Открыв входную дверь и войдя в темный коридор, я наткнулась на что-то мягкое. «Мяу!» — недовольно пропищал мой любимый кот. «Вот я снова и дома», — произнесла я, включив свет, и глубоко вздохнула.

Шел ремонт, и квартира напоминала старый пыльный чулан. Повсюду валялись старые обои, разобранные шкафы, одежда, много книг и тетрадей. Свет был неяркий. Я прошла в свою комнату, которая тоже была заставлена всяким барахлом. Поставив чемодан, я присела на краешек кровати. На душе было тоскливо. Соскучившиеся животные сбежались ко мне, я включила телевизор и ушла глубоко в свои мысли.

Не знаю, сколько я так просидела, но очнулась я оттого, что моя собака резко сорвалась с места и вылетела из комнаты. Я встала, следом за мной вскочил с места кот. Происходило что-то странное, мне стало не по себе. Медленно, но верно в меня закрался страх. Я никак не могла понять, откуда он возник, но, как оказалось, страх пришел не один — с собой он захватил ощущение чьего-то присутствия. Но чьего? Дома не было никого, все мои родные уехали на отдых. Я попыталась себя успокоить и списать все на тяжелый переезд, но у меня это не получилось. Включив во всех комнатах свет, я присела на кровать и стала чего-то ждать. Я сейчас не понимаю свои тогдашние ощущения. Как будто все было во сне. Рядом со мною были мои любимцы. Раньше они никогда так себя не вели — боялись от меня отходить, выходить из комнаты, все время смотрели в одну точку и дышали тяжело. А страх все нарастал.

Теперь я точно знала — что-то или кто-то внаглую разгуливает по моей квартире. Я стала ходить туда-сюда по комнате, постоянно оглядываясь. Я чувствовала, что за мной кто-то ходит по пятам и сверлит меня взглядом. И тут мое внимание привлекло поведение кота — он как с цепи сорвался: глаза его загорелись, шерсть встала дыбом, и он с громким шипением кинулся на дверь. Вот тогда я по-настоящему испугалась…

И тут началось. Мои животные как с ума посходили — начали носиться по квартире и пытались поймать кого-то. Но это было полбеды. В ванной комнате внезапно сам собой выключился свет, и по моей спине пробежала дрожь. Закрыв глаза, я закричала во всю силу: «Пошли вон отсюда!». Сразу после этого вроде всё утихло. Я опять включила в ванной свет и только начала успокаиваться, как он погас вновь…

Я думала, что схожу с ума. Под ногами бегали кот и собака. Меня всю трясло. Влетев в комнату, я схватила икону и молитвенник. Вышла в коридор — почему-то в других местах мне было совсем жутко. Не знаю, сколько времени я пыталась себя убедить, что это нервы, как вдруг за моей спиной прошмыгнула тень, будто ветром подуло. Я рванула к входной двери, но что-то не дало мне выйти; я почему-то испугалась открывать ее. Вжавшись в угол коридора, я сжала в руке икону и набрала номер мобильного телефона брата: «Леша, приходи быстрее, я не понимаю, что дома происходит, мне страшно!». Положив трубку, я стала ждать. Состояние моё было плачевное. Чувствовать, но не видеть, не знать — это ужасно.

За окнами стало совсем темно. Мне казалось, что я не переживу этой ночи, как вдруг раздался щелчок замка. Это был брат, он пришел с друзьями. Мы все прошли на кухню, но когда мой брат хотел схватиться за ручку и войти, она сама собой повернулась под его рукой. Так как он у меня более сдержанный, нежели я, он промолчал об этом и рассказал только утром.

Я не помню, как уснула, но очень просила не оставлять меня одну. Днем я по совету мамы опрыскала все углы, двери и ручки квартиры святой водой, читая молитву (не помню точно, что говорила). Стало легче. Но до сих пор иногда я всё равно слышу неясные шорохи и чувствую посторонний взгляд…

