jager1

Монгольская орда, с весны 1253 года неудержимым маршем прошествовавшее из Средней Азии на запад, шокировало уже одними своими масштабами: около 400 тысяч всадников, огромные стада и в довершение ко всему целые палаточные города. К этому добавлялась тактика, наводившая ужас на противников. Всех, кто отказывался повиноваться по первому требованию, немедленно и безжалостно убивали; целые города стирались с лица Земли, элиты целых регионов уничтожались, а ремесленников и другую рабочую силу депортировали на восток.

Вот какими были способы и средства, с помощью которых монголам в течение жизни всего двух поколений удалось захватить крупнейшую империю в истории человечества. При этом Чингисхан и его потомки зверствовали вовсе не просто так, а имели вполне рациональные мотивы. «Изначально монголы находились на завоеванных территориях в численном меньшинстве, и уничтожение местного населения было всего лишь методом „корректировки" демографического дисбаланса», — написала известный эксперт по Средней Азии Каренина Колльмар-Пауленц (Karénina Kollmar-Paulenz) из Бернского университета. Что ж, по прошествии многих лет можно и геноцид объяснить рациональными причинами.

Первые успехи монголов

Поход монголов на Ближний Восток начался в 1253 г. Главное направление наступления: Иран, Сирия, Палестина. Объективно это было на руку крестоносцам, воевавшим в то время в Святой Земле. На всем огромном протяжении великого броска от Амударьи до Средиземного моря монголы целенаправленно уничтожали мусульманских правителей. Последователей Христа при этом не трогали. Христианские Грузия, Киликийская Армения и Антиохийское княжество быстро признали власть хана. По настоянию хана Хулагу, заключившего союз с Никейской империей, латинский князь Боэмунд VI вынужден был вернуть в Антиохию православного первосвятителя и выслать католического патриарха.
Монголы уничтожали всё, что было связано с мусульманством, и помогали христианам независимо от направления веры. В 1256 году они заняли крепость ассасинов Аламут, к концу 1257 г. захватили все крепости исмаилитов в Иране, а уже в феврале 1258 г. двухсоттысячная армия захватила Багдад. Багдадский халифат мусульманской династии Аббасидов пал, а последний халиф был казнен. Трагический конец халифата поверг мусульманский мир в уныние. Теперь речь шла уже не о вооружённой борьбе за контроль над тем или иным городом, а об отчаянных усилиях, имевших целью сохранение ислама.
Падение Багдада было воспринято восточными христианами как небесное возмездие угнетателям за века унижений и произвола. Заступничества Докуз-хатун было достаточно, чтобы Хулагу запретил убивать и грабить христиан всех исповеданий. Хан даже подарил несторианскому патриарху дворец халифа для устройства резиденции. Это обратило к нему сердца армян и сирийцев. Армянский патриарх благословил хана на священную войну, а царь Малой Армении (Киликии) Гетум I и его зять, антиохийский князь Боэмунд VI, присоединили свои войска к монгольским. Монголам был открыт путь в Сирию.
В 1258—1259 годах монгольская армия с помощью союзников разбила мелкие султанаты Месопотамии и Сирии, которые, несмотря на несомненную доблесть, стали жертвами монголо-христианского союза. Потомки доблестного Саладина, отнявшего у крестоносцев Иерусалим в 1187 г. и отразившего Ричарда Львиное Сердце в 1192 г., не обладали способностями основателя династии и проводили время в междоусобных войнах, вступая в союзы с крестоносцами против единоверцев и родственников.
В этой войне проявилось большее, чем когда-либо ожесточение, потому что монголы стали практиковать мучения при казни пленных, чего до тех пор не наблюдалось. Похоже, что они заимствовали некоторые малопочтенные обычаи своих ближневосточных союзников. Мусульманские мечети в Алеппо, Дамаске, Хаме, Хомсе, Баниясе горели, а христианские храмы украшались трофеями.
Докуда дойдут монголы? До Мекки, уверяли некоторые, чтобы нанести последний удар вере Пророка. До Иерусалима, во всяком случае, и очень скоро. В этом была убеждена вся Сирия. Сразу после падения Дамаска две монгольские армии поспешили овладеть двумя палестинскими городами: в центре Наблусом и Газой на юго-западе. Казалось, что дни господства ислама сочтены. Хулагу, даже не дожидаясь окончания сирийской кампании, направил в Каир посла с требованием безусловного подчинения страны. Посла приняли, выслушали и обезглавили — мамлюки не шутили. Их методы были совсем не те, что у Саладина. Султаны-рабы, правившие Каиром уже десять лет, выражали ожесточённость и непримиримость арабского мира, осаждённого со всех сторон. Они сражались всеми средствами. Без моральных ограничений, без великодушных жестов, без компромиссов. Но зато храбро и эффективно

