Жил-был на свете толстый мальчик по фамилии Колобков, а звали его Сашенька. Но по имени его никто не звал, а звали его Колобком: ещё бы — говорящая фамилия, сам бог велел.
Решили как-то родители Сашеньку на лето в деревню сдать, к бабушке и дедушке. Купили ему велосипед, чтоб не скучно было, и уехали.
Сначала Сашеньке в деревне понравилось — оладушки сдобные из печи со сметаной ел, на рыбалку ездил с дедом и с тарзанки в реку прыгал бомбочкой. Но после первого же наряда по прополке картошки понял, что это, мягко говоря, не его занятие. Ещё бы, полдня по жаре в позе Рекса гонять мало кому понравиться. Решил Сашенька, что оладушки — это, конечно, хорошо, но место для жизни непригодное, ибо бабка с дедом — люди советские, трудом честным воспитанные. Но больше всего мальчику не понравилось, что старые с энтузиазмом взялись за воспитание «полезного члена общества». С другой стороны, в городе друзья, Нинтендо, а пончики в кофейне в торговом центре ничуть не хуже бабушкиных оладушек.
Решено. Проснувшись с утра, Сашенька наврал, что поехал с пацанами на выпас коров, схватил заготовленный с вечера рюкзак с вещами и остывшими оладушками, сел на новый велик и поехал в город. Путь неблизкий, но оно того сто́ит. Бабка с дедом до ночи не хватятся, а к тому времени Сашенька должен добраться до дома. Довольный своей задумкой, Сашенька он покрутил педали в сторону города.
Почти сорок километров по автостраде были для толстяка вызовом выносливости, но перспектива копаться в огороде или ремонтировать сарай казалась много хуже. К вечеру Сашенька добрался сателлита, стоя́щего на границе с его городом. Не самое безопасное место — гопники вылезли из своих убежищ, сели на корты и принялись ужинать семечками и «Охотой Крепкой».
Когда Сашенька проезжал по полутёмной аллее, его окрикнул один из таких стражей лавочки. Гоп был одет в спортивный костюм не первой свежести, туфли с острыми носами и клетчатую кепку. Он был щуплый, невысокого роста, что даже не успевший вырасти и стать Александром, Сашенька не испугался. Но ввязываться в разговор не хотелось — косой взгляд из-под кепки не предвещал ничего хорошего.
— Эй, слышь, ёпт, Круглый, дай велик в ларёк за сигами сгонять. Стой, бля, дай мобилу позвонить.
Ноги гудели от долгого пути, но Сашенька ускорился. Неизвестно, может, у косого неподалёку могли быть более страшные друзья.
— Стоять, ёпт, Хомяк, я тебя с говном сожру.
— Не сожрёшь, я тебе в рот нахаркаю, — крикнул в ответ Сашенька, оставляя наглеца с открытым от возмущения, ртом.
Сашенька и не заметил, как выехал из сателлита, дом был уже близко, всего-то пару районов проехать, но это можно и на троллейбусе. Под конец пути хорошо бы отдохнуть, а всё удовольствие стоит двадцать рублей. Но едва доехав до остановки, Сашенька услышал, как раздался сигнал сирены. Впереди рядом с обочиной остановился сине-белый козлик наряда полиции, который Сашеньку и тормознул.
— Старшина полиции Сергей Волков. Куда так торопимся, молодой человек? Это ваш велосипед?
— Да мой, я от гопников удирал, они хотели велик отобрать.
— Ну и славно, что ты уехал. А где ты живёшь?
— На проспекте Гвардейцев. — Сашенька уже успел отдышаться, но чувство беспокойства ещё не прошло.
— Что же ты здесь один делаешь?
— Катаюсь. Папка сказал, что я слишком, — Сашенька замялся, — ну это.
— Широкий, — подсказал старшина.
— Да, широкий, — улыбнулся Сашенька, — папка говорит, что мне надо много кататься.
— Далековато ты забрался, да и опасно здесь. Давай я тебя отвезу в участок, а оттуда тебя родители заберут.
— Спасибо, дяденька полицейский, но я сам, вот мой троллейбус подошёл, я как раз к дому на нём уеду.
Проговорив это, Сашенька на удивление проворно затащил велик на заднюю площадку подошедшего транспорта. Только когда двери троллейбуса закрылись и приторно-тошнотный голос из записи озвучил следующую станцию, Сашенька выдохнул. Не хватало ещё в «пикет» к участковому попасть.
