Glangaraf

Не видно ни зги, ибо темна комната, в коей нашел пристанище разум мой... разум ли... тело ли? Что это? реальность или...
- Это не сон, - предвосхитил мой вопрос голос. - И никогда не было сном.
Одна за одной зажигаются свечи. Одна за одной появляются двери. Полумрак выхватывает тени... мои тени. Ни следа говорящего. На стенах, на многочисленных стенах головы зверей. Спятил я?
- Ты не спятил, - вновь отвечает голос.
- Кто ты? - вопрошаю я?
- Я есть всё, что ты видишь, - отвечает голос.
В гложущем меня интересе оглядываю бесконечную комнату. Комнату тысячи дверей. Оглядываю в поисках всего, что я вижу. Пристален взгляд голов. Неуютно, страшно...
- Не бойся, - вещает голос.
Взгляд падает на оленью голову. Она говорила со мной.
- Всё что ты видишь суть бытия, - говорит она мне.
Как странно, что всё это может значит?
- Это ничего не значит, - отвечает мне другая голова. Голова волка.
Да будет так.
- Отопри дверь, - говорит мне волк.
- Какую? - вопрошаю я.
- Любую, - отвечает величавым рыком с одной из стен медведь.
Да будет так.

Я отпираю дверь. Воздуха, мне мало воздуха. Стены, стены давят меня, тьма ещё гуще чем раньше, но пути назад нет. Я плыву, но мне тепло. Стенки продолжают давить, они не хотят, чтобы я оставался здесь, я - чужеродное тело и должно мне покинуть сей укромный угол, угол в котором я нахожусь давно... мне казалось, что я здесь давно. Но я не хочу уходить. Что-то связывает меня с этим местом. Что-то что питало меня и давало жизнь. Лишь теснота остается единственным препятствием моего желания. Мне так тесно, так хочу дышать...
Плачь, дикий плач; свет, очень много света; воздух, очень много воздуха. Воздуха столько, что мои лёгкие расплавляются подобно парусу, позволяя крику нестись по волнам бытия. Пусть же его услышат все!!! Все рады моему крику. Почему? Я не хочу больше здесь быть. Мне страшно. Мой маленький мир, превратился в непроглядный - я не вижу края, где я? Хлопаю дверью.

Солнце светит ярко. Я хожу. Удивительно, но мне нравится ходить. Мне кажется, будто я делаю это впервые. Каждый шаг наполнен упоением собственной значимости. Будто я делаю нечто великое, нечто невозможное... по крайней мере ранее невозможное. Трава ласкает мои ноги. "Иди, - говорит она. - Твой путь так длинен." Нет, не так уж он и длинен. Его конец на руках той женщины, что улыбается мне. Я дойду, и она скажет, что я молодец. Чувство собственной значимости станет больше. Ведь я дойду... Я упал. Больно. Слёзы застилают мои глаза. Что это? Физическая боль или досада? Мне тут не нравится. Хлопаю дверью.

Меня окружают люди. Они как и я. Что отличает нас? Мне очень интересно, что же нас отличает? У них есть и руки, и ноги, и голова, у них по два глаза и есть нос. Мы смотрим друг другу в глаза. Она... да, именно она. Мне кажется странным, что обо мне говорят "он", а о ней "она". Не понятно. Она смотрит так же пристально. Я чувствую нечто новое. Некий исследовательский интерес. Мы стягиваем трусы. Да... мы отличаемся. Нас ругают. За что? Разве мы делали что-то плохое? Здесь злые люди. Мне тут не нравится...

Тёмная комната. Лишь свечи продолжают гореть. Какое странное ощущение, будто моё тело преодолело миллиарды... нет, квадриллионы парсек. Я повидал звёзды, которые падали, зажигались, умирали. Я наполнился цветом и духом цветения. Я знал больше, чем раньше, но всё ещё недостаточно много. Всё те же двери и как много тайн за ними. Хотелось открыть каждую. Я подошёл к одной, дёрнул. Заперто.
- Не каждой дано открыться, - сказал олень.
- Это не твоя дверь, не твой выбор, - вторил волк.
Я подошёл к следующей. Она отворилась.

Кружит меня сонм листьев вздымаемых ветром. Жёлтые, красные, жухлые. Красота и гниение в одном флаконе. Запах прохладной свежести. Запах живительной сырости, предвещающей смерть. С каждым разом ветра будут становиться всё холоднее. Но сейчас нет никому до этого дела. У всех праздник. Я невольный участник всего происходящего. Меня сюда привели. Я не хотел. Море цветов в руках растворяются. Праздников без цветов - не бывает. Зачем, о чём они восторгаются, если природа умирает, если она уходит на покой? Они говорят, что воздают честь знаниям. Но каким знаниям? Я видел больше. Я помню грань, я знаю о дверях. Они - не знают. Я убегаю, хлопая дверью, но я в тех же стенах, лишь поменялось время, поменялась реальность и суть происходящего.
Теперь я больше, теперь я лучше, теперь я умнее. Теперь границы возможностей расширились. Я нашёл единомышленников. Мне кажется, что они хорошие люди. Мы единое целое, мы способны завоевать мир, мы способны спасти его, мы способны на любое приключение. Мы спасаем, завоёвываем, путешествуем каждый день. Будь то мир наполненный существами разных форм и размеров. Будь то вовсе несуществующий мир. Стоит закрыть глаза - призраки охватывают тело, возносят ввысь, глядишь с неба на маленьких копошащихся человечков. Да это ж мы! И я кричу, кричу сам себе, снизу. Мне так радостно, так хорошо! Птицы возмущённо пролетают мимо, но мне всё равно, что я им мешаю лететь по своим делам. У меня есть свои. Я воспаряю к солнцу. Оно радостно машет мне. Машет... машет... машет... пока не набегают тучи. Тучи всегда ждут момента. Момента наибольшей эйфории. Они - апофеоз. Весь восторг дождём обрушивается на асфальт, растекаясь бездонными лужами. И каждая лужа - океан. И все мы по колено в грязи. И улыбка всё равно не сползает с лица. Но мир изменчив, изменчивы мы. И скоро лужи будут просто лужами. Не хочу, чтоб было так. Но двери неумолимы.

