ReiborStories

Сейчас, однако, подвал стоял почти пустой. Поздняя осень – время Охоты, на которую своих разбойников уводит лорд Рорк Железная Пасть, властитель города Грармаура. На зиму сотни верных ему звероподобных волколаков уходят на юг, в леса, отделяющие северную тундру от прерий и полупустынь среднего пояса мира Сходки. Следуют традиции ухода из города на зиму и другие члены Сходки, базирующиеся в Грармауре: белокурые альты, чешуйчатые экбены, пернатые гнессены. Правда, они, естественно, стремятся вовсе не покормиться отъевшейся за лето дичью, а заработать славу и добычу – главные валюты Сходки. Так что Грармаур, город по меркам Сходки достаточно большой, на зиму пустеет. Если не считать тех неудачников, которые не являются членами Сходки, а потому не имеют права пускаться в масштабные походы.  

Поэтому в подвале занят всего один гамак. Подавляющему большинству живых существ было бы слишком холодно в этом каменном помещении, куда изредка даже задувал сквозь щели ветер. Лежащему в гамаке, однако, всё, казалось, было нипочём. Из гамака свешивалась нога в старом кожаном сапоге, уже порядком изношенном и выцветшем. Нога упиралась в колонну, и гамак медленно покачивался туда-сюда, скрипя верёвочками. Вероятно, таким образом человек пытался себя убаюкать – увы, безуспешно.

Тем более не помогли этому и внезапно прервавшиеся покой и тишина. Где-то на вершине лестницы послышались громкие шаги и ворчание. Дверь в подвал со стуком распахнулась, и внутри показалась громоздкая фигура грайдца.

– На выход.

Человек в гамаке не отреагировал. Грайдец прорычал сквозь клыки и двинулся к гамаку.

– На выход, нищеброд!

– Ох уж эти нищеброды… – поцокал языком человек. – Какая наглость! К ним обращаются – а они хоть бы ухом повели!

Грайдец в озадаченности даже растерял весь свой пыл.

– Чего?..

– Они ещё и огрызаются, посмотрите на них! Совсем страх потеряли…

Грайдец помотал головой.

– Прекрати, Чиж!

– Ох ты ж! – человек сел на гамаке. – Так ты, оказывается, меня ищешь! Какое удачное совпадение, что я единственное живое существо в этом гамаковом склепе, нет? Ума, правда не приложу, где те самые наглющие нищеброды, о которых ты только что говорил…

Грайдец опять зарычал.

– Не заговаривай клыки, Балабол!..

– Поправлю тебя. Видишь ли, это прозвищице – результат небольшого недоразумения, – человек двумя пальцами разгладил короткие, слегка топорщащиеся усы. – Сам я предпочитаю Юркий Чиж, или же Ловкий Чиж. Ну или хотя бы Вертлявый Чиж, тоже куда ни шло. Да и просто Чиж, в конце концов, более чем сойдёт – тем более, что ты, по удачному стечению обстоятельств, вполне знаком с этим моим именем!

Челюсть грайдца отвисла, из горла вырвался некий нечленораздельный звук. Человек откинулся назад, насколько позволял гамак, и прищурил один глаз.

– Вунгур, верно?

Грайдец, услышав своё имя, вновь с ожесточением помотал головой.

– Заткнись! Шеф хочет, чтобы ты убрался прочь!

– Прям прочь? М-да, не очень-то вежливо…

– Какая вежливость?! Хозяин сказал убираться – выметайся!

– Да уж, Вунгур, мне очень жаль, что твой хозяин обращается с тобой именно так… Как я слышал, лорд Нармаран с удовольствием собирает таких несчастных членов Сходки, как ты, чтобы восстановить справедливость.

Грайдец в очередной раз замялся, бестолково заморгав глазками.

– А! – Чиж ухмыльнулся и закинул ногу на ногу. – Так ты не член Сходки, да? Что ж, значит, мы с тобой собратья по несчастью, обделённые хвалёными свободами Сходки, нет?..

– Если ты не уйдёшь сам, – процедил грайдец, – я тебя выведу!

