Очки с чертиками
- Не хотим на колесо! - канючили дети.
Но Дима был суров. Он посадил Вадика и Лесю в кабинку, заставил пристегнуться. Когда колесо обозрения тронулось, он перевел дух. Дети нейтрализованы минут на двадцать. А он пока пивка попьет…
…Работал Дима много и допоздна. Сначала в офисе, а потом несся на подработку: помогать друзьям-аниматорам с компьютерной графикой. Домой возвращался обычно в полночь. Дети уже спали. Жена Люся ставила перед Димой сковородку с ужином. Иногда она тоже уже спала, и тогда Диму потчевала теща Ольга Ивановна. Она вздыхала, что денег в семье слишком мало. Кредит на жилье, мол, все съедает. А Дима все за ум не берется. Бросил бы своих мультипликаторов, которые копейки платят, занялся чем серьезным. Дима хотел было сказать, что теща, не старуха, сама могла бы заработать себе на жизнь. Но попрекать Ольгу Ивановну куском хлеба было неблагородно. Мужчина ведь! Завел семью, тяни!
А в выходные Диме поручали детей. Кто-то находит этих существ умилительными и трогательными созданиями. Но восьмилетний Вадик и Леся, младше брата на три года, казались отцу исчадиями ада. В последнее время Дима говорил Люсе, что устал. Но эти оправдания Люсю и примкнувшую к ней Ольгу Ивановну не убеждали.
- Отец должен общаться с детьми! - твердили они.
И Дима плелся гулять в парк или еще куда-нибудь.
- Папа! - радовались дети. - Ты нам подарки купишь?
При входе в парк дети обычно налетали на лоток с игрушками.
- Купи! - вопили они. - Купи, папа!
Если Дима не соглашался, дети начинали валяться на дорожках и вопить на всю территорию культурного отдыха.
Дима смотрел на других детей. У всех они были самыми обычными. Лишь его потомство было на диво дурно воспитано.
Не мытьем, так катаньем чада добивались своего, и Дима покупал им хрупкие китайские игрушки. Как правило, первой ломала свою игрушку Леся. Но иногда ее опережал Вадик. Через несколько секунд начинался вопль. Дети принимались драться. Вакханалия продолжалась до тех пор, пока Дима не покупал им чего-нибудь еще.
А после субботы было еще и воскресенье. К концу уик-энда Дима чувствовал себя измочаленным.
- Воспитывать потому что детей надо! - твердили Люся и Ольга Ивановна. - А не по мультипликаторам ходить!
***
Сейчас маленькие чудовища визжали в кабинке, а Дима наслаждался пивом.
- Хороший ты парень! - услышал он незнакомый мужской голос.
Дима обернулся. С ним разговаривал крепкий мужик лет шестидесяти. Внешне он был ничем не примечателен, кроме разве странных темных очков в пластмассовой оправе.
- Семья вон у тебя, - продолжал незнакомец. - Дети!
Дима пока не понимал, что этому деду надо.
- Ну, да, - сказал Дима, комкая разговор.
- А тебе никогда не хочется бросить это все к ёбаной матери? - спросил незнакомец.
- Хочется, - неожиданно для себя самого признался Дима.
Он вдруг поймал себя на том, что рассказывает старику о том, как достали его дети, семья, и та из работ, что считается основной.
- Личное счастье человека обычно противоречит идеалам общественно приемлемого поведения, - задвинул старик. - Тебе, парень, кстати, никогда не казалось, что тебя окружает зло?
- Зло? - удивился Дима.
Неожиданно он понял, что старик - сумасшедший, которые часто встречаются в парках.
- Семья, работа, вся эта поебень, парень, - продолжал тип в странных очках. - Это зло навалилось на тебя.
Еще этот тип мог быть проповедником тоталитарной секты.
- А какой от меня толк этому вашему злу? - спросил Дима, нервно усмехнувшись.
- А вот какой. Предположим, что у тебя на этой земле какая-то миссия. И ты должен ее выполнить. А зло затем и существует, чтобы создавать тебе препятствия. Да что далеко ходить? Представь, что ты - Красная Шапочка. Тебя послали отнести пирожки бабушке. А ты столкнулся с волком и до сих пор неизвестно чем с ним занимаешься.
- Ладно, мне пора, - Диме стало не по себе.
Какой-то озабоченный псих в детском парке. С Красной Шапочкой мужиков сравнивает. Куда только милиция смотрит?
