77.natalia

От бабкиного дома ребята какое-то время шли молча. У Маринки в душе́ бушевала злоба. Но решать было что-то нужно, и, посовещавшись, друзья сошлись на том, что самые не подозрительные – это старики и казахи. Узнать что-то новое у стариков представлялось маловероятным, и дети отправились искать дом с большой семьёй.

Дом нашёлся быстро – это было единственное в деревне место, где слышались детские голоса. Во дворе играли несколько детишек, но, как только незнакомая компания подошла к калитке, дети, как стайка испуганных птичек шмыгнули в дом, из которого сразу вышла женщина с очень напряжённым выражением лица. Подойдя к калитке, она зло спросила, что ребятам здесь нужно. Подростки поздоровались, она не ответила.

- Мы хотели у вас спросить про ваших соседей, - без обиняков выдал растерявшийся Вадик.

Женщина с прищуром посмотрела на него:

- И что же это теперь за новости такие, про соседей расспрашивать?

- Понимаете, - вступила Маринка, - мы хотим разобраться, что здесь произошло.

- Ишь, умники какие, - зло усмехнулась хозяйка, - разобраться им надо. И на кой же ляд?

- А вдруг у нас тоже куры пропадать начнут и вообще то же самое? – С вызовом сказал Мишка.

- Так что же вы думаете, что соседи людей едят?

Ребята вытаращили глаза и оторопело замотали головами. Первым опомнился всё тот же Мишка.

- А вдруг они зверюгу страшную тайком держат, а по ночам выпускают? У нас, вон, в одной деревне леопарда держали, - сказал он, сбавив спесь, и пуская в ход свою неотразимую улыбку.

Женщина смягчилась, снисходительно улыбнулась и сказала:

- Да, слышала я про вашего леопарда. Поймали хоть?

- Поймали, - выпалила Маринка, - не волнуйтесь.

После этого беседа пошла веселей. Женщина, которую звали Светлана, рассказала, что москвичи хапуги и жадины, у таких снега зимой не выпросишь. Что они никогда даже кошки в доме не заводили, чтобы не кормить. И вряд ли они бы завели зверя, способного сожрать человека.

Про другую же свою соседку Светлане явно говорить не хотелось. Узнали ребята только, что когда та только приехала, Светлана пыталась с ней задружиться. Вот тогда и удалось узнать, что зовут женщину Мария, приехала она из деревни Охаповка соседней области, и что муж её выгнал с детьми.

- Плохая она женщина, недобрая, - как-то хмуро говорила Светлана, - и взгляд у неё нехороший.

- Может, ей просто тяжело одной детишек воспитывать, - сказала Маринка, - тем более нездоровых?

Светлана презрительно фыркнула:

- А она их воспитывает? И дети у неё нехорошие!

Оказалось, что по первости детишки Светланы пытались подружиться с новосёлами, но, после игр с ними, возвращались с ссадинами, синяками и царапинами. А когда старший сын вернулся домой после подобной игры с прокушенной рукой, Светлана запретила детям знаться с соседями.

Ребята переглянулись.

Пока они вели своё расследование, начало вечереть. Дети распрощались с хозяйкой и направились в обратный путь. Когда они прошли последний жилой дом погода вдруг резко начала меняться. Поднявшийся ветер пригнал тучи, стало заметно темнее. Не сговариваясь, ребята прибавили шаг. Ветер усиливался и пугающе шуршал листьями кустарника и деревьев.

Друзьям начало казаться, что они слышат тяжёлое прерывистое дыхание и хруст веток за спиной. Бежать было нельзя, это они знали, поэтому мальчишки окружили Маринку и вооружились подобранными палками. Весь обратный путь они чувствовали чьё-то незримое присутствие, слышали шорохи в зарослях по обочинам дороги, и спинами ощущали чей-то ненавидящий взгляд.

Когда ребята наконец добрались до дороги, они долго не могли восстановить дыхание. Маринка наклонилась вперёд, опершись руками о колени. Антон и Мишка уселись на корточки. А коренастый Вадик завалился прямо на траву, широко раскинув руки и ноги, и стал похож на морскую звезду.

- Ну, и что это было? – Едва отдышавшись хмуро спросил Антон.

- Всё ясно, дело в пришлой! – С видом знатока заключил Мишка. – А кстати, кто-нибудь запомнил, из какой деревни она явилась?

