Детские воспоминания
Вчера бабушка поведала мне историю из своего детства, уже после первой минуты рассказала я плакала, не пожелаю такого никому, далее с ее слов:
«Я Екимова(Кийко) Таисия Алексеевна родилась 27 марта 1935 года в городе Луганске Украинской ССР.
Война застала нас в с. Ольгино Бердянского района Запорожской области. Отца Алексея Николаевича сразу забрали на фронт.
Немцы появились в селе в конце лета 1942, это была небольшая группа. Заняли самые лучшие дома, выгнав хозяев в дворовые постройки. Началась агитация в полицаи. Подлые люди есть всегда, нашлись они и в нашем селе.
Мою учительницу – коммунистку расстреляли в школе на глазах у учеников. Школу закрыли. В селе взорвали бензоколонку, сожгли мост через реку.
До осени 1943 года постоянно в селе немцев не было, они приезжали на мотоциклах или машинах, собирали еду, пьянствовали. Наша бабушка не хотела отдавать свинью, ее за это сильно избили, она долго болела.
Осенью 1943 прошел слух, что приближается фронт. Немцы налетели на село, стали сгонять жителей. Тех, кто сопротивлялся – убивали на месте, поджигали дома. Мы с мамой, бабушкой, младшей сестрой и еще несколько соседей, успели убежать и спрятаться в колхозном саду, прихватив немного еды и даже увели корову. На рассвете мимо сада в сторону большого оврага, под охраной автоматчиков прогнали жителей села – женщин, стариков, детей. Построили на краю оврага и расстреляли. Страшный крик, вопли умирающих людей до сих пор стоит у меня в ушах. Не пожалели никого. Мы просидели в саду в землянке несколько дней, боялись, что немцы еще не ушли. Когда вернулись в село, перед глазами стояла жуткая картина, не осталось ни одного целого дома, во всем селе не было ни одной животинки. На нашем доме сгорела крыша и обгорели стены. При отступлении немцы свалили столбы телеграфные, вот этими столбами и перекрыли дом. Была глубокая осень, стояла холодная дождливая погода, есть было нечего. Приближался фронт, все оставшиеся в живых взрослые копали окопы, а мы – дети, носили им воду и еду. Гулять и играться было некогда, вечерами вязали носки и перчатки бойцам на фронт.
Мама где-то узнала, что в селе скоро будут немцы. Она запрягла корову в тележку, побросала скарб, посадила нас с сестренкой и ночью мы уехали из села. Так мы ехали все дальше в тыл по мере приближения фронта, от одной деревни до другой. Где неделю поживем, где месяц. Люди тогда были добрые, дружные между собой, делились всем что было, и хлебом, и молоком, и другими продуктами, сдавали под жилье кто тепляк или сараюшку, а кто и в дом пускал.
Только в одной деревне (мне запомнилось, что она была болгарская) нас не пустили ни в один дом. Шел дождь, было холодно, мы промокли. Приближалась ночь, очень хотелось есть, мы с сестренкой мокрые и голодные лежали в тележке, не было сил даже плакать. За деревней стояла кошара со скотом и сторож пустил нас в нее, среди лошадей обсохли, согрелись. Добрый человек нас накормил.
Корову пришлось где-то оставить, так как ее тоже надо было чем-то кормить. Теперь в тележку впряглась мама, а мы с сестренкой совершенно обессиленные лежали в тележке. Так мы добрались до какой-то станицы под Таганрогом. Здесь мы поселились в маленьком домике, внутри он был весь черный, обгоревший. В доме была одна кровать, матрац с соломой и умывальник с содой. Так мы и жили.
Сколько мама не убегала от немцев, везя нас с сестрой в тележке подальше от фронта, в этой станице они нас неожиданно догнали. Этот случай глубоко залег в мою детскую память. Рано утром мама пошла на другой конец деревни за корытом, в котором она хотела постирать белье. Корыто было, видимо, одно на всю деревню. В это время в деревню вошли немцы. Мама осталась на территории занятой русскими. А мы, в нашем домишке, на территории немцев. Начался страшный бой, стрельба, из окна вылетело стекло, было видно, как горит кошара с лошадьми. Мы с сестрой сидели на кровати, дрожа от страха. Вдруг в дверь забежал немец, громко крикнул что – то по-немецки и навел на нас оружие. Следом за ним вбежал второй, сказал что-то первому, и они ушли. Потом вернулась мама, все мы долго плакали от переживаний и испуга.
