Предыстория: http://pikabu.ru/story/moi_velikolepnyie_shestnadtsat_predyi...
Один:http://pikabu.ru/story/moi_velikolepnyie_shestnadtsat_odin_4...
Три:http://pikabu.ru/story/moi_velikolepnyie_shestnadtsat_dva_43...
Первое потрясение ждало меня в последние дни августа.
Я пришёл посмотреть расписание и обнаружил, что классы перераспределили.
И это был пиздец.
В четвёртом классе я занял шестое место во всероссийской олимпиаде, что позволило мне попасть в гимназический класс.
Годами нас убеждали, что мы элита. Нам не позволяли то, что прощали другим. Любой проступок карался нещадно. Мы были на цепи, но зато были выше других, хотя бы на словах. Нас воспитывали как избранных. Единственный гимназический класс.
И теперь все, вообще все, даже те, что считались отстающими, разбили и собрали заново. В итоге “элитки” оказались в одном классе с теми, кто до того учебники открывал только случайно.
Да, нам дали профили. То есть, эти три новых класса формировали три направления, где занимались дети из всех классов сразу.
Но это не меняло ситуацию. На профильной физике сидели те, кто штудировал учебники от корки до корки и те, кто до самого выпускного не запомнил ни одной формулы. Некоторые из них не могли делить нечётные числа за год до этого. Да, такое бывает.
Результат не заставил себя ждать.
Перестройка иерархии.
Да, кардинальных изменений не случилось. Группы остались прежними.
Но многие потеряли после девятого почти весь состав своих классов. В итоге они стали осваиваться в новом коллективе заново. Но в силу типа своих бывших классов, они не особо парились насчёт этого.
Иначе говоря, в устоявшиеся отношения внутри классов вторглись новички-альфачи-грачи и просто малолетние маргиналы, которые стали насаждать свои порядки.
Всё, что в этом касалось меня, как изгоя, так это то, что и беез того негативное отношение ко мне, с подаче новоприбывших, грозило перерасти в натуральную травлю.
Причём, ту самую. как в кино. С не знающими границ унижениями.
Мне не суждено узнать, насколько мои опасения были оправданы.
В коридоре на меня стали показывать пальцев, собираться в группы и что-то насчёт меня решать.
Один раз, судя по всему, меня собирались закрыть в женском туалете.
Пару раз сделать что-то лично со мной.
Но каждый раз либо не хватало времени, либо интереса. Я всё же не был общепризнанной жертвой. Я был изгоев и меня презирали, но не было официально объявлено, что я теперь жертва. То есть, унижать меня идейно ещё было рано.
Мать рассказывала мне про одного своего одноклассника. Он очень хотел подружиться со всеми.
Сперва его делали “водой” в разных играх. Он оказывался жертвой по правилам игры. Потом игры стали жёстче и скоро они заключались в том, что этого парня надо было как-то унизить.
Его гоняли по школе, изображая охоту. Тот самый случай - он бежал, бежал, да не убежал. В итоге его били, мучили, рвали его вещи, одежду, оскорбляли.
Кончилось всё тем, что его обоссали в туалете и он получил шок. В итоге было разбирательство, так как парень практически рехнулся от бесконечных издевательств.
Однажды мне рассказывали про парня, которому в качестве игры разбили нос. Просто до того игра ограничивалась более лёгкими избиениями, а тут решили идти вабанк.
Одной девочке разорвали одежду и вещи прямо в школе, когда учителя не было в классе. Доказать кто именно виноват не получилось и девочка просто ушла из школы.
В параллельном классе был Лоев, которого справедливо считали крысой. Подлая у него была натура.
Но всё же оскорбляли его не только за это.
Его называли “пидором”. Да, такое прозвище.
Суть в том, что на уроке труда парень словил стояк, хотя в классе не было никого женского пола.
Огня добавило то, что в силу своей гнилой натуры, парень бросился убеждать всех и каждого, что “он не пидор, просто замечтался”. В общем, парень закопал себя сам. В итоге, что конкретно был за прокол значения уже не имело. Важно было только то, что он жертва. Поэтому его унижали непрерывно. Его вещи ломали, прятали, его били, пусть и не сильно. Его оскорбляли без передышки. Он никогда не мог остаться в безопасности или спокойствии. Но Лоев был крысой. Так что не особо жалко, хотя и огребал он не за крысиную натуру.
Ещё был один парень, которого непрерывно третировал один из тех, кто попал в новый колектив. Рамаз и его жертва.
Рамаз был уродом. Уродом по сути своей. Он был грязен, мерзок, груб и признавал только силу. Сам он не был достаточно силён, хоть и ходил на борьбу. Так что жертвами его оказывались те, кто не мог ответить. Или не желал.
Шитов, жертва его, прямо при мне подвергался насилию. Рамаз бил его по телу, по лицу, по яйцам (шутил он так). А Шитов сжимал зубы и отшучивался. “Шутники” подобного рода шутят не для мучителя, они убеждают самих себя, что происходящее просто игра, не более. Это слабость и она всегда была мне омерзительна
В общем, я знал и видел достаточно историй про тех, кто становился жертвой.
