посчитать, - съязвил старик, - Подождем.

Возбужденно галдящие птицы плотно заселили островок, в отдельных местах уже не хватало места. Внезапно послышался странный булькающий прерывистый гул. Галдеж сменился на паникующие вопли, птицы начали разбегаться. Безуспешно. Вверх взметнулся фонтан воды вперемешку с тушками пингвинов. Когда он опал, за ним открылся исполинский водоворот, что медленно тянул на глубину и льдину, и глупых пингвинов. Через какое-то время все было кончено. Черные волны равнодушно прокатывались над местом жатвы. О случившемся напоминали только разбросанные вокруг куски льда и вопящие от ужаса отставшие птицы.

— Что скажешь? - полюбопытствовал Дремур.

— Жуть, - искренне ответил я.

— Это как раз был тот интересный октопус, о котором я обещал рассказать при первой встрече. Чудовище из самых глубинных слоев океана, что протянуло щупальца далеко-далеко, пожирая жадных идиотов. Оно обустраивает привлекательное для мяса место и терпеливо ждет, пока соберется побольше еды, а потом - хоп, и все. Жертва идет на прокорм, а октопус готовит новую приманку.

— Сэр… вы же не просто так рассказываете?

— Нет, парень, не просто. Я видел, как покорежило тебя при первой встрече. Тебя не обкусала тупая безмозглая тварь варпа. Тебе аккуратно взломали рассудок, с целью говорить с тобой и воздействовать. Не буду спрашивать, что и зачем. Но что я тебе скажу. - Дремур кивнул на равнодушное море. - Киты самого глубокого океана опасны. Если они положат на тебя глаз, тебе понадобится вся мудрость и воля, чтобы избегнуть ловушки. Сыны Альфария могут помочь тебе - они знают многое. Для людей, конечно. А теперь, - он резко переменил тон, - тебе пора идти. Твое обучение заканчивается. Капитан Альфарий Тимус потерпел крушение корабля после окончания своей игры. Отправляйся к нему и довези к нам. Можешь считать это началом стажировки.

Я вылетел на Аквиле, незаменимой для негрузовых внутрисистемных перелетов, в которых жалко гонять дорогущие клиперы, таская в основном их дедвейт. Мой путь был на Теккон - маленький далекий спутник Альвеолы типа терранской Луны, но пустынный и необитаемый.

Моей целью был один из сотен одинаковых больших глубоких кратеров, закрытый от солнца и по самый верх наполненный чистейшей тьмой. Я, точнее авгуры Аквилы, не находил сверху никаких признаков жизни, пока откуда-то из глубины не появилась ярко-красная точка сигнального файера.

На спуске я действительно заметил вконец убитый десантный челнок. Около него находились двое легионеров, но жив, кажется, был лишь один из них - второй издали был похож на изломанную, истоптанную куклу. Это был лысый мощный гигант с грубыми чертами — одно лицо на всех. Второй космодесантник, занимался чем-то непонятным. Он копал. Типа траншейной, но огромной цельнометаллической лопатой он выгрызал куски реголита, похожего на гранит, копая внушительного размера яму прямоугольной формы. Я поклонился.

— Приветствую, Альфарий-капитан! Я…

— Здравствуй, Аякс, - монотонно работающий десантник поднялся и повернулся ко мне. - Без чинов.

— Есть без чинов! - гаркнул я. - Разрешите доложить…

— Знаю. Мы отправимся после похорон Криса.

Я с недоумением посмотрел на яму.

— Господин Тимус, вы хотите устроить погребальный костёр в яме?

— Нет. Это могила, где будет лежать тело.

Я ни разу не слышал о таком расточительстве, поэтому не удержался:

— Прошу прощения, но разве рационально так тратить землю и останки?

— Считай это капризом старых солдат, у которых не осталось ничего, кроме друг друга и несбыточных мечт. — Капитан Гидры неподвижно стоял и смотрел вглубь свежей могилы. - Когда-то так прощались с мёртвыми. Давным-давно, когда человечество жило на Терре и не знало ни ксеносов, ни варпа, ни Императора. Мы с Крисом веками вели счет, кто больше спасал жизнь другому. Теперь он навсегда останется в его пользу.

Тимус повернулся ко мне.

— Не думай, что кто-то впечатлится твоими моральным страданиями. Любой из нас проходил через то же самое. Одиночество в кругу врагов. Необходимость изображать кого-то другого. Бессилие. Горечь ошибок. Потерю привычного мира. Неизбежность тяжёлых решений.

Теперь я стоял, тупо глядя в яму. Но все равно чувствовал пронизывающий взгляд хаосита.

— Человек так устроен, что ему нужна опора. Даже спейсмарин. Лоялисты до сих пор верят, что вернется Император и спасёт их. Предатели выслуживаются перед богами Имматериума. Механикус обожествляют мёртвое железо. У нас же нет никого кроме себя. Мы сами прокладываем путь к спасению. Мы полагаемся на свой разум и свои силы. Мы сами копаем свои могилы и сами себя хороним. Есть мы - и все остальные. Никого над нами.

