RashIV

RashIV

Пикабушник
2369 рейтинг 343 подписчика 2 подписки 93 поста 20 в горячем
Награды:
5 лет на Пикабу
5

Она уходила

Она уходила…
В последний день лета, бросив в тебя последний свой взгляд.
Она уходила…
В осень одета, в каплях дождя у себя на глазах.

— Еще много таких я как ты повстречаю, на тебе не сошёлся клином весь свет!
Ты ей кричал — с кухни в пьяном угаре пока еще в чуть приоткрытую дверь…

Осень.
Листья с деревьев в ее лопасти пали,
И ветром гнала она их с силой прочь.
«Скоро зима», — журавли прокричали в эту пустую дождливую ночь…

…На кухне вино, и ты снова пьяный,
Куришь сигару, дымишь в потолок.
И на дворе снова лето в разгаре,
Такое же лето…
Но уже без нее.

То лето прошло, которое грело,
Той осенью прошлой, с дождем на глазах.
И так же сидел ты в пьяном угаре,
Ее провожая в последний свой раз.

И вскочил ты со стула, направился в спальню,
Где на кровати лежала она!
Но только слегка, похожа чуть внешне,
Другая совсем, не та, что нужна…

Ты ее разбудил, отправил домой,
И в одиночестве снова тесном остался.
«Такой больше нет» с горечью лет —
Ты себе в этом все же, сдавшись, признался.

Как же ты ошибался,
Когда ты кричал ей, те пьяные фразы в чуть открытую дверь!
Она никогда ни в ком не повторится,
Не найдя ее в толпах — ты понял теперь.

Она уходила…
В осень одета, в каплях дождя у себя на глазах.
Она уходила…
Но шрамом осталась у тебя где-то в сердце
— жаль навсегда.

Показать полностью

Бог расписывает судьбы

Как бог расписывает судьбы,
Кому-то все дав, кому-то ничего?
У этого все в жизни будет супер,
А этому быть нищим суждено.

«Ну вот Роман, счастливым будет парнем,
Богатым будет и с верною женой.
Но в сорок лет болезнь его погубит,
И сын останется наполовину сиротой.

Жена его найдёт себе другого,
Но в счастьи с ним не будет никогда.
Найдет не для себя скорей для сына,
Мужская в воспитании нужна рука.

И сын его звать будет словом папа,
Не зная никогда, что не родной.
А о родном мамаша ему скажет,
Пред смертью тихо, в час последний свой…»

На этом бог пока остановился,
И новую судьбу кладёт на стол.
Берет в свои он руки новый пастик
И пишет снова правою рукой.

«А вот Танюша, красивая девчонка,
Умом она заряжена сполна.
Но инвалидом ей пришлось родиться,
Такая вот нелегкая судьба.

Пройдут года и в тридцать она будет,
Совсем одна сидеть и пить чаёк.
Такую Таню никто уж не полюбит,
Ей суждено одной прожить свой тяжкий срок.»

Вот так нам бог расписывает судьбы,
Для всех по-разному и повторений нет.
Мы просто люди — живем, меняем что-то,
И мы не знаем, что впереди нас ждет…

У каждого своя судьба ты слышишь?
И нам не в силах в ней что-то изменить.
Она богами написана нам свыше,
Приняв ее, мы продолжаем жить.

Показать полностью
11

На кухне пили трое

На кухне пили трое, по стопкам спирт разлитый,
На кухне в коммуналке, в полуживой разбитой.
Они общались много, что жизнь не справедлива,
Один писал стихи, другой мог петь красиво.

А третий был художник и рисовал картины,
Вот только это людям уже не нужно было.
И не могли понять, куда приткнуть таланты,
Работали в охране, грузили ночью баржи.

Играла песнь гитара, на текст, кто песни пишет,
На голос очень нежный слова ровно ложились.
Рисунок на гитаре приятным был для глаз,
Над ним вчера художник, бился не первый час.

На кухне пили трое, по стопкам спирт разлитый,
На кухне в коммуналке, в полуживой разбитой.
Поэт, певец, художник — не видимые всем,
Губя свои таланты, заняв себя не тем.

