Defua

И это всё о нём - самом, пожалуй, необычно персонаже в русской истории XIX века. Постоянные кутежи, огромные выигрыши в карты, 11 убитых соперников на дуэли и татуировки по всему телу – под этим описанием скрывается Федор Толстой, родственник великого писателя.

Обаятельный и опасный.

Федор Иванович Толстой был сыном небогатого графа из рода Толстых. Мать его происходила из почтенного семейства Майковых и была весьма благонравной женщиной. Мария Ивановна Лопухина со знаменитого портрета кисти Боровиковского приходилась Федору родной сестрой. Будущий Американец родился в Москве, но все детство провел в родовом поместье. Затем мальчика определили в Морской кадетский корпус в Петербурге — для обедневших дворян это был единственный способ обеспечить детям достойное будущее. После него Толстой поступил в Преображенский полк.

Уже в юности Федор был личностью как минимум незаурядной. Онотличался ловкостью и силой, отлично умел стрелять и фехтовать. Фаддей Булгарин писал о Толстом: «Он был опасный соперник, потому что стрелял превосходно из пистолета, фехтовал не хуже Севербека (общего учителя фехтования того времени) и рубился мастерски на саблях. При этом он был точно храбр и, не взирая на пылкость характера, хладнокровен и в сражении, и в поединке». Многие отмечали и его необычную внешность: черные кудрявые волосы, блестящие черные глаза и прекрасное сложение.

В ту эпоху в известной среде поощрялась удаль, в чем бы она ни выражалась; удальцом считался не только человек храбрый на войне, но и смелый человек, пренебрегающий опасностью, общепринятыми формами жизни и даже уголовщиной. Рискованные и нередко предосудительные поступки делались ради шутки, для выигрыша пари, для некоторой славы геростратовского пошиба или просто для собственного удовольствия. Такого рода удаль вполне соответствовала характеру Федора Ивановича. К этому его побуждал его буйный нрав, а также некоторого рода тщеславие, желание выдвинуться, заставить о себе говорить. Толстой был "человек эксцентрический, - говорит про него Ф. Булгарин, - т.е. имел особый характер, выходивший из обыкновенных светских форм, и во всем любил одни крайности. Все, что делали другие, он делал вдесятеро сильнее. Тогда было в моде молодечество, а гр. Толстой довел его до отчаянности.

Бретер и картежник.

В те времена в дворянской среде в моде были удаль и молодечество — и неважно, сражался ли герой на войне, дрался ли на дуэлях или просто отчаянно кутил. Смелый, иногда жестокий и даже буйный Толстой вскоре превратился в настоящую легенду. Самолюбивый и дерзкий, Федор часто сам инициировал дуэли, которые стали для него своего рода повседневным развлечением.

Из-за постоянных проделок его выписали в гарнизонный Вязьмитинский полк. Там и состоялась первая дуэль молодого графа. Чем она закончилась — неизвестно, и слухи о том, что юного бретера разжаловали в солдаты, скорее всего, не соответствуют правде. Другим любимым времяпровождением Толстого были карты, причем, как он говорил, он иногда «поправлял ошибки фортуны» и играл наверняка.

Кругосветное путешествие.

Настоящие приключения Толстого начались, когда он в 1803 году отправился в кругосветное плавание вместе с экспедицией Крузенштерна. На путешествие он решился сам и в качестве «молодой благовоспитанной особы» занял на судне место своего двоюродного брата, страдавшего от морской болезни. Делать повесе на корабле было решительно нечего — так что он принялся за свои любимые проделки. Однажды он напоил старика-священника, и пока тот спал, припечатал его бороду сургучом к полу казенной печатью, которую украл у Крузенштерна. Когда священник проснулся и хотел встать, Толстой заявил, что печать взламывать нельзя — бороду пришлось отрезать. В другой раз Федор научил обезьяну, живущую на корабле, разливать чернила, и та уничтожила все записи Крузенштерна.

