Серия «Хроники института»

Стегозавры паслись на краю широкого зелёного поля. Они вытягивали мощные шеи и обгладывали самую сочную и сладкую листву с деревьев.

Самый наблюдательный и сообразительный из них заметил, как в зарослях промелькнуло что-то массивное, но быстрое. Тревожным рёвом он предупредил сородичей и стадо, топая покинуло пастбище.

Когда они отошли на безопасное расстояние из рощи выскочил небольшая стайка велоцирапторов. Они покружили немного, злобно вереща вслед гигантам. Но в погоню пускаться не решились.

Из рощи раздался треск и топот.

Велоцирапторы переглянулись и пустились наутёк. Через несколько мгновений на пастбище возвышался тираннозавр. Его мощный рёв заставил и так отбежавших уже достаточно далеко велоцирапторов прибавить ходу.

Величественный смертоносный зверь с яростью посмотрел на видневшиеся вдалеке силуэты стегозавров, потом на маячившие и уже едва различимые хвосты велоцирапторов. А затем повернул голову и заметил наблюдающего за ним сквозь ветки деревьев Максима Александровича.

- Ой-ёй-ёй… - Протянул тот.

Тираннозавр ответил рёвом, от которого попрятались даже насекомые.

- Тише. Тише. – Попытался успокоить его Максим Александрович. Но хищник уже набирал скорость и нёсся в его сторону.

- Стоять. Стоять! – Предпринял последнюю попытку научный руководитель. Но зверь был неумолим. Широкие челюсти распахнулись и тут же сомкнулись на человеческой плоти.

- Ай! – вскрикнул Максим Александрович. – Больно же.

- Цапнул? – участливо поинтересовался ассистент.

- За палец, - кивнул научный руководитель. – Хорошо хоть не до крови. Фу! Плохой тираннозавр! Плохой тираннозавр! – пригрозил он укушенным пальцем хищнику.

Экосистема, моделирующая фрагмент флоры и фауны занимала весь стол. В центре было озеро, в котором плавала давно сгинувшая рыбешка. Невысоко над кронами крошечных деревьев порхали птеродактили. Стегозавры искали себе место для сна. Местный гигант - тираннозавр, ростом с палец Максима Александровича продолжал угрожающе рычать и искать подходы для атаки.

- А представляете, если бы мы их клонировали без модификаций и всё это сделали в натуральную величину? – мечтательно поднял глаза к потолку ассистент.

- Вот я-то как раз очень хорошо себе представляю этот геморрой, Петя. Поэтому и заставил сделать всё в лилипутских масштабах. Кстати, дай-ка мухобойку – у нас велоцирапторы сбегают.

Игорь Александрович Закавыкин был для Андрея личностью непостижимой.

Этот худощавый, крепкий пятидесятичетырёхлетний мужчина управлял огромной торговой корпорацией. При этом, он не просто командовал отрядом директоров, но и был в курсе всех ключевых событий, происходящих даже в самых последних и захудалых филиалах. В своих управленческих решениях он играючи ворочал огромными массивами информации и учитывал массу нюансов и неочевидных факторов.

С тех пор, как его жена два года назад попала в автокатастрофу и оказалась в корпусе экспериментальной медицины Института, Игорь Александрович буквально переехал сюда жить.

Он спонсировал для корпуса покупку новейшего оборудования.

Его стараниями Институт получил нескольких специалистов мирового уровня, которые при иных обстоятельствах ни за что бы не пошли сюда работать. Кроме того, он полностью оплатил все исследования и разработки, помогающие продлить жизнь его супруге.

В обмен на это, Институт поступился целым рядом правил и позволил Игорю Александровичу сделать пристройку к медицинскому корпусу. Которая по сути стала его личными апартаментами.

Все эти два года, Закавыкин не был сторонним наблюдателем. Он в предельно сжатые сроки провел колоссальную работу и к текущему моменту мог стать хорошим кандидатом на получение степени в области нейробиологии. Кроме того, он разбирался во всех технических тонкостях поддержания жизни собственной жены не хуже специалистов. И всё это в пятьдесят четыре года. И всё это – не отрываясь от управления собственной империей.

Его супруга занимала огромную медицинскую капсулу, из которой к окружающей аппаратуре тянулась сложная сеть проводов, кабелей и труб.

