Лес Осени
На календаре лето, но высокие деревья шумели жёлтой листвой. Ни одного зелёного или иссохшего, серого листа – только пронзительно-солнечные листья, шелестящие, переливающиеся, закрывающие голубое небо от случайного взгляда.
По жёлтому ковру листвы шли трое. Три парня с рюкзаками за плечами. Самый маленький волок собранную палатку.
Высокий и лохматый молодой человек, шедший справа от него, поминутно спотыкался и чертыхался.
- Чёрт…Плетёмся как три идиота по глуши, из-за этого недоумка… зато трепался: «я знаю дорогу, я знаю!»…гад… - он бросил злой взгляд в сторону забитого парнишки с палаткой. Тот только согнулся ещё сильнее и промолчал.
Третий - темноволосый, голубоглазый юноша поморщился. Он был немного постарше друзей, и агрессия лохматого не задевала его.
- Перестань. Мы просто не могли уйти далеко. Хотя, согласен, место какое-то странное. Везде июль, а здесь как будто сентябрь. Но не так уж и ужасно. Я бы сказал даже красиво…
- Ага, щас. Да меня жуть берёт от этого леса. Красиво, как же! Может, эта красота нам и пожрать как-нибудь придумает? Он небось и хлеб весь слопал, сволочь! – сплюнул высокий. – Я жутко хочу жрать, слышь, ты? Либо ты выводишь нас через пять минут к деревне, либо…
Фраза осталась неоконченной. Но забитый даже не обернулся и продолжал понуро шагать по листве, привыкший к манере лохматого разговаривать с ним.
Ярко-жёлтые листья расступились. Все трое увидели прозрачное озеро посередине небольшой поляны. Жёлтые листья лениво плавали по зеркальной воде. На деревянных мостках около озера, спиной к путникам, сидела девушка в зелёном платье, погрузив ноги в воду. Её лица не было видно, но длинные русые волосы, рассыпавшиеся по открытым плечам, невольно приковывали к себе внимание своим блеском, словно отражая сверкание озера. Высокий присвистнул.
- А ничего красотка, да? – шепнул он темноволосому. – Эй, детка! Ты откуда? Здесь есть … ну там, деревня или что-то вроде?
Она даже не обернулась. Только дёрнулись худенькие плечи.
- Кажется, ты ей не понравился, - улыбнулся темноволосый.
Услышав его голос, девушка вздрогнула и опёрлась на руки, пытаясь встать. Но почему-то она снова и снова падала на мостки, в бессилии протягивая руки в сторону кустарников… Лохматый вгляделся и заржал, хлопая себя руками по бёдрам и истерично взвизгивая.
- Вот блин! Она же хромоногая! Ребят, слышь, она запузырила свои костыли в кусты и дотянуться не может! Во даёт!...
- Заткнись, - тихо, но твёрдо произнёс темноволосый. Он оттолкнул товарища и направился к кустарнику. Забитый парнишка сделал несколько шагов назад, точно желая скрыться в чаще и стать как можно незаметнее.
Лохматый продолжал ржать. Он плюхнулся на траву, и захлёбываясь от смеха, глядел, как девушка водит руками по скользким мосткам и снова в бессилии тянется к костылям, так далеко лежащим в кустах. Услышав смех, она резко обернулась к высокому. Тот бросил взгляд на её лицо...
«Ты не знаешь ни меня, ни себя. Так будь готов узнать!» - громом отдалось в его сознании. Голова лохматого закружилась. Осенний лес словно надвинулся на него, солнечные листья сомкнулись…
Парень страшно закричал и в ужасе закрыл глаза…

Когда он их открыл, не было ничего. Ни девушки, ни озера, ни мостков, ни его друзей. Даже поляны не было.
Повсюду только шелест жёлтой листвы. Куда ни глянь – деревья... деревья… деревья…
- Ауууу!!! – завопил парень, не помня не себя от страха. Ответом был всё тот же насмешливый шорох. Нервы, натянутые, как гитарная струна, не выдержали.
- А, чёрт!
Он побежал, не чувствуя под собой ног. Не думая куда, не думая зачем. Только бы поскорее выбраться из этого проклятого леса. Солнце, отражённое листьями, било в глаза. Ветки хлестали по лицу, под ногами путались какие-то корни, кочки коварно попадались на каждом шагу. Сердце прыгало где-то у самого горла.
Он бы не мог сказать точно, сколько он бежал. Может пять минут, может десять, может все полчаса. Ничего…повсюду эти ненавистные деревья…
Наконец лохматый всё же вымотался и сел прямо на траву. С него хватит. Будь что будет, но сил у него больше нет.
Сквозь пелену мрачных мыслей пробилось слабое журчание. Нехотя парень повернул голову туда, откуда слышался звук, и замер. Неподалёку среди замшелых камней протекал ручей.
- Ну, всё окей, - сказал сам себе парень. – Ручьи не текут ниоткуда в никуда. По-любому, он течёт как раз в то озерцо. Пойду по течению, может, и к Димону с Тёмкой выйду.
Пересиливая себя, он встал. Вопреки его же собственным рассуждениям, идти вдоль ручья не хотелось. Что-то было в этом ручейке неестественное, ненастоящее. Слишком он был прозрачным и чистым. Как будто это не поток воды, а умелая декорация. Лохматый даже дотронулся до воды рукой – ничего, настоящая. Прохладная.
Далёкий плач заглушил шум воды. Парень, словно на автомате, пошёл вдоль ручья, туда, откуда слышались всхлипы…
…На пригорке под солнечно-жёлтой берёзой сидел, уткнувшись лицом в ладони, маленький светлоголовый мальчик в синем комбинезоне и плакал. Его слёзы текли по раскрасневшимся щекам и капали в ручей. Временами мальчуган отрывал руки от лица и заходился жалобными то ли всхлипами, то ли вздохами, как любой ребёнок, который уже устал плакать, но остановиться никак не может.
