MorEmaN1976

12 апреля мир удивился и восхитился - Космос осчастливил своим посещением человек. И это был Юрий Алексеевич Гагарин (1934 - 1968)/

Вот уже 50 лет, благодаря ему, космонавты являются мировой элитой человечества, почёт и уважение окружает их во всех странах. Освоение Космоса стало приоритетным во всех развитых странах.

Вернёмся к короткой жизни первого космонавта Юрия Гагарина, на месте которого мог оказаться каждый. Как и он, мы после окончания военных училищ попали на Север, конкретно на Кольский полуостров. Он в авиацию, мы в подводный флот.

Луостари и Линахамари - известные на полуострове места. Они до сих пор хранят много тайн присутствия гитлеровцев на этой земле. Этих тайн было ещё больше в те времена, когда мы здесь начинали службу лейтенантами. Юрий Гагарин приступил к полётам с аэродрома Луостари, а мы выходили в море из баз Северного флота, в том числе и из Линахамари, и ныряли в глубины океана.

В летописи Северного флота записано: «Североморские лётчики по праву гордятся тем, что в их рядах служил первый в мире космонавт Ю.А. Гагарин». Но это немного не так. Юрий Гагарин не был морским лётчиком. Он проходил службу в рядах ВВС, которые взаимодействовали и прикрывали силы Северного флота, но не были в его составе. Так что здесь чисто профессиональная гордость за коллегу, к тому же мы жили на одной земле и были в равной степени за неё в ответе.

Луостари и Линахамари расположены поблизости друг от друга, а весь этот район в морском просторечии характеризовался как «Лихо на море», одним словом, не лучшее место на Кольском полуострове.Из Луостари Ю. Гагарин попал в отряд космонавтов.

И только в 1965 году, на вершине своей славы, ему посчастливилось ещё раз посетить эти места. Тогда же он посетил и первую базу атомного подводного флота Западную Лицу, где на одной из подводных лодок флотилии вышел в море и был посвящён в братство подводников.Об этом факте из жизни первого космонавта я и хочу рассказать.

Прошло уже 46 лет, некоторые детали этого эпизода, рассказанные мне моим товарищем Анатолием Ефремовым, сокурсником по училищу Подводного плавания, уже стираются из памяти.А сам Толя Ефремов рано ушёл из жизни. Возможно, мои воспоминания прочтёт кто-нибудь из участников тех событий и дополнит детали.

В тот далёкий 1965 год я был назначен помощником командира на атомную подводную лодку с крылатыми ракетами «К-131» проекта 675. Эти лодки почему-то относили к разряду многоцелевых, хотя шумность их была такая, что наши потенциальные противники дали им название «ревущие коровы». Но во всех других отношениях лодка была надёжной.

В конце декабря 1965 года мы пришли с новостройки на нашей ПЛАРК «К-131» в родную базу Западная Лица. В Лице много было разговоров о недавнем посещении базы первым космонавтом Юрием Гагариным. Рассказы были разные и противоречивые.

Я попросил Анатолия Ефремова, непосредственного участника «крещения Гагарина в подводники», рассказать всё как было. Толя уже был старшим помощником командира атомохода.

В те времена всё, что касалось подводного флота и космоса, было засекречено. Правда, космос был мечтой всех мальчишек, они о нём знали всё, а вот о подводном флоте знали немного. В отличие от космонавтов, подводники были бойцами невидимого фронта.За каждый полёт космонавты становились Героями, а подводники за так называемые «автономки» не получали даже медалей. Но они не роптали, честно выполняя свой долг, и ценили рискованные работы других, в том числе и космонавтов.

На мой вопрос о Гагарине Ефремов ответил так:-

« Что хочешь услышать от меня?

Мужик он отличный, наш, с океана, но над ним плотно работает система.

Да, мы его посвятили в подводники, но немного не по правилам. Указание сверху. Об этом приказано было не распространяться, но кое-что тебе расскажу. (Всякие корреспонденты, как сегодня, на борт подлодок не допускались.)Почему выбор пал на нашу лодку, не знаю.

Но перед выходом нас, командира, меня и механика, замучили инструктажами политики (работники политорганов различных уровней. - В.К.). Они требовали не погружаться ниже перископной глубины. Но ты же знаешь, что плавание на этой глубине с опущенным перископом очень рискованно, хотя полигон усиленно охранялся надводными кораблями. Еле убедили их, что мы будем ходить на безопасной глубине 40 метров.