Сашенька прислонил свой велик к поручням, отвернулся от окна, чтобы не видеть ошарашенного полицейского, и осмотрел салон. В троллейбусе было относительно пусто: кондуктор — женщина лет сорока, читающая Донцову через узкие очки, здоровый мужик в шортах и гавайской рубашке, пара студентов с рюкзаками, не отрывающие глаз от телефонов, тем же занималась красивая девушка лет двадцати пяти в белой футболке и зелёных джинсах, «на колесе» возле водителя храпел испачканный в побелке пьянчуга.
Здоровяк в гавайке не отрываясь смотрел на Сашеньку. Тому стало неуютно, и он старался не смотреть на него, но время от времени всё же искоса поглядывал. В один из таких моментов здоровяк широко раздвинул колени, и из штанины его шорт вывалился член и огромные волосатые яйца. Сашенька никогда не видел таких огромных гениталий, но постарался не пода́ть вида и просто перевёл взгляд на окно. Здоровяк понял, что зрелище достигло адресата, широко заулыбался и направился к Сашеньке.
— Эй, пацан, я Миша. А тебя как зовут? — сверкнув золотым зубом, попытался завязать разговор он.
Сашенька, не будь дураком, понял, что перед ним извращенец, никто в этом троллейбусе не поможет. Мозг лихорадочно заработал: «Что делать? Что делать? Закричать? Бежать? Отбиваться? Всё вместе?»
— Хочешь конфет? На, — не унимался здоровяк. Он подошёл ближе и протянул несколько леденцов в мятых упаковках на огромной ладони, от него сильно пахло чем-то похожим на каштаны.
Сашенька знал, что нельзя принимать сладости от незнакомцев, а ещё вспомнил, как отец его учил его связке «колено-солнышко-пах», способной успокоить почти любого неприятеля без оружия. Но в такой экстремальной обстановке, когда перед тобой не набитый ватой мешок, а настоящий здоровый мужик, всё учение вылетело из головы напрочь. К тому же, из какого-либо спорта у Сашеньки отношения «на ты» были лишь со скоростным поеданием сладкого и мучного.
Когда здоровяк попытался обнять Сашеньку, тот сначала хотел ударить его «спыра» по колену, и чтобы попытаться сдвинуть коленную чашечку, следующий удар должен был быть с кулака в солнечное сплетение, а дальше— по обстоятельствам. Колени дрожали скорее от возбуждения, нежели от страха, и первый удар пришёлся прямо между ног назойливому здоровяку. Ни второго удара, ни третьего уже не произошло, потому что троллейбус повернул, и велосипед, качнувшись, упал на Сашеньку. Тот быстро оттолкнул железного коня на сложившегося пополам обидчика здоровяка и метнулся в переднюю часть салона.
Троллейбус вовремя остановился на очередной остановке, и Сашенька выскочил в открытую дверь. Оказавшись на улице, Колобок он побежал по дороге, но через пару сотен метров остановился: было уже темно, район незнакомый, да и дыхалка у толстого мальчика к бегу оказалась не приспособлена.
Сашенька побрёл по ходу троллейбусной линии, решив, что так точно доберётся до дома, а пока шёл, думал, что он точно, блин, Колобок, как в сказке. От бабушки с дедушкой ушёл, от зайца косого ушёл, от волчары серого ушёл и от медведя здорового ушёл. Следуя сказке, оставалась лишь лиса, которой должен был он попасться, тут и сказке конец. Но Сашенька сам себе сказал, что он ни разу не Колобок из сказки, он — Шайтан-Арбуз и с лисой справится, кем бы та не была, и со следующими врагами, и до дома доберётся невредимым.
— Ты заблудился, мальчик? — отвлёк его от раздумий пьяный женский голос. На Сашеньку смотрели две некрасивых женщины, одна с немытыми жёлтыми волосами, собранными в хвост, другая с чёрными мешками под глазами и ярко-рыжими волосами, торчащими во все стороны из-под кепки NY. Обе были вульгарно одеты, похоже, проститутки.
— А ты знаешь, откуда дети берутся?
В свои двенадцать конечно Сашенька знал, откуда берутся дети, и о сексе знал достаточно и очень хотел попробовать, но только с Машкой Прищеповой, соседкой по парте, а не с этими страхолюдинами. Хотя, какая разница? Они расскажут, что и как, научат, и ведь никто ничего не узнаёт.
