zakkozzy

от zakkozzy Автор: Александра Гринь,  в оригинале публикации стоит тег "дочки-матери", но это точно относится и к "сыновья-матери".

Мама - первая любимая женщина практически для любого человека. И то, как складываются отношения с мамой с самых первых дней жизни, может существенно влиять на развитие души (психики) человека и на его восприятие себя и своих отношений с окружающими.

Мама, дай мне понять, что я всегда могу к тебе обратиться. Я вырасту - и буду уметь доверять.

Мама, скажи мне, что тебе нравится общаться со мной. Я вырасту - и буду знать, что я интересен.

Мама, говори со мной о чувствах. Я вырасту - и буду понимать себя.

Мама, не запрещай мне плакать, злиться, грустить, радоваться. Будь сама живой, проявляй чувства, признавай свои ошибки. Я вырасту - и буду знать, что со мной всё ОК.

Мама, замечай, что со мной происходит. Я вырасту и буду способен на эмоциональную близость с другими людьми.

Мама, утешь меня, когда мне сложно, когда я ошибаюсь, когда я потерпел неудачу. Утешь, вместо того, чтобы наказывать. Я вырасту - и буду уметь поддерживать себя и других.

Мама, спроси у меня, что мне нравится, учитывай мои нужды и интересы. Я вырасту - и буду способен заботиться о себе и о других.

Мама, разреши мне не любить то, что любишь ты. Не хотеть то, что хочешь ты. Не быть таким, каким хочется тебе. Я вырасту - я буду понимать свои истинные желания.

Мама, разреши мне отказывать тебе, не соглашаться с тобой, протестовать. Я вырасту - и буду уметь говорить «нет».

Мама, дай мне свободу, перестань контролировать меня. И тогда я вырасту ответственным.

Мама, не торопи меня становиться взрослым, дай мне побыть ребёнком. Разреши мне быть слабым, маленьким, нуждающимся. И тогда я вырасту отдельным и независимым.

Мама, люби мне просто так. Я вырасту - и буду чувствовать себя ценным.

Мама, будь со мной рядом, пока я ребёнок. Я вырасту – и не буду страдать от одиночества.

И ещё. Почаще обнимай меня, пожалуйста.

Анна Варга. Системная семейная психотерапия. Отрывок из  книги

Мальчик растет в семье, в которой у мамы с папой отношения конфликтные. Мама сформировала коалицию с сыном. Свой эмоциональный вакуум она заполняет с помощью отношений с сыном, а не с мужем. И все идет замечательно до подросткового возраста. В подростковом возрасте начинается конфликт между потребностью гомеостаза системы и потребностью прохождения определенной, очень важной стадии психического развития - поиска идентичности.

Ребенок в подростковом возрасте находится в кризисе идентичности, и ему надо выйти за пределы семьи, чтобы этот кризис решить. Потому что на конкретно заданные вопросы: «Кто я? Куда иду?» не может быть ответа: «Я - сын своих родителей» - этого недостаточно. Этого слишком мало, с помощью этого не преуспеешь в жизни. Если этот мальчик психически здоров, он начинает, так сказать, смотреть в лес и искать себе другие образцы для подражания вне семьи.

При этом у мальчика развивается внутренний конфликт: он оставляет маму одинокой, потому что мама считает, что он ее предает, или, в другой лексике, «потому что он стал неуправляемым», или «он гибнет, потому что связался с дурной компанией».

Мальчик пытается решить этот конфликт - начинает «вертеть головой» и смотреть, а как же папа поступает в этом случае? Никогда до этого папу не замечал, а тут начинает понимать, что папа есть, что есть другой мужчина, который живет рядом с этой женщиной, и вроде ничего. И он видит, что у папы есть свои способы выживания.

Папа довольно дистантный, он много занят вне семьи, он на какие-то элементы маминого поведения внимания не обращает. Мальчик все это замечает. Пытается сблизиться с папой. В такой семье не всякий папа может пойти на это сближение, потому что папа понимает, что он дорого за это заплатит.

Поэтому как были у него дистантные отношения с ребенком, так они и остаются. И его сын на своем опыте узнаёт, что значит быть дистантным, что значит быть малодоступным. Это - модель мужского поведения: модель выживания с любимой, но трудной в общении женщиной становится его образом действия. Сейчас мы его оставим и обратимся к девочке, которая живет в семье с похожей структурой.