– Фу, насилие! – поморщился человек, фыркнув в усы. – Какой кошмар! Зачем прибегать к столь неизощрённым средствам? Возможно, мы с тобой не семи пядей во лбу, да и законы Сходки на нас не распространяются, но всё же…

– Закрой пасть!!! – проревел грайдец и бросился на Чижа. За пару шагов он преодолел всё разделявшее их расстояние… Но вынужден был резко остановиться. Молниеносным, почти незаметным движением Чиж выудил из-под полы шерстяного плаща, накинутого на плечи, длинный блестящий пистолет. Дуло указало ровнёшенько на огромный грайдский лоб.  

– О, я вижу, ты знаешь, что это такое, – довольно улыбнулся Чиж. – Может, ещё решим всё миром?

Грайдец по-прежнему не приближался, но всё же пренебрежительно фыркнул.

– Гузурская игрушка.

– Во-первых – даже игрушки, сделанные гузурами, могут лёгким движением руки превращаться в опаснейшие оружия, причём, зачастую, глубоко вопреки задумке их создателей – поверь, я проверял. Во-вторых, – Чиж чуть наклонился вперёд, – эта конкретная игрушка точным выстрелом сносит конечности. А я могу из неё попасть в подброшенный грош. Улавливаешь?

– Врёшь! – прорычал грайдец. Чиж ухмыльнулся ещё шире.

– Хочешь проверить?

Грайдец не ответил. Он по-прежнему старался сохранить грозный вид, но глаз с пистолета всё-таки не спускал.

– Так и думал, – Чиж снова откинулся назад. – Слушай, Вунгур, мне вовсе не нужны ни ссоры, ни конфликты, ни, боже упаси, драки. Так что опций у нас с тобой здесь две. Первая: ты поднимаешься назад наверх, просиживаешь остаток ночи у камина, или чем ты там занимаешься на побегушках у хозяина, а я спокойно досыпаю, а утром – исчезаю, словно меня никогда здесь и не было. Или же, если ты так настроен на драку… – Чиж вздохнул и показательно дёрнул пистолетом. – Итак, что скажешь?

Грайдец тихо порычал, но сделать ничего не сделал. Чиж терпеливо смотрел на собеседника – пока на лестнице не появилась новая фигура в сопровождении лёгкого потрескивания и жужжания.

– Тебе в с-с-самом деле с-с-стоит убратьс-с-ся, Вертлявый Чиж, – разнёсся по подвалу высокий шипящий голос.

Продолжение следует...

– Мечтай дальше, – буркнул Сайкс. Хейвард уже был почти у валуна, исчезнув почти незаметно. Двое остальных оставались всё там же, чтобы иметь возможность прийти на помощь, но вели себя как можно тише, чтобы не привлекать внимания.

– Даже не думай о побеге, каторжник, – на всякий случай сказал Сайкс. Довольный тем, что трюк с костром сработал, Чарли ухмыльнулся.

– Каторжник… К чему так мрачно? Временно помещённый в удручающие условия существования, я бы сказал.

– Временно?! Ты разбойник! Будь по-моему, тебя бы вздёрнули тогда же, когда поймали!

– Значит, мне чертовски повезло, что так не вышло! Да и в конце концов, вам моя помощь пригодилась.

– Всего лишь лишняя пара рук. Сгодилась бы любая шваль.

– Возможно, – Чарли самодовольно улыбнулся. – Но из всех заключённых в той тюрьме для этой работёнки вы взяли всё-таки меня, а?

– Гадёныш… – прошипел Сайкс, но высказать своего возмущения не успел: рядом с ними бесшумно появилась фигура в шляпе.

– Чёрт возьми, Хейвард! – охнул Чарли. – Твои внезапные появления – самое пугающее, что я!..

– Что там? – перебил многословного юнца Сайкс.

– Ничего. Старик.

– Так и думал, – Сайкс кровожадно ухмыльнулся. – Идём дальше в Мидтаун.

Настроение Чарли, взмывшее при виде костра, грузно плюхнулось обратно вниз. Весь долгий день, что он провёл в «напарниках» Сайкса и Хейварда, ловя опасного бандита, он боялся того момента, когда ему придётся вернуться в тюрьму. И теперь он в отчаянии вертел вокруг головой. Можно ещё один костёр? Может, два? Ну хотя бы парочку бандитов, что угодно! Но вокруг – лишь прерия, злобные глазки Сайкса и помятая шляпа Хейварда. Как можно было так бездарно проворонить этот случай для побега, разболтавшись с Сайксом?! Как можно было допустить, чтобы надежда на свободу исчезала теперь, как мираж?!..