Парень узнавал этого мальчика. Это был маленький то ли Ваня, то ли Вася, мальчишка-сирота из соседнего двора, мать которого совсем недавно умерла от тяжёлой болезни. Но откуда в этой глуши взялся соседский мальчишка? Он хотел подойти к нему, но его словно что-то удерживало на месте. То ли Ваня, то ли Вася рыдал всё громче и громче, и сквозь рыдания и шум воды прорывались какие-то слова.
- Ма-ама-а! Мамочка-а-а!.. Где ты, ма-амочка?!.. Мне больно, мама! Мне больно!.. - душераздирающие крики и недетские рыдания уже заглушали и шум воды, и шорох деревьев.
Парень попытался броситься к Ване, но наткнулся грудью на нечто вроде прозрачной преграды. Этот барьер отбрасывал его всякий раз, когда он приближался к ревущему парнишке.
- Ванёк!!! – закричал лохматый. – Что случилось?! Чё ревёшь как ненормальный?! Чё ты тут делаешь вообще?!
Словно через силу он выкрикнул эти слова и тут же понял, что Ваня его всё равно не услышит. Временами Ванёк поднимал залитое слезами, отчего-то покрытое синяками лицо к небу и кричал сквозь рыдания:
- Где ты, ма-а-ма?.. Почему ты не со мной? Куда ты уехала от меня-а?.. Мне больно, он бил меня, мама! Он бил… по лу… по лукам бил, по лицу биил… Андлей плохой!.. - захлёбывался он. – Андлей опять бил меня! Ма-амочка!…
Мурашки пробежали по коже лохматого. Андреем звали его.
Он правда, кажется, неделю назад надавал Ваньке за какую-то ерунду, но толком даже не помнил, из-за чего, не придал этому внимания. То ли он просто под ногами путался, то ли доставал с вопросами. Андрей уже не помнил. Но сейчас… беспощадная память выстрелила точно из ружья. Кто бы мог подумать тогда, что всё так обернётся?.. В голове как будто карусель завертелась. Ужас, страх, вина, непонимание, неизбежность. Чужие эмоции перемешивались с его, Андрея, собственными. Это было странно и страшно. Ничего не исправить! Это уже свершилось, навсегда свершилось!
- Прости меня, Ванька! Прости! Не реви, только не реви! Ванька! – осипшим голосом пытался кричать Андрей, но получалось только жалкое подобие шёпота.
- Мамочка! Ма…ма…Я у..у... пал… удалился….бо-о-ольно… помоги, мама!
Рыдания несчастного мальчишки разрывали Андрею душу, он почувствовал, что сойдёт с ума, если не скроется отсюда. Шаг, ещё шаг. Шагать было трудно, словно что-то удерживало его здесь.
Шаг. Шаг. И Андрей побежал. Сначала медленно, почти шагом, потом всё быстрее и быстрее, но долго чувствовал, как плач и шум воды догоняет его…
- Бр-р… Какой ужас… Что за лес проклятый, одна чертовщина лезет … Что за… - бурчал он, стараясь скорее выбраться на открытое место. – Где Димон с Тёмкой? Скрылись, бросили меня… гады.… Домой, домой хочу, домой…
Андрей сел на первую же кочку и бессильно закрыл глаза. Чужая боль стала его собственной, и с этим он ничего не мог поделать.
- Ванька… Ванёк… прости меня…я… никогда, - невольно вырвалось у него.
Солнечные листья над его головой зашуршали и расступились.

Забитый мальчишка с палаткой, Тёмка, не заметил, как исчез Андрей. Он пятился назад, к лесу, чтобы не смотреть в глаза девушке у озера. Ему ужасно хотелось помочь ей подняться и подать костыли, но он попросту боялся, что Андрей поднимет его на смех так же, как и хромую незнакомку. Когда он услышал крик и обернулся, место, где минуту назад стоял Андрей, было пустым.
Пару мгновений он, недоумевая, смотрел на пустое место между деревьями, думая, что Андрей спрятался неподалёку и, как всегда, решил поиздеваться над ним. Но он обернулся и увидел, что и девушка, и Димон пропали. Он стоял совершенно один в этом странном ярко-жёлтом лесу.
В отличие от Андрея, Тёмка никуда не побежал. Он настороженно огляделся по сторонам и осторожно двинулся вперёд, медленно, то и дело оборачиваясь. Артём не мог понять, что случилось – то ли он сам отступил так далеко в лес, что неожиданно потерял из виду поляну, то ли… то ли… а вот об этом он старался не думать. Но крик Андрея не выходил у Тёмки из головы. Ещё бы, Андрей никогда не был трусливым. Что же увидел он такого, что могло его испугать? Тёмка никогда не слышал, чтобы Андрей кричал…
…Шёл он долго. Но, кроме шороха деревьев, он так и не услышал ни одного звука. Тёмка не кричал и не звал друзей, потому что боялся. Он и так ожидал каждую минуту, что вот-вот кусты раздвинутся, и из неё с воплем выскочит Андрей. Он захохочет и крикнет : «Что, лошок малолетний, страшно?! Купился?»
Время шло, а ничего не менялось. Ни следа друзей. Тёмка устал. Тяжёлая палатка натирала ему плечи, он запыхался и уже, пожалуй, даже мечтал услышать насмешливый хохот Андрея. Однообразие жёлтых деревьев навевало странную мысль о том, что он будет вечно ходить по этому лесу, и ему не будет конца.
Так было до тех пор, пока он не услышал жалобное поскуливание откуда-то слева, из чащи. Тёмка огляделся, пытаясь понять, откуда исходи