Что бы ты не думал, ты один из нас. Ты мыслишь как мы, ты действуешь как мы. Ты нуждаешься в нас, так же как и мы в тебе.

Он повернулся к собрату и аккуратно положил его тело в могилу.

— Прощай, брат. Ты погиб раньше меня — как и многие, многие другие. С тобой ушла еще часть нашей сути. Но твоя смерть сделала цель ближе — и я сделаю все, чтобы она не пропала зря. Гидра Доминатус!

Часть один: Орудия Аргензиума

Часть два: Вниз по течению

По его же словам, Ахурзас использовал вторжение, чтобы отвлечь базирующийся в соседней системе гвардейский корпус от охраны непримечательной планеты Аврелий. Кем он был? Ведущим свою игру одиночкой, посланником Гидры, агентом Инквизиции с целью столкнуть между собой Тысячу Сынов и Альфа Легион? Не знаю. Мне хотелось вернуться к своему операторскому креслу и спать по ночам.

И кажется… я привлек внимание тех, чье внимание хорошим не заканчивается.

О текущей ситуации. Все было плохо. Хотя козни эмиссара Легиона с моим скромным участием сорвали полномасштабное вторжение Тысячи Сынов на планету, но, понеся большие потери, варбанда высадила десант. И большие потери стали нести уже Силы Планетарной Обороны. Не менее дюжины космодесантников Хаоса при поддержке орды еретиков, адской бронетехники и жутких исчадий варпа устроили настоящую резню в мегаполисе. Ситуацию выправили спешно двинутые силы Астра Милитарум, неизвестно зачем располагающиеся в соседней системе Аврелий в достаточно серьезных количествах. Они приостановили натиск хаоситов, и те окопались в полуразрушенном городе. Операция «набегай, грабь, сматывайся» переросла в полноценное сражение.

Командуй хаоситами самый фанатичный комиссар, он скомандовал бы немедленное отступление ввиду провала операции. Перерожденные легионеры же вцепились в Аргензиум мертвой хваткой. Они могли дать фору в знании военного искусства любому Генералу Милитант, но ими двигала не Тактика Империалис, а старая, очень старая ненависть. И на отвоеванный плацдарм на несчастном Аргензиуме высадились новые хаоситы. И рейдерский налет окончательно превратился в позиционную войну.

Жалел ли я, что все обернулось именно так? Да, конечно. Мог ли я что-то изменить? Не знаю.

Что бы я не говорил про марионеток, но мне не оставалось ничего иного, кроме как выполнять директивы Ахурзаса. На «Верном псе» меня приняли как героя. Никто не спрашивал, почему нападавшие были расстреляны со спины, или что за тиски сломали шею главарю культистов. Офицерам и комиссару было не до этого, а рядовые гвардейцы предпочитали не задавать лишних вопросов. Простые правильные ребята, для которых свой — это тот, кто убивает врагов. А кто свой для меня? Не знаю…

Я снова попытался поспать. Как я говорил, с этим у меня появились проблемы. Нет, муки совести не мешали мне спать — тогда я думал, что научился с ней договариваться. Но… я боялся засыпать. Мне снилось… жуткое.

Представьте в пустоте космоса вашу родную планету, ваше солнце, вереницу звезд, висящих вдалеке. Представьте, что с ее орбиты исчезли все корабли, станции, техногенный мусор. И представьте, что пустота перестала быть пустотой. Из окрестной тьмы лезут и тянутся к планете полупрозрачные щупальца, пространство заволокло шевелящимся туманом, в котором скользят тени мерзких и страшных тварей.

И все это вы не видите глазами обычного человека, а ощущаете так, будто являетесь частью чего-то огромного, чуждого и всесущего, словно таракан, слившийся с разумом величайшего псайкера. Знаете, что можете познать любую пылинку, стоит лишь приложить волю своего ума. Но всю ее бросаете на то, чтобы удержать тающий в огне разум, отгородиться от бушующего знания.

Видение оборвалось, сдутое оглушительным воем сирен боевой тревоги. Меня подкинуло со стула, на котором я прятался от очередного ремонта сервоприводов на идущих сплошным потоком разбитых «Часовых». Я будто вернулся на три месяца назад, но сейчас чувствовал скорее облегчение, чем отчаяние. Что бы ни случилось, сейчас я просто винтик в военной машине Империума, и мне не грозит ничего страшнее быстрой смерти.

В отсеке продолжалась беготня, вызванная неожиданным уходом корабля с орбиты. Многим понадобилось принайтовать всякий хрупкий хлам, вроде ампул со всякой химией (которые почему-то старательно укрывались от офицеров). Попутно народ обменивался мнениями, что могло заставить командование срочно сдернуть такой малополезный в бою корабль, как «Верный пес».

Прямо перед стартом зашли командир роты, комиссар и зачем-то наставник-архивариус Дуллмит, который был моим основным препятствием на пути к офицерскому чину — упертый маразматик, раз за разом срезающий меня на экзаменах каким-нибудь эдиктом Муниторума тысячелетней давности.