– Не вертись, – сказал Сайкс. – Идём!

– Почему бы вам не передохнуть у моего костра, добрые путники?

И Хейвард, и Сайкс дёрнулись, выхватив револьверы. Чарли тоже дёрнулся, но только больно дал себе по бедру железными оковами. У валуна стоял невысокий лысый мужчина с большим орлиным носом, улыбавшийся неопределённой и одновременно многозначной улыбкой.

– Приветствую, Феликс Хейвард, – коротко кивнул он. – И тебя, Уиллиам Сайкс, – когда он посмотрел на Чарли, улыбка стала чуть более благожелательной. – А тебе, юноша, ещё предстоит создать себе имя.

– Кто ты? – прошипел Сайкс.

– Путешественник. Собиратель историй, если угодно. Я бы на вашем месте всё же подошёл к костру, – добавил он, – ночи нынче холодные.

– Откуда ты нас знаешь? – спросил Хейвард. Улыбка мужчины стала хитрой, как у старого лиса.

– Всякий, у кого есть уши, слышал о величайшем следопыте Запада. И, конечно, о ревностном служителе закона под покровительством шерифа Мидтауна.

– Это как-то жутковато… – буркнул Чарли. Улыбка мужчины стала чуть шире и веселей. Он посмотрел на небо.

– Я давно не бывал в этом мире. Столько всего изменилось… Какой сейчас век?

– Девятнадцатый, – автоматически ответил Сайкс.

– Погодите-погодите! – Чарли поднял руки, но развести их не смог из-за наручников, и с досадой снова опустил их. – Вам, парни, слово «мир» не кажется ни капельки странным?

– Любопытство – великая благодать, – с одобрительной улыбкой отметил незнакомец. – Но и великая скорбь… Да, я бывал во множестве миров. Однако мало где можно найти мир, не обременённый ни магией, ни Бессмертными, ни Трибуналом.

– Трибуналом? – Чарли хмыкнул. – Звучит, как что-то, связанное с законниками. Не люблю законников.

– Прекращай болтать! – зло прошипел Сайкс.

– Почему же? – усмехнулся мужчина. – Он хотя бы задаёт вопросы… Скажи мне, Уиллиам, как далеко распространяется твоя юрисдикция?

– На весь дистрикт Мидтауна!

– И ты остановишь любое преступление, которое совершается или может совершиться в этих пределах?

– Если ты угрожаешь!..

– Он предупреждает, – прервал возмущение Сайкса Хейвард. – Надо уходить.

Мужчина посмотрел на следопыта, и улыбка его стала печальной.

– Проницательность – ещё большая благодать. И ещё большая скорбь… – он вздохнул. – И всё же, у каждого живого существа – свой путь. Чтобы по нему пройти, надо уметь пользоваться всяким случаем: держать глаза открытыми, а голову – холодной.

– Я понял! – Чарли снова хлопнул себя по бёдрам и опять заворчал, ушибив себя. – Ты – бродячий проповедник! Боже, долго же до меня доходило…

– Хватит! – Сайкс снова поднял револьвер.

– Ты в самом деле намерен исполнить свой долг? – улыбка незнакомца отдавала теперь презрением.

– Во что бы то ни стало! Именем закона!..

– Что ж… – мужчина хлопнул в ладоши. – Тогда не буду вам больше мешать!

И что-то произошло. Никто не понял, что, но только в следующее мгновение незнакомца уже не было.

– Э… Хейвард, я беру свои слова назад: твои внезапные появления вовсе не настолько пугающие…

– Что это было? – Сайкс озирался, не опуская револьвер. – Где он?

– Не знаю, – Хейвард щёлкнул кобурой, убирая револьвер. – Не важно. Надо уходить.

– Здесь недалеко преступник, – упрямился Сайкс. – Он должен быть обнаружен!

– Ты в своём уме?

– Если закон будет закрывать глаза на опасных людей, закон падёт!

– Парни, парни! Никто, кроме меня, этого звука не слышит?

Все замолкли, и тихий звон стал отчётливей. Сайкс поднял револьвер и осторожно пошёл на звук. Остальные двинулись следом.