Та же ситуация: брак не очень простой, малодифференцированная семья. Мама присоединила к себе дочку, восполняя эмоциональный дефицит в супружеских отношениях. Все отлично было до вот этого вот сакраментального момента, когда нужно выходить из семьи, чтобы сохранить психологическое здоровье. Начинаются конфликты. Девочке нужна поддержка. Она не ищет модели мужского поведения, потому что она знает, что она - девочка и модель женского поведения у нее одна - мамина.

Поэтому она обращает взоры в папину сторону -не для того, чтобы учиться выживать рядом с мамой, а для того, чтобы найти эмоциональную поддержку еще у одного человека. Но папа свой стереотип жизни в семье не хочет менять, и это -обычное дело, потому что в дисфункциональных семьях перемены кажутся опасными (а вдруг будет еще хуже?).

В дисфункциональных семьях перемен боятся. Вот девочка пыталась как-то с папой подружиться, и ей это не удалось, т.е. она натолкнулась на папину дистантную доброжелательность. При этом девочка ищет тесных, близких отношений с папой, тех самых, которые у нее были с мамой, пока она не выросла. Папа не идет на такие близкие отношения с дочерью. У дочери остается неудовлетворенная потребность в близких отношениях с дистантным мужчиной.

Девочка хочет близких, эмоционально включенных отношений с мужчиной, но не с любым. Какой-нибудь молодой человек, который будет внимательным, ласковым, ей не нужен, не интересен, потому что она не будет решать свою задачу - развернуть дистантного папу к себе.

А раз не получилось с папой - пусть получится с дистантным молодым человеком. И она будет испытывать интерес только к таким дистантным мальчикам, доброжелательно отстраненным. Ей это будет интересно, она будет в них влюбляться. У молодого человека другая задача: он знает, как выживать рядом с женщинами, подобными маме, - эмоционально включенными, импульсивными. Ему помогает выжить с ними папина модель поведения - дистантная, невключенная. Но при этом ему интересны девочки, которые похожи на его маму, потому что он хочет разрешить свой детский конфликт. Как ему, будучи таким, какой он есть, устроить себе близкие, тесные эмоциональные отношения, которые он имел со своей мамой, пока еще не был таким отстраненным?

Поэтому очень вероятно, что два этих человека влюбятся друг в друга и попробуют создать семью. Варианты могут быть самыми разными, но весьма вероятно, что история их родительских семей воспроизведется. Потому что он будет таким, как ее папа, она будет такой, как его мама, с некоторыми купюрами и редакцией, но при этом, когда она слишком перейдет его границу или сделает что-то, что вызовет у него стресс, он отвернется, потому что таков его способ выживания в стрессовой ситуации.

Вот тут-то она и запустит мамин механизм экспансии. Это будет вечная история про Артемиду, которая несется за оленем. Вот такой брак: муж убегает, жена - за ним. И чем более отстраненным, дистантным он становится, тем более активной, функциональной, эмоционально требовательной становится она, пока у нее не появится ребенок.

Для чего нужна психотерапия.

Автор - Яр Громов

Ех-совок решительно ставит знак равно между словами психиатрия и психотерапия.

Основа слова "псих" - че не ясно? Псих и псих, раз обратился к специалистам, то все с тобой понятно.

Если в психотерапию пошел мужчина, то еще и слабак. Настоящие мужики (ТМ) решают свои вопросы сами.

В последнее время в общественном бессознательном обозначилась тенденция на легализацию психотерапии, об этом стало даже возможно говорить вслух: я работю с психотерапевтом.

При этом большая часть людей подобное заявление все равно воспринимают сродни признанию "я гей". И потом начинается шушукание: "а ты в курсе, что он того? спиной к нему лучше не поворачиваться".

Кароч, Вишенка, хочу внести свои 5 копеек в культпросвет и рассказать, почему психотерапия - это практически мастхэв.

И начну я с интересного факта, что человек имеет самый большой размер головного мозга (пропорционально к размеру тела) среди всех биологических видов планеты.

Это, конечно, повод для гордости, но все имеет свою цену. Например, минимальный набор предустановленных биологических программ и самый долгий период взросления.