Новости, принесенные ими, ошарашили всех, особенно спешно завербованных прямо во время войны уроженцев Аргензиума, вроде меня.

Мы уходили с Аргензиума. И возвращались к изначальному месту прописки, Аврелию. Там творилось нечто непонятное. По туманным речам командира майора Бривуса «коварные изгои воспользовались нашим уходом в карающий поход во имя спасения мирного населения этой планеты, и нанесли подлый удар по оставленному без защиты миру». Мы, соответственно, «возвращаемся, чтобы достойно наказать бесчестных трусов». Почему надо куда-то тащиться, когда наказать коварных изгоев можно здесь, и чем мирное население Аргензиума хуже такого же на Аврелии, из его речей было непонятно. Нам обещали, что бесчисленные полки с отдаленных миров уже в пути, чтобы заменить нас. Верилось плохо.

Аврелий — небольшая и неуютная планетка, представляющая собой исполинских размеров астероид — пришелец из пугающих глубин далеко за гранью Империума, захваченный старой звездой и ставший ее вечным спутником. Его подвергли терраформированию всего около миллениума назад, и до сих пор планета не может похвастать ничем, кроме однообразных красноватых лишайников и черной травы, худо-бедно поддерживающих кислородную атмосферу. На планете существовали кое-какие поселения-комбинаты, занимающиеся металлургией, войсковые части Милитарум Региментос, занимающиеся их охраной, и монастыри Адептус Механикус, занимающиеся вообще непонятно чем.

Точнее, занимавшиеся. Население Аврелия, как нам сообщили в новой речи Бривуса, было практически полностью вырезано как снег на голову упавшими десантными кораблями ренегатов, как и оставшиеся на геостационарных орбитах гвардейские базы.

На мой взгляд, спешить было уже некуда. Следовало дождаться разбросанные подкрепления, прогнать с орбиты рейдеров, заблокировать планету и методично выкуривать засевших там хаоситов. Или просто плюнуть на них и вернуться на Аргензиум — по крайней мере там оставались живые люди.

Но командование считало иначе. И вот наша рота в полном составе сидела в субатмосферном боте, на полной скорости мчащемся по направлению к Хосту, одному из бывших поселений. Бот на предельно малой высоте проносился над изрезанными отрогами и ущельями красно-черными каменными холмами, справедливо опасаясь зенитного огня.

Флот уже успел получить на орехи. Когда эскадра с трудом оттеснила висящие на орбите баржи, монитаторы планетарного подавления нахрапом вышли на огневую траекторию... и немедленно получили в бронепояса с земли тяжелыми трансатмосферными снарядами. Такие выходки, как специалист говорю, требовали серьезнейших средств целеуказания, огневых средств, когитаторов-вычислителей и высококлассных операторов, заставив нервно сглотнуть аналитиков и командование. И нас тоже, разумеется.

Даже Астартес умоются кровью, атакуя этих ребят.

Планом предусматривалась наша выброска с приданными «Химерами» на дистанцию трехчасового марш-броска от цели. Затем сам марш-бросок, выход на огневые позиции, закрепление на них и ведение огня с дальней дистанции в ожидании второй волны десанта с тяжелым оружием. Тем же самым занимались семь остальных рот, замыкая Хост в кольцо.

Как ни странно, высадились без помех. Экипажи засуетились вокруг ряда «Химер» и «Часовых», а нас выстроили рядом, чтобы дать окончательные указания. После небольшой ободряющей речи майор раздал последние указания и уступил место комиссару. Гедт прошелся перед строем, останавливаясь для ободряющей или угрожающей фразы.

Передо мной тоже остановился:

— Юнкер Стукс! На вас я возлагаю особые надежды! Ваш доблестный подвиг — пример для многих из нас. В вас я вижу истинную верность имперскому кредо! Бейтесь в строю своих товарищей, как на священном посту защиты родной планеты — и клянусь своей верой, вы пойдете дальше своих самых смелых мечтаний!

— Аве Империум, сэр! — заорал я.

Сводная группа выстроилась в колонну и двинулась по узкой тропке между отвесными скалами. Опасаясь засады, в боевом охранении шагали «Часовые», с трудом находя путь среди каменных глыб.

Колонна шла медленно. Монотонные виды на каменистую пустыню осточертели почти мгновенно. Но скучно мне не было. Мне было страшно.

Я оказался в машине командира взвода, и сильно пожалел об этом. Такие реплики в воксе, как «пропала связь с коммодором», «диверсия на флагмане», «были расстреляны со спины», «сэр, вы уверены? Я знал его много лет…», «уничтожен наземный узел связи-шифратора», «компроментация связи с кораблями поддержки» - отнюдь не добавляли спокойствия моему хронически взвинченному настрою. Мрачно посмотрев на меня, лейтенант переключился на тактический канал:

— Взвод, внимание. Соблюдаем предельную осторожность. Поступает информация. Ренегаты умудрились сломать нашу связь с командованием наверху. Обнаружились предатели из наших и найденного мирняка. Ребята из соседней роты встретили детей, спасшихся от хаоситов… под личинами которых скрывались уроды вроде тех, что были на Аргензиуме. Осторожней там.

