Маленькая тесная кухня, уютно освещенная медовым светом настольной лампы, гостеприимно вместила в себя, помимо необходимых предметов кухонного интерьера, четверых подруг – молодых женщин в возрасте до тридцати, абсолютно непохожих, разнохарактерных, но объединённых одной общей чертой: все они были не замужем. К данному факту своих биографий девушки относились по-разному: кто-то стыдился, кто-то гордился, кому-то было все равно, но тем не менее во время своих частых встреч в компании друг друга, они со смехом называли себя истинными мужененавистницами и порывались открыть клуб холостячек-фанатичек.
Все они, включая хозяйку Ларису, на этой кухоньке были завсегдатаями, так как дружили уже давно и крепко – ещё с институтских времен, встречались регулярно, не выдумывая для этого глупых праздничных поводов, а руководствуясь будничным желанием поболтать.
В настоящий момент все четверо склонились над столом, обильно заставленным чайными принадлежностями, и заворожено следили за действиями Ольги, самой старшей, мудрой, опытной и авторитетной девушки среди них. Все эти эпитеты были присвоены Ольге по умолчанию, когда она в возрасте 20 лет абсолютно сознательно, продуманно и запланированно родила «для себя» сына Максима, о котором мечтала с детства и которого растила сейчас абсолютно самостоятельно, без каких-либо материальных вливаний со стороны, но при наличии постоянной моральной поддержки подруг. Парень получился - копия мамы: активный, деловой, общительный и развитый. Он с уважением отнёсся к легенде о папе-лётчике, так и не вышедшем из мёртвой петли, и с недетской терпимостью и пониманием принимал временных папаш - маминых ухажеров, часто меняющихся из-за слишком завышенных требований Ольги к мужчинам. Этой осенью подруги - все четверо - собирались отправлять своего «сына полка» в первый класс: событие предстояло достаточно волнительное, сентиментальное и слёзное, а потому готовились они к нему уже с лета: совместными усилиями закупали рюкзачки, тетрадки, линейки и прочие школьные принадлежности для будущего первоклассника и периодически заставляли парня мерить сшитый на заказ костюмчик с золотистыми пуговицами и солидным галстучком.
Ольга сидела на табуретке, прислонившись к стене, и шаманила над чашкой с выпитым кофе: она то с загадочным и многообещающим видом рассматривала её содержимое, то подносила её ближе к свету, а потом резко отдергивала руку и усиленно трясла черную жижу, после чего с непонятным интересом заглядывала в чашку - оценить результаты тряски. Чашка была Ларискина, а потому Лариска глядела на Ольгу особенно требовательно и, не скрывая волнения, поминутно сдувала чёлку с глаз.
- Что? Что ты там видишь? – Лариска не умела ждать.
- Ну что она может там видеть? Остатки твоего кофе, - хмуро прокомментировала Наталья, которая весь вечер была непривычно спокойна и задумчива. Самая младшая, полненькая, голубоглазая, невероятно хорошенькая Наталья, бухгалтер по специальности и хохотушка по жизни, сегодня была явно чем-то озабочена и скептически настроена ко всему происходящему: она принципиально не доверяла ничему, что нельзя объяснить при помощи калькулятора.
- Та-а-ак, вижу… с мамой твоей, Ларис, всё наладится, вы помиритесь, та-а-ак, на работе всё хорошо, изменения только к лучшему, та-а-ак… О! Вижу какого-то брюнета, с которым тебя связывают сначала рабочие отношения, а потом они переходят в личные, - Ольга подняла глаза на подругу, наблюдая её реакцию на свои слова.
- Брюнета… - Лариска мысленно инспектировала всех брюнетов в организации но, придя к неутешительному выводу, что практически все мужики там являются обладателями тёмных волос, досадливо поморщилась и попыталась сузить круг подозреваемых. – Слушай, Оль, их там как собак не резанных, поподробней там об этом брюнете ничего не видно?