- Я запомнил, - подал с земли голос Вадик, - Охаповка, у меня там бабушка живёт.

- А чё же ты раньше не сказал? – Наехал вредный Мишка.

- А зачем было? – Огрызнулся Вадик.

- Да тихо вы, - цыкнул Антон, - всё бы вам придуриваться. Я серьёзно понять не могу, что эта самая Мария, собак, что ли, бойцовских дома разводила?

- Это были не собаки! – Уверенно сказала Марька. – Собаки набросились бы.

- И что же, - напрягся Мишка, - сынки её, чтоль, долбанутые, людей жрут? Мы, кстати, даже не знаем, сколько им лет.

Маринка молчала.

- Да брось ты, - хохотнул Мишка, - ну, слышал я, что бы псих кого-то покусать мог, но что б так, без ножа и вилки, да ну, не может так человек.

- Это если человек, - задумчиво проговорила Маринка.

Вадька как ужаленный подскочил с земли.

- Ты что это хочешь сказать, - обратился он к девчонке, вытаращив глаза, - ты на что намекаешь? На оборотней, чтоль? Не бывает оборотней, ты что, маленькая? Не бывает ведь? – Обратился он за поддержкой к пацанам.

Оба они сосредоточенно глядели в разные стороны и молчали.

- Да вы что, страшилок, что ли, насмотрелись? – Взвился Вадик.

- Теоретически не бывает, - прокашлявшись, как-то неуверенно сказал Антон.

- Угу! – Так же неуверенно подтвердил Мишка.

- Разберёмся! – Всё так же задумчиво произнесла Марька.

Ребята остановили попутную маршрутку и всю дорогу ехали молча. Не доезжая до Проходов Маринка попросила остановить и выскочила, даже не попрощавшись с растерянными мальчишками.

Добравшись до дома, Маринка честно рассказала деду, где была. Тот уже хотел устроить профилактическую взбучку, но, услышав слово «оборотни», застыл на месте с открытым ртом.

Такой напасти не было в лесу много лет. А когда случалась, так не свои, пришлые были лиходеи. Из других краёв бежали, когда там их крепко прижимали. Разбегались по свету, как травленые тараканы по чужим домам. И такие же очумелые, терять то им нечего было, вот и лютовали. Справиться с ними можно было, да хлопотно, особливо ежели много забредало.

Только что-то в Маринкином рассказе беспокоило лешего. Что-то было не так. Не мог поверить дед, что зверьё под боком с соседями живёт и такое бесчинство у всех на глазах творит безнаказанно. Не повыродились ведь совсем-то людишки. У кого-то мозги остаться должны.

Старики ещё живы, уж они то могли бы скумекать. Чай, не в городе живём, куда все волкулаки подались, здесь все у всех на глазах.

Думал дед всю ночь, решать проблему нужно было скорее, пока эти во вкус не вошли. Вот и решил старик отправить лоскотуху в Копытово, разузнать всё о пришлой бабе. Маринке леший наказал напроситься с Вадькой в Охаповку. А сам отправился, чтобы дать кое-кому кое-какое задание.

Уговорить дядю Андрея – Вадькиного отца – съездить на выходные в Охаповку не составило труда. Вадик и раньше часто гостил у бабушки. А вот объяснить, зачем нужно взять с собой Маринку оказалось сложнее. Вадик мялся, объясняя, что девчонка живёт на хуторе за лесом и в жизни своей таких больших посёлков не видала. А в Охаповке даже магазины настоящие есть, и кинотеатр. Зря Вадька старался и потел, дядя Андрей рассудил по-своему: «Видать, приглянулась сыну лесная подружка, только и разговоров о ней. Возраст то подходящий, скоро и женихаться начнёт. А пока, стало быть, хочет прокатить зазнобу к бабушке в деревню». И поэтому строго спросив «А дедушка разрешил?», – и, получив утвердительный ответ, согласился.

Приехав в Охаповку и поздоровавшись с бабушкой Вадика, ребята пошли гулять по посёлку. Вадик сказал, что хочет показать Маринке Охаповку. Велев не опаздывать к обеду, дядя Андрей разрешил. На самом деле, Вадик планировал найти кого-нибудь из друзей, с которыми общался здесь, и расспросить о женщине, некогда жившей в посёлке.

