Республика в своем становлении копировала, разумеется, римский образец. Другого-то не было. Так что высшей властью обладал Сенат, то есть, Генеральные Штаты. Но кроме этого страна заложила основу дуумвирата — двумя «консулами», имевшими равные права и обязанными потому постоянно договариваться друг с другом, стали штатгальтер, он же статхаудер, «держатель страны», и великий пенсионарий. Последний пост звучит слегка смешно для русского уха, но пенсионами в то время назывались любые выплаты государственных денег — хоть на армию, хоть на строительство дорог, хоть в качестве взноса в VOC. Плюс пенсионарий владел государственной печатью и мог отправлять письма от имени страны. Что-то между премьер-министром и канцлером, в общем.
Один из самых знаменитых великих пенсионариев - Йохан (Ян) де Витт. Был, между прочим, сам неплохим ученым-математиком.
Авторы идеи планировали, что так в стране будет меньше бардака: два руководителя не дадут друг другу слишком уж много наворотить. Как всегда, реальность обошла ожидания: в те периоды, когда оба «консула» могли друг друга терпеть, бардака и правда становилось меньше, зато если они жили как кошка с собакой (что и происходило большую часть истории), бардак увеличивался раза в четыре: каждый старался за себя и за того парня.
Обе силы довольно быстро обзавелись формальными «партиями» и в Генеральных Штатах, и на улицах городов: сторонники штатгальтера называли себя «оранжевыми», от геральдических цветов Оранского дома, мы знаем их как «оранжистов» (да, в Северной Ирландии те самые!). А сторонники пенсионария были «парламентаристами» («staatsgeziende» — «штаатсхезинде», сторонники Генеральных Штатов). На практике же различие было более понятным: «парламентаристы» были озабочены зарабатыванием денежек, а вот «оранжисты» постоянно норовили их потратить на армию, флот, дороги, дамбы, осушение земель и поддержку населения. Никакой экономии. Понятно, что VOC была основана «парламентаристами» и все «19 господ» рьяно поддерживали именно эту линию.
Интересно, что большие, даже знаковые события внутренней и внешней политики Нидерландов на протяжении почти века, первого века ее существования, практически никак не задели VOC. Шла долгая, восьмидесятилетняя война с Испанией, отгремели аж три англо-голландские войны, случилось тяжелейшее поражение от французов, а для VOC все это оставалось где-то там, в параллельном мире. С испанцами, англичанами и французами на море они и так дрались без пауз, равно как и с португальцами, датчанами и разными прочими шведами, налоги платили исправно (тут и «оранжисты», и «парламентаристы» выступали единым строем, это святое!), вот разве что за монополию на мускатный орех поволноваться пришлось во второй англо-голландской войне. Но отстояли, остров Рюн остался под флагом компании.
Слон на перепутье
Между тем, дела и в стране, и в компании шли все более медленно, все более тягуче, давя и губя любую инициативу. Там, где каких-то полвека назад капитал отчаянно рисковал, применял новые формы, искал новые методы, вкладывался в науку и инженерию, теперь царил застой и откровенное «какбычегоневышло». Революционные изменения, что активно проталкивали штатгальтеры Фредерик Хендрик и Вильгельм II, новые методы расчета, предлагаемые университетами, новые типы кораблей и методы строительства, новые производственные мощности, продвигаемые местными муниципалитетами для верфей — все это уходило как в песок, гасилось огромной инерционной махиной денег VOC.
Этому, конечно, есть логическое объяснение. Как говорил дядя Бен Человеку-пауку «С большой силой приходит охреневание от собственной крутости и положение болта на всех остальных». Ну, или как-то так. Мудрый был человек!