Как-то раз Андрею удалось мельком увидеть содержимое капсулы во время экстренного апгрейда оборудования, полгода тому назад. Подробностей он разглядеть не сумел. Да и не хотел. На сетчатке надолго отпечатался образ крохотного человеческого обрубка с обнаженными мышцами и костями.

Поддерживать жизнь в том, что осталось от Ирины Алексеевны Закавыкиной удавалось ценой огромных технических и человеческих ресурсов. Жизнью это назвать было при всем желании затруднительно. Её мозг неумолимо умирал вместе с телом. Техника просто растянула этот процесс на максимально долгий срок и дала возможность коммуникации в том случае, если Ирина Алексеевна придет когда-нибудь в сознание.

Рядом с медицинской капсулой стояла установка коммуникации, в которую должен был лечь Игорь Александрович, если это однажды произойдет. Между ним высился «Биврёст» - исполинский куб ядра нейрокоммуникации, которое должно было обрабатывать сигналы мозга Закавыкина и его супруги и воссоздать физическую модель среды, в которой два разума могли бы полноценно общаться.

Как-то раз Андрей набрался храбрости, подошёл к Игорю Александровичу и спросил – понимает ли он, что гипотетическая вспышка сознания (если она когда-нибудь случится) вполне может стать первой и последней.

Он ожидал горя, гнева, печали – вспышки любых эмоций. Но Закавыкин тогда коротко кивнул, бросил: «Я понимаю» и ответил на входящий звонок одного из своих заместителей.

Поэтому сейчас Андрей подошёл к Игорю Александровичу без опасений.

Последние три дня мозг Ирины Алексеевны подавал неустойчивые сигналы. И по прогнозам техники – мог вот-вот всплыть из тёмного коматозного сна. Закавыкин с группой техников безотрывно следил за мониторами.

- Игорь Александрович?

- Хм? – тот даже не повернул головы.

- Простите, что отвлекаю в такой момент. Но…

Игорь Александрович посмотрел на него и у Андрея закралось тревожное подозрение, что Закавыкин давным-давно просчитал – и то, что этот разговор случится, и о каких вещах он пойдёт и чем он закончится.

Взяв себя в руки, он продолжил:

- Я просмотрел настройки «Биврёста» и заметил возможности для оптимизации. Дело в том, что мы можем по сути, воссоздавать лишь ту часть физической модели, на которую смотрят и с которой взаимодействуют объекты. Если понадобится снизить расход затрат, то мы можем даже настроить его на поле зрения только одного объекта. Например – вашего. Или вашей супруги…. Это позволит сильно оптимизировать…

- Нет, - коротко бросил Закавыкин и вернулся к мониторам.

- Но, - растерялся Андрей, - почему? Простите, но в настройках стоит физическая модель целого мира! С движущимися объектами! С физикой! Вы буквально сжигаете собственные деньги! Причём безо всякой нужды! Она ведь возможно даже не очнётся! Или проснётся на пару секунд! Или окажется овощем!

Андрей осёкся. Игорь Александрович медленно повернулся к нему.

- Я сказал – нет, - отчеканил он, - А если я ещё раз усл…

Его отповедь прервал сигнал сирены, оповещавший о том, что нужно немедленно занять капсулу коммуникации. Закавыкин, не тратя ни секунды зря, оказался в капсуле. Отработанными движениями он пристегнул датчики, закрепил нейрошлем и отрывисто крикнул:

- Готов!

Крышка капсулы поехала вниз.

Люди в ангаре затихли и только теперь Андрей услышал, насколько громко гудит техника. «Биврёст» был загружен до предела.

- Не понимаю, - пробормотал он, - мы фактически разработали виртуальную модель мира. Мы создали нейроинтерфейс, равного которому ещё не было. Мы сделали несколько открытий, которые сильно продвинули нас вперед. Для чего это всё?

- Интересно, - протянул стоящий рядом техник, - что же там происходит?

***

Капсула закрылась и несколько секунд была темнота.

Внезапно Игорь ощутил себя лежащим на двуспальной кровати. Спиной он чувствовал прохладу свежей простыни. Комната была заполнена солнцем. За стеклянной стеной был дворик с травой и деревьями. Лучи пробивались сквозь низкую листву и было видно, как в воздухе танцуют крошечные пылинки.

