20!8: почему это больше не моя кампания
Здравствуйте, меня зовут Сергей Золотарёв, и я из Читы. Считаю важным рассказать свою историю. Записал бы видео, но, к сожалению, мои технические возможности не позволяют записать ролик хоть сколько-нибудь приличного качества (на самом деле, мои технические возможности таковы, что даже написать этот пост – далеко не такая простая для меня задача, как может показаться).
Для начала считаю необходимым рассказать небольшую предысторию. Я относительно давно (с 10-го или 11-го года) следил за Навальным и поддерживал деятельность ФБК: я считал и до сих пор считаю создание и деятельность подобной организации важным прецедентом в современной России. После того, как Алексей заявил о своём намерении баллотироваться на президентский пост, я был очень рад увидеть свой город в списке тех, в кот. планируется открытие штаба кампании. Несмотря на то, что я был согласен не со всеми пунктами программы, я очень хотел стать частью движения, кот. предлагает внятную альтернативу текущему политическому и экономическому тупику и волю к её реализации. После выборов в Думу 16-го года я окончательно разочаровался в «Яблоке» и мне пришлось очень кстати появление мощной федеральной политической силы, идеологически мне близкой, к кот. я бы мог мысленно примкнуть. Впервые я принял участие в деятельности, связанной с этой кампанией, накануне митинга 26 марта. Я инициировал, организовал и софинансировал вместе с другим участником типографскую печать плакатов для митинга (несмотря на то что заявитель акции с деньгами кинул) – это были те картинки, которые публиковал федеральный паблик, плюс ещё одна, которую я создал в «Фотошопе».
Я пропустил встречу, в рамках которой подавалась заявка на митинг 12 июня, и не был формальным соорганизатором – тем не менее, вместе с организаторами (одним из которых был будущий координатор регионального штаба Михаил) я участвовал в принятии решений, выполнял часть работы, связанной с митингом (типография вновь была на мне), и вёл группу акции – хоть сообщество из-за некоторых обстоятельств и было создано всего лишь за 3 дня до проведения мероприятия. Я создал и опубликовал в группе 2 агитационные листовки (1, 2), нашёл человека, который, как минимум, одну из них печатал и распространял по городу. Несмотря на позднее создание группы, я был инициатором запуска краудфандинга в нашем сообществе на покрытие расходов, связанных с проведением митинга. Учитывая крайне сжатые сроки сбора, небольшое количество участников группы вместе с отсутствием времени для набирания аудитории, аполитичное в своей массе население города, я оцениваю сбор денег как успешный (пусть даже бОльшая часть пожертвований пришла к нам наличкой после проведения акции). Я был инициатором и составителем подробного отчёта о полученных и потраченных средствах, которым я горжусь. Несмотря на то, что масштабы совершенно несопоставимы, мне кажется, ФБК и федеральному штабу кампании есть чему поучиться у нашей группы в плане детализированности финансовых отчётов.
(фото Ксении Зиминой)
После митингов я и ещё один человек занимались поиском помещения под штаб (ещё до того, как ко всей этой истории подключился Михаил): мы ездили по адресам, говорили с собственниками, я делал снимки и отправлял информацию в федеральный штаб. После назначения Михаила на должность координатора, я ездил по адресам уже с ним. И хоть в итоге было арендовано помещение не из тех, в осмотре которых я участвовал, я потратил достаточно много своих времени и сил, чтобы найти подходящую площадь и ускорить открытие штаба. 24 июля, в день открытия, мы с Михаилом (на несколько часов позже подошли ещё 2 волонтёра) готовили штаб к первому приёму гостей: мыли поверхности, убирали мусор, таскали шкафы. К этому дню я уже был оформлен как волонтёр-SMMщик (человек, ответственный за ведение групп).
В понедельник, 7 августа, Михаил сообщил о моём смещении с позиции SMM с формулировкой, что я плохо выполняю свою работу. Ни по телефону, ни при личной встрече на следующий день мои просьбы конкретизировать мотивировку он не удовлетворил. Несмотря на то, что моя активность как SMM шла по возрастающей (ср. отчётность: 1 и 2), ранее каких-либо претензий ко мне по этому поводу от Михаила не поступало. Паблик показывал хорошую статистику (см. то же), SMM-координатор по нашему региону Татьяна также не имела ко мне как к SMM каких-либо нареканий – скорее, наоборот.
