gardemarin555

UPD к посту есть вопросы: #comment_192669320

___________

Эта история началась в 1941 году, когда житель городка Ярцево Смоленской области Клим Соболев был мобилизован в ряды РККА защищать русскую землю от фашистских захватчиков. Молодой боец был отправлен служить в 3-й батальон 29-го полка 38-й стрелковой дивизии 19-й армии генерала Конева, и в первые же дни войны ему пришлось хлебнуть лиха. Батальон бросили сначала оборонять родное Ярцево, а затем перекинули под Смоленск, где шли тяжелейшие бои.

Иуда

В августе 1941 года фашисты взяли несдающийся город в клещи. Для отхода советских войск остался лишь узкий коридор с переправой через Днепр — её называли Соловья переправа. Бойцы Красной армии группами отходили через неё на восток.

Клим Соболев, в урагане боёв отстав от своей части, прибился к группе солдат из другого полка. Бойцы по большей части были молодыми ребятами и решили выходить из окружения вместе. Был среди них и молоденький растерянный лейтенант, который уже никем не командовал, а просто шёл вместе со всеми.

Уже тогда Соболев почувствовал неприязнь к одному из своих новых товарищей — Михаилу Сергиенко. Чем хуже шли дела у отряда, тем шире была глумливая улыбка на широком лице Сергиенко, тем чаще он старался во что бы то ни стало задержать продвижение бойцов, тем чаще забегал в деревни, мимо которых проходили, якобы чтобы "найти пожрать". А когда один из раненых бойцов умер, сразу полез обшаривать его ещё не остывшее тело, отвечая на недоуменные вопросы, мол, мало вы в жизни понимаете, мертвецу вещи не нужны, а нам пригодятся.

Когда бойцы стали рыть могилу, чтобы достойно похоронить павшего товарища, Сергиенко снова улизнул в деревню. Обратно нагрянул не один — с немцами. Тех, кто успел схватиться за оружие, фашисты положили на месте, остальных избили прикладами.

Сергиенко тут же указал немцам на лейтенанта: "Это комиссар!" — и жестами попросил у немецкого офицера разрешения связать его. Тот милостиво позволил, но сам был удивлён жестокостью предателя: Сергиенко связал лейтенанта, который не сделал ему ничего плохого, и тут же стал топтать его ногами, норовил ударить сапогом в лицо. Немцы сами оттащили предателя от советского офицера. Затем фашисты под дулами автоматов отконвоировали пленников к дороге, где находились другие военнопленные.

По дороге Сергиенко, брызгая слюной, орал, что наконец-то "вашу вшивую РККА разгромили!", бил других пленников, смеялся и говорил, что он один из всех знает себе цену. Ночь военнопленные провели под открытым небом, а утром Сергиенко и лейтенанта увели. Но если лейтенанта Соболев больше никогда не видел, то с предателем ему довелось встретиться снова.

В лагере

Выжил он чудом — до сентября фашисты держали пленных советских солдат в сортировочном лагере под открытым небом, а осенью перевели в лагерь в Ярцеве, но условия там были ещё хуже. Через три месяца Соболев понял, что из тех, кого взяли в плен вместе с ним, он единственный остался в живых.

Заправляли в лагере так называемые капо — нацистские холуи, сотрудничавшие с администрацией, среди которых командиром был уже знакомый Соболеву предатель Сергиенко, требовавший, чтобы его уважительно звали Серго, но военнопленные за глаза иначе как Мишка Лютарь его не называли.

Лютарь действительно лютовал: измывался над вчерашними товарищами по малейшему поводу, избивал за косой взгляд, за "недостаточно радостное" выражение лица, да и просто для развлечения. Даже фашисты удивлялись его жестокости. Часто устраивал "наказание для ленивых". Тех, кто уже так ослаб, что не мог работать, охрана валила на землю, и Лютарь прыгал у бедняги на голове, пока та не лопалась, словно переспевший арбуз, орошая кровью серую лагерную землю. Тогда изувер уходил довольный.

Поговаривали, что он лично ездил по местным деревням, отбирал для фашистов самых красивых девушек. После того как немцам они надоедали, их отдавали Лютарю и его помощникам, а те в живых их не оставляли. Любимым развлечением Лютаря было напиться и заставлять девушек голыми бегать по двору, в то время как он и его подручные стреляли по ним как по живым мишеням.

Хвастался Лютарь, что не раз его забрасывали в советские тылы, где он выводил отдельные отряды советских бойцов на засаду фашистов. Лагерь для военнопленных Соболев называл адом.

— Выжил я только потому, что очень хотел остаться в живых и отмстить за всё, что эти сволочи делали, — вспоминал он.

Весной 1943 года на разгрузке вагонов Соболев попал на глаза Лютарю. Сергиенко узнал его и пообещал расправиться, как только будет возможность. Но Климу повезло: вскоре в лагерь приехали рекрутеры из армии Власова — и Лютарь записался в РОА одним из первых.

Живой!

В конце лета 1943 года до военнопленных всё чаще стали доходить известия о том, что Красная армия перешла в наступление и близок час освобождения родной земли. Однако охранять военнопленных стали ещё строже — все побеги заканчивались смертью.

Климу Соболеву повезло: когда пленных погнали на запад, во время сильного ливня он сумел залечь в канаву в грязь и так отстал от колонны военнопленных. Он был истощён и почти не мог ходить. Из-за авитаминоза ничего не видел в сумерках, ноги были покрыты язвами. После нескольких неудачных попыток перейти через линию фронта он отказался от этой идеи. К счастью, его подобрала и несколько недель выхаживала местная женщина.

А когда линия фронта откатилась дальше на запад, а Соболев наконец смог встать на ноги, он сам пошёл в комендатуру и там рассказал о себе всё. Дальше были фильтрационный лагерь, госпиталь и возвращение в ряды Красной армии.

За оставшиеся 1944 и 1945 годы он сумел наверстать упущенное и отомстить за товарищей. Воевал на совесть, был ранен, принимал участие в освобождении Белоруссии, Прибалтики, войну закончил в Восточной Пруссии. Был награждён орденом Славы II степени, орденом Великой Отечественной войны, имел медали "За отвагу" и взятие городов. И всю войну жаждал одного — встретить Лютаря и отомстить ему. Но не привелось.

Страшная месть

После окончания войны Клим Соболев вернулся в родной городок Ярцево — строить мирную жизнь. В начале 1970-х годов в Ярцеве началась большая стройка — там решили возвести завод АМО "ЗИЛ", и в город со всех концов страны съехались разные специалисты. Вот тогда-то и встретил он Лютаря.

Случилось это в декабре 1973 года на почте, куда Соболев отправился, чтобы поздравить телеграммой родных. Но, когда увидел близко в очереди лицо карателя, его всё ту же глумливую ухмылку, все поздравительные слова забыл разом. Внутри зашевелилось чувство животного ужаса, которое Соболев испытывал в лагере.

Стараясь унять дрожь, Клим выскользнул из почтового отделения, дождался, когда Лютарь выйдет, проследил до дома. В голове засела лишь одна мысль: теперь не уйдёт. Чтобы выследить предателя, взял больничный — упросил врачиху, пожертвовав ей драгоценные новогодние мандарины и палку дорогой колбасы.

Как оказалось, Лютарь был специалистом, приехавшим на стройку, жил как ни в чём не бывало на окраине города на съёмной квартире. Если и была поначалу у Клима Соболева мысль донести на карателя куда следует, то он её быстро отбросил. Опознать предателя, кроме него, было некому, а значит, на суде слово Клима могло быть против слова заезжего специалиста, и ещё неизвестно, кому поверят.

Поэтому ветеран решил взять правосудие в свои руки. Он понимал, что в СССР каратель оказался не просто так — скорее всего, его забросили сюда в самом конце войны как диверсанта или как "спящего шпиона", который должен был дожидаться инструкций из-за рубежа. "Это дело только моё и тех, кого он убил!" — так он решил для себя.

Неделю выслеживал Лютаря, узнал его расписание, где бывает. В один из вечеров догнал его в тёмном переулке, окликнул, подойдя вплотную.

— Гражданин Сергиенко?

Лютарь обернулся, опешил, губы скривились в жалкой, но до жути знакомой улыбке.

— Вы обознались, — попытался он пойти на попятную, — моя фамилия Качесов!

Но ложь его не спасла. Соболев ударил его ножом в живот, зажал ладонью рот и со словами "Привет тебе от красноармейцев ярцевского лагеря!" перерезал карателю глотку. Орудие убийства Соболев утопил в реке, а через некоторое время навсегда уехал из родного города. Осел в Зеленограде.

Самосуд, который он совершил над предателем, видимо, всё же не давал ветерану покоя, и он рассказал эту историю московскому журналисту Илье Охоховину в 1995 году. Рассказал, зная, что для таких признаний ещё не время. Просил лишь изменить фамилии — срок давности ещё не прошёл. Тогда, в 1990-е годы, в разгул "бандитской демократии", эта история могла быть воспринята как "свидетельство коммунистического фанатизма".Сейчас она воспринимается так, как и должна. Судить ветерана войны, который вынес предателю, убивавшему русских солдат, приговор и сам привёл его в исполнение, никто не будет — его уже нет в живых, он умер через четыре месяца после того, как поведал свою историю журналисту.

Иваныч прочитал про любовь. Чёрт дёрнул его взять книжку младшего сына. В школе им задали читать. А Петька читать не захотел, сказал, что скукота.

А Иваныч, как раз злой был, ну и подвернулся Петька ему для воспитательных процедур: получил затрещину, приказ сложить поленницу, коли учиться не хочет и выговор.

Петька обиделся, надулся и сказал:

— Сам прочитай, если такой умный! Че там читать? Сопли, слёзы, ай, дайте я вам ручку поцелую, ай, подите прочь! Шняга!

Иваныч взял книжку и присел у окна, полистать. И правда, бабы в каких-то чудных платьях в оборочках. Слово-то дурацкое какое! Ладно хоть картинки есть, он полистал, посмотрел на эти оборочки.

Лососёвый цвет платья, тьфу, ну что это за цвет? Да и зачем Иванычу знать, что за портки такие, называемые капором на бабе надеты?

Но когда продрался сквозь эти нудности до главного, не мог оторваться.

Сидел потом, задумчиво глядя в окно. Смотрел, как Маруська копошится в огороде. Выцветший халат, ноги со вздувшимися венами. А потом на картинку в книжку. Потом снова на Маруську. Потом на картинку.

Представил Маруську в платье с оборочками. Цвет лососёвый не смог представить, поэтому представил цвет, как у Маруськи на халате, когда он был новый. Фиолетовый, с красными яркими цветами и зелёными листочками. Красота. Ну, в смысле платье красота, но на Маруське смотрелось, как на корове седло.