Друзей встретить им посчастливилось, но никто из них не помнил такую женщину, или помнил, но не обращал внимания. И уж конечно, рассказать о ней никто не мог. Только одна девочка вспомнила неприятную тётку, и то из-за её уродов-сыновей, которые однажды пристали к собаке этой девочки. А когда она попыталась их отогнать, один из уродов больно схватил её за руку и посмотрел в глаза таким взглядом, что девочка чуть не описалась от страха.

- Повезло нам, что они отсюда свалили, - подытожила девочка. «Ты даже не представляешь, как!», - про себя подумала Маринка.

Пришло время возвращаться, что бы поспеть к обеду, как они и обещали. Расстроенные Вадик и Маринка вошли в бабушкин дом и вдохнули такие ароматы приготовленной еды, что сразу позабыли о неудаче.

Никогда ещё Марька не пробовала столько вкусностей сразу. А баба Настя, сердобольная и хлебосольная, как и все бабушки, всё подкладывала Маринке на тарелку очередную вкуснятину, приговаривая: «Попробуй ещё вот это, внучка». Маринка сама не заметила, как тело её обмякло, создавая гораздо большее давление на стул, чем обычно. А глаза прикрыла блаженная нега. Пребывая в состоянии приятной осовелости, девчонка, где-то на краю сознания, слышала журчащую беседу, ведомую за столом. И вдруг, слух уловил имя Мария. Сознание стало медленно выплывать из озера блаженства.

- Какая ещё Мария? – беспокойно спросила бабушка.

- Ну, эта, у неё ещё дети какие-то ненормальные. – Ответил Вадик.

- Матерь ро́дная! – Испугалась бабушка Настя. – А ты откуда о ней знаешь?

- Так она теперь недалеко от нас живёт, - сказал Вадька, - в Копытово.

- Это откуда народ сбежал? – Вклинился в разговор дядя Андрей.

- Ага, - хмуро подтвердил сын.

- Божечки мои! – Бабушка схватилась за сердце, - мало, значит, ей, гадине, значит, и до вас добралась. Вы только не вздумайте к ней подходить, ведьма она, самая что ни на есть злобная.

- Ма, - удивлённо улыбаясь сказал Вадькин папа, - ты что это вздумала сказки рассказывать. Вон, ребятишек напугала.

- Ты помолчи лучше, коль не знаешь. А у нас любого спроси, тебе все скажут – ведьма!

- Расскажи, бабушка, - попросил Вадик.

- Да что ты, маленький сказки слушать? – Попытался пристыдить его отец, - вон Маринка к нам в гости больше не захочет.

- Нет, - окончательно проснулась Марька, - мне тоже интересно. Расскажите, пожалуйста.

- Ну, вы, молодёжь, даёте! – сдался дядя Андрей.

- И никакая это не сказка, - обиделась баба Настя, - я отродясь не врала, а что знаю, то знаю.

- Расскажите! – Ещё раз попросила Маринка.

Бабушка вздохнула, лицо её сразу как-то посуровело, и она начала рассказывать:

- В Охаповку она уже с детьми приехала. Вдова, все её жалели, помощь предлагали. Да только скоро поняли, что не всё так гладко – Бог-то шельму метит. Стали люди замечать, что ежели кто ей слово поперёк скажет, или на детишек косо поглядит, то сразу и поплатится. Хорошо ещё, если радикулит разобьёт, считай, легко отделался. А то птица у людей падать начинала, или урожай тлёй побьёт, или проволочник поест. Калечились люди, а иной раз хворь наваливалась, да такая, что и вылечить мудрёно.

А детишки то её прям зверёныши. Иной раз так на тебя посмотрит, как будто в ногу сейчас вцепится, а руку сунь, так откусит. Стали её люди сторониться, никаких дел с ней иметь не хотели, и вообще подальше обходить старались.

Бабушка Настя тяжело вздохнула и продолжила:

- Да только вот не все такие умные оказались. Был у нас в Охаповке тракторист, из приезжих, хороший парень, работящий. Дом у него был крепкий, хозяйство доброе. Ну, выпивал, конечно, иногда, но так, чтобы пьяному по посёлку шататься, а пуще под забором валяться, такого никогда.

