... Я иду по улице «31 августа 1989 года» — бывшей Киевской, переименованной после провозглашения независимости Молдавии.
Когда-то в этот день Верховный Совет в Кишинёве принял закон о переводе молдавского языка с кириллицы на латиницу, и город заполонили ликующие толпы — оппозиционный «Народный фронт», призывавший к объединению с Румынией, вывел на улицы 500 тысяч (!) человек: из 4 миллионов 337 тысяч, населявших тогда Молдавию.
«Всех захлестнула потрясающая эйфория, — рассказывает мне бизнесмен Александр Гречишников. — Мой друг-националист радовался — после выхода из СССР мы отлично заживём, начнём продавать наше вино, персики, помидоры в Европу, денег станет полно!
Я ответил: а если Россия велит за нефть и газ платить по мировым ценам? Он в лице изменился. „С чего бы? Русские такого права не имеют!“
Люди искренне уверились: после независимости Европа наше вино и коньяк с руками оторвёт, но энергоносители Россия, как и при Союзе, пришлёт бесплатно». Сверхпопулярный «Народный фронт» уже давно не существует как партия: он распался, а его наследники на прошлых выборах получили полпроцента и не прошли в парламент....Пожалуй, я нигде не видел столько «обменников», сколько в Кишинёве — они попросту пачками на каждом углу.
Жизнь там всегда кипит — молдаване получают переводы от родственников из-за границы, «обналичивают» евро и доллары, меняют валюту на местные деньги.
Официально население Молдавии после распада СССР с 4,3 миллиона человек сократилось до 2,6 миллиона.
Хотя социологи утверждают, что в республике и вовсе осталось не более двух миллионов граждан (в основном старики и дети) — работоспособные мужчины и женщины перебрались на заработки в Европу и Россию.
Среди государств бывшего СССР по переводам от гастарбайтеров Молдавия находится на третьем месте после Киргизии и Узбекистана — валюта от строителей, таксистов, официантов и дворников из ЕС и РФ составляет 16% ВВП страны.
В среднем молдавские рабочие ежегодно пересылают домой 1 миллиард евро (почти 90 миллиардов рублей).
«А чего ж делать? — удивляется 47-летняя Людмила Лотяну. — Я в Италии устроилась сиделкой у старика — купаю его, ухаживаю, кормлю. Раньше мы с мужем в Подмосковье пахали на стройке... Не скрою, я тоже на митинги за выход из СССР ходила, молодая была. Ну, так всем тогда казалось, мы в рай попадём — кто же знал, что придётся за чужими пенсионерами ухаживать, голубчик?
Моя дочь в Испании посуду моет — какие ещё варианты? В Молдавии средняя зарплата 300 евро, а у итальянцев я получаю тысячу!»
...Электровагончик везёт меня по подземному лабиринту (он протянулся на десятки километров) винного завода «Криково»: одного из самых популярных в СССР — только тут во всём Советском Союзе делали шампанское по классическому французскому методу.
Посетителей ноль: пандемия уничтожила туризм в Молдавии.
Экскурсовод Наталья рассказывает: до 1991 года «Криково» производил 35 миллионов литров вина, сейчас — 12 миллионов литров.
«Из-за плохих отношений между Россией и Молдавией были введены санкции против молдавского алкоголя, — вздыхает она. — Мы на долгое время остались без гигантского российского рынка, постарались переориентироваться на Европу.
Правда, в фирмах, занимающихся экспортом вина из Молдавии, считают: ситуация значительно хуже. «Европе наше шампанское и коньяк не нужны, — считает бизнесмен Николай Кодряну.
— Да, в немецких и румынских супермаркетах молдавская продукция есть, но немного, в основном дешёвые сорта. Российские магазины за время эмбарго мы потеряли — ваше молодое поколение вообще не знает, что в Молдавии делают вино, а люди в возрасте перешли на итальянские и французские вина.