Ольга послушно уставилась в чашку, а Наталья, ёрзая на табуретке, проворчала:
- Ага, сейчас она тебе уточнит…Фамилия-имя-отчество, год рождения такой-то, ИНН такой-то, размер ноги сорок пятый, а то, что тебя больше всего волнует – двадцать сантиметров.
Девчонки одновременно цыкнули на Наташку, которая неожиданно вышла из своего апатичного состояния, оживилась и стала охотно вставлять свои шутливые комментарии после каждого предсказания. Остальные же наоборот старались быть сосредоточенными и напряженно ждали своей очереди на гадание. Ольга, разглядев что-то важное, подалась вперед:
- Вижу! Он в галстуке, в костюме, и у вас какие-то общие бумаги есть, вот вы их разбираете, вижу…
Услышав это, Лариска откинулась назад, в расчёте на спинку стула, но забыла, что сидит на табуретке, а потому чуть не упала и удержалась только благодаря размерам кухоньки и удачно расположенному в ней холодильнику. Наташка залилась смехом, но её опять никто не поддержал: все волновались о своём будущем, которое им предстояло узнать через несколько минут.
- Я поняла! – торжественно провозгласила Лариска. - Это Петрович. Лев Петрович, - она выхватила у Ольги чашку, заглянула в неё, потом с треском поставила чашку на блюдце и уверенно повторила. – Точно, Лев Петрович!
- Там что, его фотография? – Наташка завелась, развеселилась и уже не могла остановиться. – Дай посмотреть! - Она схватила многострадальную чашку и наигранно отшатнулась, взглянув на дно. – Это сорт кофе такой или Лев Петрович у тебя негр? Блин, ну и мордаха, вся сморщенная, прямо мишень для дартса, - заразительно хохотала Наталья. - Дайте мне кто-нибудь ложку, надо подправить ему причёску…
- Наташ, хватит, - сердито высказалась Катерина, которая волновалась больше других: она недавно развелась с мужем, страшно тяготилась ролью свободной женщины и жаждала узнать, долго ли ей ещё ходить неокольцованной. – Оль, посмотри, что у меня…
Ольга взяла Катину чашку, повертела её в руках, и надолго замолчала.
- Что? Что ты там видишь? – теперь Лариска волновалась за подругу.
- Минут пятнадцать назад ты выпила чашку крепкого кофе, - проговорила неугомонная Наташка, пародируя Ольгин тоненький голосок и задыхаясь от смеха: собственные шутки всегда казались ей особенно удачными.
- Да тихо ты, егоза, - шикнула на Наташу Катерина и робко переспросила. – Ну что там, Оль?
- Всё отлично, Катюх. Твой принц на подходе. Я вижу глобальные перемены в личной жизни, которая сначала бурно-бурно-бурно развивается конфетно-букетными темпами, а потом стабилизируется. Видимо, ты выйдешь замуж и будешь жить стабильно-хорошо, никаких серьезных трагедий в будущем твоём я не вижу, сплошная сладкая вата... – Ольга еще со школьных уроков литературы была не равнодушна к метафорам.
- А кто он, там не видно? – спросила обнадёженная Катерина, которой страшно хотелось поверить в предсказание.
Только что успокоившаяся Наталья через Ольгино плечо заглянула в чашку и прокомментировала:
- Оппа! Я его узнала. По цвету лица. Судя по кофейной гуще, это наш старый знакомый Лев Петрович! Хотя нет, Лев Петрович так чёлку не носит… - Наташка захлёбывалась от смеха.
- Нет, Катюх, вижу, что у тебя в скором времени кто-то появится, но кто – здесь не видно, - Ольга понаблюдала за Наташкой, корчившейся от смеха на соседней табуретке, и решительно взяла её чашку. – Ну-ка посмотрим, что там у нашей Клары Новиковой…
- Да уж посмотрите, а мы с Лариской посмеёмся, - поддела обиженная Катерина, недовольная поведением Наташки. Ей очень хотелось верить, что всё здесь происходящее – вполне серьёзное мероприятие, но реакция Натальи смазывала всю радость от предсказанного будущего и превращала гадание в фарс и глупую шутку.