На суде

Весь зал наполнился людьми, все в ожидании процесса,
Сидели тихо на скамьях и всем им было интересно.
Шептались что-то меж собой, все в ожидании судьи,
Гадали, думали решали каков же будет тут вердикт.

Грыз ручку нервно прокурор и адвокат терзал бумаги,
А подсудимый тихо ждал, когда зайдет судейский дядя.
— Всем встать! Суд идет — вдруг прокричала секретарша,
И все поднялись своих мест и в зале стало чуток страшно.

На кресло сел серьезный дядька — садитесь, -
Он сказал им всем.
И по столу он молотком ударил словно кулаком.

— Сегодня будем мы решать, что делать нам с Петровым Пашей. Понять его и отпустить иль лучше в камере закрыть.
В зале должна быть тишина и отключите телефоны. И я свой тоже отключу, всё — начинаем споры!

Опять ударом молотка в речах своих поставил точку, его тяжелая рука открыл папку, взяла ручку.
И тут ожил вдруг прокурор, поправил галстук, поперхнулся.
И вышел прямо в центр зала, в глаза судье он улыбнулся.

— Ну я, пожалуй, вот начну — сказал довольный прокурор —
Я одного вот не пойму какой тут может идти спор?
— Вот вы пришли домой с работы, — он обратился к Павлу вдруг, —
Жена любимая на кухне вам приготовила ваш суп.

Но вы его не стали кушать, а сразу вы пошли за комп,
Открыли танчики свои и стали вы рубиться в нем.
Тут зал немного обомлел и зашептались сразу все.
— «Какой подлец смотрите он, ведь не к жене пошел — за комп!!»

И тут ударом молотка судья настроил тишину
И прокурору он велел гнуть дальше линию свою.

— Так вот продолжу — сказал он, довольный руки потирая
— вы знали, что это не то, что ждет от вас жена родная.
Она хотела вас кормить, узнать, как день у вас прошел.
А вы вот так вот просто взяли мимо ее прошли за комп.

— Ну а что в этом такого? — вмешался тут же адвокат.
— Вам позже будет дано слово, — судья ему поставил мат.
— Ну что вы скажете на это? — не унимался прокурор,
— да вы признайтесь, что виновны, на этом и закончим спор.

В зале царила тишина, все ждали, что ответит Паша.
А адвокат ему шептал на ухо нужные слова.
Павел поднялся, встал к трибуне, отпил водички два глотка,
Смотрел на зал где из знакомых был только Колька ну и я.

— В тот вечер был серьезный бой и пропустить его нельзя.
И времени мне кушать суп не мог найти нисколько я.
К тому же я уж ровно месяц в них не играл, и я не вру.
И это точно подтвердят мои друзья, они щас тут.

— Вот тут постойте, как же так, — опять завелся прокурор, — ваша жена,
Она сказала, что каждый день и день за днем.
Тут крики понеслись из зала — «да врет она, не было так! Павлуха не рубился с нами давно уже — это верняк!

Опять раздался молоток раза четыре по столу.
— Еще хоть крик из зала будет, я выведу — имей ввиду!
На циферблате уже два, процесс казался очень долгим.
Из-за стола встает судья, — На перерыв, затем продолжим!

— Итак продолжим — садясь на стул сказал судья,
И в зале в тот же миг воцарила тишина.
— Давайте приведем к ответу его жену — Елизавету.
И пусть она расскажет нам и все расставит по местам.

Прошу вас поделиться, ну так сказать суду открыться.
Что было, как и в чем беда, прошу пройдите вот сюда.
Он указал ей жест рукою на ту трибуну пред собою.
И вновь со взмаха молотка суд тот тяжелый начался.

— Ну в общем дело было так, — дрожащим голосом сказала.
— С работы я его ждала, внимания его желала.
Она взглянула на него, на Пашу милого свово,
А он свой взгляд с нее отводит, видать, что совесть все же гложет.

— Ведь я всегда была не прочь, хоть будет день то или ночь.
Играй в любимую игру, ведь я ее не отберу.
Мне лишь внимания чуток ты удели, всего глоток.
Ведь я не многого прошу всего минуточку одну.