Мамлюки - хозяева Египта

Египет — страна богатая, но мобилизовать для военной службы крестьян-феллахов или торговцев с базаров было более чем проблематично. Они платили налоги в казну султану и не хотели воевать. Поэтому правительство Египта покупало в рабство юношей и, обучив их военному искусству, использовало для военной службы. Так как эти рабы принадлежали государству, их называли мамлюками (государственными рабами). При этом экономическое и социальное положение мамлюков было неизмеримо выше, чем свободных налогоплательщиков. Они были хорошо организованной, сплоченной и единственно реальной силой в стране. Мамлюки побеждали врагов ислама — крестоносцев, и именно они заставили Людовика IX сдаться на милость победителя.
С монголами у мамлюков были личные счеты. В свое время все они были захвачены монголами в рабство или плен и проданы на невольничьих базарах. Покупка воспринималась ими почти как освобождение. В Египте они попадали к своим землякам — кыпчакам, черкесам, туркменам, только проданным раньше и успевшим закрепить свое положение. Те оказывали землякам поддержку и вместе с ними проклинали монголов, лишивших их родины и свободы. Но теперь, в 1259 г., монголы опять угрожали им, и они понимали чем. Опять стоять нагим и скованным на невольничьем базаре, ждать, когда тебя купят и пошлют копать оросительные каналы под палящим солнцем — это, пожалуй, хуже смерти в бою. Поэтому мамлюки решили сражаться до последней капли крови, а воевать они умели не хуже самих монголов. Ведь они были такие же степняки, как и те, которые шли на них, а в военном таланте Куттуз и Бейбарс не уступали монгольскому нойону Кит-Буке.
В надвигавшейся схватке мамлюки имели несколько важных преимуществ. Богатый Египет как база наступления был ближе к Палестине, чем разоренный войной Ирак. Монгольские войска были утомлены походом, а мамлюки тщательно подготовили людей и коней. Сирийские мусульмане так же жадно ждали султана Куттуза, как год назад христиане — хана Хулагу. И, наконец, у мамлюков оказался неожиданный союзник, а у монголов — два непредусмотренных врага. Поэтому чаша весов победы закачалась.
К Египту были обращены взоры всех мусульман, ибо только он оставался последней опорой ислама.
В декабре 1259 года, когда орды Хулагу обрушились на Сирию, произошедший переворот привёл к власти Куттуза, человека зрелого и энергичного. Он сразу заговорил языком священной войны и призвал к всеобщей мобилизации против врагов ислама. Как следствие — страна перешла на военный лад. В июле 1260 года сильная армия мамлюков выступила для противостояния монголам.