Задумывались когда-нибудь, почему щеночек через 5 недель - это уже маленькая мимими собачка, готовая носиться по квартире и ссать в тапки (или это привилегия котенков?) , а человеческая личинка в этом же возрасте еще не может осознанно коснуться пальцем носа?

У котенков итд все базовые программы поведения уже записаны в черепной коробке от рождения. Быстрый период активации и привыкания, и все, го го го.

Но не у людей. что же не дает нам иметь со старту крутой пак софта на борту?

Все дело в размере мозга.

Мы с трудом проходим родовые пути, а если бы нам еще поверх записать большой набор предустановленных программ, то примерно каждые первые роды заканчивались бы смертью одного или обоих участников процесса.

Но этот баг оказался фичей. Мы оказались (вынужденно) чемпионами по обучению и спокойно записываем себе все необходимые программы в процессе взросления.

Да, на это уходит лет пять, но это имеет свои преимущества.

У гепарда 95% программ прошиты сразу, помести его в условия Сибири - пиздец гепарду. Бурому медведю тоже пиздец, если его переместить в савану.

А человеку похуй, он записывает все программы ИСХОДЯ ИЗ СВОЕГО ТЕКУЩЕГО ОКРУЖЕНИЯ, включая социальные, географические и прочие данные.

Именно поэтому мы обогнали тараканов по выживаемости вида и распространились от Якутии до тропиков.

Чемпионский титул по обучению делает нас идеально приспосабливаемыми к любым условиям, только дайте нам 3-5 лет на старте.

И все бы было збс, если бы не одно но: мыслительный аппарат на старте у нас достаточно слабый с точки зрения критической логики и понимания причинно-следственных связей.

Кроме того, мозг очень энергозатратный. Думать, учиться и осмысливать - это пиздец какое энергозатратное занятие.

Поэтому многие программы, которые мы записываем себе на наш "жесткий диск", пишутся очень дилетантным программистом (нами же в возрасте до 5 лет).

Кроме того, окружение этого юного программера часто тоже является нубами, и у них качество их программного обеспечения и навыки проверки и корректировки чужого исходного кода стремятся к нулю.

Если просто, то я о том, что часто некому посмотреть через плечо и сказать: "твой код говно".

Ну или как-то более ласково, типа "смотри, у тебя вот здесь полный пиздец в регулярках и переменных, а это приводит к куче багов при проверках, воспроизведении программ итд. Лучше бы вот так..."

Хотя, возможно, все это тоже не баг, а фича.

Все, перехожу к мясу.

В процессе получения первично необходимого опыта мы все заняты решением двух первичных базовых программ:

- выжить

- максимально быстро приспособиться к окружающей среде, включая социум, т.е обучиться. Что, по сути, см. пункт 1.

Именно поэтому человеческих личинок не остановить в процессе познания мира: хочешь жить - успей учиться.

И мы учимся. Как можем

Т.к мыслительный аппарат еще слабый, навыки формирования программ слабые, но мы пишем все это себе в память как получается.

И здесь самое время объяснить, зачем нужны эти программы.

Помнишь, я говорил, что мозг пиздец какой энергозатратный и думать - это дорого?

Так вот, программы решают две важные задачи:

- обеспечить выживаемость.

- снизить энергозатраты, что, по сути, опять смотри пункт 1.

Если какая-то модель поведения позволила мне выжить, то я запишу ее и буду воспроизводить уже "без думания". Она уже "проверена на эффективность" и главное, на воспроизведение можно не тратить умственную энергию.

Кроме того, мы экономим и время на обучение новому варианту поведения. Ибо нах, старый же в прошлом сработал!

И вот эта вся механика приводит к тому, что мы к 5 годам формируем себе набор программ, которые ВНИМАНИЕ!!!111!!! руководят нашим поведением ВСЮ, БЛЯ, НАШУ ДАЛЬНЕЙШУЮ ЖИЗНЬ.

И еще раз:

- это программы, созданные детским мыслительным аппаратом, с минимальными входящими данными и с полным отсутствием критической логики

- это программы, которые способствовали выживанию в нашем 1-5летнем возрасте.

Т.е, актуальность этого софта для меня, 37летнего, с моими текущими возможностями к выживанию, взаимодействию с окружающим миром итд, вызывает много вопросов.

