Всегда хотел сесть и писать, писать, писать… Мыслей в голове очень много. И вместо того что бы их переваривать, я решил их записывать. Пусть кто ни будь другой переваривает.
Ну вот, опять ступор. Только что все роилось возле меня, а теперь как улетело. И еще я заметил, что мысли подбираются ближе к ночи. А самые интересные приходят часам к четырём утра.
Есть в этом писательстве что то главное, важное. Наверное то, что мне не стыдно за свои мысли и идеи. И пишу я это именно не для себя, а для других. Хочу в других людях, именно в читателях, открыть смелость. Как призыв будет звучать фраза: «Не бойтесь выражать свои мысли вслух».
А вспоминая историю, за такие слова и на кострах жгли, и резиновыми палками били. Били то совсем недавно, наверное, и сейчас бьют.
Попробую вспомнить, кажется, первый раз решил записать все сидя в электричке. Ехал из Можайска. Был в гостях у интересного человека. Запомнился мне там старый дом, лет сто стоит. Глубоко в землю врос, к такому особое уважение проявляется. Подходя к дому, я был настолько впечатлен, что даже поздоровался. Хозяин дома сказал, что внутри змея живет, но когда в доме люди, она уходит. Именно «уходит». Только сейчас понимаю абсурдность данного выражения – «змея уходит». А рядом с домом речка течет. На трезвую голову и руку в такую не сунешь, ледяная, но чистая. На второй день «гостевания» мы даже в ней купались. Вечером намазывали паштет из гусиной печени на белый хлеб и закусывали такими бутербродами нашу «отечественную». Я играл на гитаре и пел песню «Изгиб гитары стройной, ты обнимаешь нежно…». Надо же было так «навпечатляться», что взять гитару, которую отродясь в руках не держал и начать играть, да еще и петь. УЖОС.
Так о чем это я, ах да… сижу значит в электричке в сторону Москвы и думаю о прекрасных выходных. Тут мне и пришла конкретная, но на тот момент не сформировавшаяся идея писать.
Попробую восстановить хронологию. Иначе какая история без дат и фактов.
Сон в руку…
Я очень долго служил в нашей доблестной правоохранительной системе. Многое посмотрел и всю суть понимал не со слов. Набравшись, так сказать, «жизненного опыта» я написал рапорт на увольнение, сел в поезд в сторону Смоленска и отправился на поиски смысла жизни.
Уже на вокзале к моим душевным терзаниям присоединилась блондиночка лет двадцати. Мы взяли красненького и сели в плацкартный вагон. Смех, разговорчики и хорошее настроение привлекли нашу соседку по вагону и продолжали мы путешествие уже втроем. Брюнетку Аню я приметил еще на перроне. Ее провожала суетливая пожилая женщина, которая постоянно говорила какие-то рекомендации Ане, по поводу присмотра за багажом и кошельком.
Утро было тяжелым. Я разбудил девочек и мы начали собираться. Легкий стриптиз при совместном утреннем переодевании ни кого не смутил. Аня и блондинка (черт, как ее зовут эту «блондинку»?) ушли в конец вагона делать «мейк ап», а я как единственный мужчина в обществе остался охранять вещи и мучиться от сушняка.
Опомнился я минут через сорок, когда поезд двинулся от очередного пустынного полустанка. Давно нет девчёнок! Я выглянул из купе и почему то понял, что случилась беда. Похмелье слетело за миг, внутри меня переключился огромный тумблер, включающий особые режимы в моем теле, когда я открыл тамбурную дверь. Один хмырь держал за шею зареванную «блондиночку» и тянулся пропитой рожей к ее губам. Второй выписывал вензеля в воздухе перед лицом Ани тонким стилетом. Аня была напугана до такого состояния, что мне показалось, она не дышит.
Ну вот! Не люблю когда без очереди. Я их значит всю ночь обхаживал, стишки пошленькие почитывал, анекдотики травил, комплиментами рассыпался, а вкусненькое достанется каким то ублюдкам из деревни Барсучки. Стало ясно, девчат надо вытаскивать, а значит шкурку могут мне подпортить. Со стилетом сложно и ни кто отвлекать не должен, беру первого хмыря за волосы и наношу резкий удар кулаком в горло. Готов. В это время его «коллега» с пером услышал суету за спиной и повернулся ко мне. Сообразительный черт, сразу стал размахивать железкой. Немного аргентинского танго, хватаю черта за руку, удар коленом в пах и в грудь. Готов.