(полная переписка с Татьяной здесь)
Это при том, что я имел доступ к компьютеру только в среднем на пару часов в день (Михаил давал пользоваться своим в то время, пока он сам за ним был не занят), ввиду того что мой домашний нетбук находился в ремонте – да и сейчас он, честно говоря, не в лучшем здравии (и вы, ув. читатели «Пикабу», уже знаете почему).
Я обратился к Константину, федеральному SMM кампании, который подтвердил мне решение Михаила, дополнительно упомянув про некий «ряд жалоб», который был адресован в мой адрес. Единственной иллюстрацией этого «ряда» Константин привёл мою переписку с Юлией (честно говоря, я так до конца не понял, какую должность она занимает в штабе. «менеджер по аватаркам пабликов ВКонтакте»? не знаю), в которой он обнаружил «спор» с моей стороны.
(полная переписка с Константином здесь – в качестве имени у Константина указан, как я понимаю, личный телефон, поэтому на видео я обрезал адресата, но можете быть уверены, что переписка именно с ним)
После моих просьб, адресованных Константину и Татьяне, конкретизировать, где, по их мнению, в названной переписке содержится «спор», выяснилось, что он содержится в этих двух строчках. Перед вами находится то, что, по мнению федерального штаба кампании, перевешивает чашу весов, на которой лежит участие в организации антикоррупционных митингов, создание агитматериала, помощь в поиске помещения под штаб, активное участие в штабной работе, эффективное ведение регионального паблика и более 700 розданных в руки газет за 2 недели (это больше, чем к тому времени раздали все остальные волонтёры вместе взятые; было бы ещё больше, если бы было так просто найти свободного волонтёра).
(полная переписка с с Юлией здесь)
После того, как относительно меня началась «опала», Татьяна довольно стремительно изменилась в риторике: до этого дружелюбная ко мне и не имевшая со мной никаких склок или полусклок, она начала изъясняться в духе «сам виноват», «мне тоже с тобой было тяжело», «ты мелкий вредитель» и т.п. Довольно неприятно, потому что от Татьяны я скорее ожидал хотя бы какой-то тени заступничества, чем заплёвывания вместе с остальными. Тем не менее, в отличие от Константина, она привела мне более одного примера вышеупомянутого «ряда». Например, на первом скриншоте Татьяна упоминает неких «ребят, которые меня не поняли». Речь идёт об этой переписке с сотрудницей Анной, ответственной за сайт, в кот. я высказал предложение о том, чтобы регистрация новых подписантов на сайте кампании происходила по номеру сотового телефона, а не по e-mail, т.к. первое есть у большего числа людей, чем второе. Предлагаю самостоятельно оценить уровень опасности и агрессивности данной переписки.
(полная переписка с Анной здесь)
Форварды (пересланные сообщения) потому, что сперва, до того как я получил от Татьяны контакт Анны, я отправлял своё предложение Олегу – координатору федерального штаба по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку. Его реакция, к слову, была весьма странной.
(полная переписка с Олегом здесь)
Также Татьяна мне написала следующее.
Как вы можете догадаться, эти определения являются причиной того, что на всём протяжении этого поста я указываю ссылки на полные переписки со всеми сотрудниками федерального штаба, с кот. мне приходилось обмениваться сообщениями в Telegram, чтобы каждый здравомыслящий человек убедился в том, что эти определения – полная брехня – благо, никакой секретной информации они не содержат (естественно, они в город не приезжали, мы друг с другом по телефону не разговаривали, поэтому эти переписки – максимально исчерпывающи).
Между «размер не оч важен, не на обои ж» и моим смещением прошло несколько дней, указанные выше претензии звучат невероятно притянутыми за уши. Какая реальная причина стоит за этой ситуацией? На мой взгляд, реальная причина вот.