Иваныч вздохнул и сделалось ему томно, захотелось тонких чувств и переживаний. От таких непонятных переживаний, доселе не изведанных, Иваныч расстроился и налил себе стопку водки. Водка помогла, но ненадолго. Томность пробралась внутрь и жгла Иваныча. Он расстроился, хлопнул ещё стопку и вышел в огород.

— Маруська, — Иваныч галантно зашёл сзади, — а чего ты изволишь сегодня на ужин?

Он пристально посмотрел на Маруськин зад, плотно обтянутый выцветшей материей. Кое-где материя уже от постоянных стирок обветшала, и сквозь прорехи было видно серые трусы Маруськи. Иваныч, прикрыл один глаз и попытался представить Маруську в капоре с оборочками, ну или как там по красивому, портки называются?

Это взволновало Иваныча, голая Маруська, в представлении Иваныча стояла подбоченясь и глумливо подмигивала ему, Иванычу, будто звала его куда-то на сеновал. Огромные, пушистые трусы, в оборочку, неизвестного лососёвого цвета очень шли Маруське, только выглядела она в них странно. Загорелое до черноты лицо, руки. Ноги тоже загорелые до колен, сухие, коричневые, как чуть пережаренные куриные крылья, ломкие сверху и сочные внутри. А всё остальное тело — дебелое, мягкое, словно рыхлое дрожжевое тесто.

Иваныч сглотнул, после водки его всегда пробивало на пожрать. И тут получилось, что всё перепуталось: и глумливое подмигивание Маруськи, и куриные крылья.

Чтобы прекратить эту камарилью в голове, Иваныч твёрдо положил свою мозолистую мазутную руку Маруське на зад.

Маруська, почувствовав странное, встала, сбросила руку Иваныча и чётко, хорошо поставленным командирским голосом произнесла:

— Очумел, что ли, кобелина? — но при этом глумливо таки подмигнула Иванычу. — День на дворе! А ты, о чём? Поленницу сложил?

— Петька наказан, ему и складывать, — строго сказал Иваныч, представляя себя этаким графом, наказавшим дворню.

Это ощущение ему понравилось, смущало, правда, что дворни нет, а наказан его сын Петька. Но за дело же наказан, успокоил себя Иваныч и окончательно распоясался.

— А не пройти ли нам в номера? — также глумливо подмигнул он Маруське.

— Очумел? — без фантазии повторила вопрос Маруська. — Нажрался уже? И что ты мне рожи-то корчишь? От водки уже корёжит?

— Нет, — обиделся слегка Иваныч, что родная супружница графа не поняла его тонких «чуйств». — Ты же сама мне сейчас, таво, знаки левым глазом посылала, мол, пойдём Иваныч на сеновал…

Сеновал тоже не укладывался в графскую схему, но на кровати кувыркаться не вариант. В любой момент могли спалить мелкие графские отпрыски.

— Я? — Маруська воинственно упёрла грязные руки в бока. — Я, тебе знаки подавала? Это меня мошка в глаз тяпнула! — она медленно отёрла землю с рук о свои круглые бока. — На сеновал, значит? А моркву кто полоть будет? Тоже Петька?

— Мария! — Иваныч неожиданно для себя бухнулся перед Маруськой на одно колено и схватил её за грязную руку.

Тут по идее надо было кричать «будьте моей женой!», но Маруська и так была его женой, поэтому Иваныч малёхо запнулся. Чтобы выйти из затянувшейся паузы, Иваныч облобызал руку Маруськи. Ну как облобызал, облизал и даже немного обслюнявил.

Маруська схватилась за сердце и посмотрела на него остекленевшими глазами:

— Веня, — она осторожно высвободила руку из мазутного захвата Иваныча и вытерла о халат, — тебе плохо? Сердце? Да, Веня? — спросила Маруська с лёгкой надеждой, потому что только это могло объяснить странности его поведения сегодня.

— Нет, — не поняв тонкого намёка жены, сказал Иваныч. — хорошо.

— Хорошо, — с угрозой протянула Маруська.

С этого дня всё в жизни Иваныча пошло наперекосяк. Маруська относилась к нему подозрительно и уже откровенно намекала, что сдаст Иваныча в психушку, если он не закончит со своими закидонами.

А Иваныч, взял и прочитал ещё одну книгу про любовь и стал выражаться совсем неправильно, ну то есть непонятно для населения этой деревни и своего дома, в частности.

— А не соблаговолите ли вы, сударыня отобедать? — так спросил Иваныч Маруську в воскресенье.

— Соблаговолю, — сказала опешившая Маруська и хрястнула Иваныча полотенцем по харе. — Очумел, что ли?

В понедельник начальника гаража, где работал Иваныч, выбежал, задыхаясь на улицу, он просто не знал, что и делать. Совсем не знал. Он не понимал, то ли Иваныч просто издевается над ним называя «милостливый господин» предлагая «прошествовать и взглянуть своими очами на случившийся конфуз» с его трактором, то ли он внезапно и страшно заболел. И что теперь делать? Скорую вызывать? Но сколько она из города до них добираться будет? А вдруг он буйный? И что он скажет Маруське?

Всё это пронеслось в голове начальника молниеносно. Но что делать он не знал.

Иваныч удивился странному поведению начальника, выбежавшего из гаража со словами «ёксель-моксель». Подождал и пошёл его разыскивать. Надо ж было взглянуть на конфуз и решить, что делать, пора горячая, скоро уборочная, а на таком тракторе как выполнять планы?

Начальник, как увидел, что Иваныч с озабоченной рожей направляется к нему, совсем струхнул. Руки вспотели и глаза забегали.

— Ты, Иваныч, домой иди, — он отошёл от него на пару метров, если, что, то успеет убежать. — Сегодня, того, всё на сегодня.

— Так как же так, глубокоуважаемый Михаил Васильевич? — удивился Иваныч. — Мы же не решили, что делать с трактором.

— Того, самого, иди уже к Маруське, — Михаил Васильевич отошёл ещё на два метра. — Я смену тебе поставлю и хреновину эту закажу, в город. Вот привезут и выйдешь тогда, наверное.

От такого напряжения у Михаила Васильевича совсем в голове помутилось, он трясущейся рукой вытер пот со лба, катившейся градом.

— Иди, Иваныч, ёксель-моксель, не доводи до греха! — начальник решительно махнул рукой. — Иди! — он сорвался на крик.

Иваныч пожал плечами и пошёл. По пути встретил старуху Игнатьевну, которая в это время всегда ходила в магазин обсудить политическую ситуацию в стране.

— А, голубушка Глафира Игнатьевна, - немного рассеянно приветствовал старуху Иваныч. — Как изволили почивать? — он изящно склонился и поцеловал Игнатьевну в морщинистую и пахнущую скисшим борщом руку.

— Хорошо изволили, — заморочено ответила голубушка Глафира Игнатьевна и спрятала руку, которой только что мешала помои для хряка.

Она постояла немного, посмотрела на удаляющуюся спину расстроенного Иваныча и сплюнула в тёплую дорожную пыль:

— От я завсегда знала, что сопьётся! — повернулась и бодро засеменила домой.

Потом остановилась, всплеснула руками:

— Заморочил мне голову поганец! — она ещё раз сплюнула с досадой. — Я ведь в магазин шла!

Через неделю вся деревня гудела от накалившихся страстей. Одна учился русского и литературы ходила за Иванычем по пятам и упоённо слушала, как он говорит.

— Боже, как он говорит! — после каждой фразы Иваныча восклицала она и закатывала глаза. — Приходите к нам в школу, на урок словесности!

Иваныч краснел и отговаривался чрезвычайной занятостью. На самом деле, в последнюю неделю он тосковал. На работу его не пускал Михаил Васильевич, Маруська вызверивалась каждый раз, когда он только открывал рот, а Петька твёрдо сказал, если отец придёт в школу, он Петька убежит из дома, не переживёт такого позора!

Иваныч сидел во дворе и читал книги, которые приносил из библиотеки. Перечитал уже почти всё и подумывал съездить в город, чтобы там записаться в городскую библиотеку. Выбор побольше, да и народ пообразованней.

Маруська поклялась, что пустит все книги на растопку, и не посмотрит, что это библиотечное имущество! И уже задумывалась о разводе, ибо как спать с собственным мужем, когда он целует ей руки и жарко шепчет в ночи такие бесстыдства:

— Свет мой голубушка, Мария, — Иваныч нежно касался губами уха Маруськи, — как счастлив я твоим участием! Как трогает меня благородство и прямолинейность твоей натуры!

Это он говорил ей, когда Маруська в панике визжала, что ушибёт его на всю голову, если он ещё раз назовёт её голубушкой, особенно в интимный момент.

А ещё Маруська стала не на шутку ревновать Иваныча к училке. Он, конечно, ушибленный, но всё ж таки её муж. А эта, выдра городская ходит за ним и глаза пучит. И выражаются они одинаково и понимают друг друга с одного слова. Иванычу она не сознавалась в этом, но готова была уже вцепиться училке в патлы.

Ситуация разрешилась неожиданно. Маруська в сердцах собрала все книги и понесла их жечь в баню. Но передумала. Таки ж государственное имущество. Она завернула их в грязную тряпку и спрятала на сеновале, прямо с краю, придавив для верности кирпичом. Точнее, она сделала это впопыхах, просто сунула куда придётся, потому что Иваныч вышел во двор, потеряв своё «Горе от ума», которое сейчас и читал.

— Свет мой голубушка, — снова завёл своё нудячество Иваныч, — а не видела ли ты…

— Да что б тебя громом поразило! — рассвирепела Маруська и топнула ногой.

В это время плохо уложенный кирпич мягко соскользнул с сеновала и приземлился Иванычу на голову.

Иваныч упал, тихо ойкнув, даже, что самое противное, не сматерившись и обмяк.

Маруська, проклиная себя, книги, писателей и литературу в целом припала к мужу и в сердцах лупила его по щекам.

— Ёксель-моксель, Маруська, — Иваныч схватил жену за руку, — хватит лупить меня, баба ты бестолковая! — он, держась за голову неуверенно поднялся на ноги. — Башка, как с перепою болит!

— Венечка! — Маруська бросилась на грудь Иванычу и зарыдала.

Автор: Галина Шестакова

Я тогда не поверил своим глазам: прямо у меня под ногами на грязном полу такси лежал бумажный рубль. Желтоватый, согнутый в четыре раза гармошкой, с гербом и смешными надписями на языках народов СССР: один карбованець, адзiн рубель, бир сум... Осторожно, чтобы не привлечь внимания, я немного нагнулся вперед, опустил руку и поднял его. И тотчас спрятал в карман.