Чтобы стать настоящим подводником, знаешь, надо поплавать на рабочей глубине, для нашего проекта это 240 метров. Мы эту глубину должны были имитировать докладами. Сделали это, уведя Юрия Алексеевича из центрального отсека, где у него перед глазами были боцман на рулях и глубиномеры. А он лётчик, и ему всё это знакомо...Предварительно ему разрешили посмотреть в перископ, после чего он сказал: «И через этот маленький глазок Вы сообщаетесь с миром?».

Ему все наперебой стали объяснять устройство лодки, свита была внушительной, «знатоков» было, хоть отбавляй, все хотели попасть в историю. Ох, уж эта история, в неё вляпаешься, потом... не отмоешься. Нам надо было с командиром доводить «спектакль» до конца.Всё прошло на высоте, без всяких издержек. Но, на мой взгляд, Юрий Гагарин понимал всё, но принял правила навязанной ему игры.

Через полтора часа всплыли, пообедали в кают-компании, поговорили на различные темы, поздравили Юрия Гагарина со вступлением в братство подводников, чему он был несказанно рад. В честь этого события подарили ему нашу канадку (кожаная куртка из овчины, непременный атрибут офицеров-подводников. - В.К.). Подарком он остался доволен, сказав, что ему в ней было бы гораздо удобнее в Космосе, чем в скафандре.

Вот так мы свозили первого космонавта в океан. И не его и не наша вина, что он так и не побывал на глубине 240 метров...

А мужик он настоящий, понимающий, наш ровесник, но вынужденный подыгрывать дядькам из политотдела...»

Так закончил свой рассказ мой товарищ Толя Ефремов, настоящий подводник.

Сейчас времена другие, новые придуманные «традиции», которых мы не знали, и система вроде другая, но показуха со стороны других дядек - чиновников оказалась даже большей!..

Выступая после выхода в море перед подводниками флотилии Юрий Гагарин высказал свои впечатления так:«Ваши подводные лодки так похожи на космические корабли, а вы все герои...». Далее он говорил о том, что и раньше знал о нелёгкой службе подводников, но не представлял всей её сложности.

Флотский поэт, капитан 2 ранга Виктор Сергеев отразил это в стихотворении «День подводника» так:

И снова - смены, вахты и тревоги...

И как будто бы нормально всё вполне,

Но кто не знал подводников дороги,

Тот не представит это и во сне.

Не зря Гагарин, побывав на лодке,

Сказал: «Ребята, в небе всё же проще!».

А нам - привычно. С каждой автономкой

Мы прибавляем флоту его мощи.

Позже космонавтами стали становиться и моряки, например, Валерий Рождественский (полёт на корабле «Союз-23» в октябре 1976 г.), который писал: «На вопрос, что же объединяет военных моряков и космонавтов, роднит их профессии, отвечу: взять хотя бы самое простое - термины. Полёт осуществляется в космическом... корабле. У нас есть такие понятия, как «звёздоплавание», «космоплавание». При стыковке на орбите - причаливание. Во время этой операции мы тщательно исследуем переходные люки, как, к примеру, при работе водолазов с экипажем подводной лодки.В дальних полётах космонавты, подобно морякам, надолго отрываются от дома, от родной земли. Знают, что такое риск, умеют быть мужественными, владеть собой. Если заставляет обстановка, сами справляются с необходимым ремонтом.И моряки, и космонавты никогда не унывают, сохраняют бодрость духа в самых трудных ситуациях. Всегда готовы поддержать товарища и себя остроумной шуткой. Но главное, конечно, - постоянная нацеленность на максимум дела, на выполнение любого сложного задания.Космонавты много берут у моряков. И сами любят делиться опытом. Нам частенько выпадает трудиться бок о бок. Порой находимся, образно говоря, в корабельном режиме».

Правильные слова, под которыми готовы подписаться все моряки и космонавты.

(Взято с ВК)

В июле 1942 года. при попытке высадки десанта на остров Соммерс Краснознаменный Балтийский флот потерпел горькое и обидное поражение.

Стабилизировавшаяся зимой 1941-42 гг. обстановка на Балтике вновь обострилась летом 1942 года, когда на коммуникациях противника начали действовать советские подводные лодки. Однако их путь по Финскому заливу пролегал мимо острова Соммерс (фин. Someri) — маленького скалистого островка (размеры 950 на 400 метров).