Самое главное: детское мышление эгоцентрично и инфантильно-магическое. Я центр вселенной и все должно быть так, как мне хочется, я маленький, мир большой, взрослые и мир мне должны.

Примерно вот такой набор установок имеет каждый первый в детстве.

Они важны и нужны на этапе усвоения первичного опыта, чтобы мы не выебывались особо, что повышает наши шансы на выживание.

Родительство это пиздец (окей, не самая простая и приятная штука), и нужны были механики для регулирования поведения родителей и детей, а-ля "я не понимаю, почему бы мне прямо сейчас не решить эту проблему раз и навсегда".

Поэтому (в том числе) каждый первый имеет в детстве то самое инфантильное мышление.

Все, почти финал.

Есть мальчик Ярослав. До пяти лет он сформировал свой набор программ и представлений о мире, в том числе список того, что этот мир ему, Ярославу, должен.

Прикол только в том, что миру похуй на эти представления маленького Ярослава, даже если последнему уже 37 лет.

И дальше выбор за самим Ярославом.

Или оставаться до самой смерти с набором детских программ и иллюзий о "мне должны", или начать адекватиться и постепенно переписывать исходный код.

Оставлять в коде то, что важно. Понимать, где "костыли" (участки кода, которые написаны ну пиздец как криво, но это работает), которые трогать нельзя, потому что на них держится вообще весь набор базовых программ.

И переписывать все, что не актуально. Включая свои иллюзии относительно мира.

Как? В терапии. Когда опытный товарищ говорит тебе "смотри, вот здесь у тебя пиздец, а не код, а тут ты вообще пытаешься делить на ноль".

Т.е, вся психотерапия и психологическое взросление - это болезненный (хотя есть мнение, что не обязательно так) путь отказа от иллюзий о себе и мире.

А психологическая зрелость - это более-менее объективное и адекватное понимание себя, своих границ, своих обязанностей и прав как взрослой, самостоятельной, автономной боевой единицы.

Можно оставаться до смерти в психологическом возрасте пятилетки? Да

У нас процентов 90 страны так и живет.

Но вся кайфушечка и взрослое взаимоотношение с жизнью доступно зрелым.

Начинается все с признания себе, что возможно с твоим исходным кодом не все ок.

А повторяющиеся ситуации в твоей жизни - это попытки тебя заадекватить и вытащить из иллюзий и детского проживания жизни.

Т.к признать, что мой код говно, а я инфантильная личность, это не особо кайфовое занятие, в терапию часто приходят в моменты кризисов, когда наши детские программы и иллюзии трещат по швам от контакта с бессердечной и удивительной реальностью.

Так что, какая разница, какие на тебе кеды, если у тебя вокруг все виноваты. (с)

Нужна тебе психотерапия или тебе нормально с исходным кодом - дело личное.

Но те самые, вкусные, заработки и отношения, образ жизни и прочие кайфушечки лежат по ту сторону работы с собой.

ps - я все упростил и метафоризировал, но основная суть остается верной.

пользуясь случаем, выражаю в очередной раз благодарность моему основному терапевту и всем учителям, инструкторам, наставникам и старшим товарищам за то, что в свои 37 я перешагнул свои психологические 5 лет (хотя это не точно).

В любом случае, я на этом пути, дорогу осилит идущий.

Однажды мама сказала сыну: «Чтобы хотеть, нужно заслужить». Так он начал хотеть только то, что можно.

Скоро он хотел много работать, он очень хотел найти силы, чтобы много работать, он страстно хотел найти желание найти эти силы. Но тщетно. Глубоко за 30 он дошел до психотерапевта.

Помню, как это было со мной – я когда-то попросил маму купить велосипед. Сначала она ответила, что на покупку нет денег, и я не хотел обременять маму своим желанием. Потом еще раз рискнул и услышал, что для начала мне надо научиться кататься на велосипеде. Но как научиться кататься на том, чего нет? Тогда я крепко усвоил две истины, которые сильно повлияли на то, как я жил дальше. Первая: хотеть можно только то, что можно позволить. Вторая: хотеть можно только то, что можно контролировать. И вообще – желания должны быть рациональны. Поэтому если я что-то хочу, то должен постараться это получить. Иначе хотеть нерационально.