(это скриншот из региональной сети сбора подписей – этот документ начальник предвыборного штаба Леонид Волков публиковал в своём блоге ранее, поэтому это открытые данные)
Чита (и вообще Забайкальский край) – не очень интересная для политиков локация. Здесь только треть обладающих избирательным правом людей ходит на выборы и голосует отнюдь не либерально. Даже если убиться об стену, выше потолка в 244 908 избирателей прыгнуть не получится физически. Поэтому, получив хотелку Михаила нафиг меня куда-нибудь убрать, штаб не захотел сильно разбираться и вязнуть в ситуации, кот. происходит в городе, даже полное испепеление которого инопланетянами примерно никак не повлияет на перспективы сбора 315 тысяч подписей – а потому, найдя грошёвый повод, «решил» проблему быстро и не заморачиваясь. Главное, что перевесило чашу, на кот. лежал мой вклад в кампанию, не «размер тут не оч важен» и не желание Михаила меня выкинуть, а граничащее с абсолютом безразличие федерального штаба к региону. Если я готов поверить в объяснение отсутствия визита на наше открытие хоть кого-нибудь соображениями экономии бюджета, то объяснить отсутствие публикации об открытии нашего штаба на всех, связанных с кампанией, площадках (блог Алексея, блог Леонида, сайт кампании) уже существенно сложнее – а потому это никто и не объясняет (и да, вы будете правы, если скажете, что не один наш штаб был обделён вниманием и что первые 2 площадки – это личные блоги, на кот. автор может писать что хочет). Я практически убеждён, что если бы дело происходило, например, в московском штабе, всей этой ситуации со мной не было бы или она развивалась сильно по-другому: там всё громче и потенциальные издержки выше. Готов ли я винить штаб в наличии у него этого безразличия к нашему региону? Безусловно, нет.
Возможно, у вас появился вопрос: откуда же у Михаила взялась хотелка меня убрать? Начну с того, что Михаил не до конца понимает, в чём заключается его работа. Особенно поначалу, я задавал Михаилу много вопросов: мне было интересно, когда мы подключим интернет, когда мы решим проблему с отсутствием проектора, будет ли штаб нам финансировать профессиональный клининг нашего офиса (несмотря на то, что перед открытием я их помыл тщательно, насколько это возможно, полы в арендуемом помещении, оставались, честно говоря, довольно усранными), возможно ли наладить взаимотношения с частными прачечными по постирке и поглажке штабных футболок (добиться от волонтёров, чтобы они все регулярно и качественно стирали и гладили свои личные футболки с символикой кампании – задача, как мне представляется, не такая простая, как может показаться на первый взгляд) и т.д. Хочу подчеркнуть, что я не требовал ответов на вопросы, которые не подлежат разглашению. Михаил, даже если он не был занят, довольно неохотно и раздражительно реагировал на мои вопросы и один раз высказал довольно странное предложение, чтобы я задавал 1 вопрос в 10 минут. То, что отвечать на вопросы волонтёров – это часть его работы, за которую он получает деньги, Михаил почему-то не понимал.
Но это не самое главное. Самое главное то, что координатор читинского штаба очень болезненно реагирует на любую критику или то, что ему кажется критикой в его адрес, даже если высказанное ею не является. Я хотел, чтобы наша штабная работа была эффективной и чтобы мы со своей стороны сделали всё, чтобы Алексей Навальный стал президентом в 2018 году. Вкупе с моей привычкой не кривить душой и говорить то, что я думаю, это выливалось в то, что высказывал несогласие с некоторыми решениями координатора, кот., как мне кажется, идут во вред кампании. Например, я считал ошибкой то, что иногда Михаил отпускал агитаторов (в том числе и тех, которые подобной работой никогда ранее не занимались) в одиночку. Сопровождающий в моём представлении выполняет несколько важных функций, в т.ч. обеспечивает фото- и ведеофиксацию всего происходящего, а также снижает психологический дискомфорт от агитирования незнакомых людей, некоторые из которых реагируют довольно неадекватно (особенно этот пункт важен для начинающих агитаторов). Уже после моего ухода неизвестная мне неприятность (надеюсь, с волонтёром всё в порядке) побудила координатора признать уместность такой практики. Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