Его то дрянь и окрутила. Женился на ней, дурачок, и деточек её усыновил. Счастливый ходил, ног под собой не чуял. Да только недолго. Ведьма то как своё получила, так все свои чары и забросила. Видит мужик, жена то ни к хозяйству, ни к нему интереса не имеет. Детки волчатами смотрят. Затужил, запил, всё у него через пень-колоду пошло. Многие его уговаривали, стыдили, объясняли, и, видать, уговорили.

Очухиваться он стал понемногу, в себя приходить, вот и решил с ведьмой развестись. Да не тут-то было! Пошёл в лес за грибами и пропал. Искали, как водится, всем посёлком, да так и не нашли. А ведьма через полгода дома́ продала и уехала.

Потом мы уже узнали, что там, где она раньше жила, всё те же беды были. И муж её прежний тоже молодым помер. Пьяным в погреб свалился и шею сломал.

Бабушка помолчала.

- А теперь, значит, к вам под бок перебралась. Ох, глядите, теперь и в Копытово начнётся.

- Уже началось, - сказал посерьёзневший и похмуревший дядя Андрей, - только охмурять ей некого, почти вся деревня дёру дала.

- Ой Божечки! – Бабушка Настя перекрестилась на иконы.

- Ладно, мам, собираться будем, вечереет, а нам ещё Маришку до дома довезти надо. – Сказал дядя Андрей. – Спасибо за угощение.

- Я вам сейчас пирожков соберу! – Засуетилась баба Настя.

Пока бабушка собирала пирожки, варенье, грибочки и малосольные огурчики стемнело ещё сильней. Расцеловав всех и тысячу раз повторив, чтобы ехали осторожнее, бабушка Настя перекрестила отъезжающую машину и долго смотрела ей вслед.

В машине было тихо и напряжённо. Каждый молча думал о своём. Внутри у Марьки росло беспокойство. Она сосредоточенно смотрела из окна на обочину дороги. Машина выехала за пределы обжитой местности на окружённый лесом участок дороги, ведущий к трассе.

Предчувствие не обмануло Марьку, в зелени на обочине она явственно увидела тень. Тень то отставала, то нагоняла машину, и тогда, в свете задних фар, в зарослях сверкали два зелёных огонька. Девчонка молча толкнула Вадима в бок и пальцем указала на обочину.

- Там ещё один, - шёпотом сказал Вадик, показав на противоположное окно.

Чем дальше машина отъезжала от посёлка, тем наглее вели себя преследователи. Они уже стали выпрыгивать на дорогу, всё ближе и ближе подбираясь к машине. Теперь уже происходящее смог наблюдать Вадькин папа. Он велел детям пристегнуться. Несколько раз он резко вилял в сторону, уворачиваясь от готовящегося прыжка, но сбитые с ориентиров звери быстро возвращались к погоне.

Тогда дядя Андрей сказал ребятам, чтобы они держались крепче, и начал набирать скорость. Скорость начали набирать и преследователи. Один из них, явно лидер, мчался прямо посередине дороги. Дядя Андрей, выжав из машины всё, на что она была способна, добился необходимого для манёвра расстояния, заложил такой крутой вираж, что на асфальтовой дороге сжёг бы шины, и встретил образину передним бампером. Машину тряхнуло, раздался глухой удар, хруст, и зверь с воем отлетел далеко назад. Не теряя времени, Вадькин отец развернулся и снова набрал скорость.

Второй зверь продолжал преследование, но уже не так уверенно. А когда начал доноситься шум трассы, тварь и вовсе растворилась в зарослях. Остаток дороги снова ехали молча. Маринка и Вадик крепко держались за руки. Дядя Андрей был как-то по-особенному сосредоточен.

На обочине перекрёстка перед поворотом на Проходы стоял Маришкин дед. Марька выскочила из остановившейся машины и, подбежав к деду, сильно к нему прижалась. Дядя Андрей вышел, чтобы пожать руку старику. Леший внимательно рассматривал передний бампер машины.

- Что, крепко досталось? – Спросил он у водителя.

- Да уж, - возбуждённо заговорил тот, - и, главное, не знаю, откуда они взялись. То ли волки, то ли собаки, то ль ещё какая срань. Чёрт, так может, в Копытово-то, это они? – Сам ошарашенный своей догадкой протянул он.

- Они, они, не сумлевайся, - сказал дед.

- А как же вы то теперь пойдёте? Может, подвезти? – Предложил отец Вадика.