Так я вырос и обнаружил, что живу в пресном мире, очень устал, и выхода из унылой рутины нет.

В психотерапии я ожил и уже периодически помогаю другим вспоминать как это – хотеть. Ибо желания и есть жизнь. Именно они позволяют нашей энергии проявляться и реализовываться. Как маячок наших потребностей они указывают, куда нам развиваться. Они важны сами по себе – пофиг, рационально это или нет.

Но многие вырастают, и вместо желаний у них знания. Безупречные, но импотентные. Они ведут в рациональное никуда. Точнее, желания есть, но знания всегда идут впереди.

«Когда смотрю на красивую вещь, я сначала прикидываю, могу ли ее себе позволить. Если могу, тогда ее хочу. А если не могу, то даже и не начинаю хотеть», - рассказала однажды клиентка.

А я рассказывал, как теперь происходит у меня: сначала я обнаруживаю, чего хочу, а уже потом прикидываю, как это можно получить. То есть, желания предшествуют знаниям.

«А если не можешь?», - спросила она.

«Тогда грущу», - ответил я.

«Какой смысл тогда хотеть? Чтобы грустить?», - недоумевала женщина.

И тут я представил ее маленькой девочкой, которая желает Барби и говорит об этом маме. И по реакции той понимает – не получить ей куклу. И расстраивается, и хочет плакать. Но получает от мамы не поддержку, не утешение, а рациональное объяснение: «Этого не стоит хотеть». Теперь она - уже взрослая женщина - не может остаться одна со своей невозможностью получить желаемое. А раз так, то всячески старается не желать того, что не может получить.

Именно поддержки и мне не хватило от мамы. Даже если ей не получалось купить мне тот велосипед, то я хотел не оставаться один на один с обломом. Я хотел услышать что-то вроде «Вижу, тебе грустно, что ты пока не получаешь велосипед. Мне жаль». То есть, мне нужно было подтверждение того, что, несмотря на фрустрацию, я все же имею право хотеть. И что мама в моей горечи останется со мной. Одно только отношение ко мне и моим переживаниям поддержало бы меня.

В психотерапии я получил то отношение, которое позволило моим желаниям быть. А так и вкус жизни стал возвращаться. И всячески подбиваю остальных хотеть - даже если не получается это пока получить. И если таки не получается, то просто взгрустнуть, но продолжать хотеть. И позволить себе-хотящему быть.

Источник

Не в первый раз вижу один и тот же паттерн формирования зависимых отношений. Если в раннем возрасте ребенок столкнулся с материнским ужасом, непереносимой тревогой матери по поводу себя (например, попал в больницу или серьезно заболел или ещё какие-то "создал" или "создавал" трудности) и мама не могла быть в этот момент контейнером для эмоций ребенка, потому что не имела ресурса, чтобы справиться со своими переживаниями, иногда происходит следующее: (описываю это как условный "ход мысли" но это не ход мысли, а механизм выбора стратегии поведения)

"Мой главный объект, от которого зависит моя жизнь - эмоционально нестабилен, особенно нестабилен, если мне плохо, нельзя расшатывать его ещё больше и нельзя никакое свое "плохо" ему предъявлять. Нельзя его разочаровывать, тревожить, заставлять переживать. Потому что если ему предъявить какие-то свои сложности, то он обрушится или зашатается так страшно, что для моей жизни это будет угрозой"

То есть, в заботу о своем выживании и своей безопасности вшивается как обязательный, элемент серьезного самоконтроля - с целью контролировать состояние того, от кого целиком зависишь.

Ещё раз - я контролирую себя, чтобы контролировать того, от кого зависит моя жизнь или удовлетворение каких-то моих потребностей.

Такие дети стараются не плакать при родителях, не расстраивать их плохими оценками или сложностями в личной жизни. Они поддерживают для своих родителей картину: не волнуйся, у меня все хорошо. В крайне редких - чаще всего, критических - случаях, позволяя себе потревожить родителя чем-то, что может его эмоции расшатать. Терпят не потому, что их будут ругать или наказывать, а потому что, как кажется из раннего опыта слияния, родитель (или родители) не сможет (не смогут) своих эмоций перенести и тогда рядом с ними будет, как минимум, очень страшно и ненадёжно.