Ещё одним примером мишени для моей критики может послужить то, что иногда (в рамках режима работы, разумеется) Михаил покидал офис, не оставляя никого принимать потенциальных гостей. Я считал это ошибкой, потому что: 1) он получает деньги в т.ч. за то, чтобы всё время работы штаба присутствовать в офисе; 2) пришедший волонтёр или просто подписант, если упрётся лбом в закрытую дверь, зная, что сейчас идут часы работы штаба, совсем не факт, что вернётся ещё раз, ввиду получения им первого негативного впечатления от безалаберности сотрудников. Всё это я описываю довольно подробно затем, чтобы вы понимали: я критиковал не ради забавы, а руководствуясь рациональным мышлением и благими помыслами о более эффективной работе нашего регионального штаба. Я напоминаю, что критика – это то, чем мы все занимаемся в рамках кампании. Критика плохого, чтобы оно стало хорошим. Как только критика прилипает к ограниченному числу адресатов (Путин, Медведев, Чайка, Бастрыкин…), критика превращается в предвзятость. Критика не может быть персонифицирована. Невозможно критиковать Путина – и не критиковать Михаила Файзрахманова. Невозможно критиковать Медведева – и не критиковать (тут я скажу для многих по-настоящему шокирующую вещь) Алексея Навального. Невозможно критиковать кого-то – и не критиковать самого себя. Довольно, на мой взгляд, диковато, что координатор одного из федеральных штабов кампании Алексея всего этого не осознаёт. Хочу подчеркнуть, что в подавляющем количестве случаев я формулировал свою критику максимально мягко и неперсонально – что, вообще-то, не совсем мой естественный тип поведения. Увы, Михаила задевает не форма, а любой, даже едва уловимый запах упрёка в свой адрес. У меня есть предположение, что такая ранимость к любой критике у координатора развилась ввиду того, что он сам сомневается в том, что он хорошо справляется со своей работой – толика правды, думаю, в этом действительно есть.
Ну и случай, кот. непосредственно предшествовал смещению. Я вызвался агитировать на входе в большой по местным меркам молл с большой огороженной автомобильной парковкой перед ним. Михаил отозвался скептически, т.к. он сомневался, что на этой территории по закону можно агитировать. Тогда я указал на то, что ранее я уже агитировал перед другим большим торговым центром с парковкой и что перед этим я проконсультировался с нашим юристом Мариной, которая сказала, что, раз там нету знака о том, что это частная территория, то это публичная территория, на которой можно реализовывать свои конституционные права. Агитация в тот раз прошла успешно, впрочем, тот торговый центр вместе с парковкой не был ограждён. Чтобы разрешить противоречие, я вновь позвонил Марине, которая вновь подтвердила сказанные в тот раз слова (правда, потом она сказала, что неправильно меня поняла и что она имела в виду территорию перед, а не за ограждением, хотя проблем со связью не было и я точно спрашивал про территорию за решёткой, не говоря уже о том, что совершенно точно там не было никакого знака, сообщающего о том, что это частная территория – впрочем, на тот момент всё это ещё не было известно). Так или иначе, Михаил (видимо, не тот человек, который любит отступать от своей позиции даже тогда, когда существуют серьёзные резоны считать её ошибочной) остался непреклонен и продолжал, даже несмотря на слова Марины, быть скептически настроенным по поводу идеи агитировать в этом месте. Держа в голове полученную от Марины информацию, я посчитал, что чаша весов под названием «раздать много газет в ходибельном месте» перевешивает чашу весов под названием «опасения Михаила, не подкреплённые основаниями». Михаил сказал, что если что, то мы (я и волонтёр с камерой) не из штаба. Агитация в этом месте состоялась, хоть и закончилась раньше, чем планировалось. Есть такой тип начальников, кот. не любят, когда с ними спорят в присутствии подчинённых. В той ситуации не было ни начальника, ни подчинённых (а были координатор и волонтёры) – осталось это объяснить Михаилу. Думаю, именно после этого случая Михаил написал Олегу (или кому-то другому из федерального штаба), чтобы меня выкинули к чёртовой матери. Кстати, тот день выдался удачным на агитацию: всего за день я раздал 250 газет – даже несмотря на то, что в посте об этом дне написано 220 (безусловно, я говорил Михаилу – по крайней мере на протяжении некоторого времени после меня, а может, и сейчас, группу вёл непосредственно он – о количестве розданных газет, но это выглядит слишком глупо, чтобы быть нарочитым, т.ч. склоняюсь к тому, что это неспециальная ошибка – впрочем, всё это маловажно).
В течение некоторого времени я пытался достучаться сначала до Олега (его ответ был прост и лаконичен), а потом до Леонида. Сославшись на некие «корпоративные практики», он подтвердил решение своих коллег.