Елизавета зарыдала, глоток воды хлебнув с стакана,
Пошла на место на свое, где прокурор уж ждал ее.
Шептаться люди стали в зале, им жалко стало ее вдруг.
И про себя злыми словами ругали Пашу на досуг.

— Да надо просто запретить эту игру по всей стране!
И будут нервы наши целы, благополучие в семье!
Из зала женщина кричала, над головой рукой махала.
— Ты что совсем?! — крикнул мужчина, — садись на место и молчи!
Ишь запретить она решила, себя возьми и запрети!

— А ну-ка тихо все, молчите, в зале должна быть тишина! — кричал судья и молоточком бил по столу раз до фига.
— Это же суд, не балаган. Имейте совесть воздержаться.
Иначе люди из суда начнут поспешно удаляться.

И снова тихо в зале стало.
Все в ожидании финала.
Никто уйти ведь не хотел
Забыв домашних кучу дел.

— Судья товарищ, нам выйти нужно.Елизавете стало дурно. —
Просил опять о перерыве неугомонный прокурор.
— Ну что ж прервем на пол часа мы разбирательства суда.
А после как ей полегчает вернемся снова в зал сюда…

Ну вот окончен перерыв и входит вновь за стол судья.
Все люди встали разом с мест, так здесь положено всегда.
— Прошу садиться, — он сказал, открыл журнал и продолжал,
— Мы смотрим дело в третий раз, прошу не рушить тишину.
И снова своим молотком ударил сильно по столу.

— Итак. Слово дается адвокату. Он так давно хотел сказать.
Прошу пройдите за трибуну, давайте будем продолжать.
Из-за стола мужчина встал, какие-то бумажки взял.
И вышел он, так не спеша к трибуне что его ждала.

— Мой подсудимый, как и все. Как все мужчины на земле.
Играет в эту он игру, это нормально, я не вру.
И то не часто, это важно. — он говорил весьма отважно.
— А то что нам тут говорит его супруга Лизавета, дак это зря, не нужно эта.

— Да как же зря! — орет из зала ее мамаша дура стара.
— Ведь я была у них в гостях и видела не в первый раз,
Как он сидел там за игрой и было пофиг, бог ты мой.

— А ну-ка тихо! Я ж просил, — судья опять заговорил.
— иначе выведу отсюда до окончания суда.
— И вот прошу вас приобщить всё, что сказал, я в это дело.
И Павла тут же отпустить, — так адвокат закончил смело.

Осталось дело за судьей, обдумать все и поступить,
И вынести тот приговор, который должен честным быть.
— Я удаляюсь, буду думать, — ударил снова молотком.
И он ушел в свою коморку, чтобы решить там приговор.

Люди в зале зашептались,
Решали там свой приговор.
А адвокат с Павлом молчали,
Молчала Лиза, прокурор.

И вот спустя минуток десять опять на трон идет судья,
Все в зале встали до едина, и начал он читать тогда.
— Итак, на волю Павла отпустить, играть ему не запретить.
А вам по меньше на него ругаться, ныть — пожалуй всё.

Найти гармонию не сложно,
Так просто сесть и обсудить.
А не рубить с плеча все просто,
И по судам потом ходить.

Показать полностью
0

Дороги

Меня ведет к тебе дорога, одна из тысячи дорог,
И я стоя у их порога, запутаться не много смог.
Куда шаги свои направить, какую выбрать мне из всех?
Прошу тебя меня поправить и указать на неё свет.

Они петляя вдаль уходят и сводят медленно с ума,
Куда идти!? Избрать какую!? Которая из них твоя!?
Лишь постояв ещё не много, надежды вновь собрав с нуля,
Я новый шаг не смело сделав, иду к тебе…

…иль от тебя.

Дороги Стихи, Дорога, Текст
20

Телефонный разговор

— привет.
— привет.

— я думал не ответишь. Ведь мы тогда расстались как-то злобно. Пять лет прошло, а голос всё такой же.)) Красивый, милый, звонкий, молодой.
Что нового, семья наверно, дети?? Чем занимается муж, любимый твой?
— всё хорошо, семья, работа, дети. Муж добрый, ласковый со мной. Как ты, наверно тоже обзавелся, красивой нежною семьёй?
— да тоже, теперь в Москве. Свой бизнес, вроде все стабильно. Иду по жизни верною тропой…

Вот так они общались час примерно
Про жизнь свою наврав друг другу бред.
Она одна сидела дома у камина
И у него после нее никого нет.

