https://www.artstation.com/artwork/PmYKO1

Источник и читать все комментарии здесь: https://www.instagram.com/p/B1dUZFsCHYV/

Мой отец был военным, командовал подводными диверсантами. Мы с братом часто бывали, а иногда и жили в его войсковой части на острове Русский (город Владивосток). Тогда мне нередко перепадало простое мальчишеское счастье — держать в руках боевое оружие: пистолет Макарова, АПС, а иногда и автомат Калашникова. Не было недостатка и в «дворовой валюте» — гильзах от ПМ и АК, которые можно было обменять на японскую жвачку, сувенирную импортную ручку (в 70-е годы это было престижно) или еще что-нибудь заманчивое. Гильзы переделывались в брелоки, перетачивались в блесны для зимней рыбалки. Ими даже играли в солдатиков. Но самым ценным было то, что в них сохранялся запах пороха, так будораживший нюх десятилетнего пацана.

Еще мой отец был охотником. Меня он по малолетству с собой не брал, ходил со старшим братом. Охота, лес, ружье «Зауэр» ассоциировались с чем-то недоступным, настоящим, взрослым. Я мечтал поскорее вырасти. Брату на шестнадцать лет справили охотничий билет, и отец подарил ему одностволку ИЖ-18 шестнадцатого калибра. Умение отличать шестнадцатый калибр от двенадцатого сделало меня представителем дворовой элиты.

Отец заряжал патроны на лестничной площадке на ящиках, где хранилась картошка. Этот процесс всегда меня привлекал. Расставляли пустые гильзы, весы для пороха, настраивали мерку для дроби, привинчивали машинку для закатки. И начиналось таинство...

Пять лет назад я был во Владивостоке. На нашей площадке все еще стоят ящики для картошки. Они простояли там тридцать пять лет и пережили отца. Я плакал, вспоминая его руки, слишком большие для маленьких капсюлей «жевело» (их всегда вставлял я), батальоны гильз, манящий вороненый ствол «Зауэра»...

Я стою на стрелковой площадке стенда «Сосновка». Вдоль дороги тянется высоченная чугунная ограда, почти такая же красивая, как в Летнем саду. За оградой, протиснув головы между прутьями решетки, несколько пацанов семи-восьми лет с восхищением наблюдают за стрельбой. Сюда им не попасть, мешает забор.

— Дяденька, дайте патрончик!

Набираю две коробки разноцветных стреляных гильз и просовываю им через ограду. Мальчишки с восторгом отбегают и начинают делить «богатство», рассовывая гильзы по карманам. Они счастливы, а я при этом чувствую себя отвратительно. Когда я собирал гильзы у отца на стрельбище, там не было чугунного забора...

Говорят, что проблема отцов заключается в их сильном желании сделать детей похожими на себя. У меня трое детей, двое из которых сыновья. Я тоже болен таким желанием, но не до фанатизма. Если они не захотят заниматься охотой или стендовой стрельбой, как я, — это их право. Пусть хоть в керлинг играют. Но научить их стрелять я обязан как мужчина.

Этот рассказ — обращение ко всем стрелкам России. Откройте калитки в заборах. Пустите детей на стенды! Пускай собирают гильзы сами, пускай нюхают порох и не жмурятся от выстрела. Возьмите их с собой на охоту. Научите их стрелять, наконец! Это ваша память. Это важнее, чем медали и нормативы, это — Жизнь.

Коллега притащил в цех двух пауков двух разных видов. Каких не говорит. Вызываю о помощи. Помогите определить вид и ядовитость. Чтобы я случайно не сжёг все производство если оно сбежит.
Товарищ #1

Товарищ #2