Он внимательно себя осмотрел и понял, что здесь он выглядит двадцатичетырёхлетним – кожа была моложе, отсутствовали некоторые мелкие шрамы, а от запястий до локтей руки были покрыты дурацкими татуировками, которые он свёл ближе к сорока годам.

Спальня находилась в маленьком домике, который они снимали на время короткого отпуска. В те времена, когда всё только начиналось.

Плечо согревало тёплое сонное дыхание. Ира лежала рядом. Игорь протянул руку и провёл пальцами по её щеке, не веря в реальность ощущений.

Ира приоткрыла глаза и сонно улыбнулась.

- Ты уже проснулся... – Она медленно села в кровати, с наслаждением потянулась и посмотрела на солнечный сад за стеклом. – Как красиво…

- Хочешь – мы пройдёмся и погуляем? - Осторожно предложил Игорь. – Или поедем куда-нибудь? Куда хочешь. Куда угодно.

- Хочу. Но если ты не против - я посплю ещё чуточку? Очень хочется спать, - Ира зевнула, прикрыв рот ладонью. – Почему-то совсем не выспалась. Чувствую себя уставшей…

Она свернулась клубком, спиной к нему и прикрылась одеялом. У Игоря замерло сердце.

- Обнимешь меня?

Он лёг на бок и прижался грудью к тёплой гладкой спине.

- Полежи со мной немного. Пообнимай меня, пожалуйста, - сонно попросила Ирина. Игорь обнял её крепче. – Или ты пойдешь в сад?

- Без тебя не пойду, - успокоил её Игорь. – Я подожду, пока ты проснёшься.

- И будешь рядом?

- Буду.

- Всегда-всегда?

- Всегда-всегда.

Её ладонь едва ощутимо сжала его предплечье.

- Обещаешь? – чуть слышно спросила она. Так же, как спрашивала тридцать лет тому назад. И как тридцать лет тому назад, он ответил:

- Обещаю.

Работа кипела. Две дюжины фигур в белых халатах, защитных масках и перчатках перемещались от стола к столу, создавая на первый взгляд хаотичное броуновское движение. Они толкли в ступках ингредиенты, внимательно следили за тем как протекают химические реакции и изучали сквозь микроскопы образцы промежуточных результатов.

Младший научный сотрудник Степан Аркадьевич полулежал на кушетке, время от времени кусал большое красное яблоко и штудировал журнал «Шах и мат».

- Семнадцатый! Как успехи? – не отрываясь от журнала, поинтересовался он с набитым ртом.

Одна из фигур замерла и отрапортовала:

- Двадцать восьмой образец вышел неудачным!

- Что планируете делать?

- Попробуем снизить дозировку исходного вещества на три процента!

- Не торопитесь, - тщательно пережевывая яблоко, прокомментировал Степан Аркадьевич, - снижайте по одному проценту. А то проскочите нужную дозировку.

Его собеседник кивнул и поспешно вернулся к работе.

- Кх-кхм! – раздалось от дверей лаборатории чьё-то покашливание.

Степан Аркадьевич вздрогнул, отложил журнал и присел на кушетке.

- Привет, Аркаша! – преувеличенно дружелюбно поздоровался он с человеком, стоящим в дверях, - а давно ты тут стоишь?

- Достаточно давно, Стёпа, - ответил гость. Брови его были нахмурены, губы сжаты, в глазах сверкали молнии.

Степан Аркадьевич вздохнул.

- Седьмой! – обратился он к замершим фигурам в белых халатах. – Ты опять дверь не запер?

- Извините… - поникла одна из фигур.

- Ничего вам, кретинам, доверить нельзя… - с досадой пробормотал Степан Аркадьевич.

- Я такого даже от тебя не ждал, - холодно бросил младший научный сотрудник Аркадий Степанович. – Мы с тобой заключили честный джентльменский спор. Так?

- Так, - кивнул Стёпа.

- Кто первый самостоятельно разработает средство для регенерации конечностей – тот и занимает кабинет на третьем этаже. Так дело было?

- Так, - снова кивнул Стёпа.

- Тебя слово «самостоятельно» никак не смутило, когда ты сюда взвод стажёров приволок? Где ты, кстати, их откопал, скажи на милость? Нам с тобой даже одного стажёра по статусу ещё не положено.