Стены десантного отсека давили на меня, а шепот тысяч голосов мешал думать. Он разросся до такой силы, что затмил голос моего скромного мозга. Ослепленный ужасом, я дернул на себя люк «Химеры» и выскочил наружу, гонимый страхом прочь от колонны.

В этот момент сбоку, спереди и сзади тьма осветилась залпами стабберов, лазганов и гранатометов. Одновременно взорвались машины во главе и хвосте колонны, а за ними и все остальные. Выживших не было.

Из тьмы на дорогу, освещенную полыхающими остовами, высыпали разномастные безумно выглядящие еретики. На каждом хоть где-нибудь, но был знак зеленой гидры. Послышался вой сервоприводов, и показались «Часовые» из состава боевого охранения. В них тоже сидели еретики. Их орава визжала, орала прыгала, и стреляла по горящим останкам. Один, весь в шрамах, подбежал к ним и достал голыми руками из огня закопченный гвардейский шлем и напялил на себя, радостно скалясь.

Сначала на меня не обращали внимания, но постепенно все новые еретики подходили и смотрели на меня. Смотрели молча и нехорошо. Вскоре они окружили меня плотным кольцом. Это было страшно.

Вперед выбрался один из них — куда крупнее и сильнее обычного человека, все лицо в шрамах на лысом черепе, в тяжелой броне, обвешанной цепями и шипами. Он без замаха ударил кулаком в боевой перчатке мне в живот, отчего я отлетел и упал. Главарь пнул меня:

— Щенок. В моей своре тебя разорвали бы на куски. Вы сбились в большую кучу слабаков. Поодиночке вы никто. Поклоняетесь ветхому скелету и ищете у него защиты от Избранных Хаосом. Ха. — Он повернулся к своим, что издевательски улюлюкали. — Ты и ты. Берите это мясо и везите его в логово.

Свора изумленно замолчала.

— Что уставились, уроды?! А ну, живо! Великие затребовали к себе того, кто избежит нашей ловушки. А вы че встали? Шевелись! — с этими словами он прыгнул к ближайшему культисту и, подняв его за шкирку, швырнул в толпу.

Банда рассыпалась во все стороны. Ко мне подскочили два грязных полуголых еретика, схватили и без церемоний закинули в спрятанный неподалеку броневик.

Дорога была долгой и извилистой. Я отбил себе каждую косточку, валяясь на полу. Оба еретика почти не двигались и не разговаривали, но зыркали каждый раз, когда я шевелился. Поэтому шевелился я мало. Через несколько часов я почувствовал, что мы приехали. С пола мне было сложно разглядывать окрестности, но вечный шепот в моей голове стал намного громче и казалось, что я почти различаю слова обращенного ко мне зова. Все так же бесцеремонно мои попутчики выволокли мое тело, кинули его на пыльную землю и уехали.

Я попытался встать, опираясь локтями… и меня чуть не вырвало от ужасного смрада. Пытаясь не обращать на него внимания, я встал на колено, но дальше продвинуться не мог. Сзади я услышал четкий и ровный голос — очень, очень похожий на на тот, что я часто слышал в кошмарах.

— Ты не заслужил существование.

За последнее время я часто боялся, но в этот раз вцепившийся в позвоночник страх был сильнее, чем в кругу разъяренных культистов.

— За сто семнадцать дней внутри Гвардии ты не поднялся до командования даже незначительным подразделением. Течение судьбы влекло тебя наверх, и лишь маразм одного старика стоял у тебя на пути. Но ты не смог убрать даже его. Ты не расположил к себе влиятельных людей, ты не приобрел способных учеников и не овладел ценным знанием. Ты — негодный инструмент.

Внезапно сзади раздался новый голос — снова почти идентичный тому, что я слышал раньше, но чуть менее резкий:

— Для обычной игры — да. Для этой — нет.

Мне показалось удивление в первом голосе:

— Любой из моих птенцов стоит десятка таких бездарностей.

— Люди с алмазной душой способны на многое, но здесь они непригодны. У этой заготовки опаловая сущность — аморфная, замутненная, но подходящая лучше, чем у многих твоих птенцов.

— Зачем тебе простой человек? Он подобен суслику, выдернутому из норки грозовым ураганом. Сыграть роль должен один из нас. Я готов.

— Иногда жилы простого человека выдерживают больше, чем углекристаллический остов космодесантника. В основу этого монумента должны лечь кости неизмененного человека.

— Тебе решать. Но наши братья… они заслужили больше, чем не понимающий ничего полуфабрикат, — резкий голос стал глуше. - Хорошо. Мне безразлично, какой камень внутри этого человека, но он получит огранку, достойную своей задаче. Это тебе, человек. — В мой чехол для стандартного штык-ножа на поясе с силой вложили что-то тяжелое. — Устрани того архивариуса, что стоит на твоем пути. Или умри. Тебя готовы заменить сотни более достойных. Потом отправишься к Дремуру. А теперь… Ты закончил, Заасхур?