Непредвиденные осложнения

Христианские князья Палестины, теснимые мамлюками, не пришли в восторг при известии о приближении хоть долгожданных, но столь грозных и кровожадных союзников. Высшее руководство орденов Храма (тамплиеров) и Святого Иоанна (иоаннитов), рыцари которых составляли основу франкского войска, открыто заявили о том, что «если придут монгольские черти, то они найдут слуг Христа готовыми к бою». Более того, на военном совете обсуждался вопрос о заключении союза с мамлюками против монголов. Хотя официально союз не был заключен, крестоносцы пошли навстречу мамлюкскому султану.
Рыцарям-крестоносцам становятся ближе степные «варвары», обращенные в ислам, нежели их собратья степняки, исповедующие христианскую веру. Именно эта концепция, принятая без каких-либо доказательств, больше всего удовлетворяла более активную часть средневекового рыцарства и купечества.
Второе непредвиденное осложнение возникло в Грузии. До 1256 г. эта страна считалась улусом Золотой Орды, а по смерти Бату перешла в ведение хана Хулагу. Монголы считали грузин своими естественными союзниками и поэтому не лишили их самоуправления. В Тбилиси сидели одновременно два грузинских царя Давида (Давид Нарин и Улу Давид — малый и большой), причем Улу Давид был женат на монгольской княжне. От Грузии требовались только уплата налогов (сами монголы тоже платили подушную подать) и участие в войне с мусульманами, исконными врагами Грузии. Но в 1259 г. грузины восстали.
Сделали они это крайне непродуманно. Сначала восстал Давид Нарин, но, не добившись успеха, бросил страну и удрал в имеретинские горные замки. Затем восстал Улу Давид, но потерпел поражение и тоже сбежал, покинув свой народ на расправу. В 1262 г. он вернулся и вымолил прощение. Царские безумства стоили Грузии много крови, а для христианского дела оказались трагичными, так как монголы, вместо того чтобы опереться на грузинские войска, истратили свои резервы и время на их разгром в тот момент, когда в Палестине был дорог каждый человек. Выиграли от такого стечения обстоятельств только воинственные мамлюки.
В 1259 году нойон Кит-Бука сделал предложение палестинским католикам-крестоносцам о военном союзе против мусульман Египта. Но в Палестине тогда не нашлось ни одного дальновидного, властного и смелого правителя и рыцари отвергли предложение монголов.