"Мать твою, снова" - вырвалось у него.
Вот уже вторая машина, проезжая, обдала его выше колен водой из луж. Он снова задумался. А вдруг все пойдет не так, как он задумал? Вдруг она снова опоздает, и весь его план полетит коту под хвост? Ведь это же девушки: туфли под сумочку не подходят, сумочка под платье, платье под фасон лица. У этого, никуда не торопящегося ангела, бывает в жизни все и даже больше! Возможно он все-таки немного завидовал последним событиям её жизни: сдала сессию на "Отлично", подслушала, что родители собираются отправить её на отдых в Австралию, куда она давно мечтала попасть. Не жизнь - а сказка! Но нет, завистью тут даже и не пахло, очень уж он любил её. В те моменты, когда она, заливаясь самым лучшим смехом в мире, целовала его, он был счастливейшим человеком на всей планете, во всей безграничной вселенной!
Светофор на пешеходном переходе загорелся зеленым светом. Этот, внезапно яркий, зеленый свет разбудил его. "Да о чем я подумал таком? Сегодня я сделаю её счастливой! Такой счастливой, что она запомнит это навсегда. Навсегда! Слышите?!" - последние два слова он выкрикнул на всю улицу, перепугав окружавшую его серую толпу.
"Посторонись, придурок!" - раздалось сбоку. В следующий момент он уже летел на асфальт лицом вниз. Низкая с рождения реакция и заторможенность вряд ли ему сейчас помогли. Вставая с асфальта и поднимая треснутые очки, он посмотрел вслед толкнувшего его. Это был высокий, красиво одетый блондин. Да, именно такой, по которому с ума сходят все девчонки, такой, которого изображают на обложках всех модных журналов, такой, который занимает последнюю вакансию на фирме именно из-за красивых глаз. Тошнотворный образ "красавчика из нулевых", так сказать. "Ничего банальнее и придумать нельзя было" - подумал он. А ведь только подумай, еще недавно они с младшим братом мечтали быть такими-же идеалами женской моды. Теперь этот парень вызывает лишь моральную тошноту. Даже если бы вместо этого "смазливого красавчика" его тогда толкнул укуренный байкер, ему было-бы не так тошно.
Отряхнувшись, он встал. Повезло, костюм вроде не запачкан сильно, вот только очки жалко: левое стеклышко треснуло посередине. А еще розы на букете немного немного опали. Ну ничего, Олесю это не смутит, это он точно знает.
Ох! На какие же пороки и недостатки она не обращала внимания. Иногда он даже спрашивал её: "За что? За что я тебе так нравлюсь?", но в ответ получал лишь скромный тёплый поцелуй в щеку и восклик: "Дурачек ты, Пётр Васильевич!". Она очень любила называть его Пётр Васильевич. Это было оригинально и, как считала она, раскрывало всю его суть: учебный червь, тихоня и зубрила, бабушкой приученный с детства ходить на свидания всегда в наглаженном костюмчике и букетом роз. Но кто её пойми, эту Олесю, может именно это ей в нём и нравилось, может именно поэтому она столько раз делала его счастливым просто так, ничего взамен не требуя.
"Но ничего! Сегодня все изменится!". Вот уже через пол часа, он вознесет её на седьмое небо от счастья!
Вдруг ему на руку что-то капнуло. По фольге букета застукали какие-то невероятно грустные капли вечернего дождя, смешанные с желтым светом одинокого фонаря, который уже светил, хотя на улице еще было немного светло. Куда-то побежали все люди. Начали прятаться под навесы, забегать в подъезды. Некоторые, не успевшие до укрытия, просто замирали под деревьями и там хохотали.
"Дурачье!" - с ноткой веселого презрения подумал он. Ведь разве вы не понимаете? Разве любви чужд дождь? Куда вы все стремитесь? Остановитесь! Почувствуйте эти капли тёплого дождя! Обнимитесь! Поцелуйте друг-друга, наконец! "Дурачье..."
И тут, как будто стая соловьев пронеслась над улицей, услышал он голос. До чего прекрасен он был! Словно сотни скрипок слились в один звук, наполняя собой все живое, давая радуге цвета, а птицам вдохновение на их трель! "Петр Васильевич!" - крикнула не стесняясь девушка. Он повернулся на этот звук и увидел её. Каким бы книжным червем он не был, эмоции сами вырвались из него. Ему хотелось побежать, полететь к ней навстречу. "Вот этот момент! Он уже очень близко! Нужно подготовится, что-бы все пошло по плану. Сейчас я сделаю её счастливой! Сейчас..."
Он побежал ей навстречу, подхваченный чувством незабываемой радости. Треснутое ранее стеклышко очков мешало ему видеть всю её красоту, потому он, даже не сомневаясь, сбросил их прямо на тротуарные плиты под капли пустившегося ливня. Стекло окончательно треснуло и вывалилось из оправы.
"Ну и черт с ним, теперь они мне не понадобятся!"
Мокрые волосы Олеси то и дело подпрыгивали, ударяясь о хрупкие плечи бегущей девушки.
Они вдвоем летели навстречу, сквозь ливень, поскидывав сандали на ходу.
Такие радостные.
Такие влюбленные.
Такие искренние.
Вот они уже близко.
Момент.
Холодный блеск гравированного лезвия.
И тихий вскрик:"Ой!".

"Я знаю, Лесь, теперь ты будешь счастлива навсегда. Знаю..." - промолвил он, склонившись над её маленьким аккуратным ушком. Что-то теплое распространилось по его руке. Он посмотрел вниз. "Вот она, моя алая любовь".