Вот таким был поход нашего прославленного полководца в Европу.

Мы с вами рассмотрели лишь половину сражений русской армии: всего же за 5 неполных месяцев кампании их было 12, не считая ежедневных стычек с неприятелем, в условиях постоянного марша, не имея никакого опыта ведения боевых действий в горах, при практически полном отсутствии продовольствия, боеприпасов, артиллерии.
9 октября 1799 года (повторюсь, все даты указаны по старому стилю) в городе Линдау (ныне территория Германии) две русские армии: Суворова и Римского-Корсакова, соединятся и вместе, согласно указанию императора, выдвинутся на зимние квартиры в Баварию.

В эти дни, Павел I, возмущённый политикой Вены, написал гневное письмо императору Францу II, в котором обвинил последнего в бездействии и оставлении русской армии в опасности.
Этим же письмом Павел уведомил Франца о разрыве отношений с Австрией и выходе из второй коалиции.

28 октября 1799 года, Высочайшим рескриптом императора Павла I, объединённой армии Суворова и Римского-Корсакова был дан приказ возвратиться «немедля» в Россию.

Этим же рескриптом Павел произвёл Суворова в высшее воинское звание – генералиссимус.

На следующий день, 29 октября, вернувшийся в Париж Наполеон, встанет во главе переворота во Франции, который войдёт в историю как «переворот 18 брюмера» и положит конец Французской Республике.

(фото: переворот 18 брюмера)

15 ноября русские войска двумя колоннами выдвинулись домой.
Новый, 1800-ый год Суворов встретил в Праге. Старый воин продолжал писать письма царю со своими предложениями продолжить кампанию против Франции. Однако, на фоне всё усиливающихся разногласий между Россией и Англией с Австрией, стало заметно сближение Наполеона с царём Павлом, поэтому письма генералиссимуса оставались без внимания.

По указу всё того же Павла, 3 февраля, в Кракове, Суворов сдал командование старшему из генералов – Розенбергу и, слёзно простившись с армией, направился в Петербург, чтобы предстать перед императором.
Но в столицу полководец попадёт лишь через месяц. Чудовищное напряжение последних месяцев, лишения, голод, обморожения и семь! осколочных ранений, полученных за время кампании, подорвали здоровье уже пожилого полководца (на момент похода ему шёл 70-ый год).
Целый месяц он проведёт в своём имении в Кобрине, не имея возможности даже подняться.
Немного окрепнув, несмотря на строжайший запрет докторов, Суворов выехал в Петербург, чтобы предстать перед царём.

Но… Павел не был бы Павлом, которого мы все знаем, если бы был последователен в своих действиях и решениях.
Не желая мириться с огромной популярностью своего главнокомандующего, которому рукоплескала вся Европа (ему – служаке, но не спасителю-самодержцу!), а армия поклонялась, как богу, вместо ожидаемого почёта и милостей, Павел подвергнет Суворова опале.

Александр Васильевич будет отстранён от командования и отправлен в отставку. У него отнимут всех адъютантов и помощников – обычный «русский вариант» награды для героя…
В апреле, из-за прогрессирующей болезни, он снова сляжет и 6 (18) мая 1800 года, в доме 23 по Крюкову каналу Санкт-Петербурга – скончается.

"...Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат..."

(Р.Г. Державин, отрывок из стихотворения "Снигирь", май 1800г.)

Он будет погребён в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.
В 1859 году, по просьбе его внука Александра, на месте захоронения будет установлена новая плита с простой и лаконичной надписью: «Здесь лежит Суворов».

Граф и генерал-фельдмаршал Священной Римской империи, великий маршал пьемонтских войск, князь Сардинского королевства, кавалер всех российских орденов своего времени, генералиссимус, граф Суворов-Рымникский князь Италийский Александр Васильевич- навечно остался в народной памяти…

(фото: без комментариев)

Ну что ж, давайте посмотрим и на остальных героев нашего рассказа (указывая звания и регалии персонажей, я исходил из их наивысших достижений перед кончиной).