В течение второй половины 1941 г. на нем находился советский гарнизон, но затем в конце декабря остров был оставлен нашими подразделениями и вскоре там обосновались финны. Впрочем, долго усидеть на продуваемом всеми ветрами скалистом клочке земли им не удалось и Соммерс перешел в разряд «нейтральной полосы». Но это продолжалось недолго: при овладении Гогландом и Большим Тютерсом весной 1942 года финское командование высадило на остров гарнизон (часть 22-й отдельной роты охраны побережья), оборудовало пункт наблюдения и береговую батарею. Остров стал важным пунктом финско-немецкой системы противолодочной обороны в Финском заливе. Его гарнизон составлял 92 человека, вооружение 5 орудий (из них два калибра 75-мм, три калибра 45-мм), 7 20-мм зенитных автоматов, 2 81-мм миномёта, 7 тяжелых и 5 легких пулемётов. Финское командование реально оценивало возможность советского десанта, поэтому на острове было оборудовано 4 опорных пункта обороны, составлявшие единую оборонительную систему. Стоявшие белые ночи позволяли вражеским постам круглосуточно контролировать надводную обстановку. Когда командование Балтийского флота в летнюю компанию 1942 года приступило к массовому направлению подводных лодок из Ленинграда на коммуникации врага, было решено исправить ошибку и вернуть остров под контроль советских войск. Автором идеи и плана операции был командир Кронштадтской военно-морской базы — главной базы Балтийского флота капитан 1 ранга Г. И. Левченко. И потому под его общим руководством был разработан план по его захвату, утвержденный Военным советом Балтийского флота.

До этого вице-адмирал Гордей Иванович Левченко как заместитель Наркома ВМФ участвовал в обороне Одессы, Николаева, Севастополя и был командующим войсками Крыма, но за сдачу Керчи в январе 1941 года понижен в воинском звании до капитана 1 ранга. Так что успех Гордею Ивановичу был нужен, что называется, позарез…

К сожалению, при разработке плана операции допустили ряд просчетов. Например, силы неприятеля оценивались как всего в 60-70 солдат при двух-трех орудиях. Для захвата острова был выделен отряд в составе 250 человек с десятью станковыми пулеметами, то есть, имея значительный перевес над врагом в людях, десант заметно уступал ему в огневой мощи.

Не удалось разведке вскрыть и систему обороны противника, включавшую четыре хорошо оборудованных опорных пункта. Не были учтены особенности побережья острова, что привело к трагедии — при высадке покинувшие катера хорошо вооруженные и экипированные бойцы под весом амуниции нередко тонули. Не было отработано и взаимодействие с авиацией, в результате чего налет, который должен был подавить финскую оборону, только привел к утрате фактора внезапности, а связь десантников (как и моряков) с летчиками вообще не предусматривалась.

5 июля в Кронштадте Г.И. Левченко провел тактическую игру. Командование операцией в море было возложено на командира бригады торпедных катеров капитана 2 ранга В.А. Саламатина, отряд высадки возглавил капитан 2 ранга К.А. Шилов, десантным отрядом командовал майор И.В. Пасько. Вопреки первоначальным указаниям, действовать решили не в трех, а в четырех пунктах. В соответствии с этим были сформированы и четыре группы, состав и расположение которых показаны на схеме.

К исходу 7 июля 1942 года все предназначенные для операции силы были полностью готовы и в 23-33 на Лавенсаари началась посадка десанта, погрузка боезапаса и специального имущества.

В 00-11 8 июля посадка десанта на катера была закончена, еще через две минуты корабли начали выходить на рейд. В 00-30 группы десанта двинулись к Соммерсу. Их переход обеспечивался дозорами,а с 00-35 четырьмя истребителями. К часу ночи отряд прикрытия вышел в заданный район.

В это же время, с 00-40 до 00-59 12 бомбардировщиков ДБ-3 1-го гвардейского минно-торпедного полка под прикрытием истребителей с высоты 2300-4000 м двумя волнами нанесли удар по острову. Бомбили не слишком точно — из 120 сброшенных 100-кг бомб 37 упали в воду. Финский гарнизон ответил зенитным огнем. Затем последовали 2 налета штурмовиков Ил-2, атаковавших с малых высот группами по 3 самолета. Неизвестно какова была эффективность штурмовок, но огнем 20-мм «Эрликонов» были повреждены два самолета.

В 01-20 8 июля 1942 десантные группы развернулись и пошли к местам высадки.

