wintermute115

В фильме Данила Багров знакомится со Светой, водительницей трамвая, которую бьёт муж. Вот какая Света была в первоначальном сценарии:

Запищал телефон.

— Да, — резко сказала Света. — Нет. Сегодня нет. Выходные у меня.

Нет, я сказала. Нельзя, не хочу, нет... Да вот так. Все. Не хочу я с тобой

дискуссии разводить. И не звони мне. Пока.

Сжав губы, Данила смотрел на экран, но не видел. Он весь

сосредоточился на разговоре.

— Муж? — спросил он тихо.

— А? Нет, это напарница просила подменить...

Она ответила неуверенно, еще не придя в себя от разговора, и Данила

понял, что она соврала.

Данила сидел перед телевизором, плотно сжав зубы. Громко играла

музыка. На экране мужчина в одежде палача хлестал пристегнутую цепями

к кровати обнаженную женщину.

Данила достал с полки альбом, открыл его. Там тоже оказались только

фотографии истязаний. Следующий содержал живописные разных времен

иллюстрации к произведениям де Сада.

Он посмотрел на большую собачью будку в углу комнаты, потом на

фото женщины в будке.

В шкафу он нашел кожаный ошейник с цепью и многохвостную

плетку.

Света шла из парка по вечерним почти пустым улицам Петербурга.

Щелкнул замок, и она вошла. Данила сидел на полу, окруженный

альбомами и всевозможными странными предметами туалета из черной

кожи.

— У тебя нет мужа, — тихо сказал он и посмотрел ей в глаза.

Она растерялась:

— Понимаешь, Данила. Это игра. Это как игра. Мы все играем во что-

нибудь. Придумываем. Вот так и здесь, — говоря, она присела к нему. —

Вот ты во что любил играть в детстве?

— В хоккей. — Он смотрел ей прямо в глаза.

Она совсем растерялась:

— Я не это имела в виду совсем... Я...

— Ты обманула меня.

— Я не обманывала тебя, Данила... Муж у меня и правда есть. Могу

паспорт показать.

— Ты сказала, что у тебя собака погибла.

Света опустила глаза и заплакала:

— Прости меня, Даня. Прости.

Он не ожидал этого и в свою очередь растерялся.

— Обещай мне, что этого не будет.

Она кивнула и прильнула к нему.

— Я скоро денег получу. Уедем.

******

Еще в коридоре он услышал ее стоны и мужское рычание. Голая Света

в черном ошейнике висела, привязанная цепью за руки к крюку от люстры.

Позади стоял длинный худой заморыш в кожаных плавках с плеткой и

несильно хлестал Свету по ягодицам, издавая идиотские утробные звуки.

Она извивалась на цепи и стонала.

Мужчина первым заметил Данилу.

— Что? — крикнул он. — Что надо? Ты как вошел? Я милицию вызову

сейчас. Ну-ка иди...

Он осекся, когда Данила достал из-под куртки обрез.

— Нет. Не надо! Не надо, брат. Она сама это. Это добровольно, брат.

Не надо!

— Не брат ты мне, — тихо сказал Данила и разрядил оба ствола.

Выстрел слился с ее отчаянным криком:

— Ааааааа! — Подтянувшись на руках, она безвольно повисла, хотя

ноги и доставали до пола.

Данила сел на пол и закурил.

— Развяжи меня, — после паузы тихо попросила она. Ей было очень

стыдно вот так висеть посреди комнаты, когда Данила сидел сзади и

молчал.

Данила встал и подошел к проигрывателю, достал CD и поставил:

— Я тут пластинку тебе принес.

— Даня, милый, развяжи меня, пожалуйста. — Она заплакала от

беспомощности и обиды.

Он нажал на «play». Это были «Крылья».

Данила пересек комнату, последний раз посмотрел на Свету и вышел.