Было ясно как день, что найденного рубля меня немедленно лишат, если заметят. Водитель потребует его себе, и бабушка наверняка встанет на его сторону, она вообще считает, что детям деньги не полагаются. А почему, собственно? Рубль определенно уронил кто-то из прошлых пассажиров, когда рассчитывался. Уронил и даже не заметил, и вряд ли уже заявит на него права. А я его нашел, поэтому рубль по праву мой. Я аккуратно потрогал его в кармане. Бумага была совсем новая, твердые края рубля приятно кололи пальцы.

Дело было почти сорок лет назад, и я уже не помню, на что потратил обретенный рубль. Но находку ту вспоминаю частенько. Потому что это был, наверно, единственный случай, когда я что-то стоящее находил в автомобиле. Обычно в автомобилях я теряю.

Нет числа потерянным в машине монетам. Протягиваешь их бывало в окно, чтобы оплатить проезд, парковку или отблагодарить заправщика, но тут – чертова неловкость – деньги выпадают из рук и, звякая, сыплются куда-то вниз. Вылезать и искать лень, думаешь, что потом найду. Но куда там, что упало – то пропало.

Или зажигалки. Раньше я покупал их сразу упаковками, везде раскладывал, набивал ими карманы. Потому что, наверное, миллион раз мои зажигалки падали в какую-нибудь подлую щель, откуда их без специальных приспособлений невозможно извлечь. И каждый раз оказывалось, что надо отодвигать водительское кресло, шарить рукой во тьме, натыкаясь на какие-то провода и железки, пыхтеть, потеть и материться, стоя на коленях. Короче, проще взять новую зажигалку, а про старую забыть.

Никто не считал, сколько перчаток я посеял в такси. Обычная история: снял, положил рядом, они свалились вниз и были забыты. Или зонт – его обычно некуда приткнуть, когда мокрый. Дождь кончился, и такси уехало вместе с мокрым зонтом на коврике. Звонить, требовать, чтобы вернули? Невелика ценность, к тому же сам виноват. Да и времени на это обычно нет.

Шапки и кепки, шарфы, ветровки, наушники, очки, ручки, зарядки для телефона, провода и флешки. Я щедро разбросал вас по странам и континентам. Самолет ждать не будет, и ты кидаешь в спешке ключи от прокатной машины приемщику и бежишь, волоча за собой чемодан. А уже потом в кресле на высоте бьешь себя по лбу: забыл в бардачке, забыл в кармане двери, забыл на заднем сиденье.

Понятно, что все эти потерянные вещи не исчезают бесследно. Я как-то разговорился с парнем на мойке в торговом центре, и он подтвердил мои догадки. Если машину пылесосят и находят что-то действительно дорогое, вроде телефона, то обычно возвращают владельцу. Ну а мелочь всякую – когда как. Мойщики не особо много зарабатывают, работа мокрая, грязная, а тут в виде бонуса найденные под ковриком сигареты и зажигалки, конфеты, жвачки и какие-то мелкие деньги. Понять можно. А иногда клиенты сами дарят найденное, мол, давно потеряли, забыли уже, нашел – молодец.

Поначалу мне эта история не очень понравилась. Автомобиль в ней получался подобием черного ящика, распределяющего материальные ценности, и не сказать что справедливо. Вспомнились любимые солнцезащитные очки, оставленные в тестовом автомобиле и так ко мне и не вернувшиеся. Или памятная бейсболка с соревнований, ее тоже, наверное, кто-нибудь носит.

С другой стороны, надо быть честным до конца. Тот найденный в такси бумажный рубль, что так порадовал меня в детстве, он же тоже был чей-то. Пусть и мои очки и кепки кого-то порадуют.

В 23 года он попросился на войну в Афганистан, 25-летие встретил в камере смертников. А спустя 30 лет понял, что готов говорить об Афгане то, о чем решится рассказать далеко не каждый.

Сергей Зинченко родился в семье офицера-пограничника. Его отец командовал Белполком, который позже стал бригадой спецназа.

"Я родился на заставе и всю жизнь по заставам, гарнизонам, офицерским общагам. Другой жизни я не мог предположить", – начинает долгий рассказ корреспонденту Sputnik Сергей Иванович на уютной деревянной веранде в деревне под Минском, где у него с женой небольшое рыбоводческое хозяйство.

О детстве и юности собеседник говорит легко, даже шутит. Потом драма его жизни заставит плакать не только его, но и всех, кто ее слышит. Впрочем, обо всем по порядку.

Отец снял с поезда и выпорол

"В детстве я был шкодливым до безобразия. У меня была такая ассоциация: если отец пришел с работы и моет руки – значит, будет пороть", – смеется Сергей Иванович и признается, что пороли его часто.

Его будущая профессия действительно была предопределена с детства, а вот специализацию выбирал долго.

"Мой двоюродный дед во время войны ходил на торпедном катере, а после возил грузы на самоходной барже. Пару раз брал меня с собой, и я, естественно, влюбился в море. После шестого класса подговорил одноклассника – мы сбежали в мореходку, обманув проводницу поезда Минск – Херсон", – улыбается он.

Несостоявшегося моряка отец снял с поезда в Пуховичах и дома выпорол.

В Киевское военное училище, которое считалось одним из лучших профильных в Советском Союзе, Сергей поступил со второго раза. До этого были еще две неудачные попытки поступить в Минское суворовское.

"Отец сразу предупредил, что помогать не будет. Много позже я узнал, что начальник училища в Киеве был его закадычным другом. Отец был очень справедливым и принципиальным", – вспоминает военный.

Вспоминая эпопею с поступлением, Сергей Иванович задумывается: может, его ангел-хранитель пытался уберечь его от армии. В этом рассказе не раз будут упоминаться высшие силы, спасавшие его в самых непредсказуемых и трагических ситуациях.

На войну в Афганистан ушел "по блату"

"По окончании училища отец снова принципиально не стал использовать свои личные отношения, и я отправился служить не в Германию, как некоторые, а в Новочеркасск", – говорит Сергей Зинченко совершенно без всякой обиды.

Он всегда ценил это отцовское чувство обостренной справедливости. В этом брал пример и сам неоднократно страдал из-за своих принципов.

Возможно, поэтому, узнав о гибели друга в Афганистане, стал неистово писать рапорт за рапортом.

"Дурак, это не наша война в Афгане, нечего тебе там делать. У тебя сын родился", – вспоминает Зинченко слова командира полка, который разрывал рапорты на его глазах.

На войну в Афганистан он отправился все равно. Дождался, пока командир уйдет в отпуск, и уговорил подписать рапорт его заместителя. Нашлось место командира разведвзвода.

Отец не стал чинить препятствий, просто попросил беречь себя и дал несколько советов. Один из них, пророческий: "Помни, сынок: воевать в Афганистане ты будешь с душманами, а судить тебя будут за афганских граждан".

…Через 10 месяцев Иван Зинченко в качестве военного адвоката будет защищать своего сына , приговоренного к расстрелу.

Анашу в Афганистане раздавали на улицах

Афганистан поражал советских офицеров с самого начала.

"Представьте, мужик пашет на корове реально деревянной сохой, а на рогах у этой коровы висит двухкассетный "Шарп", – рассказывает Сергей Иванович.

По его словам, в то время торговля была одним из главных занятий афганцев наряду с производством опиума и риса.

"Торговали все и всем. Там мы впервые увидели "Кока-колу" и "Фанту", импортную косметику. Анашу они раздавали на улицах в виде шариковых ручек и карандашей. Но своих подчиненных за анашу я "драл" конкретно", – честно признается он.

Сразу по прибытии к месту назначения в афганскую провинцию Газни взамен полушерстяного обмундирования в 60-градусном пекле ему выдали полевую одежду, оружие и отправили на первую операцию.

"Наш полк проводил набор в афганскую армию. Мы окружали кишлаки, выводили всех мужчин в возрасте от 18 до 60 лет и передавали их афганской армии. Им выдавали форму, оружие и размещали на ночлег", – рассказывает афганец.

Надо ли говорить, что на утреннем построении не было и половины "новобранцев".

"Это сегодня я понимаю, что мы заставляли тех людей воевать друг против друга. Один брат уходил к душманам, а второго мы хотели забрать в армию и заставить воевать против него. Это абсурд!" – вздыхает он.

Сейчас он видит много абсурдного в афганской войне, на которую искренне рвался в 20 лет.

"Воевать с партизанами в горах, по меньшей мере, нелепо. Да, они дымом и зеркалами передавали друг другу знаки о нашем расположении. Но они великолепные бойцы. Плюс прекрасно ориентировались на своей местности.

Например, из-за проблем с водой там роют керизы – такие колодцы-туннели, до 100 метров глубиной. Эти керизы партизаны превращали в многоходовые туннели, прорывая ходы на глубине от 10 до 50 м. В них прятали оружие и прятались сами. Когда мы окружали кишлак, душманы ныряли в кериз и выходили уже где-то в поле или в горах и наоборот. В погоне за ними мы тоже проползали километры под землей. Ползешь, за очередным поворотом на секунду включаешь фонарик – никого нет, ползешь дальше. Бывало, зажигаешь фонарик, а напротив сидит один или несколько - и все целятся в тебя. Дважды я оказывался в такой ситуации, один раз сам успел выстрелить первым, второй раз у меня произошла осечка, и парень, который полз за мной, быстро оттолкнул меня и убил троих.

200 лет Афганистан был оккупирован Англией. Они им сделали шикарные дороги, но победить не смогли. И мы не смогли, и никто не сможет.

И наркоторговлю победить не сможем. Мы выжигали эти маковые и конопляные поля огнеметами. А толку…" - размышляет Сергей Зинченко.

Миллион афганей за голову

"Конечно, я помню свой первый боевой выезд в Афганистане. На БМП мы ехали проверять дозоры. Кругом темнота, в горах очень рано темнеет. Едем, все бойцы сидят на броне, ноги в люке. Я сижу с ними. Внезапно по дороге перед нами пулеметная очередь… Это были первые выстрелы, которые я услышал на той войне.

Не представляете, как мне хотелось спрятаться в люк! Но бойцы сидят, они уже привычные – и я сижу. Хотел закурить, сержант остановил: "Товарищ лейтенант, не курите, будут бить на бычок", – вспоминает афганец.

Больше старший лейтенант никогда не хотел спрятаться в люк, доверился своему ангелу-хранителю.

"Возвращаемся как-то с операции. Я иду вторым в колонне на БРМ. Там люк открывается не в сторону, как в БМП, а поднимается, и за ним стоит командир. Я еду и переговариваюсь по специальному устройству: "Я Шкипер-1, возвращаюсь в Бухту". Вдруг перестаю слышать, понимаю: что-то случилось с устройством, и спускаюсь настроить. Через три минуты поднимаюсь наверх, а в люке на уровне груди… три дырки", – рассказывает он.

Подсчета боевым операциям командир разведроты не вел, просто старался честно выполнять свою работу. Перед советскими войсками стояла задача – уничтожение бандформирований в Афганистане.

