Отличный текст про сборную Россию по хоккею
Зачем тафгаи устраивают драки на ровном месте? Для чего меняют вратарей по ходу матча? Какого черта Херб Брукс на Олимпиаде-80 дразнил форварда Маккленэхэна «богатеньким поедателем пирожных», а вратарю Джимми Крейгу сказал, что зря взял его в команду? Почему, наконец, в финальной сцене «Щелчка», лучшего фильма о хоккее всех времен и народов, капитан проигрывающей по всем статьям команды снял форму и голым вышел на лед, заставляя соперников плеваться от отвращения?
Все просто. Хоккей – это эмоции. Весь спорт – это эмоции. Старикам в душе здесь не место. Мертвым – тем более.
Я не хочу сказать, что побеждают только сангвиники и харизматики. Но без чёрта на левом плече в большом спорте нечего делать. Чернышев был великим тактиком, но без взрывного, яростного и часто жестокого Тарасова его схемы не работали бы столь эффективно.
Квебек мы выиграли за счет эмоций. Берн – за счет эмоций и терпения. Ванкувер доказал, что этих преимуществ мало, но их необходимость не опроверг.
Однако тренеры старой советской школы почему-то плохо держат удар. Закрытость, скученность, бережное сохранение сора в избе – все это началось еще при Быкове. Билялетдинов довел ситуацию до абсурда. Мальтийские рыцари с блеском в глазах и доспехах превратились в монахов-схимников, а тренерский штаб по суровости стал превосходить коллектив челябинского тракторного завода.
Билялетдинов сказал, что поражение стало для него неожиданностью. Наверное, он был единственным таким человеком в российском хоккейном сообществе. Рассуждения о возможном провале пошли еще по ходу ЧМ-2013, после Кубка Первого канала в Сочи они превратились в уверенность, после матча с Норвегией – в обреченность.
Но деградировать и погибать тоже можно по-разному (если уж решили именно деградировать и погибать). Можно весело – с обличением судей и пикетами американского посольства.
А можно грустно и безысходно – с железным занавесом, тотальным дефицитом и возведением неэффективности в абсолют.
Билялетдинов – это второй вариант. Один из лучших разрушителей в советском хоккее, замкнутый и безэмоциональный, вставал у руля сборной как человек, который «придет и молча все поправит», но попытка выстроить свой собственный «Ак Барс» в отдельно взятой сборной была обречена на провал.
Даже не потому, что правила клубного строительства неприменимы в сборной – Бэбкок и Байлсма доказывают, что можно бегать спринтерские и стайерские дистанции одинаково успешно. А потому, что типичная схема «барсов» с одним ударным и тремя поддерживающими звеньями при нашем изобилии форвардов и дефиците защитников – все равно что ласты на ногах Усейна Болта.
Нужно было что-то срочно менять. Кардинально. Решительно. Даже цена разрушения первого звена не была бы здесь слишком высокой. Но тренерский штаб остался верен себе.
— Почему не вносил изменений? Я ждал результата, — сказал Билл на пресс-конференции. Мудрая мысль: тысяча «орлов» повышает вероятность «решки». Только она была бы еще мудрей, если бы наставник вспомнил, что Олимпиада – это не просто подбрасывание монетки.
К счастью, хоккей – это все-таки не биатлон. Билялетдинов принял вину на себя и не стал вспоминать смазку и ветер. Правда, зачем-то обидел Мозякина и чуть не назвал журналистов врагами. Но спишем это на огорчение, саночник Демченко высказывался сильнее.
Он, кажется, и правда не понимал, почему вдруг все так обернулось. Почему после шестого выстрела из револьвера перестали вылетать пули. Почему недавно парившие качели вдруг замедлили ход и остановились. Почему «мед, если есть, то его сразу нет».
В момент, когда все вокруг рушилось, он продолжил искать пуговицу от пиджака, вместо того, чтобы бежать к пожарному выходу.