Ольга посмотрела в чашку и нахмурилась. Наташка резко успокоилась и затихла.
- Хорошего мало, девочка моя, - сосредоточенно начала Ольга. – Всё какое-то темное, чёрное…
- Надо было пить клюквенный кисель – было бы розовое, светлое будущее, - инициативу шуток перехватила Лариска, тоже задетая Наташкиным смехом надо Львом Петровичем.
- Не надо, девочки, - тихо сказала Ольга и подруги, сразу почувствовав, что она не шутит, синхронно затихли. – Наташ, я отчётливо вижу какие-то проблемы на работе, совсем всё смазывается в области карьеры, потом какие-то неполадки с Тимуром…
Наталья резко встала и отобрала свою чашку у подруги:
- Не надо больше, Оль. Не хочу ничего знать. Всё правильно. С работы я уволилась. С Тимуром мы расстались. И всё моё будущее на данный момент смазано. Спасибо, девочки, за вечер, спасибо, Ларис, за угощение. Я пойду.
Она уверенно двинулась в коридор, откуда немедленно послышалась её возня: загремел шкафчик для обуви – Наташа переобувала тапочки на туфли, упала помада – Наташа так и не сменила дырявую косметичку, задвигались переставляемые пузырьки с дезодорантами – Наталья искала расчёску. Ещё через минуту послышались звуки борьбы с чужим замком. Остальные девчонки как по команде вывалили в коридор.
- Ну ладно тебе, Наташик, все ж наладится, - бормотала Лариска, пытаясь обнять подругу. - Ну, иди сюда.
- Да всё будет хорошо, - вторила ей Катерина, пытаясь отобрать у Натальи сумку. – Ты классный бухгалтер, да ещё с опытом работы, да тебя везде с руками оторвут.
- Наташ, ну прости, надо было мне молчать, - виноватилась Ольга.
Наталья подняла руки, словно сдаваясь.
- Всё, девочки, хватит. Всё в порядке, слышите? Мне просто пора домой. Ну что ты машешь головой, Ларис, мне правда пора домой. Я просто хочу побыть одна. Пожалуйста, отпустите меня. Я потом всё расскажу, разложу, объясню, ладно? Ну всё, целую. Увидимся, - она шмыгнула за дверь, неожиданно ловко справившись, наконец, с замком.
Девчонки переглянулись.
- Я догоню, - Ольга решительно отодвинула подруг, кое-как зашнуровала свои ботиночки и, подхватив сумку, бросилась за Натальей.
Катя и Лариса остались растерянно стоять в прихожей.
- Пойдём поедим что ли? – озадаченно спросила Лариска: в ней запоздало проснулась гостеприимная хозяйка.
- Пойдём, - кивнула Катя, которая кроме выпитого кофе больше ничего сегодня не ела. Они вернулись на кухню, где Лариса, поставив на плиту сковороду с жареными баклажанами, ловко собрала чашки из-под кофе и стала суетливо их полоскать. Катерина задумчиво качалась на табуретке:
- Бедная Наташка! Вот ведь не везёт! – искренне вздохнула она, жалея прежде всего себя в Наташином лице: всех незамужних девушек Катя считала непристроенными и очень искренне за них переживала, а так как сейчас - в силу обстоятельств - попала в их число, то также искренне и беззаветно переживала за свою непристроенность.
- Ну, а с другой стороны, что случилось-то? Ну, потеряла работу – найдёт другую, ну рассталась с Тимуром – найдёт другого. Никто ж не умер, - Лариска славилась своей прагматичностью.