Ну, или иначе говоря, теперь-то акционером было чем рисковать и рисковать не хотелось совершенно. Зачем?! Все же и так отлично, стабильные 10% повышения цены дивидендов ежегодно, стабильные поставки пряностей, стабильные победы на море…
В середине XVII века штатгальтер Вильгельм II был очень близок к тому, чтобы надеть на свою голову корону и положить конец вечному перетягиванию каната с другой партией. Для Нидерландов, если смотреть в исторической перспективе, это был отличный шанс на обновление всей системы, изрядно заплывшей жиром за Золотой век. Но неожиданная смерть возможного короля помешала этим планам, а партия «парламентаристов», воспользовавшись растерянность оппонентов, аж на 22 года захватила полную власть, да и потом сын и наследник Вильгельма II, Вильгельм III, стал штатгальтаром практически формально, настолько сильные ограничения его действиям прописали Генеральные Штаты, ведомые все теми же «парламентаристами». Все инициативы (а сын, что довольно редко бывает в королевских семьях, пошел весь в папу и тоже был исключительно талантливым стратегом и управленцем, что потом и доказал) обоих Вильгельмов засунули в самый дальний ящик стола и постарались никогда о них не вспоминать. Нечего нам тут указывать, мы и сами неплохо деньги зарабатываем!
Вот только не следует думать, что «парламентаристы» были темными и глупыми людьми. Наоборот, если кого и называть таковыми, так как раз «оранжистов». «Парламентаристами» становились большей частью «сделавшие сами себя» люди: крупные и средние предприниматели, купцы, владельцы мельниц и мастерских. Среди них было множество людей культуры — философов, ученых, художников. В их среде постоянно кипели дискуссии о месте и роли государства, о путях развития страны («посмотрите, куда завел страну этот фигляр штатгальтер!»), о выходе из кризиса, обо всем. Это у «оранжистов», пополнявшихся из буров-фермеров, мелкой аристократии, городских бедняков и прочих матросов, скорее найдешь «философа» уровня «эт-та… я… ну, за страну, типа, за штатгальтера-батюшку, в общем, во!». Беда «парламентаристов» была в том, что они, как умные люди, умели находить компромиссы между собой. А компромиссы чаще всего оказывались самого базового, примитивного уровня: «хочу получать побольше, а тягот нести поменьше» и «мои деньги — при мне в моем кармане, а государственные интересы — где-то там и не факт, что интересны». Так и действовали.
Между тем случилось несколько неожиданное и уж точно редкое в мире событие: формальный нидерландский штатгальтер Вильгельм III стал заодно и королем Англии, Шотландии, Ирландии (вот как «оранжисты» туда попали!) и Уэльса. Совершенно случайно английским королем он стал под тем же номером, а вот шотландским под именем Вильгельма II. Теперь Нидерланды и Англия с присными были объединены личной унией.
Надо отдать ему должное: Вильгельм III, не смотря на всю «любовь» к Родине, вполне той заслуженную, пытается на первых порах раскачать чудовищную инерционную махину Республики. Это был, пожалуй, последний шанс и Нидерландов вообще, и VOC в частности остаться на острие прогресса, остаться в топе мира. Огромный, чудовищный «слон», накаченный деньгами, людьми, кораблями, стоял на перепутье. Снова, как в начале века, повернуть на крутую, опасную потерями дорогу к вершине, или и дальше медленно, зато спокойно двигаться вниз. И опять все решили господа акционеры. Которым были интересны, конечно, политика, экономика, модернизации, инновации, наука и все остальное… но только если не падают выплаты дивидендов! Дивиденды не должны упасть! Это — святое! Слон, потоптавшись для приличия, пошел вниз.
А сам Вильгельм III сдается и переводит центр своих действий в Лондон. Куда в первую очередь перетягивает лучшие умы амстердамской биржи и нидерландских университетов, из Лейдена и Франекера. Новые законы, упрощавшие деловую и гражданскую жизнь (знаменитый «Билль о правах»!), низкие налоги в английских портах, новые кораблестроительные факультеты в университетах, новые системы страхования…. Все то, что век назад сделало VOC самой инновационной и передовой компанией мира теперь делает голландский король в Лондоне для английских кораблей, английской биржи, английских подданных.