Такой двойной контроль - это очень энергозатратный процесс.

И при наличии такого паттерна очень легко впасть в зависимость от того, кто кажется хотя бы немного более стабильным, чем родитель в детстве, от того, кто кажется способным чуть большее или заметно большее количество эмоций зависящего переносить.

Если он/она принимает меня, переносит меня - в большей степени, чем меня могли принимать и переносить раньше, то наконец-то можно начать добирать тот младенческий, детский опыт, когда у "мамы" есть для тебя место и ресурс, для любого тебя - сложного, приносящего неудобства, какого угодно.

Тот дефицит - если рядом с другим возникает надежда его восполнить - прилепляет к другому очень и очень прочно.

Но. Тут-то и срабатывает уже выученный паттерн, суть которого абсолютно противоречит потребности предъявить себя целиком. Вспомним: чтобы важный другой не рассыпался, не отверг, не бросил, нужно контролировать себя, выбирать для контакта только "переносимые" и "удобные" свои части. Особенно учитывая, что новый другой - не мама, а ведь даже она не могла всего меня уместить.

Парадокс в том, что чем сильнее нужен этот потенциально целиком принимающий другой, тем сильнее приходится себя урезать и контролировать, чтобы он, не дай Бог, никуда не делся.

Послание зависящего тогда звучит так:

"Пожалуйста, прими меня целиком, но я не могу себя предъявить целиком, потому что боюсь, что ты не сможешь меня принять"

Настоящие терапевтические отношения, пожалуй, одни из немногих, где есть шанс этот замкнутый круг в безопасности разомкнуть.

Начать предъявлять себя целиком, зная, что другой гарантированно никуда не денется из этих отношений, по крайней мере, на время работы, а все свои чувства по поводу моего самопредъявления, сможет либо выразить экологично и бережно, либо удержать, не нанося ни себе, ни мне вреда.

Начать предъявлять себя целиком, наконец, отдав ответственность за чувства другого - другому. Перестать пытаться контролировать другого через самоконтроль. Все это - сложный процесс.

Но его невозможно переоценить.

По сути - это обретение той части детства, которой не случилось. Всю ее, целиком, вряд ли восполнит какой-либо, даже самый целостный и вместительный, принимающий терапевт. И ограниченность ресурсов и терапевта сейчас, и другого в отношениях, и мамы в детстве - рано или поздно придется осознать, оплакать и принять. Принять, что единственный человек, в котором можно уместиться со своими эмоциями целиком - это я сам.

А для этого нужно освободить внутри место от эмоций других, которые долгое время были на первом месте для обеспечения моей безопасности.

Но сейчас, когда мне не год, не два, не пять, а гораздо больше, я могу заботиться о своей безопасности и своих потребностях без необходимости контролировать ради этого чье-либо отношение к себе.

Могу ли? А как я это могу?

Источник

Как переживается отвержение (часть 1). Илья Латыпов

Отвержение кажется (или даже является) непереносимым тогда, когда произошло слияние. Если вы - младенец, то отвержение со стороны мамы это катастрофа. У младенца еще нет никаких ресурсов, чтобы выжить одному. Его единственный шанс - это привязанность к нему мамы. Залог выживания - сохранение этого "мы", и в нём нет отдельных меня и мамы, у которой есть жизнь, никак не связанная с моей (ведь осознание того, что у мамы есть другая жизнь и люди, к которым она тоже может быть привязана, порождает тревогу. Мама может думать больше о них, чем обо мне. Она может меня бросить и оставить). "Мы" - единый организм. В нем хорошо, тихо, спокойно. Энергии не очень много, но зачем она, когда так тепло и сытно... Свернутся калачиком, прижаться к мягкому и теплому телу, слышать биение сердца матери, ощущать молоко в желудке и на губах... Я - это ты, и ты - это я. Нет больше ничего.

Мы можем телесно вырасти, но какая-то часть нашей души (по разным причинам) может остаться младенческой, отчаянно ищущей восстановления "мы". И этот младенец может вцепиться в того, кто по какой-то причине напоминает человека, способного избавить от тревоги брошенности. Того, кто полностью, целиком будет удовлетворять все наши потребности в тепле, любви, нежности. И еще - всегда будет рядом... "Я боюсь быть отвергнутым" значит " я не научился еще жить автономно. Я по-прежнему ищу того или ту, кто вернет мне то блаженное и полубессознательное состояние любви и постоянного присутствия рядом".