- А я их нигде и не откапывал, - пожал плечами Стёпа и обратился к белым халатам, - маски снимите!

Двадцать четыре маски одновременно поднялись, словно забрала рыцарских шлемов. И взору Аркаши предстали две дюжины раскрасневшихся вспотевших физиономий. Каждая из которых была точной копией Стёпиного лица.

- Клоны? – поразился Аркаша.

- Ну да, - смутился Стёпа. – Скажи ещё, что это не вписывается в определение «самостоятельно»…

Одна из горелок перегрела колбу, и из неё повалил густой вонючий дым, моментально заполнивший лабораторию.

- Аркаш, это даже преимуществом-то не назовёшь, - зажав нос ладонью сокрушался Стёпа, кивая на засуетившегося вокруг колбы клона, - Смотри с какими балбесами приходится работать.

- Мне ли не знать, - поднял бровь много лет проработавший напарником Стёпы Аркаша, - мне ли не знать…

- Степан Аркадьевич, - обратился к Стёпе ближайший из клонов, после того как Аркашины шаги в коридоре стихли. - Раз такое дело - можно нам и нейромаски тоже снять ненадолго? Душно же.

Стёпа, подумав, кивнул.

- И вы это, - замявшись выдавил он, - не слушайте нас, дураков сварливых. Лучших помощников, чем вы и пожелать нельзя.

Клоны принялись поспешно стягивать с лиц синтетическую кожу, и через пару секунд на Стёпу с благодарностью смотрели двадцать четыре совершенно других лица.

Все они были усталыми, красными и вспотевшими. Но в остальном - абсолютно идентичны Аркашиному.

- А вот здесь, - гордо произнёс Максим Александрович, распахивая перед стажерами двери, - наш отдел изучения временной ткани.

Группа стажёров гуськом вошла в обширное помещение лаборатории и принялась вертеть головами, разглядывая гигантские установки, загадочное оборудование и столы, заваленные хитроумными чертежами. Среди всего этого великолепия копошился сухонький старичок в безупречно белом халате. Нацепив очки с толстыми линзами, он изучал внутренности какого-то крошечного механизма.

- Временные «кротовьи норы» и аномалии. Изучение направленных хронопотоков. – Продолжал Максим Александрович. - Парадоксы и временные петли. Чем чёрт не шутит – возможно однажды здесь будет создана полноценная машина времени.

- Возможно, - подчеркнул он, пытливо всматриваясь в лица подопечных, - кем-то из вас.

Стажёры продолжали изучать оборудование с юношеским любопытством.

- Если работа в отделе вам интересна, молодые люди, то можете задать Павлу Николаевичу все интересующие вас вопросы. – Указал Максим Александрович на старичка. – Павел Николаевич, отвлекитесь на секунду от хроноизлучателя. Пообщайтесь с потенциальным пополнением.

- А? – встрепенулся Павел Николаевич. Он был явно глуховат. Но видимо сообразил о чём идет, потому что почти сразу успокоился и выжидательно посмотрел на молодёжь.

Некоторое время стажёры неуверенно молчали.

- А… Кхм… Сколько лет вы работаете в этом отделе? – наконец решился тощий юноша, с усыпанном веснушками лицом.

- Я здесь первый год, - обиженно прошмакал Павел Николаевич, - Вообще-то мне двадцать два.

***

- Паш, ну может хватит уже? Третью группу стажёров распугал. Ну несмешно ведь уже, - упрекнул Максим Александрович коллегу, после того как побледневшие и притихшие молодые люди выскользнули из лаборатории, - когда там у тебя девяностолетний юбилей? Через месяц? Я тебе лично, при всех калоприемник подарю и скажу, что ты его сам давно выпрашивал.

- Ладно, ладно, - продолжая хихикать отмахнулся Павел Николаевич. Он соединил в недрах хроноизлучателя микроскопические контакты, закрыл крышку корпуса. Затем он направил прибор на себя и включил. Морщины на его лице стали разглаживаться, осанка выпрямляться, а седые пучки волос на голове стремительно превращались в пышную шевелюру.

- Больше никаких шуток, - через несколько секунд пообещал он ломающимся голосом Максиму Александровичу и беззаботно направился в лабрантскую за халатом меньшего размера.