Привычка – страшное дело. Шура Балаганов с пачкой купюр в кармане лез за чужой мелочевкой. Оголодавший герой рассказа Джека Лондона, попав на корабль, полный еды, прятал сухари под матрасом. Билялетдинов, имея исполнителей уровня Олимпиады, пытался выиграть Кубок Гагарина.
Фарид Бектемиров(с). Газета.ру.
Все просто. Хоккей – это эмоции. Весь спорт – это эмоции. Старикам в душе здесь не место. Мертвым – тем более.
Я не хочу сказать, что побеждают только сангвиники и харизматики. Но без чёрта на левом плече в большом спорте нечего делать. Чернышев был великим тактиком, но без взрывного, яростного и часто жестокого Тарасова его схемы не работали бы столь эффективно.
Квебек мы выиграли за счет эмоций. Берн – за счет эмоций и терпения. Ванкувер доказал, что этих преимуществ мало, но их необходимость не опроверг.
Однако тренеры старой советской школы почему-то плохо держат удар. Закрытость, скученность, бережное сохранение сора в избе – все это началось еще при Быкове. Билялетдинов довел ситуацию до абсурда. Мальтийские рыцари с блеском в глазах и доспехах превратились в монахов-схимников, а тренерский штаб по суровости стал превосходить коллектив челябинского тракторного завода.
Билялетдинов сказал, что поражение стало для него неожиданностью. Наверное, он был единственным таким человеком в российском хоккейном сообществе. Рассуждения о возможном провале пошли еще по ходу ЧМ-2013, после Кубка Первого канала в Сочи они превратились в уверенность, после матча с Норвегией – в обреченность.
Но деградировать и погибать тоже можно по-разному (если уж решили именно деградировать и погибать). Можно весело – с обличением судей и пикетами американского посольства.
А можно грустно и безысходно – с железным занавесом, тотальным дефицитом и возведением неэффективности в абсолют.
Билялетдинов – это второй вариант. Один из лучших разрушителей в советском хоккее, замкнутый и безэмоциональный, вставал у руля сборной как человек, который «придет и молча все поправит», но попытка выстроить свой собственный «Ак Барс» в отдельно взятой сборной была обречена на провал.
Даже не потому, что правила клубного строительства неприменимы в сборной – Бэбкок и Байлсма доказывают, что можно бегать спринтерские и стайерские дистанции одинаково успешно. А потому, что типичная схема «барсов» с одним ударным и тремя поддерживающими звеньями при нашем изобилии форвардов и дефиците защитников – все равно что ласты на ногах Усейна Болта.
Нужно было что-то срочно менять. Кардинально. Решительно. Даже цена разрушения первого звена не была бы здесь слишком высокой. Но тренерский штаб остался верен себе.
— Почему не вносил изменений? Я ждал результата, — сказал Билл на пресс-конференции. Мудрая мысль: тысяча «орлов» повышает вероятность «решки». Только она была бы еще мудрей, если бы наставник вспомнил, что Олимпиада – это не просто подбрасывание монетки.
К счастью, хоккей – это все-таки не биатлон. Билялетдинов принял вину на себя и не стал вспоминать смазку и ветер. Правда, зачем-то обидел Мозякина и чуть не назвал журналистов врагами. Но спишем это на огорчение, саночник Демченко высказывался сильнее.
Он, кажется, и правда не понимал, почему вдруг все так обернулось. Почему после шестого выстрела из револьвера перестали вылетать пули. Почему недавно парившие качели вдруг замедлили ход и остановились. Почему «мед, если есть, то его сразу нет».
В момент, когда все вокруг рушилось, он продолжил искать пуговицу от пиджака, вместо того, чтобы бежать к пожарному выходу.
Привычка – страшное дело. Шура Балаганов с пачкой купюр в кармане лез за чужой мелочевкой. Оголодавший герой рассказа Джека Лондона, попав на корабль, полный еды, прятал сухари под матрасом. Билялетдинов, имея исполнителей уровня Олимпиады, пытался выиграть Кубок Гагарина.
Фарид Бектемиров(с). Газета.ру.