Аня и блондиночка от ужаса даже не двинулись с места. Поднимаю с пола своих спутниц и тащу в купе. Обе ревут и хватают ртом воздух. Только сейчас я начал замечать странности – В ВАГОНЕ НЕТ ЛЮДЕЙ.
Так, бросать «товарищей» без присмотра не гоже. Первая мысль в тамбуре была: ПРОБЛЕМЫ. Черта со стилетом не было, а вот его кореш по-прежнему лежал на полу с маленькой лужицей крови у рта. Без особого осмотра мне стало ясно, что он труп. Тут уж не до благородства, дело ясное, пора делать ноги. Я вернулся в купе.
- Девочки, вы меня не знаете, я вас не видел. Будьте здоровы.
Взял сумку и направился в конец поезда.
Да как же зовут эту чертову блондиночку?
Примерно в предпоследнем вагоне я стал замечать, что поезд останавливается, а ни какой платформы или станции нет. Немного наклонившись я увидел милицейские машины и свору пацанов в знакомой серой форме. Прибавив скорости я выскочил в последний вагон. Не понятно то ли технический, то ли подцепленный специально.
Я такое видел по утрам, когда на службу ездил в электричке. Из депо Даниловское подцепляют вагон в котором работяги едут с ночной смены. Тамбуров в таком вагоне нет. Конечно все курят, конечно же домино. Половина уже пьяные, вторая методично напивается. Вонь от квашеной капусты на закусь и табака такой плотности, что можно рояль повесить.
Вот как раз в такой вагончик я и выскочил в конце поезда. Поезд к этому времени остановился и доблестные блюстители порядка двинулись в сторону вагона в котором я оставил Аню и «черт, как ее зовут эту болондиночку». Не раздумывая ни секунды я вытащил из кармана «трехгранку» и рванул к последней двери. «Трехгранка» - ключ в кармане каждого работника связанного с поездами, открывающий любую дверь начиная от туалета, заканчивая кабиной машиниста.
На улице от «серой массы» было плюнуть негде. Одни стояли принимая положение оцепления поезда, другие просто курили и о чем то беседовали возле служебных машин. Стараясь не привлекать внимания я двинулся по рельсам в стороны Москвы. Потом поди, докажи, что я вообще в этом поезде ехал. В общем, чем дальше я двигался от поезда, тем больше замечал легкое присутствие бреда вокруг меня. Ментов становилось больше и все они занимались какой-то непонятной херней. Одни ставили большие палатки, другие разгружали ящики из грузовиков. Постоянное движение. И тут меня осенило – УЧЕНИЯ!
- Они не меня ловят, в МВД полномасштабные учения с привлечением личного состава.
Я полностью расслабился, придал своей походке не принужденный вид, сунул руки в карманы и двинулся в сторону подальше от этой ментовской тусовки.
Минут через десять, стало точно ясно – БРЕД. Менты копали траншеи, устанавливали какие то крупнокалиберные орудия, занимались строевой подготовкой. Ко мне подбежал парень лет двадцати пяти и спросил:
- Это не тебя ли ищут возле станции?
Честно, струхнул я крепко. Улыбнувшись, я не сбавляя шага спросил, не проходила ли тут моя группа из УВД? Я отстал от них, ни как догнать не могу. Парень не отставал и приглядывался ко мне все тщательнее. ПИЗ#А – промелькнула мысль. Еще через пару шагов мы вышли к КПП возле которой стояла группа из человек сорока.
- О, вон мои. Мне пора.
Я махнул парню рукой и припусти, что было духу в сторону КПП. Проскочив между бывшими коллегами я вышел на дорогу и увидел неподалеку жилые пятиэтажки. Мне туда. Голова упорно работала в режиме «делай ноги». Подойдя к домам я понял, что это общежития или казармы. Здания требовали конкретного ремонта. Начинало темнеть, в некоторых окнах горел свет или виднелись отблески телевизора. Пора задуматься о ночлеге. Чердак или подвал? Только одна мысль по-прежнему тревожила меня ни на секунду не оставляя – НЕТ ЛЮДЕЙ.
С окраины домов из леса послышался треск сломанных сучьев и на опушку к домам вышел высоченный трехметровый кентавр. Я проснулся, за окном было раннее утро, пробивался свет фонарей, а рядом посапывала моя красивейшая жена. Вот оно счастье…