— Да. Мы готовы уходить с этой планеты.

— Наконец. Мне надоело играть в войну с солдафонами. Никакого изящества нет в вырезании младенцев. Я ухожу собирать материал.

Мне послышался легкий шорох, возможно просто обман слуха. Рука схватила меня за шиворот, подняла и поставила лицом к себе. Передо мной стоял тот, кого я ожидал увидеть — космодесантник в сине-зеленой броне с изображением многоглавой зеленой гидры. А за ним… Я понял причину жуткого смрада.

За ним высилась стена из трупов. Гвардейцы, Региментос, гражданские, механисты, еретики, мужчины, женщины, старики, дети… Свалены валом, опоясывающим кольцом поселение. Аккуратно, если здесь уместно это слово. Виднелись даже бастионы. На одном из них на телах стоял «Грифон», возле которого суетились хаоситы. Из полученного опыта я понял, что они занимались его переоборудованием в зенитную «Гидру».

Кажется, хаоситы больше не опасались наземного нападения.

В середине поселка виделось скопище тяжелой карьерной техники. В их центре стояли огромные столбы с блоками, через которые были перекинуты массивные цепи, тянущие что-то огромное и тяжелое.

— Культ Омниссии состоит из догматиков и скованных предрассудками дилетантов. Но и в навозе бывают бриллианты. Магос Септиарий из Адептус Биологис добился немалых успехов в применении мертвой плоти как вместилища Имматериума и использования ее как оружия. Но слишком поздно понял, что некоторые запреты писаны кровью. — Заасхур отошел вбок, демонстрируя ужасный вал. — Это лишь смешная импровизация. Когда ты будешь в Альджахаиме, и увидишь опрокинутые пирамиды из некростеоса, на дне которых плещется сам воплощенный Имматериум, то поймешь разницу. Для них собирали миллиарды умерщвленных людей, из которых вытаскивали кости, перемалывали в пыль и тщательно выкладывали слои, перемежаемые переплавленным железом, вкусившем крови. А здесь лежит всего девяносто восемь тысяч сто двенадцать тел.

Я почувствовал на себе взгляд легионера, но сохранял невозмутимое лицо. Последние месяцы многому меня научили. Кажется, Заасхур остался удовлетворен.

— Сюда идет ваша колонна тяжелой техники. Отправляйся к ним. Когда ты до них доберешься, она уже будет уничтожена. Возьми инициативу над выжившими и приготовься к обороне. На добивание придет банда с северо-востока. В твоих интересах не дать ей вас добить или захватить. На этот раз у них не будет указаний на твой счет.

На командном мостике царила неразбериха. Половина монитаторов уже выходили из боя с тяжелыми повреждениями. Со всеми десантными группами, окружающими Хост, пропала радиосвязь, с майором Бривусом была, но с какими-то невнятными проблемами, высадка подкреплений сталкивалась со сложностями. Запищал вокс-передатчик связи с наземной группой.

— Коммодор фон Курц, прием. Бривус, ты?

— Сэр, у нас проблемы. Моя бронегруппа столкнулась с крупным отрядом еретиков, — голос в вокс-бусине был неожиданно четким и ровным.— Прошу открыть массированный огонь по площади.

— Батареи давно несут потери, ожидая координат . Связываю с арт-офицером. Отбой.

— Сэр? — К коммодору обратился отвечающий за связь с арьергардом офицер.

— У нас… проблемы. Из варпа вышло три легких эсминца с эмблемами Гидры.

— Захотели добавки? Что еще?

— За ними… гонится огромный рой орков. Идут курсом на сближение.

— Пизд…!

Я устало перевалил за очередной хребет. Не так-то просто в полной экипировке бежать по изрезанному ландшафту на расстояние, равное часу хода танковой колонны. И тут мои уши услышали грохот канонады совсем неподалеку, еще за парой холмов и тремя оврагами. Неужели Гвардия наконец сумела показать зубы?

Нет, не сумела. Орбитальная группировка с похвальной точностью поразила бронегруппу майора Бривуса. Открывающаяся картина чадящих «Махариев» и «Леман Руссов» удручала. Поражены были в основном центр и авангард, большая часть боевых и штабных машин.

Может, и стоило развернуться и бежать, раз скоро сюда подойдет орда безумных еретиков и вырежет недобитых гвардейцев. Но… я чувствовал на себе тяжелый взгляд того, кто отправил меня сюда. Глубоко внутри я знал, что я спасусь только вместе с ними.

Я не знал, что говорить выжившим, как уговорить их слушать меня. Но почему-то не об этом я сейчас думал. И не о том, как избежать цепких лап Ахурзасов и Заасхуров, когда-то людей, но утративших все человеческое, кроме внешности. Я думал о том, что зря наставник-архивариус Дуллмит не зачел мне экзамен на офицерский патент.

Тяжелый штык-нож лежал в ножнах.