- Ну да, ты права, - запасы жалости у Катерины были не бесконечны. - Слушай, а я и не знала, что Ольга умеет гадать на кофейной гуще…
- Да я тоже не совсем верила, пока она так про Наташку не угадала. Знаешь, а мне этот Лев Петрович всегда нравился, но я и не рассчитывала, что он обратит на меня внимание, - ответила Лариса, вытирая чашки и составляя их в буфет. - Завтра к парикмахеру пойду, чтоб к понедельнику выглядеть как человек. А то запустила себя, как с Лешей разошлась…
Девчонки замолчали. Обе примеряли на себя нагаданное Ольгой будущее. Будущее было радужное, добротное, хорошо сидело и вполне устраивало каждую из них. Эти мысли грели душу, и думать о завтрашнем дне было приятно и увлекательно. Баклажаны, досадуя на то, что о них совершенно забыли, недовольно шипели на сковороде.
… Наташка курила в подворотне, смаковала первую за день сигарету и ждала Ольгу. Та, не торопясь, подошла и обняла подругу:
- Дай пять!
Наталья охотно ударила своей ладонью по предложенной Ольгиной ладошке, с нескрываемым удовольствием затянулась и задумчиво проговорила:
- И чего только не придумаешь ради того, чтобы наши клушки не отчаивались… Ты домой сейчас?
Ольга кивнула:
- У меня Макс один дома, уроки делает, надо проверить, пока спать не лёг…
- Давай, может, машину поймаем?
- Давай, - Оля легко согласилась, так как действительно устала за день.
Они вышли на оживлённое пятнично-вечернее шоссе, легко поймали чистенькую «десятку» и обе сели на заднее сиденье.
- С понедельника начну ходить по собеседованиям – хочу продать себя подороже, - доложилась Наталья, как только парень, сидящий за рулём, демонстрируя водительское мастерство, бесшумно тронулся с места.
- Правильно, - одобрительно кивнула Ольга. – При твоей квалификации ты работала за смешные деньги.
- Зато пока не пришёл этот урод, я считала наш коллектив уникальным. Ради наших тёток я готова была ещё сто лет там трудиться и за меньшие деньги, - насупилась Наталья, вспомнив о новом ставленнике начальника, вынудившем её подать заявление.
- Ладно, Натуль, вся жизнь борьба. Значит так должно было случиться. С Тимуром окончательно всё?
- Окончательно, - побожилась Наталья. – Я с ним даже не сплю…
Ольга рассмеялась:
- Нет, Наташ, ты прелесть, люди при расставании остаются друзьями, а ты пошла ещё дальше – вы при расставании остаётесь любовниками.
- Ну, обычно так и получалось. Все проблемы в отношениях – из-за обязательств. Пропадают обязательства - первую неделю человек кайфует, а потом становится не по себе, хочется ведь кому-то доложить, что… ну, я не знаю… что сегодня задержишься, например, в общем, начинаешь по этим ненавистным обязательствам скучать. Поэтому по истечении этой недели потерянного человека начинаешь ценить. И секс от этого становится нежным и насыщенным, - Наташка вдруг смутилась, заметив, что водитель с интересом поглядывает в зеркало заднего вида, и быстренько свернула тему. - А с Тимуром точно всё. Мне такая тряпка не нужна.
- «Сильная женщина плачет у окна»?
- Сильная женщина с понедельника начинает новую жизнь!
- Поздравляю тебя, прелесть моя, - Ольга искренне чмокнула подругу в щёку и добавила, обращаясь к водителю. – Вот здесь остановите…
Уже выходя из машины, она наклонилась помахать Наташке и спросила:
- Как думаешь, они поверили, что я умею гадать на кофейной гуще?
Наташка, кутаясь в кофту, улыбнулась ей из салона и ответила:
- Даже я почти поверила… Максику привет, поцелуй его от тети Наташи.
Ольга самодовольно кивнула, захлопнула дверцу «десятки», дождалась, когда машина скроется за поворотом и, легко перескакивая лужи, побежала домой. Она не любила, когда Макс засыпал без неё…