— Нет, тётенька, не знаю. Покажете? — ответил Сашенька и улыбнулся самой милой улыбкой, которой умел. Такой улыбкой он выпрашивал у мамы дополнительный кусок пирога. Вдруг и сейчас прокатит? Он уже начал представлять, как попробует этот кусок «американского пирога» со скучающими пьяными проститутками…
От разыгравшейся фантазии Сашеньку отвлекла полицейская сирена. И снова рядом с обочиной остановился сине-белый козлик.
— Старшина полиции Сергей Волков. Куда так направляемся, молодой человек? Почему не дома так поздно?
Сашенька округлил глаза, проблеял что-то невразумительное и побежал, как ни бежал никогда в жизни. Секунд через двадцать он ощутил сильную боль в икрах и запнулся о внезапно оказавшуюся между ног резиновую полицейскую дубинку. Сашенька упал, покатился по дороге и врезался в дерево аллеи, ободрав кожу на руках и ногах, а ещё — больно ударившись головой.
Уже в козлике он начал думать, в чём же он был неправ и почему побежал. Вроде ни в чём, просто по инерции. Ужасно болели ноги и голова. Сашенька понимал, что влип, и вместо всех этих приключений лучше бы он полол картошку на тридцати бабкиных сотках. А вдруг и так придётся? После потерянного велосипеда и всех этих приключений?
В отделении полиции дежурный перекинулся парой шуток с задержавшим Сашеньку Волковым и отвёл его в какой-то кабинет к следователям. Их было двое — здоровяк в гавайке и коротких шортах и некрасивая женщина с чёрными мешками под глазами и ярко-рыжими волосами, торчащими во все стороны из-под кепки NY.
Сашенька задрожал, попятился и упёрся в идущего следом дежурного. Сашенька очень испугался, увидев здоровяка и проститутку в одной комнате вместе и ещё и с полицейскими. Дежурный крепко взял Сашеньку за плечо и подтолкнул в кабинет. Здоровяк улыбнулся, сверкнув золотым зубом.
— А этого рецидивиста за что? — весело проговорил он.
— От Волкова убежать пытался, пришлось задержать, — зевая ответил дежурный, — пробей его.
— Ну? — обратился следователь уже к Сашеньке. — Почему убегал? Украл что-то или из дома сбежал?
Сашенька замотал головой, глаза резко высохли, как от ветра. Он понимал, что вот-вот заплачет.
— Фамилия? — резко, почти криком спросила женщина в кепке. У неё был грубый прокуренный голос, совсем не такой, как у игривой проститутки из фантазий.
— К-к-колобков.
— Имя, Колобков?
— С-саша, Александр.
— Где живёшь?
— На Гвардейцев шесть.
— Ранее привлекался, Колобков?
— Э, чего? — не понял Сашенька.
— Отвечай на вопрос, — сквозь зубы зашипела женщина в кепке.
Сашенька снова замотал головой, разбрызгивая по сторонам слёзы, наполнившие глаза. Он, уже будучи не в силах выдержать напора женщины, разрыдался.
— Лизка, чё дрочишь пацана? — вступился за Сашеньку «добрый» следователь.
— Мне кажется он пиздит, Миш, — буркнула Лизка. — Ты пиздишь, Колобок? — обратилась она уже к Сашеньке.
— Не-ет, — сквозь слёзы прокричал Сашенька.
— А что делал так далеко от дома?
И тут Сашенька всё рассказал, как сбежал от бабки с дедом, как проехал по автостраде сорок километров, как косой гопник в клетчатой кепке отобрал его велик и прописал «поджопник» остроносыми туфлями «на дорожку». Как Сашенька разозлился, что просто не уехал от грабителя и, размечтавшись, нафантазировал себе, как расправился и с ним, и с другими врагами. И что никакой он не Шайтан-Арбуз, способный послать гопника, грамотно ответить полицейскому, «навалять» педофилу и от проститутки уйти уже мужчиной. Что он обычный Колобок, маленький и слабый.
Спустя несколько часов приехал отец и забрал Сашеньку из отделения полиции, а на следующий день отвёз его обратно в деревню к бабке с дедом.
За лето в деревне Сашенька подрумянился и ещё больше округлился, потому что продолжал всеми правдами и неправдами отлынивать от работы. Больше убегать он не пытался, потому что понял, что во внешнем мире ему не выжить. Это только в сказках любой Колобок может представить себя Шайтан-Арбузом и дожить до счастливого конца после приключений. Или не дожить, пытаясь, но это уже совсем другая история.