Таким человеком может быть кто угодно. Родители могут вцепиться в своих детей, требуя от них всепоглощающей любви и отречения от своей жизни. Любой парень или девушка, появившиеся у выросших детей - смертельная угроза. Ревнивые супруги в этом мало чем отличаются от таких родителей. "Ты, и только ты единственный/единственная, кто может дать мне всё, что мне нужно" - это общее ощущение людей, стремящихся к психологическому слиянию с теми, кто, как кажется, может заменить утраченную связь с тем, кто всегда рядом и удовлетворяет все желания. Да, в обмен на эту связь и ощущение безопасности теряешь свободу и лишаешь ее другого - но зато как хорошо...

Чем больше напуган этот младенец - тем менее терпим он будет к любым намекам на то, что другой человек не в состоянии удовлетворить это всепоглощающую младенческую тоску по утраченной матери. А эти "намеки" неизбежно появятся - любые различия, любой взгляд на сторону - уже угроза. Любой намек на то, что у него или у нее есть мысли, не связанные с тобой, есть своя жизнь - уже угроза. А обнаружение того, что другой человек в принципе не в состоянии полностью удовлетворить младенческий эмоциональный голод - и вовсе может породить состояние, близкое к панике.

И тогда "младенец" начинает действовать. На одном полюсе его переживаний - ярость и ненависть к тому, кто осмелился предать это блаженное "единство" (и неважно, было ли оно в реальности или только воображалось). Когда мы переживаем отвержение - в этой боли много гнева и страха. Отвергнутый пытается любой ценой вернуть того, кто уходит. Или через тотальный контроль ("ты где?!", "почему ты не отвечал на мои звонки целый час?!", просмотр чужих почт, взлом/ежечасный мониторинг аккаунтов в соцсетях и так далее) или через отчаянные попытки стать еще лучше, стать настолько хорошим и замечательным, чтобы уж точно не бросили. Ведь бросают только плохих, хороших бросить не могут! "Что мне еще сделать, чтобы ты не бросал?!" Не зря психоаналитики называют такое состояние параноидным - бьющийся в душе ужас бросает из крайности в крайность, делая человека крайне подозрительным и враждебным. Чего только там нет... Например, фантазии о том, что отвергший меня человек сейчас радостно смеётся надо мной в компании друзей, пока я тут в одиночестве плачу. Ему/ей вообще нет до меня дела. Отвергли - и пошли дальше, похихикивая. Он/она рисуются в душе бессердечными, надменными гадами. Но ничего! Я сейчас займусь собой как следует, сброшу вес, пойду в спортзал - и когда ты в следующий раз увидишь меня, то поразишься тому, как я изменился, но будет уже поздно!! Или убью себя, и ты осознаешь, как я был тебе дорог - но будет уже поздно, ты познаешь боль, на которую меня обрекла!

В этом воспаленном сознании полностью исчезает какая-либо эмпатия к тому, кто тебя отверг (реально или мнимо - неважно). Отвергающий по определению - бессердечный негодяй/гадина, потому что отказал/а нуждающемся в том, без чего он не проживет. Отказался жертвовать собой, как жертвует своим временем и здоровьем мать для того, чтобы выходить младенца. Отверженный не осознает другого как живого, чувствующего, думающего, переживающего - для него это просто объект, не дающий того, что требуется. В общем-то, с позиции младенческой психики так оно и есть. И ярость ("ДАЙ!!!) сменяется ненавистью ("ТОГДА СТРАДАЙ САМ!!!"), переходящей в ярость и ненависть к себе ("если бы я был лучше - я бы не был оставлен!").

Но есть и другой полюс переживаний, и именно в нем заключается возможность взросления и сепарации, когда происходит чудо: ты обнаруживаешь, что да, больше никто в мире не может быть тебе заменой матери, но есть люди, которые всё равно что-то могут дать тебе. Эти люди не в состоянии удовлетворить всю потребность в любви - но ты можешь брать по чуть-чуть, и из этих маленьких огоньков и складывается то, что греет тебя, даже когда ты один. Это полюс грусти и горевания. Но о нём продолжу позже.