Море было относительно спокойным (волнение до трех баллов), а видимость — просто отличной (белые ночи). На значительном удалении — 20-30 кабельтовых — финны обнаружили советские катера и открыли по ним ожесточенный огонь. Несмотря на это, первая группа подошла к берегу на расстояние 10-12 м и начала высадку десанта, которая закончилась в течение всего пяти минут. Но при этом торпедный катер № 152 и «охотник» МО-110 получили повреждения.

Тяжело пришлось и II группе. Приблизившись под обстрелом к берегу, моряки и десантники убедились, что катера не могут вплотную к нему пристать. Некоторым из них приходилось это повторять по нескольку раз, под огнем пытаясь найти удобные для высадки места. При выгрузке радиостанции, ее то ли намочили, то ли утопили аккумуляторы, и работать она не могла. Командир десантного отряда сходить на берег в таких условиях отказался и был высажен на остров лишь в 04-04 по приказанию комиссара бригады торпедных катеров.

Потери росли — на торпедном катере № 62 был поврежден корпус, а на МО-402 — надстройки, на нем погиб командир, а 4 члена команды получили ранения.

III группу встретил особенно интенсивный огонь. Подойти сразу к берегу не удалось, на ТКА № 121 заглохли моторы с муфтами, включенными на передний ход, и при заводке моторов он сел на камни. Предпринятая после высадки десанта попытка спасти катер оказалась неудачной, и он остался на камнях. К счастью, удалось снять людей, а также документы и вооружение. Командир МО-413 из состава этой группы, видимо, проявил нерешительность и высадил бойцов позже остальных, после дополнительного приказа В.А. Саламатина.

В самом тяжелом положении оказалась IV группа. Ее корабли не смогли подавить огневые точки противника, встретив сильный отпор. Командир принял решение — десантировать бойцов в пункте, предназначенном для III группы. Но когда катера с десантом стали обходить, с запада, отстал поврежденный торпедный катер № 71. Ему пришлось высаживать десантников «абы куда». При отходе он был подожжен артиллерийским огнем и погиб, а его экипаж под непрекращающимся обстрелом перешел на торпедный катер № 152. Досталось и торпедному катеру № 131 — погиб его командир, были убиты 3 и ранены 4 десантника.

Всего из принятых на борт отрядом высадки 256 воинов на остров попало 164 бойца, еще 7 пострадали на борту торпедного катера, а сторожевой катер МО-402 не высадил 15 человек. Остальные были убиты или утонули при высадке. Не удалось доставить на берег и часть пулеметов (видимо, большую, так как плыть с «Максимами» было просто немыслимо).

Реакция финнов на действия советского флота оказалась очень быстрой и энергичной — сразу же после получения сообщения от гарнизона Соммерса ему на помощь были брошены: канонерские лодки «Уусимаа» и «Хямеенмаа», а также 5 сторожевых катеров (Вооружение: 1 х 20-мм).

Первой к месту боя прибыла «Уусимаа», которой удалось на пути к острову отбить атаку советских торпедных катеров. Затем подошли «Хямеенмаа» и сторожевые катера. В ходе боя с финскими канлодками погиб торпедный катер № 113 (командир — старший лейтенант А.И.Шумратов), атаковавший противника совместно с катером № 73. Моряки доложили о потоплении одной из канонерок, но эта информация оказалась недостоверной.

В ходе боев у Соммерса сообщения, стекавшиеся в штабы обеих сторон, содержали, как правило, сильно преувеличенную информацию о потерях противника, но для финнов (завышавших свои успехи всего-навсего в два раза!) это не имело таких серьезных последствий, как для советского командования. Ведь оно было уверено, что врагу наносится тяжелый урон, и его возможности продолжать борьбу уменьшаются. На самом же деле, хотя многие финские корабли и катера получили повреждения разной степени тяжести, ни один из них потоплен не был.

Примерно в 03-18 от десантников, ведущих бой на Соммерсе, поступил условный сигнал, означавший: «Закрепился, прошу выслать второй эшелон». Однако в ответ на запрос Саламатина от Левченко с получасовым опозданием последовал ответ, что второй эшелон будет выслан после занятия острова (зачем он тогда нужен!!!)

А на Соммерсе шел ожесточенный бой. Десантникам удалось захватить один из опорных пунктов — Итяпяя, все орудия, которого были уничтожены, а из 26 защитников лишь троим, удалось пробиться к своим. Остальные были убиты или ранены.