В конце марта 1799 года в Россию вернётся и армия Суворова. Из 28 000 солдат, офицеров, генералов, музыкантов, офицеров штаба и самых главных в армии людей, поваров – домой вернётся почти 20 000 человек (потери: около 2500 в Итальянскую кампанию и около 5000 – в Швейцарском походе); из 24 000 воинов армии Римского-Корсакова возвратится не более 10 000.
Большие ли это потери? Для Корсакова – огромные, я бы даже сказал, преступные.
Для Суворова – это просто чудо (правда, чудо объяснимое героизмом русского солдата и талантом полководца!) вернуть домой 2/3 армии, вернуть живыми тех, кто по мнению многих военных экспертов и историков не должен был вернуться.

Генерал-майор Бельгард Александр Александрович (настоящие имя Жан-Александр-Луи Кассье дё Бельгард- фр.), командир артиллерийского батальона, (1770–1816 гг.)
Во время Отечественный войны 1812 года командир Азовского и Низовского пехотных полков Финляндского корпуса. После контузии будет помещён в клинику в Кёнигсберге (ныне Калининград) с «неустановленной душевной болезнью» (видимо, психическое расстройство на фоне ранения).
С 1814 года – командир артиллерии Великого княжества Финляндского.
Вследствие продолжающихся расстройств психики в 1816 году будет отправлен в отставку с пенсионом в 1800 рублей, но в этом же году, в возрасте 46-ти лет - скончается.
Захоронен в Выборге.

(фото: генерал Бельгард А.А.)

Генерал от инфантерии (современный аналог – командующий флотом или армией, т.е. примерно, адмирал, генерал-полковник или генерал армии) Розенберг Андрей Григорьевич (настоящее имя Дитрих Аренд фон Розенберг – эст.), (1739 – 1813 гг.)
После похода с Суворовым, в 1800 году назначен военным губернатором в г. Каменец-Подольский Подольской губернии (ныне Хмельницкая, Винницкая и частично Одесская области Украины).
С 1803 года – губернатор Херсонской губернии с управлением также в Минской, Волынской, Подольской, Екатеринославской и Таврической губерниях.
Скончался в 1813 году, захоронен в своём имении Чёрное, около г. Каменец-Подольский, Украина.

Генерал от инфантерии Александр Михайлович Римский-Корсаков (1753–1840 гг.) по возвращению на родину будет отстранён от командования и отправлен в отставку. От ссылки его спасёт лишь заступничество Суворова, который в своём донесении императору основную вину возложит на эрцгерцога Карла, безосновательно оставившего русские армии на произвол судьбы, покинув Швейцарию с основными австрийскими силами.
Но опала продолжалась недолго. Взошедший на престол уже в 1801 году Александр I вернул Корсакова на службу и пожаловал тому имение в Курляндии, а с 1802 – он губернатор ряда белорусских областей.
С 1806 года – губернатор всей Литвы, которой будет управлять до 1830 года. Мало того, в 1826 году, уже царь Николай I, пожалует ему высшую награду Российской империи – орден св. Андрея Первозванного.

(фото: орден св. Андрея Первозванного)

В 1830 году, по его личному прошению (возраст уже не позволял полноценно исполнять обязанности), был отстранён от управления Литвой и назначен членом Государственного совета.
Скончается в Петербурге, в 1840 году.
После отпевания в Исаакиевском соборе будет захоронен в селе Сукромна, Епифанского уезда Тульской губернии (ныне с. Сукромна Алексинского района Тульской области), принадлежащей его родственникам, ибо своей семьи у Корсакова никогда не было.

Генерал-майор Михаил Андреевич Милорадович (1771–1825 гг.), командир Апшеронского мушкетёрского полка во время похода Суворова, в дальнейшем будет участвовать в войнах с Наполеоном и Турцией, отмечен Кутузовым в Бородинском сражении, дойдёт с русской армией до Парижа (раз уж с Александром Васильевичем не получилось).
С 1818 года – губернатор Санкт-Петербурга.
Волею судеб ему первому придётся выехать 14 декабря 1825 года к восставшим декабристам, где он и будет смертельно ранен П.Г. Каховским.