"Без результатов у нас не было почти ни одной операции. Каждый выход – это минимум десять, а иногда и 150 трофейных стволов. При этом я никогда не убивал женщин и детей. Нашей целью были главари и исламские комитеты.

Вот, к примеру, полевой командир Кари Абдул Малек – мы с ним друг на друга охотились. Он был без ног, но очень грамотный главарь.

За голову командира полка он давал полтора миллиона афганей, за мою – миллион. Там все тогда было оценено, например, женщина стоила 50 тысяч афганей. Столько же стоила "Тойота"…", – вспоминает афганец.

Душманы за работу платили гонорары

Операции своего отряда по выявлению врагов командир планировал самостоятельно.

"У нас повсюду были агенты. Я и сам профессиональный разведчик. В основном мы ходили пешком по 20-30 км по ночам, ориентировались по звездам. Никаких приборов ночного видения у нас не было. Передвигались бесшумно, нашей разведроте для этого даже разрешили носить кроссовки", – рассказывает Сергей Иванович.

Однажды группа разведчиков задержала минера, который подорвал бронетранспортер – тогда погибли шесть советских солдат.

"Его взяли, когда он пытался сфотографировать взорванный БТР, заметили вспышку. Душманы выплачивали гонорары за доказательства "проделанной работы". Это могли быть фотографии взрывов, принимались также отрезанные уши, носы… Этого минера я расстрелял лично", – говорит Зинченко и признается, что это был единственный раз, когда он расстрелял врага не в бою.

Сегодня он сожалеет о каждом своем выстреле в Афганистане и откровенно анализирует события тех дней.

"Местное население относилось к нам как к захватчикам. К сожалению, всякое бывало. И порой наши солдаты и офицеры вели себя так, что по-другому и не скажешь. Я видел сумасшедшего комбата, который въезжал в кишлак на кресле, установленном сверху на БТР. Он сидел, как падишах, и заставлял всех ему кланяться. Не всегда наши вели себя достойно.Но я видел и наших вертолетчиков, которым душманы заживо отрезали поочередно пальцы, кисти, руки и ноги, а потом сняли кожу… После этого случая в разведроте пленных не было. И сами мы знали, что живыми сдаваться в плен нельзя. Всегда при себе была спрятана граната, совершить самоподрыв старались даже контуженные, если могли. Мы действительно считали их своими врагами. Никакой жалости не было", - тяжело вздыхает собеседник.

Ноги пришивал в шоковом состоянии

"Мы возвращались с очередной операции – и я посадил Геру, своего сержанта, на место командира, сам сел на место наводчика, потому что лучше стрелял. Фугас сработал как раз под местом командира: Гере оторвало ноги, меня выбросило на скалы", – рассказывает Зинченко.

То, что было дальше, он вспомнить так и не смог, передает рассказ по словам сослуживцев. После контузии Зинченко вскочил, в шоковом состоянии наложил сержанту жгуты, вызвал вертолет… "и бросился пришивать ноги". Накладывать хирургические швы учили в военном училище. Потом была перестрелка, после этого Зинченко потерял сознание.

"На следующий день я еще был приторможенный. Но опять была операция под Кабулом, и в сумерках мы попали в засаду. Моего снайпера киргизенка Моношева ранили в живот.

Мы чуть вырвались, сразу – в госпиталь. Занесли раненого, стоим ждем, выходит врач и говорит: "Кто киргизенка привез? Не довезли…"

Позже пришло письмо из госпиталя, что умер Гера, тромб оторвался", – вытирает слезы мужчина, а потом рассказывает о совершенно невероятном повороте судьбы. Тут действительно сложно сдержать слезы.

"Через много лег я стал искать родственников Геры в соцсетях, а ответил мне… он сам! Гера остался жить благодаря тому, что, как сказали врачи, я ему правильно наложил жгуты. Он передвигался на двух протезах, но жил и даже в гости ко мне приезжал. Он умер два года назад, и причиной стал оторвавшийся тромб…Как-то сидим у меня за столом, выпиваем за встречу, плачем. Я говорю: "Теперь у меня на сердце один шрам остался – киргизенок Моношев". Гера удивился и рассказал, что выздоравливающий Моношев выхаживал его в госпитале!Так я узнал, что сохранил жизни всем своим ребятам", - снова плачет, но уже от радости Сергей Иванович.

У него самого было две контузии. После второй отправили сначала в госпиталь, потом он должен был уехать на полтора месяца в санаторий.

Контуженный, я тебя в Кабул не пущу!

Командиру разведвзвода Зинченко присвоили очередное звание старшего лейтенанта и приставили к внеочередному званию капитана и к орденам Красной звезды и Боевого красного знамени.

Позади были почти 10 месяцев войны, впереди чуть больше года до окончания контракта, а после старлею уже предложили продолжить воевать в знаменитой "Альфе".

Он уже должен был отправиться в санаторий, но ему написали сослуживцы, что вслед за ним заболел начальник разведки, ранили командира роты, на спецоперацию отправили нового молодого взводного.

Не мог Сергей бросить своих солдат одних. Вернулся в Ташкент, пришел к подполковнику на пересылку и честно попросился: "Мне надо в Кабул!"

Подполковник, конечно, опешил: "Слышь, контуженный, тебе сказали ехать в санаторий? Едь! Я тебе вертолет дам! Но в Кабул не пущу!"

Зинченко это не остановило. Он показал подполковнику письмо, пригрозил, что перейдет границу пешком, и в заключение угостил бутылкой "Беловежской". Полковник сдался…

Так и оказался на операции, на которой не должен был быть и которая стала роковой не только для него.

Это означало, что мы должны их расстрелять

Вспоминая хронологию того дня и всего, что ему предшествовало, снова не раз будет благодарить своего ангела-хранителя.

"Охотились за чем-то очень важным, то ли документами, то ли бандой. Мы устраивали отвлекающий маневр, стреляя в небо. В это время батальоны должны были заблокировать нужный кишлак. Но они ошиблись с локацией, в горах это бывало.

Операция сорвалась. Командир полка поехал отдыхать, мне приказал найти оружие, чтобы хоть что-то принести для отчетности.

Как обычно, мы вывели всех мужчин из кишлака. Всех подозрительных отправили на фильтрационный пункт, где были и афганцы, и наши. Они проверили по базе, 32 оказались командирами батальонов и взводов. Мы начали их допрашивать, чтобы узнать, где спрятано оружие. Обычная процедура.

Так случилось, что по вине нашего замполита во время этого допроса засветили агента-афганца. Агенты нам очень помогали. Их вербовали, внедряли в банды, проводилась огромная работа.

Это означало, что мы должны их расстрелять

Вспоминая хронологию того дня и всего, что ему предшествовало, снова не раз будет благодарить своего ангела-хранителя.

"Охотились за чем-то очень важным, то ли документами, то ли бандой. Мы устраивали отвлекающий маневр, стреляя в небо. В это время батальоны должны были заблокировать нужный кишлак. Но они ошиблись с локацией, в горах это бывало.

Операция сорвалась. Командир полка поехал отдыхать, мне приказал найти оружие, чтобы хоть что-то принести для отчетности.

Как обычно, мы вывели всех мужчин из кишлака. Всех подозрительных отправили на фильтрационный пункт, где были и афганцы, и наши. Они проверили по базе, 32 оказались командирами батальонов и взводов. Мы начали их допрашивать, чтобы узнать, где спрятано оружие. Обычная процедура.

Так случилось, что по вине нашего замполита во время этого допроса засветили агента-афганца. Агенты нам очень помогали. Их вербовали, внедряли в банды, проводилась огромная работа.

Душманы все поняли и в отместку заставили старейшин кишлака, в котором проводилась операция, идти в Кабул на прием к Бабраку Кармалю и заявить, что советские войска расстреляли мирное население.

"Мы могли убивать их сотнями, но только в бою. А здесь, если не разбираться в ситуации, получалось, что мы их забрали из дома", – уточняет Сергей Иванович.

В ситуации не просто не стали разбираться, ее перевернули в угоду политическим событиям. Лидер Афганистана как раз в это время собирался с визитом в СССР. По свежей памяти он припомнил этот случай Брежневу. Генсек дал слово разобраться и наказать виновных.

Закрутился чудовищный маховик, в жерновах которого одни должны были получить новые звезды на погоны и ордена, а другие – самое справедливое наказание без шансов на помилование.

"Следователи приехали из Москвы, но наше руководство все равно до последнего меня уверяло, что просто пройдет показательное расследование, с моих погон снимут звездочку, и все уляжется. В этом был уверен и мой первый адвокат. Если честно, я тоже в это верил", – восстанавливает в памяти события тех дней Сергей Иванович.

Он продолжал принимать участие в боевых операциях, а в перерывах ездил в Кабул на допросы. Ситуация усугублялась тем, что вследствие контузии он долгое время почти ничего не помнил.

"Я забыл многое. Например, я знал в совершенстве английский, но так и не вспомнил", – рассказывает афганец.

Подробности рокового дня он все-таки смог восстановить, но не сразу.

До суда мне предлагали организовать побег

7 марта афганца вызвали свидетелем в Ташкент, где продолжалось следствие. Он прилетел с планами отметиться у следователя и слетать в Минск поздравить маму с 8 марта, а 10-го вернуться на допрос. Но его задержали сразу по прилете…

Отцу "по своим каналам" передали, что дело серьезное, и тот бросился спасать сына. Иван Зинченко, заняв место защитника, потребовал проведения множества экспертиз, вплоть до баллистических, чтобы установить траекторию полета каждой пули. Он хотел доказать, что его сын все делал правильно. Прежде всего, для себя.

Всего по делу "о стихийном расстреле" судили четверых офицеров.

"Единственное, что нам удалось, это отвоевать солдат. Мы все взяли на себя. Тем не менее бойцы честно признавались, что команды "Стрелять!" не было. Правда, эти показания, как и много других фактов, доказанных экспертизами, потом куда-то исчезли", – делится Сергей Иванович.

Позже его отец укажет на 60 ошибок и искажений в протоколе судебного заседания. Это не удивительно, дело подгонялось для отчета сразу двум главам государств.

Но даже на суде они были уверены в том, что во всем разберутся.

"Я до последнего верил, что все закончится – и я вернусь в полк. Начальник ташкентского изолятора оканчивал курсы КГБ, которые курировал отец. Он еще до суда предлагал организовать мой побег, но отец выбрал законный путь. Не знаю, жалел ли он об этом после", – размышляет Зинченко.

Суд на афганцембыл закрытым. Тот самый замполит выступал свидетелем и говорил заученным текстом, в котором не было ни истории о том, как из-за его оплошности с агентом все началось, ни о том, что Зинченко получил приказ "их надо уничтожить, иначе парню не жить" от вышестоящего начальства. Естественно, вышестоящее начальство тоже предпочло списать все на личную инициативу Сергея и его сослуживцев.

