FelixReed

Воспоминания начальника оперативной группы морской пехоты ТОФ Сергея Кондратенко

"Всю ночь с 19 на 20 апреля [1995] лил проливной дождь. В эту ночь на Сюрин-Корте на блокпосту 3 роты во время нападения боевиков от разрыва гранаты получил осколочные ранения рук и лица матрос Цацура. На батальонном медицинском пункте матросу оказали первую медицинскую помощи и, как положено в таких случаях, на бронетранспортере направили на полковой медицинский пункт. Но из-за того, что дорога в горах размокла бронетранспортер, спустившись с высоты, на которой находился КНП батальона, не смог преодолеть крутой подъем на скользкой дороге и застрял в 200 метрах от КНП.

Ранение у Цацуры были не очень серьезные, но все равно на батальонном медицинском пункте в полевых условиях его нельзя было оставлять. Нужно было что-то предпринимать, для того чтобы эвакуировать матроса.

В средине марта, когда мне приходилось заниматься первым батальоном, я хорошо изучил местность на Сюрин-Корте. Еще тогда я обратил внимание на нефтяную скважину, находящуюся на большой поляне в лощине между высотами недалеко от КНП батальона. От этой поляны на юг уходила хорошо накатанная проселочная дорога. По карте было видно, что она ведет на северную околицу Чечен-Аула. По карте я определил, что от нефтяной скважины до села было примерно с километр.

И вот сейчас я решил воспользоваться этой дорогой, для того чтобы эвакуировать раненого матроса с гор.

Как только расцвело, мы на двух бронетранспортерах выехали с КП полка. С собой я взял заместителя командира 106 полка морской пехоты подполковника Сергея Новикова. Он уже с 16 апреля в составе оперативной группы 106 полка находился в Чечне. Для того чтобы Новиков как можно быстрее освоился с боевой обстановкой я и взял его с собой. В ближайшем будущем вместе со 165 полком мне предстояло убыть из Чечни, а Новикову – воевать в составе 106 полка. И неизвестно в каких переделках ему предстояло участвовать, в каких ситуациях побывать.

Внимательно изучив карту, мы решили добираться до дороги, ведущей в горы, через Чечен-Аул. Но мост через Аргун на трассе Ростов-Баку, по которому проходила кратчайшая дорога от Белгатоя до Чечен-Аула, был взорван. Для того чтобы попасть в Чечен-Аул нужно было либо делать большой крюк через мост находящийся гораздо южнее села, а это привело бы к большой потере времени, либо перебираться через Аргун по броду, который находился между двумя селами. Но этот брод был очень сложным. Первого апреля я проезжал по нему, когда сопровождал беженцев, временно проживающих в Белгатое, домой в Чечен-Аул. Но тогда путь через брод показывали сами жители села. Жителям Чечен-Аула я помог возвратиться в свое село, после того как они обратились ко мне за содействием в этом вопросе. Да и жители Белгатоя просили меня помочь быстрее освободить село от беженцев, поскольку они создавали белгатоевцам большие трудности.

Понимая, что перебраться через этот сложный брод самостоятельно нам будет очень трудно, я решил взять проводника из числа жителей Белгатоя.

Нам повезло, несмотря на ранний час, на окраине Белгатоя мы повстречали жителя села, с которым я был знаком. Я посадил его на свой бронетранспортер и мы, благодаря проводнику, благополучно добрались до брода и преодолели его. Без проводника мы через брод самостоятельно не перебрались бы: из-за дождя вода в реке поднялась и стала мутной. А из-за сложности брода двигаться через него пришлось не только поперек реки, но и, объезжая ямы, в одном месте даже ехали вдоль реки по ее течению.

Когда мы заехали в Чечен-Аул, оказалось, что наш белгатоевский проводник плохо знал расположение улиц села и не смог вывести нас к дороге, ведущей в горы. Пришлось нам дважды останавливаться и уточнять дорогу у местных жителей.

Чечен-Аул был гораздо больше Белгатоя. До войны в нем проживали 6 тысяч жителей, а в Белгатое 2 тысячи. В селе было разрушено много домов, т.к. боевики, находящиеся в селе в первой половине марта, оказали сопротивление наступающему 324 полку. Притом, как мне стало известно, оказывать сопротивление нашим войскам жителей призвал местный мулла.

Пример Чечен-Аула и Белгатоя весьма показателен. Чечен-Аульцы оказали сопротивление, и село серьезно пострадало от действий наступающих войск. Жители Белгатоя пошли на установление нормальных взаимоотношений с нами, и село избежало разрушений. При этом, в обоих селах решающую роль в их сохранности сыграли Имамы местных мечетей. Только вот в Белгатое мулла сыграл положительную роль, а в Чечен-Ауле – отрицательную.

Проезжая по селу, из-за ненастной погоды и раннего часа, мы встретили не так уж много местных жителей. У всех, кого мы встречали, на лицах было крайнее удивление. Появление двух наших бронетранспортеров в селе для жителей стало полной неожиданностью. Проезжая мимо кого-либо из местных жителей, я приветствовал их, махал им рукой. Пока они приходили в себя и соображали в чем дело, наши бронетранспортеры уже отъезжали на значительное расстояние, т.к. двигались мы по селу на предельно-возможной скорости. Эти меры предосторожности были нелишни, т.к. жители Чечен-Аула к нашим войскам относились враждебно, да и в селе меня не знали, за исключением тех беженцев, которым я помог возвратиться домой из Белгатоя 1 апреля. А это были в основном старики, женщины и дети.

Мы быстро проскочили через село и на его северной окраине у кладбища легко нашли дорогу ведущею в горы. Двигаясь по лесной дороге, мы через несколько минут подъехали к нефтяной скважине на лесной поляне. Там нас уже ждал бронетранспортер первого батальона с раненым, т.к. мы заранее связались по радио с командованием ДШБ и оговорили место и время нашей встречи.

Перегрузив раненого к себе на бронетранспортер, мы сразу же выехали назад. Памятуя о горьком опыте разгрома колонны наших связистов 31 января в Самашках, на обратном пути, проезжая через Чечен-Аул, мы не поехали той же дорогой, по которой заезжали в село, а выбрали для движения другие улицы.

В общем, на проезд через село туда и обратно и на перегрузку раненого в горах мы затратили не больше получаса. За это время не только жители Чечен-Аула не поняли в чем дело, но и наш проводник не понял в какой район в горах мы заезжали.

Перебравшись по броду через Аргун, мы оставили проводника в Белгатое и, благополучно доставили раненого на полковой медицинский пункт.

Для того чтобы отблагодарить нашего проводника и одновременно сделать так, чтобы в глазах местных жителей он не выглядел как нашим пособником, я вручил ему благодарственное письмо и тельняшку. Из письма было ясно, что матрос получил ранение от несчастного случая, а не в ходе боя.

Пример эвакуации с гор раненого матроса через незнакомый нам брод и Чечен-Аул показал, как важно было иметь нормальные отношения с местными жителями. Без проводника мы навряд ли смогли переправиться через Аргун в нужном нам месте и своевременно эвакуировать раненного матроса для оказания ему квалифицированной медицинской помощи.

Пример наших действий при проезде через Чечен-Аул также показателен. Он еще раз говорит в пользу быстрого передвижения техники, продуманности предстоящих действий и нестандартного, непонятного для потенциального противника поведения."