- Ты за нас не боись, сами езжайте, пока хозяйка твоя не переполошилась.

Попрощавшись, Вадик и отец уехали в сторону Проходов. А леший ещё долго стоял, обняв Маринку и беспокойно оглядывая обочины дороги.

Конец первой части.

стая

(ПРО НЕЧИСТЬ И НЕЛЮДЬ-4)

Часть 1

РАССКАЗ

ПРОЛОГ

Во дворе дома, прямо на земле, возле в щепки разбитой двери хлева сидела старуха и в голос рыдала над распростёртым перед ней телом растерзанной козы. У ребят, глядя на непомерное горе старой женщины сжались сердца.

***

С некоторых пор леший стал замечать, что в лесу творится что-то неправильное, хотя жизнь сторожки протекала своим размеренным чередом и подвижение дел её обитателей старика только радовало.

Маринке исполнилось четырнадцать, и сила её росла. Сломанная ветка, зажатая Марькиной ладошкой, срасталась крепче прежнего. Хилое деревце, которому не хватало света и силёнок, после Маринкиного объятия и ласкового нашёптывания в мтухе, чтобы та научила её ещё чему-нибудь. А когда Маринке это удавалось, она бежала в лес, дабы опробовать новое знание.

Митька изо всех сил тянулся за названной сестрой. Но малому был дан другой дар – мальчик умел слушать и чувствовать. Он слышал деревья и каждую травинку, понимал, что говорят птицы, и даже способен был принимать информацию, несомую рекой. Правда, говорить Митька так и не полюбил, а по сему, большую часть своих знаний держал в себе. А ещё мальчик был очень добрым, и поэтому найденный в зарослях и, наконец, приведённый в чувства леопард по имени Васька ходил за Митькой по пятам.

Всё в лесной семье было хорошо и спокойно.

Нет, беспокойство лешего было связано именно с лесом. Не мог не заметить дед, что за последнее время хлынули сюда, в его подведомственные угодья, всякие мелкие зверушки, а за ними и лисы с дальних рубежей. Видел, что худо было при́шлому зверю – чужаков-то нигде не жалуют. Прятались, жались, а обратно не уходили.

Непонятно это было старику, и беспокойство его росло. Ну, скажем, если бы засуха, буря, или, там, затопило, так дед про это в первую очередь бы узнал. А тут нет, бежит зверьё со своих обжитых мест, и всё! А когда леший вспомнил, что в положенное время через лес не прошли цыгане, он отправился искать Митьку.

Нашёл дед обоих внуков у реки. У неглубокой тихой заводи Маринка, сидя на корточках, водила хороводом только что потерявших хвостики лягушат. Девчонка, протянув руку над водой, как будто рисовала на ней круги, а малявки плавали, подчиняясь движению. Потом Марька хлопала в ладоши, и лягушата мгновенно прятались в тине и прибрежных водорослях, а Маринка весело смеялась, приговаривая: «Правильно, правильно, не научитесь прятаться, пропадёте!».

Митька заворожённо следил за Маринкиной игрой, а Васька, чуть поодаль, разбросав свои гигантские лапы, грел пузико на солнышке.

- Митюх, а ну, подь сюды! – позвал леший.

Васька навострил уши, а Митька быстро поднялся и подошёл к старику. Он всегда был готов выполнять поручения деда и всегда очень радовался им.

- Скажи-ка мне, сынок, - начал дед понизив голос и наклонясь к Митькиному уху, - а чего это у нас столько лис развелось, сколь отродясь не было? Знаешь ведь небось?

Митька опустил голову, пожал плечами и тихо сказал:

- Они боятся…

- Чего боятся? – не отставал дед.

- Возвращаться боятся, - сказал малой и добавил – страшно там.

- А где же это там? – не унимался дед.

Митька показал пальцем вглубь леса. Поняв, что от пацана больше ничего не добиться, дед задумался ещё сильнее.

Митька всего леса не знал, рано ему было. В той же стороне, куда он указал, много всего находилось. И лес, и деревни, и заброшенные постройки до перестроечных времён. Леший понял, что выяснять придётся самому.

Старик приладил на спину увесистый мешок с картофельными очистками, и, прихватив бадейку с заговорённой ласкотухой водицей, отправился заповедными тропами в одному ему известное место.