Дойдя до источника звука, все трое резко остановились, чуть не повалившись. С другой стороны валуна, там, где потихоньку догорал костёр, в камне сияло какое-то странное окно. Окно именно сияло, как лампа, а его края слегка искрили. От окна шёл странный звон, похожий на звон кратко встретившихся друг с другом сабель. За ним виднелась какая-то кирпичная стена, освещённая светом, похожим на лунный.

Вся троица переглянулась. Хейвард задумчиво сощурился, Сайкс недоверчиво покачивал револьвером… А Чарли понял, что если путь к спасению и есть – то это он.

Он обхватил лапой горлышко вытянутого сосуда – люди называли его бутылкой – и сделал глоток. Неприятная жидкость обожгла горло, нёбо и язык, заставив лиглинга поморщиться. Люди пили эту штуку очень часто, отчего от их лагерей постоянно разило острым запахом. Сам же Квадунгурарашава не очень любил это питьё: от него притуплялись чувства, заплетался язык и ходуном ходили лапы и хвост. Но она позволяла легко отключиться. А Квадунгурарашава не знал других способов забыть о своём горе.

«Ты не лиглинг.» Квадунгурарашава уже дюжины дюжин раз слышал эти слова. В первый раз – ещё тогда, пять лет назад, когда он впервые понял, что является машарагадунгвой. Ругаравашнаргува, сын вождя Нарвангурдарагаша, отказался отдавать Квадунгурарашаве добычу. Ту, которая предназначалась ему по праву. Которую он добыл собственной кровью и испариной. Среди лиглингов не было высших и низших – даже вождю можно было бросить вызов, не говоря уже о его детях. Но при Нарвангурдарагаше всё начало меняться, и Ругаравашнаргува собрался отнять у Квадунгурарашавы всё, что мог – в том числе и ту несчастную рыбёшку.

«Ты не можешь быть частью племени.» Ругаравашнаргува считал, что Квадунгурарашава слабее него, но обманулся. Квадунгурарашава не собирался сдаваться, если надо, готов был бороться. Дело было не в этой восемь раз проклятой рыбёшке: дело было в чести и справедливости. Никто не смеет отнимать у лиглинга то, что причитается ему по праву, даже сын вождя. Но Ругаравашнаргува был готов пойти ещё дальше, и позвал своих братьев – и они набросились на Квадунгурарашаву уже впятером. Скоро у его горла оказался нож. А потом случилось это.

«Если ты ещё раз попадёшься на глаза, мы убьём тебя.» Квадунгурарашава не помнил толком ничего, кроме жуткой боли. Но, когда он очнулся, все пятеро уже валялись вокруг него, растерзанные в клочья. Всё остальное племя, обступившее их ранее, стремившееся остановить драку – отшатнулось, будто от самой страшной чумы. Уже вечером состоялось собрание Старейшин. А ночью Квадунгурарашава был изгнан из племени – навсегда.

Он снова заглотил жидкость и снова поморщился, хотя сейчас было уже не так противно. Прошло пять лет, приличный срок для лиглинга. Квадунгурарашава прекрасно научился выживать. Но все его мысли все эти пять лет занимала единственная надежда: вернуться в племя. Назад, домой…

Квадунгурарашава отхлебнул ещё. Перед глазами потихоньку начинало плыть, долетающие до ушей случайные звуки из леса уже казались какими-то слишком близкими. Может, его брат всё-таки прав? Сколько можно гоняться за тем, чего он никогда не получит? Всё, что нужно, у него уже есть. Уйти поглубже в лес, где не ступала никогда нога лиглинга и где люди появятся только через дюжину дюжин лет…

Но не может же он так бросить своё племя! Люди совсем рядом! Пусть он и не считает их исчадиями Той Стороны, но они вовсе не несут добра лиглингам. И как же быть…

– Прошу прощения, благородный лиглинг, если прерываю твой ночной отдых!

Продолжение следует...

– Понимаю, – Чиж примирительно поднял руки. – Раз мир… Этот… Мафель – Примитивный, значит, обычными порталами он не снабжён? Как мне?..

– Я сам открою вам портал. Спустя двенадцать часов Мафеля я снова открою его в том же месте, недалеко от места проживания альта. К этому времени у вас уже должен быть кулон, и вы должны избавиться, насколько возможно, от следов своего пребывания. Не нужно говорить, что через двенадцать часов вы должны быть на том же месте.

Чиж уважительно покивал головой.