"Кроме папы, еще один адвокат вел юридическую линию моей защиты. Вместе они доказали, что операция с военной точки зрения была проведена правильно", – рассказывает Сергей Иванович.

Аргументы адвокатов, как и солдат, которые на суде признавались, что стреляли, не дождавшись команды, никто не собирался принимать во внимание.

Всех четырех офицеров приговорили к высшей мере наказания.

"После оглашения приговора нам сразу надели наручники. Помню, я тогда в отчаянии поднял руки и крикнул замполиту: "Я выйду и надену эти наручники на тебя!" – и сегодня афганец уверен, что майору тогда достаточно было просто рассказать, как все было на самом деле…

Мама сказала, что сожжет себя на Красной площади

Приговор огласили в мае 1981 года, в июне в армии объявили, что он приведен в исполнение. Громкий процесс, взятый на контроль генсеком Брежневым, требовал логического окончания.

На самом же деле реально расстрелять офицеров не давал настойчивый защитник. Отец неустанно писал апелляции и касационные жалобы, на время рассмотрения которых исполнение приговора вынуждены были откладывать.

Родители сражались с обрушившимся на них горем каждый по-своему. Отец не только требовал пересмотреть дело и разобраться с жалобами. Используя свои связи, он дошел до Андропова.

Мама собрала матерей других ребят и поехала в Кремль, где они добивались встречи с Брежневым. Принял их начальник генштаба, и женщины заявили, что сожгут себя на Красной площади, если армия не заступится за их детей и не позволит разобраться в том, что произошло на самом деле.

Расстреливали во время обеда

Ожидая своей участи, бывший солдат полгода провел в камере смертников в узбекском Навои.

"Это помещение 3 на 3 метра с откидными нарами на цепях. Стены шириной сантиметров 50, специально обработаны, чтобы на них не оставляли надписей. На окнах одна за другой три решетки разной толщины. В каждой камере по два приговоренных к расстрелу. Одного смертника держать нельзя. Со мной сидел 19-летний парень. Он был совершенно безграмотный, я его учил писать и читать. Воспользовавшись его наивностью, на него свалили убийство, которого он не совершал, но за которое был расстрелян".

Зинченко вспоминает, что расстрельная команда обычно приезжала во время обеда.

"Устанавливали раздачу еды – и тут кого-то уводили. Мы ложились на пол и слышали отзвуки ударной волны. Наши камеры находились в подвале, а расстреливали, видимо, еще на уровень ниже…

К смертникам в тюрьме отношение было особое с давних времен. При помощи "удочек" из газетных полосок, склеенных хозяйственным мылом, капроновой нити из распущенных носков, пуговицы и скрепки в наши камеры через все решетки "прокладывали дорогу". По ней сверху передавали "малявы" и продукты.

Поскольку "дорога" была толщиной с мизинец, печенье толкли и делали мини-колбаски, очень мелко нарезали и колбасу.

По "дороге" уходили и наши письма, я передавал наверх свои стихи.

Начальник "подвала" тоже оказался папиным учеником. Возможно, поэтому ко мне хорошо относились все охранники. Папа, как защитник, приезжал раз в две-три недели. После встреч с ним меня не досматривали, и я мог кое-что пронести".

В камере смертников отмечал свое 25-летие. В подарок приговоренному к расстрелу разрешили свидание.

"Приехали мама с сыном. Мы сидели за стеклом друг напротив друга, а рядом со мной сидел прапорщик, и моя левая рука была пристегнута к нему наручниками. Мама заметила, что одной руки нет на столе, и заволновалась: "Что у тебя с левой рукой, почему ты ее не поднимаешь?"

Я тихо прошу прапора: "Отстегни, мама просит руку показать". Он отстегнул. Я поднимаю руку, улыбаюсь. А на запястье след от наручников…" – снова тяжело вздыхает Сергей Иванович.

Представить чувства матери, которой разрешили последнее свидание с сыном перед расстрелом, так же сложно, как и понять, откуда вообще родители брали силы, чтобы не отступиться даже после того, когда приговор был уже вынесен.

Кто мог осмелиться помочь им в деле "Брежнев против офицеров"? Как тут не вспомнить про ангела-хранителя…

В камере смертников сошел с ума

10 ноября 1982 года умер Генеральный секретарь СССР Леонид Брежнев. 17 ноября, в ответ на очередную апелляцию адвоката, смертный приговор Сергею Зинченко и его сослуживцам был отменен.

Кто из осужденных мог обрадоваться приговору в 10 лет заключения? Только тот, кто вместе с этим приговором получил в подарок жизнь!

Всех четверых приговорили к разным срокам наказания. Самый маленький – 2 года условно – получил тот самый взводный, который пожалел взрывчатку. Вероятно, повлияло то, что в камере смертников он сошел с ума. Зинченко получил 10 лет общего режима.

"Конечно, мы были рады. Даже решили больше не писать жалобы и дождаться амнистии", – еще раз эмоционально переживает драматические минуты Сергей Иванович.

Благодаря стараниям отца вскоре заключенных военнослужащих перевели отбывать сроки по месту жительства.

Навои – Ташкент – Воронеж – Саратов – Оренбург – Витебск… Тридцать шесть суток Сергей шел этапом в Минск.

"Этап был страшнее камеры смертников", – поражает он и рассказывает о "зэковозках", в которые вместо 10 человек с помощью служебных собак вмещали сорок.

О жутких многочасовых наказаниях вроде "на корточки, руки за спину и палкой по спине".

О сутках в поездах практически без еды и воды…

Вместо эпилога

…Из тюрьмы вышел по УДО через 3,5 года. Признается, что уже не было сил страдать из-за предательства жены, которая бросила не только его, но и трехлетнего сына.

Причем бросила изощренным способом, "передала" мальчика, как бандероль, знакомой, летевшей в Минск, заверив, что там его уже ждут бабушка с дедушкой.

Конечно, они были рады внуку. К слову, мама о ребенке больше не вспомнила. Сашу воспитывал отец. Позже у него появилась новая семья и родилась еще дочь.

Несколько лет назад Сергей Иванович взял в аренду небольшое озеро под Минском и занялся бизнесом. Принимает гостей и угощает их ухой и ароматным чаем из старого самовара.

Аля Николаевна и Иван Иванович Зинченко, просто вырвавшие сына из тех самых жерновов смерти, помогали воспитывать внука всю свою жизнь.

До сих пор не все однополчане-афганы, услышавшие в 82-м году, что Зинченко с товарищами расстреляли, знают то, что на самом деле приговор не был приведен в исполнение. И, встретив, не стесняясь, плачут от радости.

Московские следователи, которые вели "расстрельное" дело афганца, действительно получили за него ордена, а судья-майор – звание подполковника. Правда, после смерти Брежнева и отмены приговора все пришлось вернуть…

Что стало с остальными участниками этого дела, Сергей Иванович не знает. Вспоминая события тридцатилетней давности, он то и дело прерывается и рефреном, со слезами на глазах повторяет: "Я жалею о том, что убивал".

"Я делал все, что должен был. Но мне стыдно, что я тогда не понял бессмысленности той войны", – будто оправдываясь, признается афганец.

Нам ли его судить…

источник: https://m.sputnik.by/society/20210127/1043522076/Ot-rasstrel...

Кажется, о том, кто такой Иисус Христос и говорить не нужно: известно всем с пеленок.

Но что мы знаем об историческом Иисусе?

Зарубежных ученых этот вопрос волнует довольно давно. К сожалению, на русском языке на эту тему написано не так много. Книга "Иисус. Историческое расследование» Латыниной, построенная на скандальных и малодостоверных фактах, не в счет. Куда более объективно и научно исследование Глеба Ястребова, "Кем был Иисус из Назарета", а из зарубежных источников ключевой считается работа "Иисус" Давида Флуссера.

В свою очередь мы, приводя данный в этой статье, опирались на книги, а также публичные лекции известного религиоведа, кандидата культурологии Константина Михайлова

Иисус - реальная историческая личность

Потратив много лет на исследования, ученые пришли к выводу, что Иисус действительно существовал. Смешно, об этом и так знают все верующие. Но ученые на то и ученые, что им нужно сомневаться и все доказывать. А в случае Иисуса доказательств требуется больше. Такой парадокс. Про 99 процентов персонажей античности ученые знают на порядок меньше, чем про Иисуса, но при этом не испытывают ни малейших сомнений в том, что они существовали. Например, никому не придет в голову сомневаться в существовании Пифагора, хотя единственная ранняя биография Пифагора была написана спустя столетия после его смерти.

- Будь это абсолютно любая историческая личность, мы бы сказали, батюшки, для персонажа первого века у нас есть сотни страниц документов., но ученые всегда будут спорить про Иисуса именно потому, что это Иисус, - непонятно объяснил религиовед Константин Михайлов.

Кто первый написал о Иисусе

Текстов самого Иисуса у нас нет. Поэтому исследователи опираются на документы, написанные уже после распятия. Самое раннее - послание апостола Павла, созданное через 30 лет. Биографических сведений в этом источнике довольно мало, ведь апостол Павел обращается к членам христианской общины, тем, кто и так хорошо все знает.

Второй источник - это Новый Завет. Как известно, в него входят четыре Евангелия, из которых самое раннее - от Марка, создано примерно в 60-70 годах н.э. Спустя десять лет было написано Евангелие от Матфея. Еще десятилетием позже - от Луки. На них историки и опираются в первую очередь. Самое последнее - Евангелие от Иоанна - создано спустя 70 лет после распятия. Поэтому его относят к источникам второго ряда.

Таинственный протоисточник Q

Существует еще один источник, который никто никогда не видел, но тем не менее, его удалось реконструировать. Когда исследователи сличали Евангелия от Матфея, от Луки и от Марка, то обнаружили интересное. В Евангелиях от Матфея и от Луки есть общие эпизоды, которых нет в самом старом Евангелии от Марка. Это очень важные эпизоды, например Нагорная проповедь. В Евангелии от Матфея она начинается словами: «Блаженны нищие духом ибо их есть царствие небесное». В Евангелии от Луки чуть иное: «Блаженны нищие ибо их есть царствие небесное». Вроде бы то, да не то. Куда делся дух?

В общем, примеров было достаточно, чтобы понять: Матфей и Лука опирались на некое Протоевангелие. Возможно, текст запоминали и передавали устно. Этим обусловлено расхождение.

Евангелие от Марка, таинственное протоевангелие Q и Послание апостола Павла - это три столпа, на которых стоит изучение исторического Иисуса.

Любопытно, что уже в двадцатом веке ученым удалось обнаружить Евангелие от Фомы, первые версии которого, судя по всему, были созданы в 70-80 годах I века, то есть, примерно тогда же, когда и Евангелие от Марка. Это тоже очень интересное для изучения Евангелие, несмотря на то, что в нем нет описания биографии Иисуса: в основном, проповеди и речи.