Решающее сражение

На правом фланге наступавшей монгольской армии располагалось Иерусалимское королевство, уже потерявшее святой город, но удерживавшее прибрежную полосу с сильными крепостями: Тиром, Сидоном и Акрой. Фактическая власть здесь принадлежала рыцарям тамплиерам и иоаннитам, а контроль над морем — венецианцам и генуэзцам. В то время как вся Западная Европа радовалась победам восточных христиан и сравнивала Хулагу и Докуз-хатун с Константином и Еленой, европейцы с нетерпением ждали, когда новые «воины Христа» освободят Святой град Иерусалим и Гроб Господень и восстановят торжество христиан в Святой Земле.
После разгрома Багдадского халифата и покорения Сирии монгольская армия сосредоточилась близ Газы. Но случилось так, что осенью 1259 г. Хулагу-хан получил известие о кончине своего брата, кагана Мункэ — ситуация, аналогичная западно-европейской. А в Монгольской империи междуцарствие всегда вело к остановке всех дел и требовало личного присутствия на курултае чингисидов. Кроме того, Хулагу не ладил с Берке — ханом Золотой Орды — мусульманином и врагом несторианской церкви. Поэтому Хулагу срочно вернулся в Иран, оставив в Палестине всего лишь 20 тыс. воинов, которыми командовал нойон Кит-Бука. В надвигающейся схватке мамлюки имели численное превосходство из-за спешного отбытия основного монгольского войска. И тогда началось!
Жюльен, граф Сидона, без повода и предупреждения напал на монгольский патруль. В числе убитых оказался племянник Кит-Буки. В ответ разъяренные монголы осадили Сидон, взяли его и разрушили до основания, а крестоносцы протрубили на весь мир о монгольской свирепости. Сам граф Жульен успел убежать на генуэзском корабле. Христианские князья встали на сторону графа-разбойника. Обвинив монголов в разрушении Сидона, они объявили «желтых крестоносцев» главными врагами Святой Земли.
Нойон Кит-Бука уже готовился выступить навстречу египтянам, когда в Дамаске вспыхнуло народное восстание. Мусульмане города, доведённые до исступления зверствами захватчиков и ободрённые уходом Хулагу, возвели на улицах баррикады и подожгли нетронутые монголами церкви. Кит-Буке потребовалось время и силы для усмирения и наведения порядка.
В то же время султан Куттуз, понимая, что настал решительный момент для нанесения превентивного удара, начал боевые действия.
Следующие события можно трактовать по-разному, но крестоносцы предают христианское монголо-армянское войско и помогают своим врагам мамлюкам. Когда Запад радуется победам пусть несториан, но христиан; когда сирийские и армянские христиане приветствуют монголов-освободителей, папский легат отлучает от церкви Боэмунда Антиохийского за союз с монголами. Хотя некоторые рыцари-крестоносцы ещё радовались поражениям ислама, но большая часть была напугана жестокостью азиатских завоевателей.
В этой обстановке султан мог двигаться внутрь Палестины и даже к Дамаску, не опасаясь за свой тыл. 26 июля 1260 г. мамлюкские войска вышли из Египта без обозов и, на рысях миновав Синайскую пустыню, уничтожили малочисленный монгольский заслон у Газы. Вступив на землю франков, они под стенами Акры получили от крестоносцев необходимое войску продовольствие и фураж для лошадей. Франки даже заключили с мамлюками выгодную торговую сделку: мамлюки обязались дешево продать рыцарям лошадей, которых они захватят у монголов. Мамлюки отдохнули, перегруппировались и через территорию Иерусалимского королевства вошли в Галилею, в тыл монгольской армии.
3 сентября 1260 года две армии встретились у города Айн Джалут. Куттуз имел время спрятать большую часть своих войск и выпустил на поле боя лишь авангард под командой самого блестящего из своих офицеров — Бейбарса. Только что подошедший Кит-Бука не разобрался в обстановке и попал в ловушку. Он бросился в атаку со всеми своими силами. Бейбарс имитировал бегство. Преследуя панически отступающего противника, монгольский предводитель неожиданно увидел себя окружённым многочисленными египетскими войсками. Спустя несколько часов монгольское войско было разбито. Сам Кит-Бука был взят в плен. Он вел себя предельно мужественно, не просил пощады и обвинил победоносного Куттуза в убийстве законного султана, противопоставив преступлениям мамлюков монгольскую верность. Тут ему за такую крамолу немедля и голову отрубили.
Вечером 8 сентября мамлюкские войска вошли освободителями в ликующий Дамаск. Куттуз ознаменовал свой триумфальный въезд в Дамаск расправой над жившими там христианами. Хулагу попытался оказать помощь союзникам и бросил на Сирию новую армию, которая взяла было Алеппо, но через несколько дней, 10 декабря 1260 г., была разбита мамлюками при Хомсе и откатилась за Евфрат. Эту победу одержал уже новый мамлюкский султан, Бейбарс, накануне зарезавший своего лучшего друга и соратника Куттуза. Победитель Кит-Буки пережил своего победителя всего на два месяца.
На этот раз Хулагу ничего не предпринял. Он остался в Иране, продолжая укреплять свой улус, фактически превратившийся в самостоятельное государство, лишь формально связанное с Монгольской империей. Планы «освобождения Святой Земли» и возвращения Иерусалима, которыми якобы руководствовался глава похода в Палестину, были забыты. Хулагу был провозглашен ильханом Ирана. Он стал основателем новой династии иранских государей. Потомки главы «крестового похода» приняли ислам и заключили мир с мамлюкским султаном.
Таким образом, поход монгольских войск в Палестину был только очередной военной экспедицией царевича Хулагу, мечтавшего далеко не об освобождении Святой Земли. Реакция франкских правителей на этот монгольский поход была вполне закономерной. Крестоносцы предпочли помочь своим «близким врагам» — местным мусульманам, с которыми они не только воевали, но время от времени вступали в союзы (так, союзником Иерусалимского королевства был эйюбидский султан Алеппо из Дамаска, убитый монголами), нежели подчиниться «далеким друзьям», разрушавшим и грабившим процветающие города и крепости.