Активно действовала авиация обеих сторон. Советские самолеты нанесли несколько ударов по позициям противника на острове и атаковали корабли и катера, при этом истребители отражали налеты финских самолетов, наносивших бомбоштурмовые удары по силам поддержки. В ходе одного из них торпедный катер № 33 из отряда прикрытия получил небольшие повреждения, а его командир был убит. Пострадали и два неприятельских катера и канлодка.

Капитан 1 ранга Левченко, понимая, что бои развернулись куда более серьезные, чем это предусматривалось планами, приказал канонерской лодке «Кама» (скорость 8-10 узл) выйти к Соммерсу. Из Графской и Батарейной бухт (в 45 милях от Соммерса) для усиления ведших бои сил были отправлены четыре торпедных и пять сторожевых катеров.

В утренние часы 8 июля активность сторон значительно снизилась, так как у советских катеров заканчивалось топливо, многие из них получили повреждения, а финские канонерки расстреляли практически весь боезапас. Зато к месту сражения подошел немецкий тральщик М 18

В 08.48 Балтийский флот понес новую потерю: при подходе к восточной части Соммерса от попаданий снарядов загорелся и взорвался пытавшийся доставить десантникам боеприпасы торпедный катер № 22.

Финнам же к 11-30 в помощь своему гарнизону немцам удалось перебросить на канонерской лодке «Турунмаа» и восьми катерах роту в составе 109 человек. Прибытие подкрепления окончательно изменило ситуацию, советский десант оказался в тяжелейшем положении.

В 14-30 командир Островного сектора береговой обороны, капитан 1 ранга С.Д.Солоухин приказал начать посадку резерва в количестве 57 автоматчиков, погрузку радиостанции и продовольствия на торпедные катера № 11, 30 и 101.Около 16-00 они направились к Соммерсу и примерно через 45 мин под огнем финских кораблей подошли к его восточному берегу и начали высадку бойцов и выгрузку припасов. Несмотря на то, что дело происходило днем, все было организовано из рук вон плохо — снова, как и ночью, утопили радиостанцию, а вместе с ней и 13 десантников. Правда, с берега удалось снять 23 раненых. От них стало известно, что на острове идет тяжелый бой и необходимо подавить минометную батарею врага. Но установить связь с десантом не удалось, так как, кроме раненых, на берегу не было других бойцов. Уже на отходе получил попадание и взорвался торпедный катер № 31.

Похоже, что к серьезным боям за Соммерс советское командование не готовилось и на Лавенсаари не было частей, которые могли быть отправлены на помощь высаженным подразделениям без ослабления обороноспособности самой базы. Поэтому усилить десант своевременно не удалось, а потом было поздно — германские и финские самолеты, корабли, катера и орудия гарнизона острова сделали это невозможным.

К вечеру 8 июля вместо канонерской лодки «Кама», на которой вышли из строя оба орудия главного калибра, в сражение вступили сторожевой корабль «Буря» и базовые тральщики Т-205 «Гафель» и Т-207 «Шпиль». Но их помощь явно запоздала. К этому времени к Соммерсу подошли финские минные заградители «Риилахти» и «Роутсинсалми» (Вооружение: 2 х 75-мм, 2 х 40-мм, 1 х 20-мм, 3 пул,), и немецкие корабли — плавбатарея SAT- 28 "Ost" (переоборудованная грунтоотвозная шаланда, 1 - 150-мм, 2-20мм, официально числилась носителем тяжелой артиллерии (Schwere Artillerie Trager — SAT)) , плавбаза тральщиков (тендер) «Неттельбек» (4х105мм орудий) и тральщик М-37, сменивший своего собрата М-18. М-37 принял участие в вечернем обстреле позиций советских десантников. Временами он подходил к берегу на 500 м. Его экипаж решил продемонстрировать финнам свое «братство по оружию»: на берег отправили сформированный на корабле ударный отряд из 10 человек, а также несколько ящиков с ручными гранатами, в которых у гарнизона возникла нужда. В ночь на 9 июля 1942 советское командование предприняло последнюю попытку исправить положение. В атаку на неприятельские корабли были брошены торпедные катера, выводившиеся сторожевиком «Буря» совместно с тральщиком Т-207. Трем катерам удалось выпустить по одной торпеде, но они не достигли целей, а два катера были подбиты. Попытка доставить на остров боеприпасы на трех сторожевых катерах также закончилась плачевно. От попадания снаряда взорвался и погиб со всеми находившимися на борту, в том числе с командиром отряда высадки капитаном 2 ранга К.А. Шиловым, МО-306. И хотя весь день продолжались перестрелки между кораблями противников, положение десанта на острове стало безнадежным. Утром летчики доложили, что ими торпедированы два вражеских корабля в пяти милях севернее Соммерса, но и это сообщение не соответствовало действительности. 9 июля в 12-30 командир Островного сектора береговой обороны радиограммой доложил командующему Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмиралу Трибуцу и командиру Главной базы капитану 1 ранга Левченко об обстановке в районе островов Лавенсаари и Соммерс. В донесении говорилось, что для продолжения операции сил и средств не имеется, а на самом Соммерсе с ноля часов 9 июля боевых действий не наблюдается. В 19-20 Г.И.Левченко получил новое сообщение, где, в частности, говорилось: «…Никакого движения на острове не обнаружено. При обнаружении десанта буду продолжать операцию по захвату» (на памятник бы ему эту цитату)