Максим Александрович посмотрел на удаляющуюся подростковую фигуру и с тоской подумал, что отдел изучения временной ткани укомплектовать стажёрами получится ещё очень нескоро.

- За свою насыщенную жизнь Егор Яковлевич Огурцов успел побывать солдатом, разведчиком, штурмовиком, десантником, диверсантом, шпионом, двойным, тройным и даже как-то раз шестерным агентом.

За время своей службы он поучаствовал в 348 боевых операциях, самолично обезвредил 2889 взрывных устройств, ликвидировал более 4331 противника (из них - 1427 врукопашную).

Тем примечательнее, что за пятьдесят с лишним лет боевого опыта он успел получить всего лишь две травмы.

Первой был сломанный в ходе насыщенного допроса нос.

Второй - вывихнутая лодыжка. Впрочем это произошло уже во время отпуска на горнолыжном куррорте и к боевым ранениям не относилось.

Зато двенадцать лет работы в службе безопасности Института с лихвой компенсировали Егору Яковлевичу все долгие годы везения. За это время Огурцова дважды сжигали, он поочередно лишался всех конечностей, как-то раз на него вылили цистерну с кислотой. Трижды он был заживо похоронен обломками обрушившихся корпусов. 49 раз был застрелен злоумышленниками, пытавшимися выкрасть секретные разработки института. Отравления же ядовитыми веществами и регулярное облучение смертельными дозами радиации стали для него обычной ежедневной рутиной.

Медицинская служба Института была на высоте. Егора Яковлевича регулярно реанимировали. Регенерировали ему органы и конечности. А также предоставляли самые передовые образцы технологий протезирования и биомодификаций.

Ещё месяц назад Огурцов представлял собой сверхлегкий шагающий танк, до отказа напичканный боевыми и аналитическими системами. Где-то глубоко в недрах этой грозной машины располагался мозг - единственный не поврежденный до критического состояния орган Егора Яковлевича.

Окружающих внешний вид начальника отдела безопасности заставлял нервничать. Даже на сто процентов уверенные в собственной благонадежности и добропорядочности сотрудники Института начинали обильно потеть под взором его инфракрасных глаз.

Сам же Огурцов таким положением дел был крайне доволен. До тех пор, пока отдел военных разработок не поэксперементировал с антиматерией. После устранения последствий от Егора Яковлевича остался только чудом уцелевший мозг. Тогда медицинская служба приняла необычное решение...

- Это всё, безусловно, интересно, - перебил Максима Александровича сотрудник проверяющей комиссии, - но пока никак не объясняет - почему у вас по коридорам КПП без присмотра бегает какой-то шкет?

- Во-первых, - вмешался стоящий поодаль румяный карапуз, которому на вид сложно было дать больше пяти лет, - потрудитесь предоставить допуски для прохода на территорию. А во-вторых, для вас я не "шкет", а Егор Яковлевич...

- Ну, Максим Александрович, - продолжал канючить Володя. – Ну второй квартал уже ждём. Ну сколько уже можно-то? Мы ведь без этой регенерационной установки на месте топтаться до бесконечности будем.

Максим Александрович устало массировал виски подушечками указательных пальцев. От пронзительных ноток в голосе подчинённого у него разгоралась мигрень.

- Володя, - терпеливо начал он свою уже практически ежедневную мантру, - Я не знаю, когда будут финансировать отдел. И никто не знает. Может завтра. А может ещё через полгода. Как только деньги придут – поверь мне на слово, я первым делом деньги на твою установку выдам. От того, что ты ко мне сюда каждый день ходишь – ничего не изм…

Отповедь руководителя прервал тоненький писк селектора.

Поморщившись, Максим Александрович взял трубку. Володя услышал, как из трубки доносится чей-то взволнованный неразборчивый голос.

- Так, - закивал руководитель, - Через сколько? Хорошо. Время есть. Спокойнее, спокойнее. Не тараторь. Понял, понял. Это очень хорошо. Давай. Подготовьте всё. Через десять минут заберем.

- Ну что, Володя. Повезло тебе, - повесив трубку обнадёжил Максим Александрович своего подчиненного. – У тебя есть отличная возможность решить свой вопрос с установкой в самые короткие сроки. Готов поработать?