Возможно, к этому моменту у некоторых из вас возник ко мне вопрос примерно следующего содержания: «Чувак, тебя сместили только с должности SMM – если ты действительно хочешь быть частью кампании, то почему ты не продолжишь участвовать в работе твоего штаба как рядовой волонтёр?» Мой ответ таков: я не считаю для себя возможным работать в структуре, кот. саботирует цели кампании. Я не могу прийти, делать вид, что ничего произошло, и закрыть глаза на то, что, пока кампания декларирует принцип меритократии, штаб принимает кадровые решения исходя из личных симпатий или антипатий. Меритократия – это когда человек занимает свой пост ровно до того момента, пока не находится человек, кот. может делать эту работу лучше; это когда главным и единственным критерием оценки сотрудника является уровень его профессионализма и эффективность. Хороший руководитель, по моему убеждению, должен когтями и зубами защищать эффективного сотрудника перед любым коллективом, даже если по той или иной причине коллектив ополчился против него (хотя, в данном случае под словом «коллектив» подразумеваются ровно 4 человека, включая 3-х из федерального штаба; никаких конфликтов с нашими волонтёрами у меня не было). Как несложно из этого вывести, Леонид Волков, на мой взгляд, не является хорошим руководителем. Потакать капризам региональных координаторов, тем самым способствуя их превращению в местных феодалов (насколько я знаю, это не первый подобный случай) – это то, что вредит кампании, наносит ущерб её полезной работе.
Я не могу закрыть глаза на то, что, пока кампания декларирует ценность полемики и дискуссии, штаб в это время выкидывает наиболее активных волонтёров с формулировкой «за спор». Моя бывшая школьная учительница по математике часто говорила классу: «В споре рождается истина». Боюсь, пока для штаба истина является меньшим приоритетом, чем «корпоративные практики», перспективы кампании весьма ограничены даже без Путина и его банды.
Я не понимаю (точнее, понимаю, но не могу принять), зачем штаб абсолютно искусственно, абсолютно рукотворно, несмотря на всяческое моё сопротивление этому, создаёт себе ещё одного оппонента? Сейчас штабу нужны оппоненты или союзники, которые готовы работать на износ ради общих целей? Не «бумажные» волонтёры, которые поленились снять при регистрации галочку напротив пункта «я хочу быть волонтёром кампании», приведут её к победе. Мне не кажется, что кампания сейчас находится в положении, позволяющем совершать ошибки, в особенности такие грубые и очевидные. В 2018 году, когда всё может решаться единицами процентов, подобные неосторожности могут иметь очень обидные – для всех нас – последствия.
Разумеется, вся эта ситуация не заставила меня думать хоть самую малость лучше о Путине и о текущей власти в целом. Кроме того, у меня на данный момент нет оснований полагать, что подобная модель принятия решений исходит от Алексея (хоть я и не наивный человек). Я по-прежнему считаю эту кампанию очень важным явлением, несущим правильные цели. Но главный враг этой кампании находится сильно ближе, чем Кремль. Хочется надеяться, что у этого врага не получится провести успешную диверсию.
P.S.: Я буду считать функцию этого поста тем больше выполненной, чем меньше подобных ситуаций будет происходить в кампании в будущем. Тем не менее, таблетки эффективны только тогда, когда пьются курсом. Если у вас есть похожие истории, которыми вы бы хотели поделиться, и если вы можете записать свою историю, связанную с вашим негативным опытом взаимодействия со штабом кампании, в хоть сколько-нибудь смотрибельном качестве, то отправьте его на этот адрес: navalny.istorii@yandex.ru. Пустые обзывалки в адрес кампании и/или Алексея не считаются, зато считаются истории, в кот. вы столкнулись с не соотносящимся с идеологией кампании поведением сотрудников штаба (федерального или регионального), в особенности если это поведение было направлено на вас, в особенности если вы готовы в максимальной степени скрепить свои слова пруфами. Если этот пост получит широкую огласку и на этот адрес будет прислано какое-то количество историй, это будет хорошим материалом для создания канала на YouTube. Я уверен что такой проект принесёт пользу как бывшим волонтёрам и сотрудникам кампании, кот. получат возможность высказаться на единой площадке, так и самой кампании, которой это поможет вылечиться от болезни, которой она сейчас страдает. Если вы считаете это важным, распространите, пожалуйста, этот пост.
P.P.S.: «Почему ты написал об этом только сейчас?» – потому что я забрал компьютер из очередного СЦ только 18 августа – но это уже совсем другая история.