Через некоторое время всех жителей этой станицы эвакуировали. Посадили в брички и повезли по берегу лимана, так как дальше все было заминировано. Вдруг высоко в небе появился самолет немецкий, развернулся, летит уже низко и стреляет по обозу. Все побежали к заброшенным домам на берегу лимана. Но мы не успели добежать до спасительного укрытия, самолет уже развернулся и снова стрелял. Мама толкнула нас в кусты маслины и накрыла собой. Самолет долго кружил и продолжал стрелять, но мы остались живы.
Помню, как мы возвращались к себе домой в Ольгино. Мама тянула тележку, мы с сестрой шагали рядом. Вдруг мама потащила нас в заросли кукурузы. На дорогу выскочил немец на мотоцикле, зацепился колесом за брошенную нами телегу и разбился насмерть. Если бы он остался жив, то нас бы обязательно перестрелял. Ночью мы забрали тележку и спрятались в камышах. Там мы просидели два дня, пока не убедились, что в селе нет немцев.
Уже где-то в начале 1944 года мы стали жить в Ольгино и пошли в школу в с. Осипенко, что рядом с нашим селом. Бумаги не было, писали на разных клочках и старых газетах, чернила делали из сока красной свеклы. Пол дня занимались в школе, потом помогали по дому, вязали варежки и носки бойцам на фронт.
Кончилась война. Отец вернулся с фронта. Люди искали места, где хоть как – нибудь можно было жить. Наша семья поселилась на острове Бирючий, что на Азовском море. Отец устроился работать объездчиком. На острове стоял один домик, в котором мы жили.
В 1946 – 1947 годах был страшный голод, из еды у нас была только рыба, отец делал поделки, меняли их на муку. Вот такую болтушку из рыбы и муки и ели. Однажды мы с сестрой нашли в поле дохлого зайца, он был уже полузасохший. Мы разожгли костер, опалили этого дохлого, полузасохшего зайца и съели, представляя себе, что едим жаренное мясо.
Все это я написала для того, чтобы наши внуки и правнуки и все дальнейшие поколения знали, как это было.
С уважением, Екимова Таисия Алексеевна.
Забайкальский край, пгт. Новокручининский.»
Сейчас ей 80 лет, она весела, задорна и жизнерадостна, на нее стоит равняться. Она отправляла свою историю в газету, не знаю напечатали ли ее.
Знаю, что здесь ее точно прочтут. Спасибо за внимание.
«Я Екимова(Кийко) Таисия Алексеевна родилась 27 марта 1935 года в городе Луганске Украинской ССР.
Война застала нас в с. Ольгино Бердянского района Запорожской области. Отца Алексея Николаевича сразу забрали на фронт.
Немцы появились в селе в конце лета 1942, это была небольшая группа. Заняли самые лучшие дома, выгнав хозяев в дворовые постройки. Началась агитация в полицаи. Подлые люди есть всегда, нашлись они и в нашем селе.
Мою учительницу – коммунистку расстреляли в школе на глазах у учеников. Школу закрыли. В селе взорвали бензоколонку, сожгли мост через реку.
До осени 1943 года постоянно в селе немцев не было, они приезжали на мотоциклах или машинах, собирали еду, пьянствовали. Наша бабушка не хотела отдавать свинью, ее за это сильно избили, она долго болела.
Осенью 1943 прошел слух, что приближается фронт. Немцы налетели на село, стали сгонять жителей. Тех, кто сопротивлялся – убивали на месте, поджигали дома. Мы с мамой, бабушкой, младшей сестрой и еще несколько соседей, успели убежать и спрятаться в колхозном саду, прихватив немного еды и даже увели корову. На рассвете мимо сада в сторону большого оврага, под охраной автоматчиков прогнали жителей села – женщин, стариков, детей. Построили на краю оврага и расстреляли. Страшный крик, вопли умирающих людей до сих пор стоит у меня в ушах. Не пожалели никого. Мы просидели в саду в землянке несколько дней, боялись, что немцы еще не ушли. Когда вернулись в село, перед глазами стояла жуткая картина, не осталось ни одного целого дома, во всем селе не было ни одной животинки. На нашем доме сгорела крыша и обгорели стены. При отступлении немцы свалили столбы телеграфные, вот этими столбами и перекрыли дом. Была глубокая осень, стояла холодная дождливая погода, есть было нечего. Приближался фронт, все оставшиеся в живых взрослые копали окопы, а мы – дети, носили им воду и еду. Гулять и играться было некогда, вечерами вязали носки и перчатки бойцам на фронт.