«Не только плантатор, ещё и могущественный маг, раз может портал открыть… Сорок тысяч, считай, у меня в кармане!»

– Двенадцать часов… Несколько узкие временные рамки для такого «деликатного» дела, не находите?

– Я хорошо плачу за выполнение своих условий.

Чиж развёл руками.

– Не могу с этим спорить, – разбойник осмотрел себя, похлопал по карманам. – Что ж, я, считайте, готов, так что…

– Это не всё.

Чиж поднял бровь.

– Я что-то упустил?

Лаарнель щёлкнул пальцами. Двери за Чижом распахнулись, послышались тяжёлые шаги.

– В качестве помощника с вами отправится один из моих рабов.

Чиж удивлённо обернулся. За ним стоял грайдец – очень высокий, с едва зажившей раной на локте. И, как водится, с большой клыкастой пастью.

«Эй-эй, а вот этого в условиях работы не было!..»

– Нет-нет, это лишнее, – Чиж обернулся обратно к Лаарнелю и замахал руками. – Если вы хоть что-то обо мне слышали – а вы, очевидно, слышали – то знаете, что я работаю один.

– Как вы уже, очевидно, поняли, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить этот кулон, – пристальный взгляд Лаарнеля вонзился в Чижа. – Никакие гарантии не будут лишними.

– Я достану его вам, если только это вообще возможно. Уверяю вас, я бы не стал…

– Я настаиваю, Чиж. В противном случае договорённости не будет.

«Вот и что его дёрнуло этого верзилу со мной посылать? Нужна мне помощь, ага!»

Чиж, как уже говорилось, в команде отработался ещё там, в родном мире. И здесь, в Рейборе, стремился всячески избегать их. Чем меньше контактов, тем меньше проблем. Чиж придерживался этого правила так твёрдо, как мог.

«Но чёрт возьми, сорок тысяч эфиров!»

Чиж закусил губу и хмыкнул. Всего лишь двенадцать часов партнёрства – и потом сорок тысяч… Можно и потерпеть.

– Что ж – пусть будет по-вашему. Искренне надеюсь, что бумаги в порядке.

– В полном, – Лаарнель снова взял в руки чашечку и отпил.

– Что ж… Пожалуй, если вы не забыли вдруг каких-то новых условий или требований, то мы договорились… О – или, может, каких-либо гарантии для меня? Всё же должно быть обоюдно!..

– Если бы мне не было нужно от вас в точности то, что вы можете мне предоставить, мастер Чиж, я бы не стал утруждать себя всеми этими сложностями, – Лаарнель вновь криво ухмыльнулся.

Чиж рассмеялся.

– Далеко не всегда причуды богатых легко объяснимы, нет?

– Выбор за вами, – пожал плечами Лаарнель. – Сорок тысяч эфиров – или ничего.

– На выбор не очень похоже, но меня это и устраивает, – Чиж снова себя оглядел. – Я готов. Дело за вашими магическими приёмами.

Лаарнель снова поставил чашечку. Потом он взял со стола красивый магический кристалл в замысловатой оправе, поднял руки, слегка прикрыл глаза, одними губами что-то прошептал. В воздухе перед Чижом загудело, заискрилось – и скоро перед ним появился портал, сквозь который видно было какое-то поле. По лбу Лаарнеля пробежала одинокая капля пота, но руки его не тряслись.

«Вот же ж чародей – хоть бы бровью повёл! Вот и попал же ты, Чарли…»

– Двенадцать часов, – повторил Лаарнель, кладя кристалл и снова беря чашку.

– Буду точен, как лучшие наинские часы!

Чиж бросил взгляд на грайдца, на Лаарнеля, и, собравшись с духом, шагнул в портал.

– Я также рад, что не ошибся в вашей репутации – по крайней мере в том, что касается вашей наглости.

– У всех свои недостатки. В моём случае все они с лихвой компенсируются достоинствами.

Лаарнель поставил чашечку на стол и заложил руки за спину.

– Мои источники в самом деле утверждали наличие у вас занятной особенности: превозносить себя вопреки всем разумным пределам.

– Нет-нет! Едва ли это можно назвать достоинством… Я, скорее, говорил о дружелюбии, врождённом оптимизме и чувстве юмора! Да и кроме того, что-то же заставило вас посылать верного слугу аж на Сходку, чтобы добыть меня, нет?