Исторический Христос родился до Рождества?

Непонятное продолжается. Вроде бы, всем известно, когда родился Иисус: как-никак от Рождества Христова мы отсчитываем нашу эру. Однако по факту точной даты мы не знаем. Евангелисты пишут, что Иисус родился в правление Ирода Великого. Тогда, учитывая, что Ирод скончался в 4 году до нашей эры, получим, что Иисус родился до Рождества Христова, как ни странно озвучит. Также Евангелие сообщает, что Иисус родился в период проведения римской переписи Иудеи. Но единственная перепись, подходящая по времени, датируется 5-6 годом нашей эры. Тогда выходит, что Иисус родился после Рождества.

Правда, историки все-таки предполагают, что Иисус родился в период правления Ирода Великого, то есть не позже 4 года до нашей эры.

Теперь что касается даты рождения. С ней тоже сложно, ибо ученые не уверены, что это 24-25 декабря, как принято считать. Известно, что ранние христиане праздновали рождение Иисуса в апреле и мае, а впоследствии переняли римские даты: в конце декабря римляне праздновали ключевой праздник культа Непобедимого Солнца. Идея Непобедимого Света, торжествующего над тьмой, понравилась и христианам, поэтому, скорее всего, они привязали рождение Иисуса к этим дням.

То же с концом земной жизни. Мы знаем, что это середина Песаха,середина месяца Нисана, но сколько прожил Иисус - загадка. Вроде бы, действительно 33 года, но нигде в Новом завете этого не говорится.

Где родился Иисус

Одни библеисты говорят, что в Вифлееме, другие - что в Назарете. Правда, те, которые говорят, что в Вифлееме - везде называют его Иисусом Назарянином, значит, Назарет достовернее.

Информации о детских годах Иисуса почти нет. Ранний период жизни Христа, до его тридцатилетия (примерно в этом возрасте он стал проповедовать) - практически не охвачен вниманием евангелистов.

Непорочное зачатие

Никто не ставит задачу опровержения или доказательства идеи непорочного зачатия. Однако ни евангелист Марк, ни Павел ни даже Иоанн ничего об этом не пишут, а апостол Павел говорит, что Иисус был семени Давидова по плоти, то есть по мужской линии происходил от царя Давида. Кроме того, как говорят исследователи, у иудеев вообще не было идеи порочного зачатия.

- Скорее всего, эта идея возникла позже, в 60-70 годах первого века, когда основную часть раннехристианской общины стали составлять бывшие язычники, - говорит религиовед. - Они понимали, что необычные герои должны рождаться необычным образом. Например, говорили о непорочном зачатии Платона и Октавиана Августа, императора, во время которого родился Христос. Притом, что родители Августа были прекрасно известны.

Не плотник, а каменщик

Историки не спорят с тем, что родителей Иисуса звали Иосиф и Мария, что родился и вырос Христос, скорее всего, в Назарете, хотя в более позднем возрасте жил в городе Капернауме, ведь этот город был центром его проповедей. Семья была простой и не слишком обеспеченной. А вот с тем, что Иосиф был плотником - религиоведы не очень согласны. Скорее всего - он был каменщиком. Ведь греческий термин, обозначающий профессию Иосифа, означает и плотник, и столяр, и человек, работающий с металлом. А учитывая, что семья жила не в лесистой, а в пустынной местности, вряд ли можно было предположить, что у плотника было много работы.

Родные или двоюродные?

Семья должна была быть большой, по крайней мере, иудейские традиции подразумевают, что детей должно быть много. На наличие братьев и сестер, указывает и Евангелие. В древнейшем Евангелии от Марка есть упоминание о брате Иакове, Иосифе, Иуде, Симоне и, как минимум, двух сестрах. Именно так полагают и протестанты. А вот в рамках католической традиции перечисленных принято считать двоюродными братьями. В православии сложнее: устоялась точка зрения, что это дети Иосифа от первого брака, до того, как он вступил в брак с Марией. Получается, что, согласно православным представлениям, Иосиф был существенно старше Марии. Причем, религиоведы согласны с этим. Ведь из текстов Евангелия видно, что к тому моменту, когда Иисус начал проповедовать, у него случилась семейная трагедия. Евангелисты упоминают братьев, сестер и мать, но не упоминают отца, что, возможно, говорит о том, что Иосиф к тому времени уже умер.

Прекрасный оратор

В возрасте около тридцати лет Иисус начинает читать проповеди. И тут уже самый горячий скептик не сможет опровергнуть: он был прекрасным оратором, собирая на проповеди до пяти тысяч человек. По тем временам это было все равно что собрать «Олимпийский»: принимая во внимание, что никаких средств усиления звука не было и большее количество людей просто ничего бы не услышало. Кроме того, Иисус был еще и выдающимся целителем.

Критический подход ученых исходит из того, что все чудеса нужно объяснить или опровергнуть. Однако объяснение некоторых чудес не менее красиво, чем сами чудеса. Пример - когда Иисус кормит большую толпу собравшихся пятью хлебами и двумя рыбами. Религиоведы считают, что перед нами имеет место "чудо человеческой щедрости": была долгая проповедь, все устали, и Иисус достал свою еду и поделился с людьми. В этот момент остальные, тронутые его поступком, вспомнили, что захватили с собой еду на пикник и тоже начали делиться. Примерно в этом ключе трактовал чудо и писатель Варлам Шаламов.

Сколько учеников было у Иисуса

Когда мы говорим об учениках, мы вспоминаем 12 апостолов, но на самом деле их было гораздо больше. Евангелие упоминает 70 апостолов. Апостол Павел пишет, что после воскресения Иисус явился пяти сотням братьев, а единовременно проповеди слушали до пяти тысяч человек…

И все-таки важнейшими были двенадцать апостолов. И здесь интересное. Когда ученые сравнивали списки апостолов из Евангелия, они обнаружили, что на первом, пятом и девятом месте в списках стоят всегда одни и те же люди.

- Это не мнемонический прием, а дело в том, что апостолы делились на три группы, - отмечает Константин Михайлов. - Внутри этих групп имена апостолов совпадают, но порядок их меняется. Возможно, Иисус посылает их проповедовать?

Исходя из этого предположения, выходит, что самые близкие Иисусу апостолы - это Симон Петр и братья Иаков и Иоанн Зеведеевы, которых он берет на проповеди с собой.

О роли женщин

Не секрет, то иудаизм был несколько мизогинной религией, женщины оставались персонажами второго сорта. Однако в общине Иисуса мы видим обратное. Апостолы были женаты, но помимо этого, в общине были самостоятельные женщины, ученицы Иисуса. Широко известно про Марию и Марфу, но имелись и другие. Так, например, важным человеком была Иоанна жена Хуза, домоправителя царя Ирода Антипы.

- Следует понимать, что Хуз, это не домработник, а министр государственных имуществ, крупный чиновник при дворе Антипы и то, что его жена связана с общиной Иисуса - даже странно, - подчеркивает Михайлов. - Возможно этим можно объяснить, откуда у общины деньги. Ведь кто-то из состоятельных женщин мог выступать и спонсором. Община жила скромно и то, что для жены Хуза было копейками "на булавки", для общины составляло прожиточную сумму.

О чем Иисус говорит ученикам?

Историки сходятся во мнении, что Иисус требует то же, что и написано в заповедях Моисея, но только гораздо жестче. Если Моисей зарекает: «не прелюбодействуй», то Иисус осуждает даже развод, к которому иудеи относились нормально. Если Моисей запрещает лжесвидетельствовать, то Иисус говорит: не клянись.

- Он призывает к сверхрадикальной нравственности, - отмечает Константин Михайлов. - Выступает предельно строго и жестко. С одной стороны, отпугивая строгостью, но, с другой стороны, привлекая.

Ученые делают интересное предположение. А что если необыкновенная строгость объяснялась составом общины? В ней было много таких людей, которых не пустили бы на порог в порядочный дом: мытари, блудницы, разбойники, сборщики налогов. В Евангелии от Марка написано, что фарисеи удивлялись, тому, что Христос ест вместе с мытарями, блудницами и грешниками. На что Иисус ответил им: «Не здоровые имеют нужду для врача, но больные. Я пришел призвать праведников для покаяния».

Возможно, сверхрадикальная строгость Иисуса связана с тем, что он работает с очень сложной социальной группой. Он требует от своих подопечных в десять раз больше, чем любой другой, в надежде, что его паства выполнит хотя бы одну десятую.

Из-за чего погиб Иисус

Для того чтобы понять это, нужно разобраться в запутанном мире политических отношений в Иудее.

Иисус родился при Ироде Великом. Ирод, безусловно, был жестоким правителем, но при нем Иудея была самостоятельной страной. После смерти Ирода пришли римляне и разделили Иудею на части. Самая большая часть, включая Иерусалим и Вифлеем, попала под непосредственный контроль римских чиновников, то есть, прокураторов, каким был знаменитый Понтий Пилат. Подавляющее большинство иудеев не переносило римлян на дух, воспринимая как оккупантов. Иисус в этом смысле выбивается из общего ряда, особой неприязни к римлянам он не испытывал. А вот кого он явно недолюбливал - так это саддукеев, то есть храмовое жречество, которое сидело в Иерусалимском храме и сотрудничало с римлянами. Отношения с саддукеями у Иисуса были очень плохие. Он постоянно их критикует и не раз называет их самыми сильными выражением того времени: "порождение ехиднино".

Понятно, что для саддукеев Христос был занозой, но последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал знаменитый разгон торговцев в храме. Саддукеи почувствовали, что от него нужно избавляться и сделали все, чтобы случилось то, что случилось.

Хотя, - уверенно заключают историки, - обвинения, предъявленные Иисусу, были сфабрикованы и имели под собой основания не больше, чем в тридцать седьмом году, когда ни в чем не повинных граждан обвиняли в шпионаже в пользу Японии или Аргентины.

Мы живем в эпоху разоблачителей советского прошлого. Кто только не потоптался на людях и понятиях, которые еще относительно недавно были фундаментом нашего общества, незыблемыми твердынями. Например, юная девушка-красноармеец Зоя Космодемьянская. В советское время - безусловная икона, пример для подражания. В наши дни медийные "кроты" старательно делают под пьедестал Зои подкоп, способный в будущем повалить ее памятник.

Вокруг имени Космодемьянской столько информационного шума, что он, как листья осенью, скрыл от наших глаз голые факты, то есть, правду. Лично я убежден, что правда - это лучшее средство в борьбе с "кротами". В этой статье я постараюсь полностью избавить историю Космодемьянской от мифологии - как советской, так и либеральной.

Приказ номер 428

Именно с этого все и началось. С приказа Сталина под номером 428.