(фото: памятник М.А. Милорадовичу в Санкт-Петербурге)

Генерал от инфантерии Пётр Иванович Багратион (1765–1812 гг.), родился в 1765 году в семье, принадлежащих к старинному роду грузинских князей.
В 1782 году он поступил на военную службу, в 1798 – получил чин полковника, а в 1799 – генерал-майора.
Во время Итальянского и Швейцарского походов Суворов поручал Багратиону самые ответственные и сложные задачи. В этих боях, кстати, князь будет контужен картечью.
Будущий участник антинаполеоновской компании 1805–1807 гг., русско-шведской войны 1808–1809 гг. и русско-турецкой 1806–1812 годов.
Во время Отечественной войны 1812 года – командующий 2-й Западной армией.
В ходе Бородинского сражения был тяжело ранен, вывезен в село Сима Владимирской губернии, где вскоре и скончался.
В 1839 году его прах был перезахоронен на Бородинском поле.

(фото: памятник П.И. Багратиону в Москве)

А как сложилась судьба противников Суворова – французских военачальников?

Маршал Империи Андре Массена (1758–1817 гг.) герцог Риволи и принц Эсслинга, получит свой маршальский жезл в 1804 году, а в 1809 году вместе с Наполеоном войдёт в столицу своих вечных противников, австрийцев – Вену.
Однако, провалив военную кампанию в Португалии в 1810-1811 годах, будет отстранён от командования армией.
По возвращении в Париж, Наполеон встретит его очень прохладно, сказав лишь: «Что ж, принц Эсслинга, Вы, видимо, больше не Массена?».
Вследствие опалы война в России 1812 года пройдёт мимо него.
После отречения, в апреле 1814 года, Наполеона от престола, Людовик XVIII возведёт Массену в титул пэра Франции.
Массена проигнорирует «100 дней» Наполеона и никак не отреагирует на просьбу последнего примкнуть к нему.
После второго отречения Наполеона Массена назначается командующим Национальной гвардией Парижа.
Измученный туберкулёзом, маршал Массена скончается 4 апреля 1817 года, в возрасте 58 лет. Захоронен на кладбище Пер-Лашез (20-ый округ Парижа).

(фото: памятник Андре Массена на его родине - в Ницце)

Маршал Франции Габриэль Молитор (1770–1849 гг.) в 1800 году будет повышен из бригадных генералов до генерал-майора. До 1805 года – военный комендант Гренобля.
С 1805 по 1809 год года участник всех военных походов маршала Массены. С 1810 года руководил администрацией Королевства Голландия.
После отречения Наполеона назначен Бурбонами генерал-инспектором пехоты, однако примкнул к Наполеону во время его правления «ста дней».
После поражения Бонапарта был помилован Людовиком XVIII, а в 1823 году возглавил французский корпус во время войны в Испании.
По окончании похода, королём Людовиком, Молитору был дарован титул маршала Франции.
В 1847 году станет управляющим Домом Инвалидов в Париже (для тех, кто не знает – это главная усыпальница Франции, здесь покоятся тела и прах самых выдающихся людей страны), где за 7 лет до этого был захоронен и прах Наполеона.
Через два года, в возрасте 79 лет маршал Молитор скончается. Захоронен также, как и его любимый император в Доме инвалидов.

(фото: Дом инвалидов и надгробная плита, Париж)

Маршал Франции Жан Виктор Мари Моро (1763–1813 гг.) в ноябре 1799 года будет руководить двумя бригадами солдат, оказывающих военную поддержку (давление) при перевороте 18 брюмера, в результате которого к власти придёт Наполеон.
В награду за эту «услугу» Бонапарт назначит Моро командующим Рейнской армией, а сам Виктор женится на подруге Жозефины де Богарне (жены Наполеона) – Эжени Гюло (Юло).
Кто же знал, что это роковая ошибка...
Супруга начнёт принимать в доме собрания людей, ратующих за возвращение Бурбонов и свержение Наполеона. В качестве лидера восстания мадам Гюло предлагала своего мужа – Виктора Моро, который никогда не участвовал в этих собраниях и откровенно говоря, не разделял взгляды этих роялистов, даже был не в курсе, что он уже "предводитель дворянства"!
Однако, Бонапарт разбираться не пожелал: заговор был раскрыт, а все его члены, в том числе и Моро приговорены к тюремному заключению. Лишь после суда, учитывая заслуги бывшего генерала, Наполеон заменил заключение на изгнание.
Моро с супругой иммигрировали в США, где купили участок земли в штате Пенсильвания и вели спокойный образ жизни американских фермеров.
Так продолжалось вплоть до 1813 года.
Желая всей своей душой поражения Наполеону, он примыкает к иностранному походу русской армии в 1813 году, став одним из ценнейших советников царя Александра I.
27 августа 1813 года, во время битвы с французской армией в Дрездене, Моро, беседовавший с русским царём, заметил летящий в Александра артиллерийский снаряд. Он успел встать между царём и ядром, спасая жизнь последнего, однако сам был смертельно ранен и 2 сентября скончался.
По распоряжению императора Александра I тело Виктора Моро было доставлено в Санкт-Петербург и погребено в католической церкви Св. Екатерины на Невском проспекте.
В 1814 году, после реставрации Бурбонов, Людовик XVIII по просьбе Александра I присвоит Виктору Моро звание маршала Франции (посмертно), а его супруге будет назначена пожизненная пенсия в 12 000 франков и звание жены маршала.