В диком гневе кричу я. Но кому есть дело до моих криков в пустой комнате. В комнате с тысячью дверей.
- Помни, - взывает ко мне еще одна голова. Это сова. - Выбор всегда за тобой.
- Ты можешь гневаться и дальше, - говорит мне тигр. - А можешь унять его и продолжить путь, сделав выбор.
Выбор сделан.

Дверь открыта. Мой белый ветер потерял свой след. Я впервые чувствую себя настолько беспомощным. Я забыл все слова, что выучил до этого. Я вновь почувствовал себя тем, кто делает шаги к распростертым рукам женщины. Но шаги теперь другие. А она всё смеётся, смеётся, смеётся... Косы выдают лихую круговерть. Как же она танцует. Она танцует словно тысячи птиц взмыли в небо и кружат белым вихрем. Танцует как волны, разметавшие скалы в своём искреннем порыве. Танцует как небо: так же неуловимо легко. Как же не быть пленённым этим танцем? А она всё смеётся, смеётся, смеётся... Как дивен смех её! Как журчание ручья, из которого напился усталый путник, измотанный годами своего блуждания. Дивен как весенние канарейки, как белые лепестки укрывшие саваном спящее тело. Но это не сон... я всё ещё помню, что это не сон. Я иду вслед за ней. Сквозь бурелом, сквозь море, сквозь огонь, сквозь все двери. Она ведёт меня ото одной двери к другой. Хлопает ими, хлопает, будто и не задумывается. Не надо так быстро, не надо! Я не поспеваю. Дверей не хватит, не хватит сил. А она всё смеётся, смеётся, смеётся. Ей весело. Ей это игра. Я устал. Я остановился. Она захлопнула дверь перед носом. Я робко стучусь. Тишина... Гнетущая тишина, страшная тишина. Я стучусь сильнее. И тишина в ответ всё сильнее. Это тот тип тишины, который заползая в уши, доползает до самых недр взволнованной души. А она, душа, больше не может слушать этот отсутствующий звук. Ей кажется, что мир предал её. Ей кажется, что её оставили одну. Оставили... Я уже не стучусь, я колочу в дверь что есть мочи. Руками, ногами. Тик-так, тик-так. Вот ответ. Течение времени, долгое, томительное, мучительное. Без сил сажусь у дверей. Это был мой выбор... я знаю. Слёзы той давней досады наворачиваются на глаза. Теперь я знаю, то не было физической болью. Куда больнее чувствовать себя опустошённым. Потому что в пустынных недрах разума есть где разгуляться ветру. А он холодный до самой жути. И оледенеют стенки души. И станет тёмен взор. Встаю и иду к противоположной двери.
Да будет так.

От одной двери к другой. Скрипят проржавевшие петли. Отколупывается облезлая краска. И нет им числа (нет же, их тысячи). И нет пути... я заблудился. Открываю наугад. То тьма, то свет, то дождь, то солнце, то снег, то речи глупых, то молчанье мудрых, то беглый взгляд, а то застывший вопль... Как же было прекрасно возопить первым своим вздохом. Но за каждой новой дверью сделать это всё сложнее. Вопль звучит лишь в ушах.
- Остановись, - слышу шёпот.
Стою. Жду. Дышу.
- Оглянись.
Оглядываюсь. Протираю глаза. Рассвет.

Пройти сквозь, преодолевать вновь и вновь. Много дверей позади. Да возродится цветок новой жизни во чреве встреченного рассвета. Так много дней и так много ночей. Да явиться же чудо жизни на бренную землю, да разверзнутся облака, да прольют свой апофеозный дождь на иссохшую землю, да воспоют серафимы пришедший новый день. Я буду в унисон вторить им. И голоса целого мира сольются воедино. Так было, так есть, так будет. Услышьте же вопль расправленных лёгких, скользящий по глади бытия. Вот она радость сути и истины.
Да будет так.

Но дорога неумолима. Она рекой выбрасывает меня в комнату тьмы, что успел я позабыть.
- Почему? - вопрошаю я.
- Потому что всё есть река изменения, - шепчет глава огромного змея. - И я её суть.
И вижу я, что обвивает он все головы, и что обвивает он все свечи, и обвивает он все двери. И замыкается он в кольцо. От чего незрим был мне он?
- Ты видел меня всегда. Я говорил с тобой. Я есть всё что ты видишь. А теперь иди дальше с этим знанием.
И я иду.

И путь мой долог, и путь тяжек. Я веду за собой. Я веду за собой все то, что дорого мне. Я не могу оставить. Я боюсь оставить. Но ноша тяжка. Гаснут огни пылавшие на горизонте. Они манили, но разве спичка способна согреть. Её можно кинуть в сухие ветви, и разгорится пожар. Но кидать некуда, кидать незачем, кидать нечего. И я бреду по обезвоженной пустыне и жажда гложет горло моё. Но я знаю, что всё это будет не зря. я надеюсь, что всё это будет не зря. И плоды, что я бросил в сухую землю прорастут буйным цветом, превращая безлунную пустыню в царство пышного буйноцветения, где древа взрастают в доли секунды плодонося и д