Подобное поведение оборачивалось для Толстого неоднократным заключением под арест. В конце концов, Крузенштерн потерял терпение и высадил плохого пассажира во время остановки «Надежды» на Камчатке. Дальнейшие подробности путешествия Толстого известны лишь из его собственных, не всегда правдоподобных рассказов. С Камчатки Толстой добрался до одного из Алеутских островов или же на остров Ситка, где провел несколько месяцев среди аборигенов Аляски.

Во время пребывания Толстого на Ситке, а по другим данным — еще в дни остановки «Надежды» на Маркизах, его тело украсили многочисленными татуировками, которые он позже с гордостью демонстрировал любопытствующим. Упомянутый орангутанг, которого вместе с Толстым высадили на сушу, дал впоследствии повод многочисленным сплетням. Согласно одним из них, Толстой во время своего пребывания на Камчатке с обезьяной сожительствовал, а согласно другим — ее съел.

Как бы то ни было, возвращение Толстого в Европейскую Россию через Дальний Восток, Сибирь, Урал и Поволжье, вероятно, было полно приключений, подробности которых знал лишь один Толстой. По его рассказам, его подобрало у Аляски торговое судно и доставило в Петропавловск, из которого он добирался до Петербурга по суше на телегах, санях, а отчасти и пешком. Одно из немногих письменных свидетельств этой одиссеи находится в «Записках» бытописца Вигеля, вышедших в свет в 1892 году. Вигель, путешествовавший в начале XIX века по России в целях изучения российского быта, встретил Толстого в Удмуртии и описал этот эпизод следующим образом: «На одной из станций мы с удивлением увидели вошедшего к нам офицера в Преображенском мундире. Это был граф Ф. И. Толстой. <...> Он делал путешествие вокруг света с Крузенштерном и Резановым, со всеми перессорился, всех перессорил и, как опасный человек, был высажен на берег в Камчатке и сухим путем возвращался в Петербург. Чего про него не рассказывали...»

Путешествие Толстого завершилось его прибытием в Петербург в начале августа 1805 года. Прямо у городской заставы он был арестован и отправлен в гауптвахту. Кроме того, специальным указом Александра I ему был запрещен въезд в столицу. Скандальное прошлое Толстого мешало и его военной карьере. Из элитного Преображенского полка он был отправлен на службу в малоизвестную крепость Нейшлот, где прослужил до 1808 года. Об этом тягостном для Толстого периоде Филипп Вигель писал: «Когда он возвращался из путешествия вокруг света, он был остановлен у Петербургской заставы, потом провезен только через столицу и отправлен в Нейшлотскую крепость. Приказом того же дня переведен из Преображенского полка в тамошний гарнизон тем же чином (поручиком). Наказание жестокое для храбреца, который никогда не видал сражений, и в то самое время, когда от Востока до Запада во всей Европе загорелась война».

Дружба Толстого с полководцем Михаилом Долгоруковым помогла графу в конце концов устроиться к нему адъютантом на фронте во время как раз начавшейся Русско-шведской войны. Там Толстой оказался в своей стихии: он активно участвовал в боях, в том числе в битве под Иденсальми, в которой Долгоруков погиб. Несколько позже Толстой, рискуя жизнью, возглавил разведывательный отряд на берегу Ботнического залива, благодаря чему корпусу под предводительством Барклая-де-Толли удалось без потерь пройти по льду залива и занять город Умео. За эти отличия, способствовавшие быстрой победе России, Толстой был реабилитирован в глазах начальства, и в октябре 1808 года ему было разрешено вновь служить в Преображенском полку в чине поручика.