(фото: надгробная плита в Санкт-Петербурге и памятник на месте гибели в Дрездене)

Дивизионный генерал Клод Жак Лекурб (1759–1815 гг.) после 1799 года продолжит свою службу в Рейнской армии генерала Моро, с котором он сильно подружится во время итальянского и швейцарского походов Суворова. Во время суда над Моро, являясь одним из судей на процессе, он выступит ярым защитником своего друга, чем навлечёт на себя гнев Наполеона.
Будет отстранён от командования и отправлен в своё имение в регионе Юра́ (Бургундия, Франция).
После восстановления власти Бурбонов, в 1814 году Людовик XVIII наградит Лекурба орденом Почётного легиона и дарует титул графа.
Однако, уже в 1815 году Лекурб, неожиданно для всех, примкнёт к Наполеону и поможет тому захватить Париж (всё те же пресловутые "сто дней").
Погибнет во время обороны крепости Бельфор осенью 1815 года. Похоронен в городке Рюффе-Сюр-Сей департамента Юра́ (Франция).

(фото: памятник Лекурбу в Бельфоре)

Маршал Франции Этьен Жак-Жозеф-Александр Макдональд (1765–1840 гг.) в 1800 году станет губернатором Версаля и поддержит Наполеона в перевороте 18 брюмера. После этого примет командование армией Гельветической республики.
В 1801 году вернётся в Париж и женится на вдове генерала Жубера (помните, он погибнет во время битвы при Нови) и будет назначен послом Франции в Дании. В 1805 году выскажется в поддержку генерала Моро, с которым также сдружился во время многочисленных битв с армией Суворова, за что будет отстранён Наполеоном от всех должностей и изгнан со службы вплоть до 1809 года.
В 1809 году он назначается командующим Итальянской армией, где и получит маршальский жезл за битву при Ваграме.
Будет командовать левым крылом «большой армии» Наполеона при его вторжении в Россию. Заняв всю Курляндию, он так и не сможет захватить Ригу, простояв под ней всю кампанию. Присоединится к Наполеону при его отступлении.
Останется верен Наполеону вплоть до дня его отречения от престола и лишь по его (Бонапарта) личному приказу присоединится к новому режиму.
Будет возведён Людовиком XVIII в пэры Франции. Во время «ста дней» останется верен монархии и не поддержит Наполеона.
В 1830 году отойдёт от политики и уединится в своём имении – Шато Курсель-лё-Руа в регионе Центр долины Луары, где мирно скончается в сентябре 1840 года.

(фото: фамильная гробница Макдональдов)

Ну вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать в эпилоге про этих, по-настоящему выдающихся и благородных, полководцах.
И в заключении несколько слов об одном памятнике…