- А что конкретно требуется сделать? – нахмурился Володя.

Максим Александрович задумался. Потом раскрыл лежавший на столе блокнот. Выдрал оттуда листок. Написал там какую-то фразу и сложил его пополам.

- Значит, смотри. Сейчас бегом дуешь в шестнадцатый отдел. У дверей тебя будет ждать Стасик Сенкевич.

- Это который от ПТСР лечится?

- Это неважно. Стас даст тебе два контейнера. Большой и маленький. Берешь их в руки и бегом на открытый полигон, который за восьмым корпусом. Только контейнеры держи аккуратно, не урони. На полигоне уже будет стоять космический корабль. Из него будет бить луч света на землю. Поставишь большой контейнер прямо в середину светового пятна.

- Подождите, чт…

- Нет времени на разговоры. Слушай и запоминай. Когда контейнер поднимется внутрь ты прочитаешь фразу с этой бумажки. Медленно, громко и обязательно улыбайся. Если ответят согласием, то поставишь в центр пятна маленький контейнер. А дальше самое простое. Забрать то, что они оставят после себя и принести сюда.

- Пдождите. Чт…

- Нет времени, Володя! – Максим Александрович вложил сложенный пополам литок Володе в руку и стал настойчиво подталкивать его к двери, - Бегом, бегом, бегом!

По-прежнему ничего толком не понимая, Володя помчался в шестнадцатый отдел. Он забрал у нервного худощавого мужчины два контейнера и через десять минут уже пересекал открытый полигон. В центре поля, под чёрным звездным небом, к Володиному ужасу действительно ждал массивный космический корабль из которого на землю бил янтарно-желтый луч света.

В полном соответствии с инструкциями руководителя, Володя поставил в центр светового круга большой контейнер и завороженно пронаблюдал, как он медленно втягивается внутрь инопланетного корабля. Затем он встрепенулся и развернул сложенный пополам листок.

Откашлявшись и изобразив на лице широкую улыбку он медленно и громко прочитал с листка:

- Де-же-ру-ко-мо-ро-мон-ге-неро!

Некоторое время ничего не происходило. Затем откуда-то сверху нечто пророкотало:

- Зи-иба!

Володя с опаской положил в центр светового пятна маленький контейнер. Он втянулся внутрь гораздо быстрее. Вместо него из корабля на свет выпало нечто, больше всего похожее на туго набитый холщовый мешок.

Окружающее пространство содрогнулось, и Володя понял, что корабля перед ним уже нет. Только совершенно пустой полигон и звездное небо по которому проплывала мигающая точка.

О происшедшем напоминал только мешок, по-прежнему лежавший на земле.

- Ну Володя, спасибо. Подсобил. – радостно сказал Максим Александрович, разрывая холщевину. Из разрыва, прямо на пол кабинета посыпались крупные алмазы, - Ты нам финансирование квартала на три обеспечил. Будет тебе регенерационная установка.

Где-то очень далеко от института, существа, управлявшие кораблем, обменивались впечатлениями.

«Ну как?».

«Ты прав, действительно неплохо».

«Неплохо?! Да это лучшие флубберсы в этом секторе млечного пути. И не забывай, что они делают их за горсть минералов!».

«За такую цену и правда отлично. Но что это за паскудная манера – навязывать этот вирписс с аппилимом? Если бы мы его хотели, то сразу бы заказали!».

«Ну какого ты хочешь сервиса от дикарей?».

В коридорах стихли топот и шарканье многочисленных ног. Двери отделов и экспериментальных ангаров перестали скрипеть и хлопать. Курилки и залы совещаний опустели. Наступила ночь.

Слышно было только как в семнадцатом секторе бушует вызванный кем-то по неосторожности полтергейст. Время от времени из отверстий вентиляции доносился скрежет чьих-то когтей.

Изредка в коридорах звучал леденящий душу детский смех и мелькал силуэт маленького мальчика (этот призрак обитал в коридорах института так давно, что никто уже не помнил - в результате какого эксперимента он там оказался).

***

Стажёр Андрей добрался до архива без приключений. Снял защитный костюм, уселся за стол и принялся отбывать свою повинность - ночное дежурство. Максим Александрович назначил его на них бессрочно. За неудачу в несанкционированном эксперименте и пререкания.