В этом месте романтически настроенный читатель наверняка подумает «Вот тут-то они поймут, кого и что потеряли! Вот тут-то до них дойдет!» Дошло. Единственной реакцией на эти изменения было «слава богу, отвязались, от него, от упыря!» и воды Республики, как и Голландской Ост-Индской компании, опять стали тихи и безмятежны. Как в болоте.
Слон по кусочкам
Есть старый детский анекдот: «Как муравей может съесть слона? По кусочкам». Слон VOC умирал тоже по кусочкам, причем первые полвека даже симптомов еще не было видно. Все было хорошо, хотя было уже плохо.
Забавно, что ровно через сто лет после выхода VOC на амстердамскую биржу и реального основания компании, в 1702 году, король Вильгельм III учреждает ее убийцу: Британскую Ост-Индскую компанию. Учитывая уроки прошлого, новая компания создается с хорошей долей не только государственных денег, но и государственного участия в управлении. Век «чистого капитализма» расцвел и прошел, отныне государства всегда будут держать руку на пульсе коммерции, часто жертвуя выгодой денежной к выгоде политической.
Британцы, поддержанные регулярным флотом и армией, начинают медленно, но верно теснить VOC из Азии. Сначала с самых дальних рубежей, с самых незначительных рынков.
Так голландцы теряют торговлю в Персидском заливе и Аравии, потом — теряют рынок тканей в Индии, в следующие десять лет теряют практическую монополию в Китае… К этому надо прибавить активизацию и самих азиатов. Сто лет активного взаимодействия не прошли бесследно. Япония полностью запрещает вывоз золота и серебра из страны, а японские товары уже насытили европейский рынок и не приносят таких прибылей. Китайские купцы начинают сахарный бизнес в Индонезии и Малайзии, что впрямую угрожает еще одному направлению деятельности VOC — поставкам сахара на азиатский рынок из Бразилии.
И, разумеется, самое главное и самое болезненное — рушится рынок пряностей в Европе. Новые плантации в Южной Америке и Индии насыщают Европу теперь уже дешевыми перцем, гвоздикой, корицей и мускатным орехом.
Разумеется, Голландская Ост-Индская компания пытается реагировать, сопротивляться, пытается изменить расклад в выгодную для себя сторону. У нее еще более чем достаточно денег, кораблей и людей, чтобы не чувствовать себя побежденной. «Зеркальные корабли» значительно переделываются, обновляется парусное вооружение (закупается английское, своего уже нет), обновляется пушечный парк (закупаются английские пушки, своих уже нет), убираются ненужные более специальные трюмы для специй и корабли начинают возить уже не только дорогие, но и дешевые товары, вроде хлопка-сырца, тростника, древесины. VOC активно пытается оживить внутриазиатский рынок, который когда-то, всего-то семьдесят лет назад, приносил ей огромные деньги. Но теперь там слишком много конкурентов, товары из Индии уже не продашь в Китае втридорога. Максимум десять-пятнадцать процентов прибыли. Мало!
Силовые приемы тоже не забываются — так на Яве устраивается настоящая резня обосновавшихся там было китайцев: тысячи убитых, десятки тысяч изгнанных, целые провинции, где китайцы пытались культивировать сахар и кофе, превращены в руины. Помогло, но лишь на десяток лет.
В поисках «золотого товара», какими когда-то были перец или фарфор, VOC начинает было поставки опиума в Китай, но этот бизнес быстро и жестко отбирается англичанами.
Последний большой "Флот возвращения" (на картинке как раз он) был разгромлен английским флотом в 1795 году. После этого кончина VOC стала уже неизбежной.