В ста метрах от Чёртова моста, на берегу реки Ройс, в скале вырублен контур арки. В ней установлен 12-ти метровый православный крест. Под ним огромными бронзовыми буквами написано по-русски: «Доблестным сподвижникам генералиссимуса фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 году». И рядом бронзовый меч с лавровым венком.
Памятник строился под наблюдением князя Голицына и на его деньги (у государей российских в казне никогда не было денег на «всякие глупости»), работами по возведению памятника руководил швейцарский архитектор Чокке.
Открытие памятника состоялось 14 (26) сентября 1898 года.
10 июля 1983 года швейцарские газеты вышли с сенсационными заголовками: «Сен-Готард в советских руках», «Русские на Сен-Готарде». Многие швейцарцы уже испуганно рисовали себе картины альпийских гор со взбирающимися на них советскими танками, но всё оказалось намного прозаичнее. При составлении новых кадастровых книг выяснилось, что часть территории кантона Ури, а именно скала, в которой высечен памятник русским солдатам, площадка перед этой скалой и дорожка, ведущая к ней, принадлежат… Российской империи, а следовательно, её правопреемнику Советскому Союзу, а ныне – Российской Федерации. Дело в том, что был найден документ, датированный 1893 годом, свидетельствующий о том, что коммуна Урзерн передала России территорию, необходимую для возведения памятника.
1 октября 1893 года постановление о безвозмездной уступке земельного участка России для сооружения памятника было передано в русское Посольство в Берне.
Вот так, в швейцарских Альпах появился кусочек «земли русской». Так и развеваются у памятника ныне два флага – Швейцарской Конфедерации и России.

Большое спасибо всем – кто дочитал и огромная благодарность всем – кто поддерживал меня добрым словом.

До новых встреч!

PS: если кто-то найдёт, что я опять ошибся в написании слова «кампания» (имея ввиду военную операцию) напишите, пожалуйста – тут же пойду ударюсь лбом о стенку (как ещё исправить голову просто не знаю!😂)

Всем чудесного дня и прекрасного настроения!

Спустившись в долину к озеру, русская армия должна была пройти по восточному берегу Фирвальдштета (уже лучше выговариваете?) в направлении Швица, чтобы уже там соединиться с армией Римского-Корсакова, стоящей в Цюрихе.
Однако, оказавшись около озера Суворов обнаружил, что дороги вдоль озера нет – её и не существовало никогда.
Вместо берега у Фирвальдштетского озера были отвесные скалы.
Как получилось так, что штабные австрийские офицеры, составляя план кампании, не сообщили русскому фельдмаршалу о том, что колёсной дороги вдоль озера не существует – неизвестно. Историки высказывают разные предположения – от обычной халатности до злого умысла завлечь Суворова в западню, но так или иначе эта непростительная оплошность в купе с преступной беспечностью Римского-Корсакова чуть не привела к гибели русской армии.
Исходя из вновь открывшихся обстоятельств путь у Суворова был только один – подняться на 2073 метра на хребет Росшток и, спустившись в Муотенскую долину, взять направление на Швиц.
Опять горы, опять перевал…

Погода выдалась ненастная – всё ниже опускался туман и людям приходилось «нащупывать» каждый свой шаг, чтобы не свалиться в пропасть с узкой дороги.
Обмундирование русской армии, созданное для полевых условий, абсолютно не подходила для горной местности: обувь от острых камней горных дорог превратилась в «лохмотья», а одежда не выдерживала сырости и пронизывающих альпийских ветров.
Сколько людей, оступившись, полетели в пропасть – не сообщает ни одно донесение.

Вот что пишет участник тех событий капитан гренадёрского полка Грязев:
«…чувствовали мы большой недостаток в продовольствии и в особенности после сражения на горе Сен-Готард. Наши сухари, навьюченные мешками на казачьих лошадей, все без исключения пропали, потому что их большая часть состояла из белого хлеба, который от сырой погоды размок и сгнил, а вторая часть по причине того, что лошади, растеряв подковы и обломав по каменным дорогам копыта, разбивались и умирали от голода. Наши добрые союзники перестали поставлять нам провиант и фураж, и чтобы как-то прокормиться мы копали в долинах коренья и ели, да для лакомства давали нам молодого белого или зелёного швейцарского сыра, который нашим русским совсем был не по вкусу, и многие из гренадёр его не ели. Ежели удавалось раздобыть нам скотину рогатую, то в употребление шли все её части, даже кожа, на которую в иное время и смотреть то было противно. Сверх того, кожа нужна была и для ног, ибо обувь пришла в полную негодность. Нарезая лоскуты, оборачивали мы ими ноги на пример лапландцев и ходили так пока возможно было.»
Изнурённая холодом, голодом, болезнями и постоянными стычками с отрядами Лекурба, не дававшего покоя Суворову, на следующий день 15 сентября 1799 года, русская армия спустилась в Муотенскую долину.
Оставался лишь один переход до Швица, а там их ждало соединение с армиями Римского-Корсакова и австрийского генерала Хотце (Готце). Один-два дня и конец страданиям и лишениям…один-два дня и всё закончится…