Там, на идеально круглой поляне, окружённой со всех сторон стеной леса, стоял могучий и величественный долгожитель. Леший сам посадил его ещё жёлудем и дал наказ охранять границу хоженого леса от того, куда не каждый зверь решился бы проникнуть.

Поваленные могучие некогда деревья гнили, образовывая опасные для прохождения завалы. Валежник и бурелом, сплетаясь с сорным кустарником, создавали непролазные препоны. Покрываясь лишайником и паршой, все они давали приют вредным насекомым и прочей пакости, способной заразить здоровые деревья и кусты.

Давно знал леший, что пора, пора было заняться гиблым местом, да только руки не доходили, и у себя всегда дел хватало. Вот и стоял дуб бессменным стражем, отгоняя погань своей могучей силой. И даже птицам не всем дозволено было садиться на его ветки.

Леший высыпал картофельную кожуру под корни дерева, полил заговорённой водицей, и, отойдя поодаль, присел на торчащий из земли пенёк.

В кроне дуба на могучей ветке восседали три ворона. Они важно поклонились деду, и тот в ответ кивнул им. Если бы у этой беседы мог быть сторонний наблюдатель, то показалась бы она ему, мягко говоря, странной. Дед молча глядел на птиц а они на него, иногда кивая или подтверждая своё многозначительное молчание хриплым карканьем. После этого дед встал, ещё раз поклонился дубу и воронам и ушёл восвояси. Однако, из этого разговора узнал леший многое.

Кажется мне уже приходилось упоминать, что через обширные дедовы угодья проходила большая дорога. Трасса, пролегающая через несколько областей и соединяющая несколько крупных городов. И, так как места эти были богаты землёй, водой и лесами, то по всей трассе на долгие километры ещё издревле обосновались многие сёла, деревни и деревеньки. Некоторые поселения расположились прямо у дороги, другие чуть поодаль, а были и такие, до которых от трассы надо было ещё добираться по грунтовой дороге, или, если деревня позажиточней, по гравиевой.

Вот такая деревенька и была в нескольких километрах от знакомых нам уже мест. Далеко забравшаяся от проезжей трассы, она с трёх сторон была окружена лесом. Называлась деревня Копытово. То ли из-за лосей, которых когда-то там было великое множество, то ли по какой другой причине, кто теперь это вспомнит?

Жители Копытово были вполне довольны своим житьём.. Все как один они занимались грибным и ягодным промыслом. Ну, а как не заниматься, когда лес кругом? Единственной проблемой, существовавшей в деревне, были лисы. Из-за близости леса им тоже было привольно и вольготно. Но с некоторых пор куры в деревне начали пропадать чаще. Хозяйки не стали выпускать клушек с цыплятами на улицу, но куры пропадали из закрытых курятников. А курятники в Копытово строили крепкие. Местные жители увеличили число капканов и даже решили устроить отстрел лис, но, как не искали, ни одной лисы в округе обнаружить не удалось.

А ещё поведали вороны, что в деревне поселился страх. Даже птицы чувствуют его, и предпочитают не оставаться в Копытово ночью.

Дома леший подробно рассказал всё, что удалось узнать, и строго-настрого запретил домашним соваться в дальний лес, а лучше и вовсе не покидать территорию вокруг избушки. Напуганные домочадцы целую неделю честно не удалялись от ставшего родным дома. Но напряжение росло, почувствовали это все, и, не выдержавшая неизвестности Марька тайком убежала на встречу со своими верными друзьями.

Выложив все опасения деда, она услышала от ребят такое, что волосы её встали дыбом.

Страшные вести облетели округу. После почти полного истребления кур в Копытово произошло ещё много пугающих событий. Оказывается, недели полторы назад в деревне пропали парень и девушка отправившиеся за грибами, а скорее всего, помиловаться вдалеке от любопытных глаз. Ребят искали три дня, и не нашли бы, если бы собака одного грибника не притащила бы из маленького заболоченного озерца страшную находку – отгрызенную человеческую ступню в резиновом боте. Озерцо прошерстили вдоль и поперёк, и вытащили из него ещё несколько обглоданных костей, принадлежавших, скорее всего, пропавшим молодым людям.