Ко всему прочему, как оно и бывает, проблемы внутри компании нарастают как снежный ком. Чистый капитализм же. Люди работают только и исключительно за деньги. А если видят, что у работодателя дела не очень, то стремятся подстраховать себя сами. Тащи с работы каждый гульден. И тащили. Отчет пенсионария Голландии в середине XVIII века описывал VOC как «организм еще живой, но лишенный головы, чувств и какого либо управления». Слона растаскивали по кусочкам: матросы утаивали монеты компании (серебра в них было все еще больше, чем в государственных) и сдавали в скупку корабельные инструменты; капитаны совершали «левые» рейсы или вовсе продавали корабль в каком-нибудь мадагаскарском или индийском порту; адмиралы и губернаторы вывозили имущество флотилиями, прихватывая иногда целые особняки (!) в разобранном виде из Индонезии в Европу.
Но слон еще слишком велик и дивиденды выплачиваются. Забавно, что формально VOC умрет позже породившей ее Республики Семи Соединенных Нидерландов. Уже после захвата страны Наполеоном. Последнее собрание «19 господ» пройдет в 1798 году, последние выплаты акционерам аж в 1801. VOC будет объявлена банкротом, причем окажется, что ушлые торгаши ухитрились уже двадцать лет жить в долг, выплачивая дивиденды из кредитов, а все имущество распродавать частным порядком. Так что государству, которое как раз национализирует компанию, перейдут одни долги. В Индонезию и другие азиатские владения компании устремятся комиссары нового правительства, изумляясь сочетанию немыслимой роскоши и такой же немыслимой разрухи, но это уже совсем другая история…
Немножко философии в конце
Итак, завершилась история самого масштабного капиталистического эксперимента всех времен. Могло ли быть иначе? Как ни странно, но да. В этом уверены до сих пор сторонники либертарианской экономической школы. В самом деле, говорят они, Голландскую Ост-Индскую компанию убили «не честно».
Конкуренты, включая и Британскую Ост-Индскую компанию, ничего бы не смогли бы сделать VOC, если бы не штыки британской армии и не пушки британского флота. Если бы не протекционистские законы Вильгельма III с наследниками и Людовиков с XIV до XVI, если бы английские и французские плантаторы не получали бы огромных государственных субсидий для экспериментов по выращиванию пряностей в Америке, если бы английские верфи и мануфактуры не были спасены государственными заказами, если бы Китай, Малайзия, Бирма и Япония не препятствовали свободной торговле, если бы… Да кабы.
Да, все так. VOC погубил не рынок, а реалполитик. «Ничего личного, просто бизнес» могло бы значиться на гербе компании. «Ничего из бизнеса, просто государственные интересы» могло бы быть написано на ее надгробии.
Итак, могло ли быть иначе не в мечтах о рафинированном идеале, а в реальности? Пожалуй, что нет. За первые сто лет успеха компании у руля сменилось несколько поколений «19 господ». Они уже не мыслили другой жизни, в других парадигмах. Зачем?! Все же и так идет отлично! При этом сами забыли, что толчок дали как раз новые методы, новые люди, новые идеи. Ничего удивительного, что получая затем раз за разом отказы («ходют тут, ходют... новое им, видишь ли, в голову пришло... жить только мешают!»), эти же новые люди уезжали с новым-старым королем в Англию: работать на английских верфях, где строились уже настоящие фрегаты, а не устаревшие «зеркальщики», развивать науку и инженерное дело в университетах, вместе с Ньютоном и Гуком, находить новые биржевые инструменты на лондонской бирже вместо амстердамской… Не зря в Лондон учиться строить корабли «правильно» уехал и очарованный было поначалу Голландией царь Петр.
А VOC… VOC будет еще сто лет радовать своих акционеров дивидендами, а потом рухнет, взметнув тучу ядовитой пыли, как прогнившее дерево. И те же акционеры будут метаться по бирже с воплями «ну нормально же было, ну как так-то!»
P.S.: про англоязычные источники не забыл, просто устал, выложу в комментариях как в себя приду.