Петров и темнота
Это был самый странный призыв на моей памяти.
Ну, то есть, всякое бывало, но чтоб такое собрание уникумов сразу призвали служить в нашу часть… Не припомню, пожалуй.
И даже на таком фоне он смог выделиться.
Человек с обычной русской фамилией – Петров, не сразу стал легендой. Первые месяца полтора все было хорошо. Все служили, и Петров служил так же, как все. В фуражке, в сапогах. А потом он пропал.
- П-п-п-походит и п-п-придет, - сказал зампотыл.
- Придет, ага – сказал замполит. – Только не к нам, а в комитет солдатских матерей. Скажет, что его били по нечётным числам. А по чётным – унижали.
Командир ничего не сказал. Он привык, что в жизни случается всякая х#йня.
Однако Петров не пришёл ни в этот день, ни на следующий. Поиски затягивались. Замполит нервничал. Зампотылу было похер на всё – лишь бы свиньи были живы.
Командир молчал. Он привык, что х#йня обычно не заканчивается быстро.
Однако шли к концу третьи сутки, по истечении которых обычный «самоходчик» становился самовольно оставившим часть – а это уголовное преступление, и оно портит статистику. А плохая статистика – это антифилософский камень -, она превращает в г#вно всё, с чем непосредственно соприкасается.
Особенно страдают служебные карточки офицеров. В них появляются взыскания даже у тех, кто, допустим, Петрова видел только издали, и знать не знает, что это Петров, и им в принципе на всех Петровых плевать с высокой колокольни, если только они не родственники и не однофамильцы.
И тут он появился. Как черт из табакерки – просто вышел вечером на плац, во время развода суточного наряда.
- Да н-ну на#уй – сказал командир, - н-ну ты где был, м-мудак ушастый? (так исторически сложилось, что в нашей части не только зампотыл был заикой).
Петров молчал недолго, но когда заговорил, всем стало как-то не по себе.
В казарме первой роты был свайный фундамент. И в это пространство, между полом спального помещения и голой землей, можно было проникнуть через квадратный люк, накрытый линолеумом.
Он там жил. Три дня. Просто устал от службы, и решил побыть один. Я не представляю, как ему в голову пришло такое дерзкое решение, но этот способ бегства от реальности точно не для нормальных людей.
Сами себе представьте этот вояж, –вам надо прожить три дня в замкнутом помещении, имея с собой полторашку воды, буханку хлеба и шинель. Спать на земле. Мобильники тогда даже у офицеров были редкостью. На#уй нужен такой квест.
И есть ещё один момент. Там, с#ка, темно. Совсем. И х#й знает, кто в этой темноте живёт, а даже если и никто, то через три дня любому начнёт мерещиться что угодно.
Но вышел к людям Петров не потому, что ему стало страшно. Просто кончилась вода, а без неё даже ему было некомфортно.
- В-витя! – сказал командир замполиту. – Н-ну он какой-то е#анутый, п-по-моему. П-придумай, куда его деть, н-но чтоб до дембеля мне н-на глаза не попадался.
- Хорошо, - сказал замполит.
И Петрова перевели из первой роты в роту управления, которая располагалась в лесу на въезде в город.
И он стал служить там. Так же, как все – в фуражке, в сапогах. Но, как я уже отмечал в первом рассказе, в армии не бывает такого, чтобы конец одной истории не служил началом другой.
Поэтому у истории с Петровым ещё будет продолжение.