theonlymine

Я как-то никогда не относился особо серьезно к официальным праздникам. Вот и 23 февраля обычно проходило мимо меня. Но одно 23 февраля я не забуду никогда. Это был день, когда я узнал много нового о себе. Правда, это, возможно, было не 23 февраля, а 24 или 25, а может быть, и 22, но дела это все равно не меняет.

Было это в армии, и мы под открытым небом, как сейчас помню, у здания второй роты (хотя какое это теперь имеет значение, и где эта рота со своим зданием?) сразу после отбоя делили чью-то посылку, присланную как раз в связи с 23 февраля.

Коробка была небольшая, а нас много. Мое тогдашнее сложение для таких процедур было не самым оптимальным, но все-таки таким, которое по-английски можно охарактеризовать как second best. Лучше всего быть, конечно, высоким и длинноруким. Тогда все лучшее – твое. Ну а если природа обделила тебя ростом, лучше всего остается быть невысоким, но физически сильным, вертким и ловким. Вот таким я и был.

Я как-то продрался между телами моих более рослых сослуживцев. Точнее, пробралась одна моя правая рука, которая, по-моему, каким-то немыслимым образом удлинилась еще вдвое. После ужина, как обычно, мы все были как-то особенно голодны, как и положено в армии, а тут засветило подкрепиться, как говорил Винни-Пух. От такого не только рука удлинится.

Ну, так вот. Моя безмерно удлинившаяся правая рука, как змея, проползла между всеми и влезла в ящик и что-то схватила. Я, конечно, мигом понял, что именно она схватила: голодный солдат знает все продукты на ощупь. Я понял, и аж взмок от внезапно навалившегося на меня счастья. Это была КУРИНАЯ НОГА, еще не оторванная от остальной тушки, в которую уже вцепились другие голодные десницы.

Но тут вдруг раздался истошный вполь: «Стрема!!!»

Скорее всего, это означало, что на нас надвигается дежурный по части. Времени на рассуждения не было. Я максимально растопырил пальцы, чтобы охватить как можно больше вожделенной куриной плоти, вонзил их в тушу и вырвал ногу вместе с бедром.

Тут же мы все бросились бежать врасспыную, и мне досталось бежать по плацу. Бегал я тогда очень быстро, а в тот раз, возможно, поставил личный рекорд. В правой руке я держал заработанную в бою куриную ногу с бедром, торчащим вперед, как флажок. Не маленький флажок, так как пальцы я вонзил хорошо, да еще и оторвал широкие лохмотья куриной кожи, так что вид у моего знамени был боевой.

Я не слышал за собой никакой погони. Тем не менее, из головы вдруг сама собой в какой-то хрустальной чистоте в этот мир явилась моя очень спокойная и совершенно ледяная мысль: «Если кто-то попытается отобрать у меня эту ногу – убью!» Не снижая темпа бега, я еще раз посмотрел на свой гордо реющий флаг и понял с еще большей отчетливостью: «Убью!»

Плац я уже пересек по диагонали и ворвался в невысокие сосенки, где меня уже не было видно. Я остановился как вкопанный и, не давая себе времени перевести дыхание, как пиранья, обглодал всю ногу вместе с бедром одним судорожным движением тогда еще всех тридцати двух зубов. Потом я перебросил ставшую совершенно чистой кость через правое плечо и огородами, а точнее перелеском отправился к себе в роту. Из-за каждой сосны на меня выходили прекрасные обнаженные девы с распущенными волосами, которые протягивали ко мне руки, но растворялись в воздухе при приближении. Я, как ни странно, не очень преживал по этому поводу. В тот момент мне и без дев было совсем неплохо.

С ДНЕМ ЗАЩИТНИКА ОТЕЧЕСТВА, ТОВАРИЩИ, И, ЕСЛИ ВЫ ЛЮБИТЕ СВОЮ РОДИНУ ТАК, КАК Я ЛЮБИЛ ТОГДА ТУ КУРИЦУ, НАШЕ ОТЕЧЕСТВО НАХОДИТСЯ В ПОЛНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.