Часть один:

Орудия Аргензиума:  Часть 1: Орудия Аргензиума

О себе мне нечего рассказать. Молодой потомственный рабочий из семьи потомственных рабочих. Практически сирота. Мать умерла от долгой болезни во времена моего детства. Отца забрали по мобилизации в Астра Милитарум – соседний субсектор не справлялся с нашествием орков. Даже не знаю, жив ли он сейчас. Вряд ли я его еще увижу.

Прокручивая в голове свою унылую биографию, я нырнул в черный зев старой неработающей очистительной станции, не забыв украдкой оглянуться. За спиной никого.

Спуск в канализацию, не функционирующую так давно, что в ней даже не воняло. Вниз, налево, спуститься по ржавой лесенке, не касаясь четных перекладин. Еще налево по всякой рухляди, обходя влажную грязь, мимо вкопанных острых стержней с очень неприятными подарками. Люк вниз. В первый раз я спотыкался в кромешной тьме, сгущающейся с каждым поворотом. Сейчас я по-прежнему не видел ни зги, но… словно тихий шепот, нечто мягко направляло мой шаг. Сначала незаметно, но здесь и сейчас явственно ощутимо.

Даже простые работяги заштатного агромира находят себе развлечения. Как-то, когда скука вконец одолела меня, я договорился о подмене с приятелем по службе и отправился по адресу, который мне шепнул один невзрачный мужичок с соседнего цеха. Сейчас я хотел бы переговорить с ним… но с тех пор он бесследно исчез.

Там был заброшенный подвал, в котором творилось нечто, чему я даже не знал названия. Я и не представлял, что из скромного цветка ландумии можно приготовить напиток, от которого видишь совершенно дикие и безумные сны. А эти оргии… Я видел совершенно развратных женщин, девушек и девочек, и не только видел… Иногда я представлял секс с несколькими женщинами одновременно, но даже не осмеливался думать, что это можно делать ТАК…

Я ходил туда не раз и не два. Я удовлетворял свои тайные желания и наслаждался этим. Но я не был дураком. Я видел, чем заканчивается путь тех, кто слепо пил, нюхал и трахал то, что им предлагали гостеприимные хозяева. Безумные взоры, животные звуки, слюна из безвольного рта… Я не хотел кончить так же. Но в то же время… здесь я чувствовал себя… свободным.

Примерно так откровенно я и сказал худощавому типу, что уже второй раз пытался накормить меня каким-то невероятно кайфовым составом, что непременно вштырит меня, как эту красную консерву от вида крови. Гомик гребаный. Вот без такого удовольствия я точно обойдусь.

- Слушай, Штоф, убери это говно куда подальше. Я сюда не слюнки пускать пришел.

- И зачем же ты сюда пришел, Нейтан?

- Да блин… спросил же. Я, бль, просто хочу уйти от этого дерьма наверху. Не хочу вкалывать как проклятый, пока эти суки наверху жируют и прикрываются сказочками для дебилов. Только со смертью заканчивается долг, типа сказал Император… Который просто-напросто умер давно. И осталась только кучка самых жирных свиней, что и дергают за ниточки…

Я со стуком захлопнул свою проклятую пасть, как только осознал, что только что произнес. Все, вот и доболтался свободолюбивый Нейтан. Этот чувак сейчас кинется доносить на меня, просто чтобы не угодить на лоботомию вместе со мной. Быстро, надо кончать его…

Я попытался поднять руки, чтобы задушить душевного собеседника, но отравленные различными дурманами руки слушались плохо. Безнадежно. В то же время Штоф никуда не собирался бежать. Он странно, по-птичьи наклонил голову, разглядывая меня, и я вдруг заметил, что зрачки у него почти вертикальные, как у кота. И веки словно чешуйчатые.

- Собирайся.

- К-куда?

- Тебе не место здесь. Эти полуживотные, – Штоф обмахнул костистой рукой комнату – годны лишь на топливо для Жадной Суки. У тебя другой путь. У нас.

И вот я снова здесь. Выудив простую серую робу из кучи таких же, я вошел вовнутрь нашего прибежища. Освещаемое лишь одной прометиевой лампой, с голыми стенами, вдоль которых стояли полтора десятка адептов в таких же серых робах. Посередине стоял Штоф в такой же. Я проследовал на свободное место. Никто не произнес ни звука.

Примерно через двадцать минут, нарушаемые лишь шелестом вновь приходящих сектантов, Штоф заговорил:

- Братья и сестры. Настает день, которого мы ждали. День освобождения. День пришествия истинных богов на Аргензиум. Узрите же того, кто несет нам Истину!

Лампа качнулась. Ее свет выхватил сгусток тьмы за плечом нашего пастыря. Или… кого-то? Было сложно представить, как в таком маленьком закутке скрывалось ЭТО. Огромная, больше двух метров высоты, недвижная скульптура из тускло отблескивающего металла, синего с желтой окантовкой окраса. Гипертрофированные грудь и плечи, широкие ножища. Два черных провала на месте глаз на шлеме, за ним – странная кувшиноподобная хрень на голове и статуя двух змеев, смотрящих в разные стороны за плечами. Театрально, да. Но… внушительно. По адептам прокатилась волна дрожи.