Он рад был за нее, что все прекрасно
И за него она была в душе пьяна.
Но им обоим слушать это было больно,
Что не у них с друг с другом это всё сбылось…

Их телефоны снова замолчали
Она надеялась, что он перезвонит.
А он хотел, но пальцы задрожали,
Зачем судьбу о прошлом ворошить…

Зачем мешать ей счастливо там жить!

Показать полностью
0

Часы отсчитывали время

Она ворочалась во сне.
Ей не спалось.
Отсчитывали время часы на кухне до работы,
Совсем чуть-чуть, и вновь заботы.

Заснуть пытается, не может,
А за окном кружится снег.
Пойти пройтись? — по тихой ночи,
По белой скатерти-земле.

Часы отсчитывали время, ей до работы три часа,
«Для сна пойду пройдусь не много» — одевшись, думала она.
Как тиха ночь, как мягок снег, хрустит как певно под ногами,
Вот только подлые часы настырно время отмеряли.

«Надо идти» — поднявшись с лавки, пошла тихонечко она,
Вдруг что-то острое вонзилось, и девушка на снег слегла.
Ложится снег ей на лицо из темных туч ночного неба,
Остановились для нее часы, считающие время.

Шагов уже совсем не слышно того, кто жизнь ее отнял,
Она лежала, глядя в небо, а рядом с ней снег алым стал…
Так тиха ночь и лёгок снег и до работы два часа,
Смотря в часы, гуляла ночью, искала сон, но смерть нашла.

39

Выбор (доработанное произведение)

К нему подключали трубки, провода, капельницу. Люди в зеленых халатах копошились вокруг него. Шла подготовка к операции.
— Так, приготовьте пожалуйста чистые марли. И давайте уже побыстрее начнем. Времени уже много, — отдавал распоряжения грубый мужской голос.
Должно быть это их главный хирург.

Мужчина лежал на спине, смотрел в потолок и о чем-то думал, рассматривая осветительные приборы, висящие над ним.
— Пациент, дышите как можно глубже, здесь наркоз, — сказал тот же грубый голос и надел на его лицо кислородную маску.
Дышалось тяжело.
Со временем голоса стали отдаляться, а веки тяжелеть. И тут боковым зрением он увидел ее. Старуху в черном балахоне.
Она сидела на стуле и наблюдала за происходящим на хирургическом столе.
"Кажется. Из-за наркоза наверно?" - подумал он, — "откуда ей тут взяться?"…
И вот спустя несколько минут, он сидел уже рядом с ней. Перед операционным столом, где врачи, согнувшись над его телом, боролись за его жизнь.

Старуха сидела рядом, облокотившись руками на клюшку, свесив на них свою седую голову.
— Они пытаются дать тебе еще один шанс, — заговорила она хриплым монотонным голосом, — и тебе не показалось, я действительно сижу здесь с самого начала.
Он повернул голову в ее сторону.
— Получается они бессмысленно пытаются меня спасти? — осознав, что это все-таки не бред, спросил он. Мужчина понял, что за старуха сидела рядом с ним. Это была его смерть.

Старуха вздохнула.
— Почему ты решил, что бессмысленно? — взглянув на него, сказала она. Ее глаза были пусты, а лицо старое и сухое.
— Я еще не решила, иначе бы я не пришла сюда и сделала бы всё сразу на том перекрестке.
И она снова направила взгляд на работу хирургов.

Мужчина молчал в замешательстве.
— Ничего не понимаю. Но ты же пришла за мной. Не просто же посмотреть на операцию. Ты же уже знаешь ее исход. Иначе для чего все это нужно?
— Понимаешь, в твоей жизни было много хорошего. Ты много сделал хорошего. У тебя хорошая семья, но… — продолжала смерть.
— Я пришла сюда с тобой поговорить. Вразумить тебя. Я не могу определиться с выбором. Забрать тебя сегодня или же позже… в глубокой старости. И забрать вместо тебя какого-нибудь старика, который просит о смерти уже не первый день. Что было бы по идее правильно. Но ты постоянно мозолишь мне слух. Ты думаешь я не слышу?
Мужчина сглотнул подкатившийся ком к горлу.
— Ну ты же знаешь мой ответ. Естественно я скажу нет.
— Конечно, конечно, вы все так говорите в такие-то моменты, — улыбнулась ему смерть, — я другого и не ожидала.