Ставка Верховного Главнокомандования ПРИКАЗЫВАЕТ:

1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40—60 км в глубину от переднего края и на 20—30 км вправо и влево от дорог.

Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.

2. В каждом полку создать команды охотников по 20—30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника. В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников, тщательно разъясняя им задачи и значение этого мероприятия для разгрома германской армии. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде.

3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать. В первую очередь для этой цели использовать выделенные в полках команды охотников.

Иными словами, ставка Верховного Главнокомандующего приказала сжигать населенные пункты в тылу немцев с использованием авиации, артиллерии и диверсионных групп.

Большинство историков уже признали, что этот приказ был ошибочным. На практике он настраивал против партизан и подпольщиков простых советских людей, которые оказывались зимой без крыши над головой. Немцам этот приказ дал в руки отличную карту против партизан, Красной Армии и лично против Сталина - "вот, говорили немцы, смотрите: Сталин приказал сжигать ваши дома".

Группа Зои

Для реализации приказа 428 было решено подготовить в разведывательно-диверсионных школах специальные группы из комсомольцев-добровольцев. 31 октября 1941 года на сборный пункт у кинотеатра "Колизей" (ныне - театр "Современник") явилось больше 2000 человек, среди которых была и 18-летняя Зоя Космодемьянская.

Зою распределили в диверсионную школу воинской части № 9903. Здесь новобранцев сразу же предупредили, что предполагаемый уровень потерь диверсионных групп - 95%, то есть, все они, по сути дела, являются смертниками. Неготовым к вероятной мучительной смерти предложили покинуть школу. Многие отказались. Зоя осталась.

Обучение длилось всего-навсего три дня. Уже 4 ноября 1941 года группа Зои отправилась на выполнение первого боевого задания - неподалеку от Волоколамска диверсанты успешно подорвали дорогу.

18 ноября две диверсионные группы воинской части № 9903 (в каждой группе - по 10 человек) получают задание сжечь за неделю 10 деревень в Верейском и Рузском районах Московской области.

Диверсанты получили на руки "коктейли Молотова" и сухпаек на 5-6 дней. Также Зое и ее товарищам выдали пистолеты и по одной бутылке водки на каждого члена группы. Алкоголь был нужен для того, чтобы согреваться на морозе: костры, по понятной причине, жечь строго-настрого запретили.

20 ноября группы выдвинулись на задание.

Крах

План начал рушиться почти сразу же. У деревни Головково, расположенной в 10 км. от д. Петрищево - первого намеченного к уничтожению населенного пункта, - диверсанты угодили в засаду. Автоматический огонь немцев почти полностью рассеял группу, а часть диверсантов оказались в плену.

Среди плененных была и Вера Волошина. 22-летняя девушка прошла через зверские издевательства и пытки: фашисты пытались выяснить, какое задание получили диверсанты. Вера ничего не сказала. Окровавленную, с отбитыми почками и сломанными пальцами, Веру повели на казнь. Собрав последние силы перед смертью, девушка крикнула своим палачам:

«Вы пришли в нашу страну и найдёте здесь свою смерть! Москву вам не взять… Прощай, Родина! Смерть фашизму!».

Оставшиеся на свободе диверсанты обеих групп объединились. Командовать группой стал капитан Борис Крайнов. Благодаря самоотверженности Веры и ее товарищей, фашисты не знали, с какой целью диверсанты были заброшены в их тыл.

В ночь на 27 ноября Крайнов, Зоя Космодемьянская и диверсант-комсорг Василий Клубков добираются до Петрищева и поджигают три дома.

До сих пор нет четкой информации о том, как именно использовались немцами сожженные дома, однако, известно, что немцы в этих домах точно ночевали, а во дворах этих домов оставляли своих лошадей.

Сразу после поджога диверсанты рассеялись. Крайнов, переночевав в лесу, отходит. Клубкова захватывают немцы. Космодемьянская, потеряв товарищей, решает продолжить поджоги в Петрищево. Однако, к этому моменту в деревне проходит организованный немцами сход жителей и создается народное ополчение для поиска поджигателей.

28 ноября примерно в 7 часов вечера Зоя подкралась к сараю старосты Семена Свиридова. Хозяин заметил ее и закричал "Ты что там делаешь?". В это время в доме Свиридова находилось 7 немцев. Они выскочили и схватили девушку. Свиридов за свой "подвиг" получил от немцев бутылку водки (это подтверждено жителями деревни).

Допрос

В советское время считалось, что Зою допрашивал лично подполковник Людвиг Рюдерер, один из командиров 197 дивизии. Якобы, после того, как Сталин узнал о казни Зои, он приказал не брать в плен военнослужащих именно этой немецкой дивизии. На самом деле, полковник, равно как и другие старшие офицеры Вермахта участия в допросе не принимали - это миф.

Допрашивали Зою в доме крестьянина Василия Кулика три офицера и переводчик. Зоя напрочь отказалась говорить что-то немцам. Жена В. Кулика, Прасковья, сообщила следствию, что фашисты раздели девушку и принялись избивать ее ремнями. Чтобы разговорить Зою, ее 4 часа пытали холодом. Через каждые 15 минут Зою выводили на мороз босиком и в одном нижнем белье. В 2 часа ночи Зое позволили лечь на лавку и ждать утренней казни.

Зою избивали не только немцы. Согласно показаниям В. Кулика, в его дом приходили крестьянки А. Смирнова и Ф. Солина - хозяйки сгоревших домов. Женщины остервенело били Зою, рвали ей волосы. Впоследствии обе были расстреляны.

Казнь Зои

К 10.30 немцы подготовили виселицу с табличкой на немецком и русском языках: "Поджигатель домов". Когда избитую Зою вели к виселице, А. Смирнова сильно ударила ее по ногам палкой с криком:

«Кому ты навредила? Мой дом сожгла, а немцам ничего не сделала…».

Зоя шла к своему эшафоту, спокойно, с достоинством. Она не реагировала на крики и удары со стороны Смирновой и других жителей деревни. Зою поставили под виселицей, стали фотографировать. Показали жителям сумку с коктейлями Молотова.

В это время Зоя крикнула, обратившись к толпе:

«Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть — это моё достижение».

Ближайший немец замахнулся на девушку, но Космодемьянская продолжила говорить:

«Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен! Русь, Советский Союз непобедим и не будет побеждён».

Немцы закончили фотографировать Зою. Девушка сама взобралась на ящик под петлей. Немецкий солдат подошел, чтобы набросить петлю ей на шею. Зоя крикнула:

«Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят».

Немец выбил ящик из-под ног у девушки, и казнь была завершена.

Согласно каноническому очерку Петра Лидова "Таня", Зоя перед смертью кричала о Сталине и его величии. Но это - миф, развеянный современными историками.

Тело Зои висело в центре деревни три недели, подвергаясь осквернению со стороны немцев. В конце декабря пьяные немецкие солдаты отрезали Зое грудь, после чего командование приказало снять тело и отдать жителям деревни для захоронения.

Так был ли подвиг?

Теперь, зная не мифологизированную историю Зои, попробуем ответить на вопрос: так был ли подвиг? На мой взгляд, абсолютно очевидно, что все описанное мною выше - это беспримерный

ПОДВИГ.

Причем, не только Зои, но и Веры Волошиной (давайте не будем о ней забывать). Эти две совсем молоденькие девушки (Зоя та вообще, в сущности, ребенок), приняли смерть так, как далеко не каждый мужик, даже самый смелый и хладнокровный, сможет ее принять.

Кто-то скажет: Зоя выполняла крайне сомнительный приказ Сталина. Во-первых, тактику выжженной земли придумал не Сталин, ее кто только не использовал, начиная от американских южан и северян во времена Гражданской войны и заканчивая финнами в ходе Северной войны. Во-вторых, Зоя самоотверженно выполняла приказ Главнокомандующего и верила, что этот приказ поможет ее Родине победить. Наконец, необходимо помнить, какое тогда было время.

Было ли разумное зерно в самой идее сжигать деревни? Как ни жестоко прозвучит, но было. Вермахт испытывал огромные проблемы с расквартированием, если бы немцы были лишены возможности жить в деревенских домах, это сильно помогло бы Красной Армии. Но вот только какой ценой? Крестьяне из сожженных деревень оказывались на улице в мороз.

Власти, посылавшие диверсантов на смерть, прекрасно понимали, во что обойдется дезорганизация тыла немцев. Но тогда они думали только о том, чтобы как можно сильнее навредить противнику. И это казалось единственным путем к спасению.

Говорить о том, что подвиг Зои не является подвигом, потому что она сжигала дома крестьян, в которых жили немцы, можно, лежа на диване в тепле и спокойствии. То же была совершенно иная ситуация, иное время. Враг стоял у ворот и крах страны и народа был вполне вероятным.

Я намеренно обошел в статье бредни про так называемую "шизофрению" у Зои. У тех, кто пишут про это, хочется спросить: а у Веры Волошиной и у тысяч других растерзанных диверсантов тоже была шизофрения? Просто нам, современным людям, трудно понять, каково это - отдать жизнь за свою Родину.

интервью со свердловской легендой Альбертом Федоровым – о детском хоккее, молодежной сборной России, Павле Дацюке и другом.

Альберт Викторович Федоров – заслуженный тренер России. С 1969 года на тренерской работе. Воспитал 28 мастеров спорта СССР, шесть чемпионов Европы среди юниоров, пять чемпионов мира среди молодежи, чемпиона Олимпийских игр (Илья Бякин). Команда "Юность", составленная из игроков 1963 года рождения, была одной из лучших в стране на тот момент и за всю историю свердловского хоккея. Под руководством Федорова в ней выступали Илья Бякин, Олег Старков, Леонид Трухно, Андрей Мартемьянов и другие.

Возглавлял команды "Титан" (Березники), свердловский "Автомобилист", орский "Южный Урал", нефтекамский "Торос", екатеринбургский "СКА-Автомобилист", был тренером юниорской сборной СССР и главным тренером женской сборной СНГ и России. Тренировал белградскую команду "Црвена Звезда". В 1992 году первым в стране организовал женскую хоккейную команду. За достигнутые успехи был награжден медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени и Почетной Грамотой Верховного Совета РСФСР.

О молодежном чемпионате мира

Впечатление от молодежного чемпионата мира удручающее. Провал, даже смотреть было неинтересно. Мне кажется, Ларионов немного не за свое дело взялся. Но, может, теперь станет опытнее через год. Он ведь никогда не работал главным тренером, а его сразу бросили в мясорубку.

Задача защитника – отобрать шайбу и отправить нападающих вперед с перевесом, чтобы за спиной оставить одного-двух противников. А у сборной России лишний перепас идет. Когда наши все передачи сделали, канадцы и финны выстроились и попробуй пройди их. Нас уже "сжирали", перекрывали кислород в нейтральной зоне. Это тренерские ошибки. А как плохо оборонялись при игре в меньшинстве – кучей бегали!

