Мой самый первый пост. Пожалуйста, не судите строго.
(Вырезка из моей статьи для школьной газеты)
Эта история началась в Сыктывкаре, а именно в Эжве, что находится рядом.
27 июня к двум часам дня у ДКБ (Дом Культуры Бумажников) собралась группа детей и взрослых с чемоданами. Все они чего-то ждали, прячась в тени здания от жаркого солнца. В скором времени прибыл автобус, и дети заспешили к нему, кто-то даже бежал, лишь бы занять хорошее место. Но вот автобус тронулся и поехал в Микунь (Железнодорожные ворота Республики Коми), где уже несколько часов вагоны «Сыктывкар – Санкт-Петербург» ждали поезда из Воркуты, идущего в северную столицу.
В этом автобусе ехала и я вместе с одноклассниками, а так же с классным руководителем. Ехали мы в Санкт-Петербург всего лишь на три дня, зато какие эти дни были насыщенные… Но сейчас не об этом.
В Микуни из прохладного автобуса мы перебрались в микроволновку, а именно в вагон. И начался ад.
Наши места в вагоне нам сообщили лишь в Микуни, и до этого мы не имели представления, в какой части поезда окажемся. Нам достался «не детский» вагон, то есть там были и другие пассажиры, спешащие по своим делам, а не только школьники, желающие поглядеть на Санкт-Петербург. Мы зашли в вагон и прошли до самого его конца, где и остановились, разбираясь с местами. Разница в температуре в вагоне и на улице еще не чувствовалась.
После где-то получасовых разборок, мы определились с местами. Мы переоделись, расстелили постели и сели все вместе играть в мафию или же просто болтать и кушать. Хотя… было особо не до еды, так как температура в вагоне оказалась достаточно высокой, да еще, к тому же, было душно. 35 градусов в плацкартном вагоне, без работающего кондиционера и с большой компанией в одном купе это вам не шутки, а самый настоящий ад.
«Я пишу эти строки и понимаю, что если станет еще жарче, то я выпрыгну из поезда в реку при первом же случае», - писала я в своем блокноте. «Ксюша умерла от теплового удара», - так же написала я по просьбе своей подруги. Мы плавились, закупались водой на станциях, вываливались из вагона при каждой длительной остановке. Даже жаркое солнце Бабаева без ветра нам казалось раем, по сравнению с вагоном.
Кормили нас три раза в день. Еда была нормальной, правда первый ужин был холодным, так как мы поздно пришли, а на завтрак была какая-то каша, которую я бы приготовила лучше. Но в целом кормили нас хорошо, еда была горячей, поэтому, когда мы ели суп, то обливались потом в и без того душном вагоне, мне лично казалось, что мы попали в сауну. Кстати о вагоне, это был не вагон-ресторан, а вагон-буфет, так как мы ели, стоя за стойками. На десерт нам давали вафельку в шоколаде и маленькую коробку сока, на полдник давали еще и апельсинку с бутылочкой воды. На обратном пути было так же, и мы старались всучить друг другу свои апельсинки.
По пути в вагон-буфет мы проходили через один-два плацкартных вагона и два-три вагона-купе. В плацкарте тоже были люди, плавящиеся как мы, а вот в купе работали кондиционеры и мы просто блаженствовали, проходя мимо. В одном из вагонов была тетенька, которая жутко возмущалась, что из-за наших переходов у них отключается кондиционер. Мы желали ей провести ей хоть пару часов в нашем вагоне-печке, чтобы она поняла, что ее отключение кондиционера на несколько минут ничто, по сравнению с 35-градусной жарой (кто-то уверяет, что видел, как ртутный столбик поднялся до 38) с утра до ночи у нас. А ночью термометр опускался до тридцати, может и чуть пониже.
Но вот закончилась эта поездка, и в 21: 30 мы вывалились из адского вагончика на перрон Ладожского вокзала потные и счастливые. Воздух вечернего Питера был прохладный, и нас ждала поездка на автобусе с кондиционером до гостиницы, где мы смогли принять душ, но это уже другая история.