Я не хотел быть жертвой.
Но и бойцом я тоже не был.
Поэтому я просто прятался и молчал.
Увы, я больше не чувствовал себя в безопасности, а опасность нарастала.
Многие после этого начинают прогуливать, бросают школу. В общем, бегут как могут.
Мне было очень страшно. Я боялся за себя. Я был один, а против меня столько людей. Одни нападут. а другие будут радостно смотреть как меня мучают. Я уже видел такое и слышал о подобном много раз.
Самое страшное, что если это не остановить сразу, то потом это будет уже невозможно. никто не вспомнит, почему именно человека сделали жертвой. Но отказываться от удовольствия бить беззащитного никто не станет. Даже если жертва не выдержит и ответит, все уже так привыкнут, что скорее увеличат натиск и забьют её окончательно.
Я пришёл домой и обнаружил, что пиджак в клею. Меня измазали.
С трудом я его отмыл.
На меня в тот день наехал Рамаз. Начал толкать, я ответил. Он толкнул меня в голову, но я не стал отвечать. Я не был готов.
Я постоянно не был готов. Всё время сдерживался и откладывал. Копил обиду.
Я опять поиграл на компьютере, посмотрел телевизор.
Вечером пришла мать и стала сама смотреть телевизор, а я поиграл ещё немного и лёг спать.
На следующий день я разбитый пришёл в школу. Сел на уроке. Все шумели, но я не особо следил за учителем. Я даже имя его не запомнил.
Мне на парту прилетел листок измазанный скотчем, замазкой, каким-то клеем и чем-то ещё.
Я повернулся, чтобы отдать назад, но мне сказали, что это не они бросили.
Я спросил чей листок. Мне показали на человека, который начал “игру”.
Я почему-то не стал выбрасывать его.
Листок, как “сифу”, бросали другому.
Я решил отдать тому, кто бросил изначально.
В совершенно опустошённом настрое я подошёл в организатору игры и положил листок ему на парту.
Пусть сам выбросит.
Но его это задело. Он схватил его и сунул мне обратно.
Я отдал ему снова, он мне обратно.
Так длилось раза четыре.
Он ухмылялся, все вокруг хихикали.
Я выглядел забавно.
“Нет”.
Я очень четко тогда это понял. Я до того ещё не чувствовал подобного.
Я испытывал разные эмоции, но такой никогда. Это даже не было эмоцией.
Я просто услышал откуда-то изнутри “Нет”. Этот была команда. Я сказал себе, что сейчас я не уступлю. Просто по факту. “Нет” и всё.
Я схватил его за горло и сжал. Протащил в глубь класса и сжал сильнее.
Я заорал. Не крича, но проговаривая каждое слово.
Я не оскорблял его. Я не был в истерике. Я был в ярости. Зол, как никогда ранее.
Я подробно и широко описал, кто он по моему мнению и где его место. Без мата я описал ему насколько он в моём понимании ничтожен и жалок.
Это не был диалог или выяснение отношений. Мне не нужна была его реакция.
Я дал ясно понять. что если он и отреагирует, то будет последнее, что он сделает в ближайшее время. Я не думал о страхе, о слабости. Я был в ярости, я просто злился.
Парень не ответил. Он молча взял свои вещи, кусок бумаги и вышел. Все улыбнулись друг другу и так же молча вышли.
Это был последний урок в тот день.
Я пошёл в раздевалку. Какой-то парень сказал мне, что этот “опущенный” рвёт и мечет и хочет меня “отпиздить”.
Я не ответил, просто хмыкнул, мол, “ я тебя услышал” и пошёл домой.
Я слёг в температурой и пропустил один день.
Придя в школу, я ожидал, что тот парень попробует снова полезть ко мне, чтобы “выяснить отношения”. Я был к этому готов. В этот раз я не ограничусь вербальным воздействием.
Но кто-то толкнул меня сзади.
Я обернулся и увидел ухмыляющуюся рожу Рамаза. Он спрятался за людьми, словно годзилла за кустиком и ухмылялся, словно его поступок был вершиной коварства и хитрости.
Я не отреагировал. У меня был другой враг в приоритете.
Рамаз повторил свою шалость.
Я молча обернулся, бросился за ним, бросил то, что первое попалось под руку и попал. Я загнал его в угол и повинуясь первой же мыли ударил его с размаху лицо.
Рамаз одичал и бросился в партер. Наз оттянули и я увидел, что у Рамаза напрочь изорвана одежда. Я же был абсолютно цел. Рамаз брызгал слюной и орал, а я просто стоял и смотрел.
У меня невероятно улучшилось настроение. Я вдруг осознал, что совершенно не боюсь никого и ничего. Люди вдруг стали совсем не страшными и мне совсем не хотелось на них обижаться. Мне совсем расхотелось грустить и прятаться. Я вдруг начал улыбаться и придя домой, хоть и потратил досуг перед экраном, но чисто по привычке, а не чтобы отвлечься.