- Нас посетил борец с ложью, воин величайшего легиона Тысячи Сынов, чтобы лично указать нам веление Истинного Бога, Тзинча! – несмотря на попытки сохранить твердость голоса, Штоф таки сорвался на полузадушенный писк.

Статуя ожила. Космодесантник сделал один большой шаг к центру комнаты. Штоф отшатнулся, не дерзая встать с ним плечом к плечу.

- Слуги Тзинча. Хаос требует от вас исполнения его воли. Мы идем на Аргензиум и возьмем все, что он сможет нам дать. Вы – гниль в броне этого мира, уязвимость, что откроет нам путь в его сердце. Вы будете следовать плану Башни циклопов. – Его голос был ровным и безликим. Десантник-предатель повернулся к Штофу. Тот зачастил:

– Шалгат, Хмарий, Гринч, Шейраз. – палец поочередно указал на четырех адептов. – Вы со мной, займетесь саботажем орудий Южной цитадели. Тихвен, Грейвус, Талвий, Эронима, Карсем – Северная. Кригль, Мариус – ликвидация Авейро Симпавиуса, заместителя главы Адептус Арбитрес…

- Я не смогу! Меня схватит первый же Арбитрес, они ищут меня за…

Хаосит повернул голову на прервавшего его идиота и тот замолк. А потом закричал. Лампа начала качаться снова, и я явственнее услышал шепот, доносящийся одновременно издалека и изнутри. Под упавшим капюшоном глаза несчастного Кригля стали безумными, словно он увидал нечто кошмарное, и он в панике начал заслоняться от невидимого нападающего. А потом он издал тихий хрип и упал. Десантник повернулся, осматривая каждого из нас. Никто не поднимал глаз в ответ.

- Я Ахурзас, видевший ложных богов и богов истинных, прошедший через варп, приговоривший к смерти больше людей, чем живет на этой планете. Помните, кто я и кто вы.

- Шабрий, вместо Кригля. Аргений, Ливит…

О своей роли я уже догадывался. Конечно же, отрава рационов, комплектацию которых я контролировал. Имперской Гвардии, которая непременно подтянется отбивать нападение, потребуется огромное количество провизии, некоторая часть которой будет отравлена моими скромными усилиями. Конечно же, никто не стал сообщать нам планы древнего легиона, но можно было предположить, что скоро, после череды диверсий, ослабленный мегаполис посетят силы одной-двух варбанд для быстрого грабежа провизии, машин, оружия, и не позже этого месяца. В конце концов, если они будут тянуть, моя и прочие диверсии вскроются. Астра Милитарум была отвлечена непрекращающимися набегами орков в двух парсеках отсюда, и никто не будет поджидать варбанду Хаоса в такой дали от Ока Ужаса. А СПО, в которых я, кстати, состоял в расчете зенитного орудия, такой силе противостоять не смогут.

Что это значило? То, что мне конец. Если я прав, и мои хозяева похватают что под руку попадется и уйдут, меня прикончат Арбитрес – глупо полагать, что они не найдут виновника отравлений. Если я не выполню задание… при одной мысли об этом перед глазами вставало перекошенное лицо Кригля. Сдаться на милость Инквизиции? Это еще хуже…

Глубокой ночью, когда я следил за показаниями конвейера, раздался вой сирен и залы осветились тревожными огнями. Я ринулся к шкафчику со своим немудреным снаряжением – амуниция, лазган, лазпистолет. Теперь по боевому уставу мне следовало бежать на пост… который скоро будет перебит Штофом с подручными. В любом случае, здесь мне делать нечего.

На улице творилось… «адъ и Израиль», что бы это ни значило. Радары дальнего обнаружения проворонили подступающий флот – и я даже знаю поименно, благодаря кому. Мимо туда-сюда пробегали СПО. В одном направлении слышалась стрельба, с другого поднимались клубы дыма. Внезапно спину осветил яркий свет, через секунды ее толкнул мощный взрыв. Я обернулся. Кастра Экзерцитус полыхнула, выбрасывая протуберанцы белого пламени. У меня мало времени.

Южную цитадель уже посетили мои сотоварищи. Они успели прибраться, но в кладовке у входа в бункер лежало тело мальчишки-охранника, мертвой хваткой вцепившегося в лазган. Горло было перерезано. Дурачок, во всех уставах жирным шрифтом прописано, что нельзя позволять чужаку приблизиться к часовому. Даже если он твой знакомый Шалгат из СПО.

Вверх, тихо и аккуратно. Неожиданных гостей тут не ждут - даже если кому-то потребуется сюда, он не будет ожидать еретиков внутри. Двое должны стеречь вход, один ставит фраг-бомбу в нутро центра управления, еще двое на подстраховке и тоже смотрят внутрь. У меня хорошие шансы.