Ночью 10 июля 1942 года была предпринята неудачная попытка высадить на Соммерс разведчиков. Перестрелки между кораблями также не принесли результатов. Летчики снова доложили о потопленных и поврежденных кораблях, но на активности германо-финских сил это никак не сказалось. Во второй половине дня снова попытались организовать высадку на Соммерс разведгруппы, но затем перенесли эту операцию на ночь.

В 01-00 11 июля 1942 года капитан 1 ранга Г.И. Левченко, считая, что бои на Соммерсе закончились и стремясь избежать новых потерь, решил прекратить операцию.

В этих боях погибли семь торпедных катеров и малый охотник Балтийского флота. Базовый тральщик был поврежден, а канонерская лодка «Кама» вышла из строя.

Финнам этого показалось мало, поэтому они «зачислили в список своих побед» 8 кораблей и катеров, потопленных береговой артиллерией, о 7 уничтоженных советских катерах сообщил флот, а еще одну канонерскую лодку («Волгу») однотипную «Каме» и 2 катера записала на свой счет финская авиация. Финны и немцы признали повреждения тральщика М-18, канонерских лодок «Хямеенмаа» и «Турунмаа» и нескольких катеров. По финским сообщениям, армия потеряла 15 человек убитыми и 45 ранеными, а флот — 6 убитых и 18 раненых. Советские потери в людях они оценили следующим образом: 149 пленных, 128 убитых на острове и, приблизительно, еще 200 человек, утонувших вместе с погибшими кораблями. После окончания боев финны прикрыли Соммерс минными заграждениями и он оставался под их контролем вплоть до выхода Финляндии из войны в сентябре 1944 г.

Отмечая слабость планирования и организации, необеспеченность специальными десантными кораблями, бездействие крупных кораблей Балфлота и неэффективность огня береговых батарей, отнюдь не симпатизирующий советской стороне швейцарский историк Ю.Майстер вынужден был признать: «Русские десантные части, хотя и недостаточно многочисленные, как и экипажи торпедных катеров, сражались очень храбро, но им не удалось спасти положение в этой неправильно организованной операции»...

Финский катер VMV (Vartiomoottorivene, 33 т, 24 уз, 8 чел, 1 - 20мм) у Соммерса, июль 1942

Один из финских опорных пунктов на Соммерсе

Канонерская лодка

«Кама», 1940 г.в.

(1170 т, 10 уз, 92 чел, 2–130мм, 4 – 45мм, 2–20мм; 2–7,62мм)

Принимала участие в поддержке десанта на о. Соммерс в июле 1942.

Бывшая грунтовозная шаланда Балттехфлота Спецгидростроя НКВД. Заложена в 1939 г. на судоверфи «Deutsche Werft AG» в Гамбурге (Германия), спущена в начале 1940 г. и в августе 1940 г. вступила в строй. 10.07.1941 г. мобилизована, принята от НКВД, переоборудована в КЛ и 28.07.1941 г. вошла в состав БФ. 22.06.1943 г. во время налета 28 Ю-88 КЛ получила повреждения корпуса в районе машинного отделения и затонула в бухте Норе-Копелахт (о. Лавенсари). 27.09.1943 г. поднята АСС КБФ и 16.11.1943 г. после восстановительного ремонта вновь введена в строй. 22.08.1945 г. разоружена, исключена из списков судов ВМФ и возвращена Балттехфлоту Спецгидростроя НКВД. В конце 1960-х гг. выведена из эксплуатации и сдана «Главвторчермету» для демонтажа и реализации

Финскии позиции на Сомери

Погибшие в июле 1942 у Соммерса MO-306 и торпедный катер типа Г-5