Но основная паника, приведшая к тотальному бегству из деревни, началась после того, как возле уже печально известного озерца был найден труп матери пропавшей девушки, обглоданный и с полностью выеденными внутренностями. Все, кому было куда податься, бежали из деревни, увозя то, что можно было увезти с собой и оставляя прочее. Даже не заколачивая дома. В деревне остались совсем старые и одинокие жители, которым некуда было податься, и ещё несколько семей с непонятными причинами.

Обсудив ситуацию, ребята поняли, что на разведку в деревню надо идти самим. Идти было решено самым взрослым. Старшему Антону, бесшабашному Мишке и решительному Вадиму, конечно, во главе с Маринкой. Кирюху еле удалось уговорить последить за самым мелким Колькой, но было ощущение, что Кирюха не сильно сопротивлялся этому.

Следующим днём, когда Солнце только подходило к зениту, ребята выдвинулись в Копытово. Шли они по дороге. Это было намного дольше, но Маринка не рискнула нарушить запрет деда и идти через лес. Девчонка и сама уже чуяла опасность.

Движение по трассе было интенсивным и дорога никогда не пустовала. По колено в пыли и по пояс мокрые от пота, подростки достигли первых домов Копытово.

В начале их поразила тишина, такая необычная для деревни. Не тявкали собаки, не щебетали птицы, не было слышно таких привычных громких переговоров соседей от забора к забору. Не жужжали сенокосилки , не скрипела колодезная цепь. Не гомонили дети, а самое необычное для деревни было то, что не слышалось многоголосого гвалта домашней птицы.

Молча озираясь, ребята прошли несколько заброшенных домов. Дома, очевидно, покидали спешно, как при землетрясении. Окна и двери не были заколочены. Но подходить к осиротевшим жилищам не хотелось. Маринкина компания уже потеряла счёт пустым домам, как вдруг все они услышали какой-то далёкий звук. Никто из ребят даже не мог определить, принадлежит ли он человеку или животному.

Пройдя ещё пару домов, они нашли источник звука.

Перед ними оказался обычный деревенский двор с самым скромным деревянным домом. Во дворе дома, прямо на земле, возле в щепки разбитой двери хлева сидела старуха и в голос рыдала над распростёртым перед ней телом растерзанной козы. У ребят, глядя на непомерное горе старой женщины сжались сердца.

Первой на двор вошла Марька, калитка была не заперта, и, обойдя кровавое препятствие, девчонка присела на корточки рядом со старухой. Бабка подняла на неё свои безумные глаза.

- Батюшки, а вам-то что надо, деточки? – спросила она как будто из другого мира.

- Да мы узнать хотели, бабушка, - начала Маринка, но её перебил подоспевший Мишка.

- Ну, это, блог мы, значит, ведём, слыхали? Ну, это вроде новостей, только в интернете.

Старуха уставилась на него мутным взглядом.

- Ну, новости, понимаете, - снова вступил Мишка, - люди желают знать, что творится у них под носом из прямых источников, - и рыжий продемонстрировал свой телефон.

- Новости, - как-то заторможенно произнесла бабка, - так вот они, новости, то. Дашенька моя, Дарёнка, единственная надежда. – И старуха горестно повела руками, указывая на останки козы. – Записывайте, коль желаете, толку то всё одно не будет. Ни Дашеньку не поднять, ни другую животину. Видать, пришёл на нас судный день. – И бабка сызнова заголосила.

Маринка сделала страшные глаза и махнула Мишке, чтобы не лез.

- Нет, вы не поняли, мы не просто узнать, мы разобраться хотим, с чего всё началось. Может, вы нам поможете?

Женщина снова взглянула на девчонку:

- Да как же разобраться то? Небось, постаршее вас не разберутся.

- А мы всё же попробуем, может, и другим чего подскажем. – Вкрадчиво и осторожно наседала Марька. – Ну вот вы уже точно должны помнить, с чего это началось.

- С чего началось, - вздохнула старуха, и, поднявшись с земли села на низенькую скамеечку, очевидно, использующуюся для доения козы, - с кур началось, это вам каждый скажет.

- А чего же раньше такого не было?

Доселе не было, а теперь вот есть! – Начала злиться бабка.

- Вы не сердитесь, пожалуйста, - не отставала Маринка, - ну, может, лис у вас много развелось, или ещё что необычное было?

- Как же, лис, - под девчачьим взглядом старуха потихоньку успокаивалась, - да я с самого Маврикия лис не видала.