– Польза или вред от человека определяется вовсе не голыми качествами, – задумчиво заметил альт. – Но вы правы. Суть того поручения, которое вы для меня выполните, заставляет меня обратиться к личностям с навыками и привычками, которых обычно лишены представители моего круга. Прошу вас, положите это на место.

Чиж положил на место какой-то хитрый прибор с тремя ножками и примирительно поднял руки.

– Прошу покорнейше прощения: я всё-таки пока не согласился исполнить ваш заказ.

– Вам сообщили предлагаемые условия?

– Иначе меня бы здесь и не было. Ваш же помощник ничего не перепутал? Сорок тысяч эфиров?

Улыбка Лаарнеля превратилась в усмешку.

– Вы получите деньги, когда выполните поручение.

– Звучит внушительно! О каких масштабах мы говорим? Простая кража? Ограбление? Ограбление со взломом? Если я хоть что-то понимаю, мне понадобится небольшой возик, чтобы вывезти то сокровище, которое вы хотите получить…

– О нет. Едва ли подобные аппетиты смог бы удовлетворить один-единственный разбойник, тем более никак не связанный со Сходкой. В конце концов, вы известны дерзостью своих преступлений, а не масштабом. Речь идёт о деле более деликатном.

– Я весь внимание!

Лаарнель обошёл свой стол и повернулся к окну. Какое-то время он молчал.

– Ах, так вот чего вы хотите! Эх, боюсь, мне всё-таки придётся попросить больше информации…

– Вам приходилось бывать в Мафеле?

– Нет. Скажу откровенно, даже названия такого не слышал. А что, там есть что-то ценное?

– Не для практичных людей. Примитивный мир, почти лишённый магии, до недавнего времени неизвестный никому в Рейборе. Населён в основном людьми. Однако в последнее время более развитые расы стали проявлять к нему определённое внимание. В том числе, – Лаарнель обернулся обратно к Чижу, – альты из Наэсфеля.

Чиж хмыкнул.

– Что ж, флаг в руки доблестным колонизаторам из Наэсфеля! Уверен, у местных людей не представится и шанса оказать им достойное сопротивление, и Мафель будет наконец приобщён!..

– Один из этих альтов, – продолжал Лаарнель, словно не замечая паясничания Чижа, – владеет неким серебрянным кулоном. Мне нужно, чтобы вы достали этот кулон.

Чиж сощурил один глаз.

– Один кулон?

– Да.

– Который просто у какого-то альта? Не в пещере, не в страшной крепости, не под охраной целой роты чародеев?

– Именно.

– И мне принести его вам?

– Всё так.

Чиж чуть подался назад.

– Это что, какой-то магический артефакт? Или он целиком из аелиса? Или?..

– С вас достаточно того, что он имеет для меня очень высокую ценность, – прервал разбойника Лаарнель. – Как только вы доставите его мне, я выплачу вам предназначающееся вознаграждение.

Чиж сощурил второй глаз.

– Все сорок тысяч.

– Как и было обещано, – Лаарнель взял со стола какую-то бумагу с двумя большими гербами в низу листа. – Это чек на соответствующую сумму. Вы сможете получить причитающиеся вам деньги в любом из банков Вольных миров диввов, в том числе и Барадана.

Чиж усмехнулся.

– Весьма официально. Однако, как вы понимаете, я стремлюсь поменьше светиться где-либо. Репутация, все дела…

– Это также предусмотрено, – Лаарнель взял со стола вторую бумагу. – Это свидетельство позволит вам свободно передвигаться по всем мирам в подчинении диввов без всякого опасения за вашу жизнь. Она заверена Верховным Советом Барадана.

Чиж глубоко поклонился.

– Я не был осведомлён, что у вас есть такие полномочия, о трижды великий благородный – ох, типун на мой болтливый язык! – просто господин Лаарнель.

Альт, если и возмутился, не выказал это ровно ничем.

– На обоих документах появится моя подпись, как только кулон будет у меня. Тогда они приобретут юридическую силу, – Лаарнель положил бумаги обратно на стол. – Как видите, условия для вас самые выгодные. Лучшее, на что может рассчитывать наёмник, не состоящий в Сходке.  