Ни разу не видел, чтобы крайний нападающий, когда просмотрел своего защитника, подставил себя под летящую шайбу. Когда я работал в команде мастеров и у меня игрок не принял шайбу на себя, то сразу же выгонял из команды. Он трус что ли? Для других была наука. Я бы в молодежную сборную взял Андрея Назарова – вот он бы им устроил!

Валерий Брагин, когда был главным тренером молодежной сборной России, только один раз выиграл чемпионат. Я его давно знаю, вытаскивал его из Свердловска-45 (прим. город Лесной). Брагин был хороший игрок, а тренирует совсем по-другому. Я считаю, что тренер сборной должен быть практикующим. Назначать надо того, кто выиграл первенство страны. Он тогда наберет таких ребят, которые не опозорят нашу страну, и не станет подчиняться местечковым интересам. Будут стараться выиграть, чтобы себя показать. В этом плане мне нравится Олег Угольников из "Омских Ястребов" – это молодой тренер, которым я восхищаюсь. Против его команды играть очень сложно, приходится что-то придумывать. Егор Чинахов – воспитанник Угольникова.

О проблемах в хоккее

В хоккее по всей России беда. Во-первых, "Золотой шайбы", дворового хоккея практически не стало. Площадок на открытом воздухе нет. А это была кузница для детских спортивных школ. Сейчас группа – 50 человек, что ты с ними можешь сделать? Раньше было только 20-25, а остальные играли в дворовой хоккей и все равно там кто-то вырастал. Тренер заметил, что у него центрального нападающего нет, и пошел по дворовым командам искать по своим критериям. Нужно возрождать хоккей по месту жительства, чтобы все в школы не лезли.

Я был первым тренером женской сборной страны. Два года подряд мы ездили в Америку, и там очень сильно развит спорт в колледжах. А нам, я считаю, нужно развивать спорт в школах. Дети приходят из школы – один раз подтянуться не способны, бегать не могут, и это беда!

Во-вторых, нет армейского спорта, а он позволял перейти от юношеского хоккея к взрослому. Например, большинство известных челябинских мастеров прошли у нас в Свердловске команду СКА. В-третьих, вред нашему хоккею нанесла КХЛ. Хотя для игроков сделали подарок – они бы в жизни столько денег не заработали! Я говорю им: "Вы должны Фетисова в задницу целовать, что он КХЛ сделал и вам такую жизнь подарил!". Сейчас хоккеист не может получать меньше 400 тысяч в месяц. Игроки зарабатывают столько, сколько они не стоят.

А самая большая проблема, что начали иностранцев приглашать. Беда, что в КХЛ нет места для наших молодых ребят, а в ВХЛ команд мало, финансовые возможности слабые. Еще пять лет так продлится, у нас вообще хоккея не будет. Я согласен – платите большие деньги таким хоккеистам, как Ягр, Умарк, Хартикайнен. Получаешь наслаждение от их игры. Но зачем приглашать третьесортных иностранцев?

В командах сейчас большая часть – не местные, а привозные игроки. Такие деньги впустую! Если за границей платят большие зарплаты, то клубы сами зарабатывают. Но у нас дорогие билеты нельзя сделать – народ бедный.

О детском хоккее

Сколько бы возрастов у меня ни было, в основном заиграли и смогли себя хорошо проявить дети из бедных семей или воспитанные матерями-одиночками. Они старались чего-то достичь. Ребята смышленые были, знали, что за жизнь надо сражаться. Сейчас хоккеисты другие, в основном богатые приводят своих сыновей. Но нам нужны дети бедных родителей! Мы упускаем талантливых ребят. Теперь до девяти лет они вынуждены ходить в платные группы. Я считаю, надо наоборот – до девяти лет все должно быть бесплатно, а потом в команду нужно отбирать лучших. А за остальных, кто хочет заниматься, пусть платят родители.

Сейчас все в хоккей бросились! Идут ведь разговоры, что хоккеисты много получают, хорошо живут. Одному нашему тренеру родитель говорит: "Почему вы поставили моего мальчика в защиту?" – "А почему я его должен ставить в нападение?" – "Вы разве не знаете, что нападающие в НХЛ получают больше денег, чем защитники?".

Говорю как-то я отцу одного игрока: "Вам нужно мечтать не о профессиональной игре, а том, чтобы получить хорошее образование. Хоккей любите – играйте в свое удовольствие, а для команды мастеров ваш сын не годится – слишком бестолковый". А мне в ответ: "Что это вы говорите?! Я уже купил ему форму всех размеров – до 30 лет хватит!". Он был богатым человеком, предлагал отправить команду на чартере в США, в Канаду. Но я все равно сказал, что из его сына ничего не получится. В итоге папа увез его в другой город, но через какое-то время парень все-таки закончил с хоккеем. Так что все родители мечтают о большой карьере детей.

Бегать не может, так найдите для него другой спорта. Но нет, все лезут в хоккей! Вне зависимости подходит он или нет. Тренеров снимают, пишут на них заявления в прокуратуру. Хороший был тренер Валера Голоухов, который воспитал Павла Дацюка, а ему пришлось уйти. Он видит: парень, когда товарищ отвернулся, насыпал тому полную солонку в суп. Когда второй раз отвернулся – соль в чай. Валера подошел и по затылку слегка шлепнул. Написали на него заявление, и Голоухову пришлось уйти из команды. Другой тренер ударил игроку по попе клюшкой, чтобы быстрее бежал. Тоже на него заявили в прокуратуру – унижение ребенка и прочее. Такова теперь хоккейная жизнь.

Сейчас у детских тренеров зарплаты небольшие, и они в основном занимаются подкатками, "доят" родителей. Покупают где-то лед, вешают объявление: "Готов воспитать мастера спорта международного класса", и родители везут детей. Есть тренеры просто "оборзевшие". Я раньше подарки с родителей не брал, даже когда мы стали чемпионами страны. Ведь я получаю деньги за свою работу.

Какие раньше тренеры были! Все бывшие игровички. И тренеры приходили надолго. А сейчас если неудача, то сразу же выгоняют. Но, наоборот, тренер понял, какие ошибки совершил, и теперь сможет их исправить. Однако он человек бесправный. И хорошие ребята уходят из тренерской работы, потому что денег нет, потому что дома скандалы из-за постоянной занятости.

Другая проблема – сейчас в команды везут детей со всей страны, тренеры гоняются за игроками. Я считаю, что лишь в 14-15 лет видно, получится ли что-то из хоккеиста. Только тогда открываются физические качества, игровые способности, появляются умения, техника. А сейчас наберут в академию маленьких. Они шалят, воспитатели и тренеры с ними мучаются. Привезли парня из Владивостока, он здесь чуть-чуть позанимался и уехал в Санкт-Петербург. Такая наемная армия. Не поставили здесь в первую-вторую пятерку: папа везет в Тольятти, оттуда – в Москву и дальше. Как перекати-поле! В итоге не получил ни образования, ни профессии, семьи нет. Очень жалко таких ребят. Сопьются и станут отбросами общества.

О женском хоккее

Я первым в стране собрал женскую команду и был первым тренером сборной СНГ. Но с женщинами очень тяжело работать. Как они могут друг с другом быстро разругаться! А если любовь – то ой… Помню, мы приехали на турнир "Белые ночи" в Ленинград, а в спортивную гостиницу еще заехали борцы. Ну и все – у них любовь. Выхожу на игру, а у меня девочек только семь человек, а остальных нет. Кошмар! Или в Новогорске живем, захожу в одну комнату – стол накрыт, выпивка... "Что такое, у нас завтра игра со Швецией!" – "А у меня день рождения" – "Ленин родился что ли? " – "А что, нельзя?". Но девчонки неплохие. Майка Лены Малышевой висит в Торонто в Зале хоккейной славы. А как щелкала Катя Пашкевич – даже мужики так не щелкали. Но с ними очень тяжело работать. Могут назло друг другу сделать, если разругались, – не отдадут передачу, даже если партнер по команде в удобной позиции перед воротами. В команде они кучкуются, поэтому такие кучки разбивать нельзя – пусть играют этими пятерками.

О "Автомобилисте"

У меня рекорд был, я пять лет был тренером "Автомобилиста". Когда я работал с командой, у нас финансовые условия не очень были. Тогда говорил ребятам: "Показывайте, что вы мастера, тогда вас на хорошую зарплату возьмут в другие команды". Но никто не уходил! Только потом в ЦСКА, в "Спартак" забрали.

А сейчас в "Автомобилисте" не на что смотреть. Новый ледовый дворец строят на 15 тысяч, а команды нет! Канадский тренер – пустой, стоит что-то с бумажкой… Никита Трямкин в каждой игре ошибается. Хотя он человек хороший, своему детскому тренеру подарил две машины. Приятно видеть только игру звена Макеев – Дацюк – Голышев, лишь они в хоккей играют. Остальные: бросили – побежали туда, выбросили – побежали сюда.

О Павле Дацюке

Дацюк занимался у моего друга – Валеры Голоухова, который был для него как отец родной. У Паши судьба не самая простая – рано умерла мама, папа небогатый был. Валерий Георгиевич возил его на машине на тренировки. Я работал тогда с командой мастеров, давал ему втихаря клюшек, а он – своей тройке Кузьмин – Дацюк – Булатов. У Валеры глаз наметанный, сразу игровичков определял. Говорит: "У меня хороший парень есть". Смотрю, Паша идет, ногу подворачивает, и спрашиваю: "Ты что мне инвалида подсовываешь?" – "Подожди, посмотри, как он играет!". И мы играем в Челябинске с "Мечелом". У меня заболели ребята, и я попросил Голоухова оставить мне тройку. Во время игры Дацюку отдают передачу, а на него идет такой боец. Думаю, расколет его! А Паша клюшку подставил на ребро – и шайбочка прямо к Булатову. Он одним движением решает две проблемы – получает шайбу и сразу же готовит ее к передаче. Это очень редкое качество, у Дацюка все очень рационально. В баскетболе он тоже был красавец, в футболе – красавец. Всегда принимает верные решения.

Если в финале Олимпиады Паша не отдал бы точную передачу на Гусева, а тот – точную на Капризова, тогда бы чемпионами стали немцы! Поэтому все решает мастерство. Мне стесняются сказать, что я устарел, и говорят: "Сейчас ведь другой хоккей, по сравнению с тем, когда вы работали". А что там могло измениться? В основе ведь лежит правильно принятое решение, своевременная точность передачи. Да, хоккей стал быстрее, но надо и скорее соображать. А так все осталось то же самое.

источник: https://allhockey.ru/article/show/403645-V_detskom_hokkee_nuzhny_deti_bednyh_roditelej_my_upuskaem_talantlivyh_rebyat?utm_referrer=https://zen.yandex.com