- А когда куры пропадать начали?

- Да почитай с Конона Огородника. Оно, мож, и раньше, но уж на Конона точно. Потом кошки, собаки. Люди боялись собак ночью на улице оставлять, - горестно продолжила старуха. – Кто посметливее, тогда уже уезжать начали. Ну, а после Коленьки с Машенькой… - старуха прижала уголок платка к губам и замолчала.

- Совсем худо стало? – Попыталась возобновить беседу Маринка.

- Худо, - старуха уставилась в пустоту скорбным взглядом, и, качая головой, продолжила:

- Скотина стала пропадать, люди на улицу выходить боялись. У Сысоевых в хлеву всех поросят загрызли. Хавронья визг подняла, так ей тоже глотку порвали. Хозяева слыхали, а из дому выйти не решились. Опосля этого и уехали.

- А в полицию жаловались? – Вступил в разговор Антон.

- Как же не жаловались, всё милицейское начальство здесь перебывало, а толку то.

- Неужели, совсем ничего не нашли? – Не поверил Тоха, - люди же погибли!

- Дак, в лес все следы и вели, а лес, аккурат, когда Машенька с Коленькой пропали, вдоль и поперёк прочесали, с собаками ходили, так ничего и не нашли.

- А в деревню вашу кто-нибудь приезжал? – Снова заговорила Маринка, - ну, кто-нибудь странный.

- Странный, - протянула женщина, - это как же? К нам много кто приезжал, дома у нас подешевше, чем в округе. А место хорошее. Было! – Бабка опять сокрушённо покачала головой.

- Ну, а кто-нибудь подозрительный, необычный, - аккуратно подбирая слова продолжала допытываться девчонка.

- Да какие ж подозрительные то, для нас вон и москвичи – необычные, раз в такую даль занесло. А приезжали многие – и казахи, и узбеки, и молдаване были. Эти первые уехали, когда их собаку разорвали. И других много было, со всех весей – волостей, почитай.

Маринка досадливо вздохнула.

- А сейчас в деревне кто остался? – пришёл ей на выручку Антон.

- Дак мало кто, кому деваться некуда. Вон Люба Тёмная осталась, у неё никого нет. Архипыч старый, тоже одинокий, свой век доживает. Так вот помрём, и похоронить некому.

- А молодых что, совсем не осталось? – Поинтересовался Антон.

- Остались, остались и молодые, - вздохнула старая женщина, - казахи, они всей роднёй приехали, податься некуда. Бабёнка эта молодая, которую муж выгнал, с детками. Да ещё москвичи.

- Что за москвичи?

- Обычные москвичи, из Москвы, значить. Они сюда на лето приезжают. Грибы-ягоды заготавливают. Скотины никакой не держали отродясь. Три теплицы у них. Вот они всё, что за лето собирали, и продавали потом на рынке. Вроде прибавка к пенсии.

- А почему же не уехали, в лес-то ходить нельзя?

- Дак овощи у них не дозрели, урожай бросать жалко, хозяйственные.

- И что же, не страшно им?

- Он говорит- не боится, а жена то знамо дело, трясётся. Я думаю, и он боится, только форс держит.

- А как же эта женщина, - снова вступила в разговор Маринка, - одна ведь, с детишками?

- И этой податься некуда. Да и детишки у ней хворые, кому такие нужны.

- Сильно хворые? – Спросила Маринка.

- Надо думать, разуму им господь не дал, а это хужее, чем без ног.

- Бабушка, - заговорила Маринка задушевным голосом, снова присаживаясь перед старухой на корточки, - а вот вы сами-то что думаете, ну, откуда она, беда эта, взялась, почему?

- Ясно дело, откуда, - произнесла женщина сурово, - лешака мы разозлили. Видно, много грибов с ягодой брали, жадничали. А ещё молодёжь бестолковая, всё им в лесу пирушку устроить не терпелось, дома то места мало. Вот он и наслал на нас беды эти в наказание!

Маринка от такого ошарашивающего откровения упала на задницу. - Не веришь, - покачала головой бабка, - конечно, куды вам, зелёные ещё. А вот старики то знают, что лешего злить нельзя! Разлютуется, ничем не задобришь!

Чистота залог здоровья, порядок прежде всего.

Пусти, сказал, я только поздороваюсь!