Несколько месяцев спустя Толстой подрался сразу на двух дуэлях. В первой из них он смертельно ранил сослуживца-капитана, которого сам же спровоцировал путем распространения грязных сплетен о его сестре. Через несколько дней последовала дуэль с молодым прапорщиком Нарышкиным, который утверждал, что Толстой нечист в карточной игре. Нарышкин вызвал графа на дуэль и тоже был убит. За это Толстого на несколько месяцев заключили в гауптвахту в Выборгской крепости, а 2 октября 1811 года уволили со службы.
Менее чем через год началась Отечественная война. Толстой, естественно, отправился на войну добровольцем в ополчении. Участвуя в Бородинском сражении, он был тяжело ранен в ногу. По рекомендации Раевского, который в письме Кутузову отметил мужество Толстого, тот получил Георгиевский крест четвертой степени. Таким образом, Толстой снова был реабилитирован и получил звание полковника. По завершении войны он окончательно уволился из армии и поселился в Москве.

Главной страстью Толстого стала игра в карты. При этом он сам не скрывал, что его игра не всегда была честна, он не раз прибегал к шулерским приемам, говоря, что «только дураки играют на счастье». Толстой часто выигрывал крупные суммы денег, которые, впрочем, тратил, не считая. Иногда и сам Толстой становился жертвой шулеров, проигрывая немалые деньги.
Продолжались и дуэли, поводом к которым нередко оказывались конфликты, возникавшие за карточным столом. По некоторым данным, за свою жизнь граф участвовал более чем в 70 дуэлях, на которых он убил одиннадцать человек. Очевидно, что дуэли были для Толстого не только способом отстаивания своей чести, как это в те времена было принято в офицерских кругах России, но и обычным времяпрепровождением и способом получения самоудовлетворения.

В записках современника Толстого А. А. Стаховича есть такая история: «Толстой был дружен с одним известным поэтом, лихим кутилой и остроумным человеком, остроты которого бывали чересчур колки и язвительны. Раз на одной холостой пирушке один молодой человек не вынес его насмешек и вызвал остряка на дуэль. Озадаченный и отчасти сконфуженный, поэт передал об этом "неожиданном пассаже" своему другу Толстому, который в соседней комнате метал банк. Толстой передал кому-то метать банк, пошел в другую комнату и, не говоря ни слова, дал пощечину молодому человеку, вызвавшему на дуэль его друга. Решено было драться тотчас же; выбрали секундантов, сели на тройки, привезшие цыган, и поскакали за город. Через час Толстой, убив своего противника, вернулся и, шепнув своему другу, что стрелять ему не придется, спокойно продолжал метать банк».

Прославился Федор Толстой и своими любовными похождениями. 10 января 1821 года он женился на цыганской плясунье Авдотье Тугаевой, с которой до этого жил вне брака несколько лет. Об истории их женитьбы Марья Каменская пишет так:

«Раз, проиграв большую сумму в Английском клубе, он должен был быть выставлен на черную доску за неплатеж проигрыша в срок. Он не хотел пережить этого позора и решил застрелиться. Его цыганка, видя его возбужденное состояние, стала его выспрашивать.

— Что ты лезешь ко мне, — говорил Ф. И., — чем ты мне можешь помочь? Выставят меня на черную доску, и я этого не переживу. Убирайся.

Авдотья Максимовна не отстала от него, узнала, сколько ему нужно было денег, и на другое утро привезла ему потребную сумму.

— Откуда у тебя деньги? — удивился Федор Иванович.
— От тебя же. Мало ты мне дарил. Я все прятала. Теперь возьми их, они — твои.

Ф. И. расчувствовался и обвенчался на своей цыганке».

Этот брак продержался до самой смерти Толстого. В браке с Авдотьей в Толстого родилось двенадцать детей, правда, до зрелого возраста дожила лишь их дочь Прасковья. Остальные дети родились мертвыми или умерли во младенчестве. Их старшая дочь Сарра, которая была наделена поэтическим талантом, умерла в 17 лет. Рассказывали, что к старости Толстой стал суеверным и считал, что его умершие дети — это расплата за всех убитых им на дуэлях людей. Все свои одиннадцать жертв он записал и каждый раз, когда умирал его ребенок, ставил рядом с именем убитого слово «квит». Сам Американец умер в 1846 году в своем московском доме и был похоронен на Ваганьковском кладбище. Каке писали впечатлительные современники: "его предсмертная исповедь была очень длинна и полна раскаяния"