— Вы ругаетесь на жизнь, а когда приходит время с ней расстаться — хватаетесь за нее обеими руками. Это ваша людская сущность — жаловаться, а потом ценить все моменты, даже самые тяжёлые в последние часы своей жизни. И говорить «о, боже я же ничего не успел». А кто виноват? Уж точно не я.
Старуха перевела взгляд на операционный стол.
— Это как отнять у ребенка игрушку которой он уже наигрался, — продолжала она, — кинул ее около себя, а когда пришла пора ее кому-нибудь забрать начинает реветь.

Старуха посмотрела на мужчину. Он смотрел на нее с сожалением и страхом. Ведь голос ее как-то начал звучать более холодно.
— Я это сделала для того чтобы ты понял, что в любой момент может все закончиться. Всё, что ты имеешь может исчезнуть. Что нужно ценить любой момент своей жизни. Каждый свой прожитый день. Что не стоит жаловаться на то, как ты живешь. Ныть, биться в депрессии и говорить: «Оооо боже, как же достала меня эта жизнь!!!». Самое главное то, что ты живешь и дышишь. Пережить можно всё, но не меня. И твой момент он именно сейчас. В руках этих людей. Я знаю, когда тебе суждено покинуть этот мир и пойти со мной. Не нужно меня просить об этом в часы раскаяния и прочей своей депрессии.
А ты жаловался, причитал, что всё плохо и зачем тебе вообще такая жизнь. Прям до ужаса разрывал мне голову.
Она сделала паузу.
— Ну что, хочется ещё умереть? — спросила его смерть, — сейчас мне стоит только щелкнуть пальцами и всё. Понимаешь? Будет так как ты и хотел. Раз и всё.
Старуха подняла руку и сомкнув пальцы смотрела на него.
— Ну чего же ты не просишь, не ноешь? Давай, я жду. Ну? Как до этого просил. Я здесь, ты там, всё готово — командуй.
После минутного молчания, поняв, что он услышал всю проникновенность ее слов и понял ее силу, она молча продолжила наблюдать за операцией.
— Вот так всегда, храбрость пропадает включается разум. Не понимают пока не доведут до кипения, — бурчала про себя старуха.

Он не знал, что ей ответить. Ведь она говорила так правильно, что и возразить было нечего. Ведь всё можно изменить, пока ты жив, а на этой точке ты действительно уже ничего не можешь. Это и есть конец.
Он смотрел на себя на столе, на врачей, которые суетились вокруг него и что-то делали. И он с ужасом понимал, что они лишь пешки в ее руках. Они ее инструмент. Что все они бессильны со своими аппаратами и пилюлями. Что его жизнь сейчас только в ее руках, и она одна знает исход этой операции.
Только она.
Смерть с каменным лицом продолжала размышлять. Опять свесив голову на руки, как ей поступить. Позволить хирургу доделать все как надо, либо допустить в своей работе ошибку. Роковую ошибку…

Операция продолжалась…

Сквозь сон стали пробиваться голоса. Это были голоса врачей. Свет начал постепенно резать глаза. Гул аппаратов всё сильнее разбавлял тишину.
Мужчина повернул медленно голову в сторону, где только что сидел со старухй. Но там были лишь пустые стулья. Был это сон или же он и в самом деле разговаривал со смертью оставалось только гадать.
— Операция прошла успешно, жить будете, — сказал хирург, сняв маску.
И его улыбка — она была очень знакома…
До жути знакома.
Это была она…
Это была ее улыбка…
Выбор был сделан…

И стало как-то легко — хотелось жить…
Жить по — настоящему, и долго, долго.

P.S: удаляюсь работать над второй частью "ЭЛИКСИРА ЖИЗНИ"
ВСЕМ СПАСИБО

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!