– Что ж… Не могу сказать, что всё превосходит мои ожидания, поскольку я всё же предпочёл бы получить деньги твёрдой монетой, хотя бы чтобы иметь возможность возлежать на моих горах золота… Но ваши условия, господин Лаарнель, вполне соответствуют потребностям моей скромной персоны. Осталось лишь уточнить несколько деталей – и, считайте, этот кулон ваш.

Продолжение следует...

– Во всём Рейборе, о благородный – ой, не-благородный, тысяча извинений – альт. Что работает, то работает, этого нельзя отрицать!

Альт не ответил на этот выпад. Они вышли из зала порталов, за дверьми которого их ждала карета, запряжённая двумя лошадьми.

– Ба! Вот это честь! И личный экипаж, и ещё и лошади – большая редкость в Барадане! Неужели ваш хозяин действительно настолько проникся моими талантами, нет?

Прежде, чем ответить, альт сам забрался следом за Чижом в карету, захлопнул дверь и задёрнул ажурные шторки.

– Господин Лаарнель проводит сегодня званый вечер. Моему господину необходимо произвести самое благоприятное впечатление на своих гостей.

– Что же? – Чиж поднял бровь. – Неужели они не наслышаны о его невероятной щедрости?

Альт слегка скривил губы.

– Ваша сделка имеет особую важность для моего господина, мастер Чиж, – сухо ответил он. – Что до репутации, то ни одно деяние, направленное на её поддержание, не будет лишним. Полагаю, не вам об этом напоминать.

Чиж кивнул.

– И каков же план? Подвезти меня к парадному входу, высадить на ковровую дорожку и?..

– Вовсе нет, – усмехнулся альт. – Вас подвезут к одному из чёрных ходов в имение. Ваша встреча с господином Лаарнелем должна состояться до начала вечера. Карета – лишь для того, чтобы не возникло лишних пересудов.

Альт ухмыльнулся шире. Чиж не собирался доставлять ему ещё больше удовольствия.

– Обеими руками за! Боюсь, стоит мне появиться на каком-нибудь светском рауте, как тут же выяснится, что я ненароком обокрал или обидел пару-тройку присутствующих. Или половину. Или, если раут выдастся особенно пышным и высокозваным, то вообще всех! У кого-то увёл любимую брошку, у кого-то стащил кошель с деньгами, у третьих вообще вскрыл фамильные дома любимых дедушек… Улавливаешь? Так что, пожалуй, это одна из мудрейших идей твоего не-благородного господина: искренне рукоплещу!

Альта выдали слегка опустившиеся уголки губ и сверкнувшие неприязнью глаза.

«Наконец-то! – усмехнулся про себя Чиж. – Я уж думал, его из себя не выведешь.»

– Вы слишком высокого о себе мнения, мастер Чиж, – произнёс слуга. – Боюсь, это ещё сослужит вам дурную службу.

– Как?! – Чиж всеми силами изобразил оскорблённое возмущение. – Неужели вы мне угрожаете?

– Напротив – это совет. Могу дать вам ещё один: в присутствии господина Лаарнеля вам стоит вовсе удерживаться от подобных выходок.

Теперь Чиж ухмыльнулся, совсем не скрываясь.

«Вот мы и поняли, как нам стоит общаться.»

– Благодарю за совет. Могу ответить взаимностью, – альт заинтересованно склонил голову. – Моё самомнение, как и моя репутация, основаны отнюдь не на пустом месте.

Альт едва слышно хмыкнул.

– Конечно.

Чиж, всё также ухмыляясь, откинулся на спинку кресла кареты. Слегка приподняв шторку, он выглянул из окна. Они уже выехали из Муфизола: приземистые трёх- и четырёхэтажные домики остались позади. Дальше, насколько хватал глаз, простирались плантации налатолла. Бесконечные ряды кустов с уже обнажившими волосатые кисточки бутонами раскинулись чуть ли не до самого горизонта. Между ними туда-сюда шныряли рабы. Насколько разглядел Чиж – грайдцы.

«Интересно, – подумал он, – а не лаарнелевскую ли курточку я сейчас ношу?»

Через ещё минут пятнадцать езды показалась усадьба. Это был большой особняк, с несколькими крыльями, с кучей этажей, даже с тремя башенками. Вдоль карниза, вокруг колон, по рамам окон вились какие-то замысловатые узоры, где-то нарисованные, где-то вылепленные, где-то вообще высеченные; сами окна – большие, застеклённые.