Мама где-то узнала, что в селе скоро будут немцы. Она запрягла корову в тележку, побросала скарб, посадила нас с сестренкой и ночью мы уехали из села. Так мы ехали все дальше в тыл по мере приближения фронта, от одной деревни до другой. Где неделю поживем, где месяц. Люди тогда были добрые, дружные между собой, делились всем что было, и хлебом, и молоком, и другими продуктами, сдавали под жилье кто тепляк или сараюшку, а кто и в дом пускал.
Только в одной деревне (мне запомнилось, что она была болгарская) нас не пустили ни в один дом. Шел дождь, было холодно, мы промокли. Приближалась ночь, очень хотелось есть, мы с сестренкой мокрые и голодные лежали в тележке, не было сил даже плакать. За деревней стояла кошара со скотом и сторож пустил нас в нее, среди лошадей обсохли, согрелись. Добрый человек нас накормил.
Корову пришлось где-то оставить, так как ее тоже надо было чем-то кормить. Теперь в тележку впряглась мама, а мы с сестренкой совершенно обессиленные лежали в тележке. Так мы добрались до какой-то станицы под Таганрогом. Здесь мы поселились в маленьком домике, внутри он был весь черный, обгоревший. В доме была одна кровать, матрац с соломой и умывальник с содой. Так мы и жили.
Сколько мама не убегала от немцев, везя нас с сестрой в тележке подальше от фронта, в этой станице они нас неожиданно догнали. Этот случай глубоко залег в мою детскую память. Рано утром мама пошла на другой конец деревни за корытом, в котором она хотела постирать белье. Корыто было, видимо, одно на всю деревню. В это время в деревню вошли немцы. Мама осталась на территории занятой русскими. А мы, в нашем домишке, на территории немцев. Начался страшный бой, стрельба, из окна вылетело стекло, было видно, как горит кошара с лошадьми. Мы с сестрой сидели на кровати, дрожа от страха. Вдруг в дверь забежал немец, громко крикнул что – то по-немецки и навел на нас оружие. Следом за ним вбежал второй, сказал что-то первому, и они ушли. Потом вернулась мама, все мы долго плакали от переживаний и испуга.
Через некоторое время всех жителей этой станицы эвакуировали. Посадили в брички и повезли по берегу лимана, так как дальше все было заминировано. Вдруг высоко в небе появился самолет немецкий, развернулся, летит уже низко и стреляет по обозу. Все побежали к заброшенным домам на берегу лимана. Но мы не успели добежать до спасительного укрытия, самолет уже развернулся и снова стрелял. Мама толкнула нас в кусты маслины и накрыла собой. Самолет долго кружил и продолжал стрелять, но мы остались живы.
Помню, как мы возвращались к себе домой в Ольгино. Мама тянула тележку, мы с сестрой шагали рядом. Вдруг мама потащила нас в заросли кукурузы. На дорогу выскочил немец на мотоцикле, зацепился колесом за брошенную нами телегу и разбился насмерть. Если бы он остался жив, то нас бы обязательно перестрелял. Ночью мы забрали тележку и спрятались в камышах. Там мы просидели два дня, пока не убедились, что в селе нет немцев.
Уже где-то в начале 1944 года мы стали жить в Ольгино и пошли в школу в с. Осипенко, что рядом с нашим селом. Бумаги не было, писали на разных клочках и старых газетах, чернила делали из сока красной свеклы. Пол дня занимались в школе, потом помогали по дому, вязали варежки и носки бойцам на фронт.
Кончилась война. Отец вернулся с фронта. Люди искали места, где хоть как – нибудь можно было жить. Наша семья поселилась на острове Бирючий, что на Азовском море. Отец устроился работать объездчиком. На острове стоял один домик, в котором мы жили.
В 1946 – 1947 годах был страшный голод, из еды у нас была только рыба, отец делал поделки, меняли их на муку. Вот такую болтушку из рыбы и муки и ели. Однажды мы с сестрой нашли в поле дохлого зайца, он был уже полузасохший. Мы разожгли костер, опалили этого дохлого, полузасохшего зайца и съели, представляя себе, что едим жаренное мясо.
Все это я написала для того, чтобы наши внуки и правнуки и все дальнейшие поколения знали, как это было.
С уважением, Екимова Таисия Алексеевна.
Забайкальский край, пгт. Новокручининский.»
Сейчас ей 80 лет, она весела, задорна и жизнерадостна, на нее стоит равняться. Она отправляла свою историю в газету, не знаю напечатали ли ее.
Знаю, что здесь ее точно прочтут. Спасибо за внимание.