На той же неделе я не досчитался пинала. Да, у меня было хорошее настроение, но я всё же до того исключительно защищался. Выяснять отношения я не умел и даже стеснялся. Первой мыслью было просто проигнорировать. Куплю новый.
В первом классе средней школы, когда я только знакомился с коллективом, мой портфель отпинали те, кого я считал своими новыми друзьями. Отпинали так сильно, что сломали мне пинал. Мать устроила скандал и потребовала, чтобы я разобрался. Я не хотел стучать. а драться не умел и боялся, поэтому просто плакал. Естественно, виновники не оценили и извиняться не стали. Учитель уловил, что я не хочу никого закладывать, поэтому конфликт замяли и я остался без компенсации.
“Ты придёшь домой и мать спросит “Где пинал?”. Его испортили одноклассники. Опять, скажу я ей”.
Эта мысль стала новым “Нет”. Возвращаться без своей вещи стало для меня неприемлемо.
Но где его искать, никто ничего не видел и никого не выдаст.
Кто главный злодей, кто организует все плохие вещи, что происходят в классе.
Плотов.
Фарид? Он “руки”, а не “голова”. Надо разговаривать с “головой”.
Но он ничего не скажет.
Понятно, значит я выбью из него ответы.
Для большинства людей рукоприкладство это обыденность. Они не бояться рисковать ни своим, ни чужим здоровьем. Раз в месяц меня пытается “отпиздить” случайный прохожий. Кому-то не нравится мой внешний вид, кому-то поведение, кто-то просто не в настроении. Эти люди едут куда-то, идут, у них дела, работа, жизнь.
Но они видят меня и ни за что и без особой причины готовы положить здоровье и жизнь, чтобы вступить со мной в потасовку.
Я слаб и труслив, но как показал даже тот период, я подобно крысе, оказавшись зажат в угол, обороняюсь сверх угрозе. Увы, сейчас у меня мало осталось в того норова, даже в критической ситуации струшу.
Но откуда это знать другим. Теоретически, если против меня выступит среднестатистический человек не умеющий драться, то мы в равной степени можем навредить друг другу. Это может быть как трещина на кости, или перелом. А может кто-то неудачно словит удар и получит кровоизлияние и умрёт. Тогда победитель станет преступником, а жертва трупом.
И всё ради сиюминутной приходи. К чертям полетят планы, годы работы, мечты. И всё просто потому, что кто-то имея даже статус в обществе, решил посверкать кулаками на пустом месте.
Нет такого “Я его отпизжу”. Есть “Мы будем драться и огребать. Оба”. Никто не обещает, что ты выйдешь целым из конфликта.
Но в детстве ставки не так высоки.
Тем не менее для меня это было совершенно непривычно.
Целый урок я чуть ли не умирал. С одной стороны мои инстинкты заставляли меня одуматься (да, они у меня не орут “сделай эту хуйню”, а наоборот), с другой же стороны мой разум требовал от меня решительных действий.
Урок кончился.
Я вышел из класса, подождал пока выйдет Плотов и просил про свою вещь. Он промолчал.
Я подошёл, развернул его к себе и свободной рукой ударил в челюсть.
Плотов в ужасе схватил меня за воротник обеими руками.
-НИКОГДА ТАК НЕ ДЕЛАЙ! СЛЫШИШЬ!
Плотов чуть не плакал. Он верещал и дёргал лицом.
А я молча смотрел на него и ждал возможности ударить снова.
-Где мой пенал?
-Я не знаю где твой пенал! Я его не брал! Не смей больше так делать!
Я оттолкнул Плотова. Фарид и остальные спросили, что происходит. Плотов молча развернулся и ушёл.
Плотов мог врать. Надо вернуться в класс и проверить. Если Плотов соврал, то надо избить его и на этот раз не слушать. А потом избить Фарида и того парня, что к нам перевёлся.
Я зашёл в класс и учитель сказал. что ей передали мой пенал. Я забрал его и вышел.
Это было началом. Для некоторых людей даже куда как более жёсткие вещи являются обыденностью. Они живут в другом мире на других скоростях с другими рисками. Но только во взрослой жизни я столкнулся с людьми из разных миров.Тогда же мой мир ограничивался школой и сверстниками. Мы были детьми и ставки были не высоки.
А учитывая специфику класса, мои действия даже по тогдашним меркам выходили за привычные.
Для меня же это было не просто махание кулаками и распускание рук. Просто это действие стало спусковым крючком. Это было барьером, затычкой. Физическое насилие, а точнее его боязнь, ставшие страхом перед людьми. Когда я избавился от этого страха, мне больше ничего не мешало и не препятствовало.
Иначе говоря, это не было простыми разборками, хотя это сыграло значительную роль.
Самое главное, что меня прорвало и вместо закупоренного озлобленного яйца я превратился в поток незнакомых до селе чувств и эмоций. И всё это не собиралось останавливаться, а наоборот, должно было открывать значительные перспективы.
Я получил больше, чем безопасность. Я получил возможность стать тем, кем хотел себя видеть, хоть тогда у меня было слабое представление о "реальной жизни".