«В сорок тысяч эфиров верится больше…»

– Прошу вас задёрнуть шторку, мастер Чиж, – подал голос альт. Чиж отодвинулся от окна и поднял руки вверх.

– Конечно! Гостям не-благородного господина Лаарнеля ни в коем случае нельзя дать даже намёка на присутствие такой низкой личности, как я!

Карета потряслась ещё несколько минут и остановилась. Когда слуга-альт открыл дверь, Чиж увидел песчаную дорожку, ведущую к массивному крыльцу с литыми перилами. Если бы альт не предупредил его, он бы неиронично подумал, что это – самый что ни на есть парадный вход.

– Прошу вас подождать здесь, – произнёс альт. – Я доложу о вас господину Лаарнелю.

Чиж милостиво кивнул, и альт скрылся в глубине здания.

«Так и оставят? – поднял бровь Чиж. – М-да, рано я обрадовался…»

Хотя, окинув взглядом то пространство, на котором он сейчас находился, Чиж понял, что, в целом, Лаарнелю нечего было опасаться, оставляя ненадёжных гостей здесь. Дверь, судя по тому, как вошёл альт, запирается. Внутри наверняка есть кое-какая магическая и не-магическая защита. Днём проникнуть в окна, несмотря на размер, почти невозможно – слишком уж всё на виду. Если уходить – то только через плантации налатолла, а значит, по открытому пространству, почти ничем не защищённому. В ночи, конечно, можно было бы ещё попробовать попрятаться, но вот днём – вряд ли скроешься. Кроме того, в полях сидела куча рабов-грайдцев. Они и свободные-то не отличались дружелюбием, а тут наверняка бросаются на всё, что движется.

«Всё охотней верю в сорок тысяч, – повторил про себя Чиж. – Интересно, а какой-нибудь план здания есть? Жаль будет уйти, даже не приобщившись к такому прекрасному творению…»

Дальше предаваться заманчивым мечтаниям у Чижа не получилось. Дверь на крыльце снова распахнулась, и там показался очередной слуга Лаарнеля.

– Господин Лаарнель ждёт тебя, человек.

Слуга этот был мадралом: с сухой кожей, морщинами, красными недружелюбными глазами. Кроме того, он был облачён в доспехи, а у пояса у него болтался короткий меч, рядом с ним – несколько крупных ключей. В целом, вряд ли такое оружие было сильно эффективней мадральской магии – но Лаарнель, очевидно, стремился покрасоваться.

Чиж широко и, как мог, вежливо улыбнулся.

– Да уж, нечасто мадралы с альтами работают… Приятно видеть столь цветущее общество без предрассудков! – и он шагнул внутрь. Там его встретил ещё один мадрал, и под таким конвоем Чиж направился куда-то вглубь дома. Слегка попетляв, миновав несколько поворотов, как минимум две лестницы и около пяти гобеленов, один другого вычурней, Чиж наконец добрался до кабинета. Вошедшие мадралы встали прямо посреди комнаты, предоставив гостю, тем временем, праздно оглядывать её.

У большого окна, выходившего в какой-то двор-сад, стоял аккуратный прямоугольный стол, такой же – слева. Из прочей мебели в комнате были только стеллажи с книгами, и те сдвинутые на сторону, обнажавшие огромное пустое пространство побелённой стены. На столах стояли какие-то побрякушки: странный разукрашенный шар на подставке, какой-то кожаный свёрток, фарфоровая чашечка, перо, чернильница; на левом столе – какие-то бумаги, причудливые приборы, ещё одна чернильница и прочая-прочая. Но, стоит заметить: всё в абсолютном порядке, будто выставленное по линейке.

За столом, у окна, стоял альт, худощавый даже для своей расы. Вокруг его глаз рассыпаны были небольшие морщинки, свидетельствующие о частой улыбке. Одет альт был в длиннополый тёмно-синий сюртук, который Чиж чаще видел на выходцах из Наина. На подоконнике у окна лежала того же цвета шляпа.

Многих могла бы ввести в заблуждение столь невзрачная обстановка и, тем более, одежда. Однако Чиж давно уже понял: чем серьёзнее человек (или альт, или мадрал – да вообще, любое живое существо), тем менее склонен он напоказ демонстрировать приверженность какой-то пышности и пёстрости.

«Всё охотнее верю в сорок тысяч,» – снова повторил про себя Чиж.

Продолжение следует...