- На тебе, парень, от меня подарок, - старик снял очки и протянул их Диме. - Надень их как-нибудь.
- Нет-нет!
- Возьми! - рявкнул старик.
И Дима подчинился. Только для того, чтобы ебанутый отвязался.
Вырвавшись на волю, дети принялись беситься. Дважды подрались. Потом Леся полезла папе на ручки. Вадик принялся канючить и от скуки стал рыться у папы по карманам. Леся, сидевшая на плечах, тоже решила принять участие в процессе. Она ловко, как обезьянка, согнулась и запустила лапку в нагрудный карман папиного пиджака, выудила оттуда очки и надела себе на нос.
- Ух! - испуганно воскликнула она. - Чёлтики!
- Дай сюда! - потребовал Вадик.
- Ты тоже чёлтик! Фу! - вопила девочка.
Дима отобрал у нее очки.
***
Домой дети, конечно же, не хотели, но Дима уже чудовищно устал. Пришлось пойти на жертвы, купить им по мороженому и мешок шоколадного горошка в сахарной пудре. Благодаря этому он кое-как доволок детей до метро.
Спокойно ехать дети не могли. Сначала Леся, сидевшая с мороженым на коленках у папы, решила полюбопытствовать, что лежит в сумочке у дамы слева, и словно специально уронила туда мороженое. Дама оцепенела. А Леся принялась извиваться у папы на руках и пронзительно визжать:
- Молёзеное! Моё молёзеное!
Дима пытался извиниться. Но тут произошло другое событие. Вадику, который уже давно слопал свою порцию, стало скучно, и он разорвал полиэтиленовый мешочек с конфетами. Обсыпанные пудрой сладости разлетелись по полу.
Вагон притих. Соседка размахивала заляпанным мобильным телефоном.
- Что за чудовищные дети! - шипела она.
Леся по-прежнему извивалась в руках. А вот Вадик, судя по всему, опять скучал. Он натренированным жестом запустил папе руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда очки, натянул их Диме на нос и начал смеяться, показывая на папу пальцем.
Сквозь стекла очков в Диму тыкал пальцем маленький, кривляющийся, перепончатый уродец-демон. Леся оказалась демоном поменьше - чешуйчатым, с острыми зубами. Дима вздрогнул, но тут объявили нужную станцию, и он не без отвращения выволок отвратительных созданий из вагона. Впрочем, метро и без того просто кишело разношерстной зловещей нечистью.
По пути домой Дима несколько раз снимал очки, и дети принимали прежние очертания. Но насколько гнусны они становились, если глядеть на них через эти очки!
Домой он вошел тоже в очках. Люся сквозь пыльные стекла казалась клыкастым вампиром.
- Уже погулял? - спрашивала она. - Что-то быстро вернулся. Дай-ка я тебя поцелую! Ага, пиво пил!
Сквозь очки Дима видел, как вампир решительно присасывается к его шее, наливается свежими силами.
В прихожую тем временем вывалилась теща:
- Даже по-человечески с детьми погулять не может!
При виде Ольги Ивановны Дима чуть не заорал дурным голосом. Она предстала ему сочащимся слизью чудищем с нависающими одна на одну складками слоновьей кожи и безразмерной, утыканной зубами-иголками пастью.
Дима снял очки, спрятал их в нагрудный карман пиджака, заперся в ванной. Он думал о многом. Что всей этой нечисти от него надо? И как теперь жить дальше? «Может, убить их всех?» - подумал он и сам пришел в ужас от этой мысли. Услужливая память подсказывала, где спрятан от детей огромный кухонный нож.
- Сначала валю тещу, - бормотал Дима. - Она самая опасная…
Он вышел из ванной. В прихожей дрались дети. Как оказалось, из-за его очков. Вадик отбирал их у Леси. Девочка визжала и кусалась. Верх одерживал Вадик. Он уже выхватил очки, пошел было прочь. И тут Леся метнулась к его ноге, дернула за лодыжку. Вадик грохнулся, упал и завопил дурным голосом. Очки, которые он держал в руках, сломались, треснула дужка.
Дима отобрал у детей остатки очков. Соединил их в месте разлома, посмотрел вокруг. Ничего не изменилось. Дети больше не превращались в чудовищ.
- Ну, и слава Богу! - вздохнул Дима.
…Полгода спустя он опять увидел в парке мужика, подарившего очки.
Мужик его узнал, увязался было.
Но Дима ускорил шаги, подхватив детей на руки.