The Grand Tour

"Я всегда надеялся, что, когда моей удаче настанет конец, я подхвачу что-то экзотическое. Но нет. Вместо этого я заболел пневмонией". Статья Джереми Кларксона от 13 августа из The Sunday times о веселых "каникулах" в больнице.

За всю свою сознательную жизнь я ни разу не болел. О, я уверен, что мои дети не раз находили меня на полу в кухне с бледным лицом, и должно быть, они слышали, как я периодически звонил Господу по Небесному Телефону, но они никогда не видели меня лежащим в постели, ноющим и просящим тарелочку бульона.

Я провел очень сумасшедшую жизнь, полную курения, выпивки и микробов, но несмотря на все это я никогда не брал себе больничный. Я никогда не принимал антибиотики. У меня никогда не было отравления. Я никогда ничего не ломал и, я совершенно уверен, никогда не лежал в больнице.

Я всегда надеялся, что, когда моей удаче настанет конец, я подхвачу что-то экзотическое, что-то, что заставит докторов стоять в недоумении, хвататься за учебники, а потом собрать огромный консилиум из специалистов со всего мира, чтобы изумленно обсуждать, что же делать. С парнем, у которого из головы торчит лишнее мужское достоинство.

Но нет. Вместо этого я заболел пневмонией, которую я, как говорила моя мама, мог бы получить, если бы вышел на улицу без шапки. Полнейший цирк.

Я был на отдыхе на Мальорке, когда начал заболевать. И спустя три бессонных ночи я понял, что должен все-таки наведать доктора. Он отправил меня на обследование в больницу, где меня запихнули в пластиковое платье, которое завязывается на спине, а мужчина в, как мне показалось, плавательной шапочке сказал, что мне придется провести здесь минимум неделю. «Невозможно, - фыркнул я, - во вторник я должен быть в Нью-Йорке, а еще я должен писать статьи, а потом в пятницу я должен…»

«Уровень С-реактивного белка нормального человека – около 5 единиц, - ответил мне олимпийский чемпион по плаванью, - а у вас – 337». Я понятия не имел, что такое уровень С-реактивного белка – оказалось, что это какая-то штука у нас внутри, которой становится больше, когда вы заболеваете – но 337 уже казалось довольно большим числом. «Если вы не сделаете так, как я скажу, - добавил он, - то вы умрете». Это я понял сразу.

Думаю, многие из вас оказывались в больнице, не имея особого желания туда попасть. Но для меня это - совершенно новый опыт. И притом очень необычный. Потому что сначала я оказался в комнате со стенами, на которых не было ничего, кроме обоев, которые постепенно отклеивались. И я провел в ней около часа совсем один, совершенно не зная, чем бы заняться. Скука была настолько ужасной, что я часто подумывал о том, чтобы покончить с собой.

Но потом пришла армия медсестер и поставила мне капельницу, что означало, что я буду прикован к стенке еще как минимум на час. Если бы я захватил с собой в больницу бейсбольный мячик и перчатку, то дела были бы намного лучше, но, к сожалению, я оставил их на вилле. Поэтому я нажал кнопку тревоги и позвал медсестру. «Мне безумно скучно, - сказал я, - а еще я не могу найти пульт от телевизора». Оказалось, что телевизор тут – платная услуга, 30 евро в сутки. Я бы потратил на всё это тысяч 30. Но, к счастью, не стал, потому что все, что показывают по местному телевидению – гольф. По-испански. Так что я снова позвал медсестру попросил её принести молоток и большой постер Ракель Уэлч.

Намного позднее пришел главный врач. Я сразу понял, что это – главный врач, потому что смотрел всякие медицинские мелодрамы и знаю, что главный врач всегда входит в палату с оравой помощников за спиной. «Вы курите?» - спросил он. Я сказал да. «Хорошо, - ответил он, - именно поэтому у меня до сих пор есть работа». А потом он пощупал мое колено и ушел. Всё. На этом осмотр закончился.

Ночью я со страху проснулся из-за медсестры, которая была в ярости из-за того, что я передавил трубку капельницы. Обращаясь ко мне с акцентом, громкостью и тоном Вьетнамского владельца ресторана, который орет на незаплатившего посетителя, она кричала на меня в течение следующих 2 минут, ударила по локтю и ушла. Но я был за это благодарен, и вот почему. Мое правое легкое было наполовину заполнено слизью, я умирал от жара. Я практически не мог дышать и был совершенно обессилен, но все, о чем я мог думать – «Я здесь умру от скуки. Буквально».

Потом приехала моя девушка. К слову, она собиралась с друзьями на ланч на огромной яхте. Но она поступила очень мило и сказала, что по дороге заедет в ближайший городок и прикупит мне всяких лекарств. Проведя в ожидании еще 4 часа и рассматривая отрывающиеся обои, я все-таки дождался её вместе с мягким кожаным черным бомбером.

Обычно, когда мне скучно, я курю. Или пью. Но ни о том, ни о другом даже речи не шло. Я только пил свои лекарства. Миллионы таблеток. От одних у меня затекали ступни, другие уничтожали мой желудок, но был один препарат, который стал – и до сих пор остается – лучшим событием того дня. Я подсел на него. Он называется Fluimucil Forte, и он должен быть отвратительным. Он создан, чтобы рассасывать мокроту и выводить её из организма в виде черных шариков, которых мы не видели со времен госпожи Тетчер и её запрета на изготовление мин. Но, мой Бог, как же это вкусно. Забудьте об освежающей Коле жарким днем или о бокальчике Chateau Leoube ближе к вечеру. У него нет соперников. И очень скоро я говорил своей медсестре, что я уже выпил и можно ли мне еще порцию?

Потом мое сердце запело еще громче, когда ко мне приехал сын. После того, как я какое-то время поговорил с ним о своем прекрасном наркотике, он встал и улетел в Лондон. И в этом проблема всех больниц. Люди, которые проводят в них много времени, становятся слишком правильными и не могут говорить ни о чем другом, кроме как о том, какую таблетку принесла им медсестра на этот раз. Скука превращает их самих в настоящих зануд. А когда они выходят из больницы, как я, и им нельзя делать ничего, кроме восстановления, еще несколько месяцев, и всё становится еще хуже, потому что все, о чем я могу поговорить, - моя болезнь. И, как говорил мой папа, «Зануда – это человек, который на вопрос «как дела?» начинает рассказывать, как его дела».