Мы продаём вагоны бутылок в ЕС, но, пожалуй, уровня дохода от продаж в России не достигнем никогда»....На границе непризнанной Приднестровской Молдавской Республики (примерно час езды от Кишинёва) весьма сурово изучают мой паспорт и сертификат о прививке «Спутник V».
Звонят в оперативный штаб, совещаются, просят прислать по электронной почте документы: на КПП пришлось «мариноваться» часа полтора. Наконец мне с большой задержкой выдают пропуск на въезд. Ещё пару километров по шоссе, и словно окунаешься в прежнюю Молдавскую ССР — гербы с серпом и молотом, красные флаги.
Приднестровье объявило о независимости 27 августа 1991-го (по причине перехода Молдавии на латиницу и отмены русского языка в обучении).
С марта по август 1992 года в городах ПМР шли ожесточённые бои между отрядами молдавских «волонтеров» и приднестровским ополчением: больше тысячи человек погибли, пять тысяч были ранены.
С тех пор конфликт заморожен — в ПМР стоят части российской 14-й армии, выполняя функции миротворцев.
Помимо настоящей границы, республика имеет и свои деньги — приднестровские рубли.
В кафе официантка строжайше «заворачивает» мою попытку расплатиться за чай и салат российской либо молдавской валютой: «Извините, только приднестровские деньги берём... Напротив нас обменный пункт».
Один рубль Приднестровья (за портрет полководца Суворова на банкноте его прозвали «суворовкой») обменивают за 4,62 наших рубля, да и вообще «суворовка» считается одной из самых стабильных (!) валют на пространстве бывшего СССР.
На обратном пути молдаване паспорта не проверяют, а в супермаркетах Кишинёва полно товаров из ПМР — коньяк, осетрина, огурцы.
Молдавские власти мудро не пошли по пути Украины и Грузии и куда мягче действуют с мятежной республикой — обходясь без обстрелов, угроз и санкций.
..Я спрашиваю у прохожего в Кишинёве, как переводится слово Dragostea из рисунка на стене дома. Он смущается: «Точно не знаю... Кажется, „счастье“ или „любовь“...
Извините, я из села приехал, у нас только по-русски или по-украински между собой говорят».
В 1989-1992 гг. националисты в Молдавии требовали тотального отказа от русского языка, закрытия русских школ и институтов, полного запрета обучения на «великом и могучем».
Спустя 30 лет с наслаждением скажу, что эти планы провалились с грохотом. По-русски в Молдавии говорят везде, отлично и без акцента: и на рынках, и кафе, и в госучреждениях.
Согласно статистике, русским владеют в той или иной мере 86% молдаван, и лишь 1% не знаком с нашим языком в принципе. «Естественно, для работы на государственной должности следует говорить по-молдавски, — поясняет учитель русского языка и литературы Алексей Ливченко.
— Но в остальном вы везде увидите, что даже ценники в магазинах, уличные объявления, вывески — и те есть на русском. Здесь не Прибалтика.
Какое-то сумасшествие насчёт „речи оккупантов“,
безусловно, наблюдалось, и до сих пор националисты не оставили попыток ущемить русский: но их потуги успеха не имеют».
Это можно понять хотя бы по тому, что улицу поэта Александра Пушкина в Кишинёве и не подумали переименовывать, в то время как в украинском Львове бывшая улица Пушкина носит имя компанифюрера (офицера нацистской полиции) Шухевича.
...Вечером я пью вино в обществе 78-летнего профессора (кстати, молдавское вино, как и при Советском Союзе, на вкус великолепно), мы закусываем мамалыгой (кукурузной кашей) и бараниной.
«По СССР тут скучают лишь совсем старые люди вроде меня, — говорит он. — Молодёжь к советскому прошлому равнодушна, и это правильно.
Но вот с одним пунктом согласны все: мы и близко не получили того, чего ожидали, желая распада СССР.
Скажу честно — вряд ли у кого-то в 1991 году была сокровенная мечта мыть посуду на Западе».