Сигнальная ракета производит буквально ослепительный эффект в тусклом свете боевой рубки. Под вопли и мат пораженных культистов я ворвался внутрь и четырьмя выстрелами покончил с ними. Это было просто, словно на стрельбище. Но пятый…

Из разверзнутого зева блока управления на меня с ревом кинулся Штоф. Он вырвал у меня лазган, но я пинком выбил его и вторым оттолкнул своего духовника к стене. Я выхватил лазпистолет, но он уже скрылся за тем самым корпусом, что хотел взорвать.

- Эй, лоялистская сволочь! Думаешь, ты победил? Не знаю, на что ты надеешься, но в моей руке детонатор, и я готов взорвать эту гребаную башню вместе с гребаными нами!

- А у меня пистолет, и я готов расстрелять тебя и остаться в живых сам!

- Чего ты хочешь?! Думаешь, эти овцы примут тебя обратно? После того, как ты перетравил их сторожевых собак?

- А с чего ты решил, что я их травил? К комплектам я даже не прикасался. Я влез в эту тусовку чтобы стать свободным, а не плясать у марионеток на веревочках! Ты конечно уверен, что эти громилы заберут тебя с собой, а на нас тебе плевать.

- Тварь!

- Нет. Просто ненавижу, когда меня считают марионеткой, - я заглянул с наведенным лазпистолетом за угол, где скрывался Штоф, и прострелил его грудь. Культист откинулся, хватая ртом воздух. – Глупый блеф. Ты бы с радостью взорвал нас обоих вместе с башней, чтобы подольститься к нашему хитрому божку. Значит, ты просто не успел поставить заряд.

Я взглянул умирающему в глаза. Я ожидал увидеть удивление, злость, ненависть, страх, отчаяние. Но в них была непонятная смесь злорадства и торжества. И смотрел он мимо меня.

Позади меня, перекрывая проход бронированным торсом, стоял космодесантник Хаоса по имени Ахурзас, недвижимый, как и тогда в убежище. И смотрел он прямо на меня. В его руках не было оружия. Зачем, если его взгляд убивал легко и страшно.

Я почувствовал предательскую дрожь в коленях. Кажется, я все-таки проиграл борьбу за жизнь. В замкнутом помещении с лазпистолетом против древнего псайкера… без шансов.

Пауза затянулась. Ахурзас достал мой утерянный лазган и протянул мне:

— Это твое.

Я не пошевелился. Я просто не мог понять, какой способ убить меня он задумал. Видя, что его жест не достиг понимания, псайкер безразлично откинул оружие в сторону и шагнул к Штофу. Теперь в его глазах было то же, что и в моих – полное непонимание происходящего. Не глядя на нас, воин произнес, все так же ровно и бесстрастно:

- План выполняется удовлетворительно. Силы планетарной обороны ослаблены в допустимых пределах. Ключевые объекты боеспособны. Флот Тысячи Сынов не сможет подавить оборону до конца. Имперская Гвардия будет вынуждена стянуть силы и надолго увязнет в боях. Путь на Аврелий будет открыт.

- Что. За. Хрень? – Тихо прошептал Штоф. В моих мыслях было то же самое.

Десантник наклонился к нему и сказал:

- Гидра Доминатус.

И двумя пальцами сжал его шею.

Я понял, что ничего не понял. Наверное, так и должен чувствовать себя свидетель работы Альфа-Легиона? Легионер повернулся ко мне:

- Хорошая работа. Я пришел подстраховать этот эпизод, но ты справился сам. Из всей своры ручных песиков Тзинча один ты проявил немного разума. Выполняй мои указания и останешься жив. Запоминай. Ты был на посту, когда вас атаковала группа фанатиков. В тяжелом бою ты удержал пост и спас цитадель и всю планету… точнее, отсрочил ее гибель. Но сейчас ты неправдоподобно невредим. – Внезапно чудовищный кулак влетел в мою грудь, и я отлетел назад. От чудовищной боли на глаза навернулись слезы. Кажется, я понимаю, что чувствовал Штоф в последние минуты жизни. – Так лучше. Ты герой. Тебя отправят на корабельный госпиталь Гвардии и предложат служить там с повышением в офицеры. Ты согласишься. Начинай штудировать кодекс и наставления, ты должен проявить себя. О дальнейшем мы сообщим тебе. А теперь, - он встал, - Мне пора завершать игру. Жди, резервная смена появится через пять минут.

Он встал, подошел к контрольному пульту и нажал сигнал тревоги. В который уже раз невыносимо заорала тревожная сирена. Ахурзас, как бы его не звали на самом деле, молча повернулся и вышел, непостижимым образом проходя в явно малый для него проем.

В отдалении послышались знакомые гулкие удары по исполинскому барабану. Северная цитадель первой встречала наступающий флот.

- Ненавижу, когда меня считают марионеткой, - прохрипел я, когда истукан точно не мог меня слышать, - Жаль, мне до тебя не добраться…

Внезапно привычный мне шум варпа в голове исчез, и я впервые услышал тихий, но явственно различимый шепот:

«Всему свое время, мальчик».