Андрей достал из сумки успевшую уже порядком наскучить "Теорию пространственных швов" Флеминга и принялся гадать - кто же сегодня придёт в архив делать выписки - Саша или Женя.

Они оба интересовались в архиве одной и той же темой - генетические модификации. Приходили по очереди. Подолгу рылись в прошлых исследованиях и делали подробные копии результатов чужих экспериментов.

Саша был угрюмым немногословным амбалом. С выступающей вперед нижней челюстью, бритым черепом и огромными мускулистыми руками. Весь его вид как бы говорил оппоненту, что если его, оппонента, что-то в поведении Саши не устраивает, то ему, оппоненту, придется как-то с этим смириться.

При этом с Андреем он был очень вежлив. Даже дружелюбен.

Его больше всего интересовали исследования кода ДНК. Кажется, он вознамерился расшифровать его окончательно.

Женя... Красивая. С копной роскошных рыжих волос. Потрясающая фигура. Чудесный голос. Глаза, которые растворяли человеческое сердце без остатка.

Но при этом, совершенно очевидно было, что стажёр ей не просто несимпатичен, но прямо-таки неприятен. Максимальная отстранённость. Редкие реплики - холодные и колкие.

Ей были интересны материалы по генетическим модификациям и скрещиваниям видов.

В дверь постучали. Сильно и уверенно. Андрей поник. Так обычно стучался Саша.

Дверь приоткрылась и в проём действительно заглянула массивная бритая голова.

- Привет, Андрей, - улыбнулся с порога Саша, - как дежурство?

Стажёр промычал что-то невразумительное.

- Понятно, - кивнул амбал. Он скинул с плеча рюкзак и принялся выуживать оттуда свёртки. - Я не с пустыми руками. Вот тебе кофе хороший заварной. Термос отдашь как будет удобно. Или если нужен - себе оставь, я всё равно редко пользуюсь. Тут малиновое варенье. И бутерброды. А то я смотрю ты тут не ешь почти. Для здоровья не очень хорошо. Надо нормально питаться.

- Спасибо, - оторопел Андрей. Такое проявление заботы его смутило.

- Да, ерунда, - махнул рукой Саша. - Ну что, пойду займусь наукой.

Он ещё раз улыбнулся Андрею и исчез в длинных рядах стеллажей с документами.

Когда он через полчаса вернулся с кипой бумаг, стажёр успел оценить кофе (действительно хороший) и рискнул съесть бутерброд (буквально - таял во рту).

Научный сотрудник, напевая себе под нос, делал выписки и изредка бросал на Андрея весёлый взгляд.

Наконец, стажёр набрался решимости.

- Слушай, Саша…

Тот замер, но головы не повернул.

- Я хочу тебя спросить…

Саша внимательно его слушал.

- Насчет Жени. Приходит сюда в другие дни. Вы же вместе работаете?

Саша тяжело вздохнул.

- Ну да. А что?

- Просто, - снова смутился Андрей. - Я чувствую, что не нравлюсь человеку. Но никак не пойму - чем. Вот прямо ощущаю, что неприятен. Хочу понять - почему.

Саша как-то особенно тяжело вздохнул и помолчал.

- Проект "Ранавир". - наконец, бросил он. - Сорок третий стеллаж, вторая полка. Всё что тебе нужно знать про Женю находится там. Если хочешь - читай сам.

Он замолчал и уставился в одну точку.

Андрей медленно поднялся из-за стола и зашагал к сорок третьему стеллажу. Через несколько минут он вернулся за столом. Растерянный и сбитый с толку.

- Там… - нерешительно начал он, - …говорится об опытах с геномом человека. Что кто-то пытался провести модификацию и использовал ДНК лягушки. Результатом стала регулярная смена пола подопытным….

Саша мрачно кивнул.

- Ты хочешь сказать… Что вы с Женей… Один человек?!

Саша снова кивнул.

- То есть, - никак не мог взять в толк Андрей, - вы меняете пол?

Научный сотрудник кивнул в третий раз.

- Но как так может быть?! - жалобно простонал Андрей. - Она такая красивая девушка. А ты такой страшный парень!

- Ты невнимательно читал папку, - обиделся Саша. - Женя это парень. Я - девушка.