(фото: Фридрих Иоганн фон Хотце)

Однако, авангард князя Багратиона, направленный на разведку в ближайшую деревню Муотатале, наткнулся на… французский аванпост! Багратион, используя эффект неожиданности, принимает решение атаковать французов и после непродолжительного боя одерживает победу, захватив в плен сотню французов.
От них-то генерал и узнает, что этот аванпост был выдвинут французами из Швица, в котором по убеждению Суворова уже должен был находиться генерал Хотце.
Да что же происходит??? Офицеры и генералы, да и сам Суворов понимали, что произошло что-то из ряда вон выходящее, но что именно? Можно было только догадываться…

А произошла трагедия...

Вечером 13 сентября в резиденции Римского-Корсакова было очередное веселье. Менялись блюда, рекой лилось шампанское, а в саду играл оркестр.
Пренебрегая указанием Суворова выдвинуться с Хотце против Массены в канун соединения трёх армий, Корсаков (именно так напишет его фамилию Суворов) до поздней ночи развлекался со «сливками» цюрихского света.
Когда «его сиятельство уже изволили почивать», неожиданно раздались звуки артиллерийской канонады, а затем пришло и известие о наступлении французской армии Массены по всей линии фронта.
Таким образом, Массена предвосхитил наступление союзников, ударив первым. Французские историки утверждают, что Массена первым перешёл в наступление после сообщения своего шпиона в доме Римского-Корсакова о готовящейся атаке трёх армий на его позиции.
Поэтому, он решил разбить их поодиночке, не дожидаясь их объединения.
Небольшое отряд французов, вооружённый лишь холодным оружием, переплыв ночью на другую сторону реки Лиммат в расположение армии Римского-Корсакова и устранив русские дозоры, обеспечил скрытное форсирование реки Массеной.

После 18-часовой битвы Цюрих был полностью окружён французами.
Рано утром, 15-го сентября, благодаря непрерывным атакам гусаров генерал-майора Осипа Лыкошина на французские позиции, Римскому-Корсакову с половиной своей армии (13 000 человек) удалось вырваться из города в район Клотена (ныне аэропорт Цюриха), бросив на произвол судьбы ещё 14 000 солдат и офицеров в осаждённом городе.
В 10 часов утра начался штурм города. Массена лично командовал атакой.

(фото:  битва за Цюрих)

Битва шла за каждую улицу, каждый дом. Несмотря на разрозненные действия русской армии, отсутствие центрального командования – сдаваться никто не собирался!
Но силы были не равны. К закату дня Цюрих был в руках французов. Русская армия потеряла в этой битве более 5000 человек, 26 орудий и 9 знамён.
После взятия Цюриха Римский-Корсаков поспешно удалился на правый берег Рейна, под защиту австрийской короны, немедленно направив донесение Павлу I, в котором обвинил в поражении не только Суворова, якобы опоздавшего на соединение с ним, но и своих генералов (Остен-Сакена и Лыкошина), которые, потеряв в боях свои полки, прикрывая бегство Корсакова, сами попадут в плен.

(фото: генерал Фабиан Вильгельмович фон дер Остен Сакен )

Одновременно, на реке Линт, корпус генерала Сульта (армии Массены) нанёс поражение австрийской армии Хотце.

Таким образом, к 18 сентября в Швейцарии не осталось ни одной союзной части, которая могла бы оказать помощь Суворову – он остался один в Моутенской долине, со всех сторон окружённый французами.
Массена был прекрасно осведомлён о бедственном положении армии Суворова – о голоде, болезнях, об изнурительной усталости солдат после такого тяжёлого форсированного перехода.

Он не торопился. Он был уверен в победе. Он ждал капитуляции «самого Суворова»!

Этим же днём, получив известия о произошедшей трагедии Александр Васильевич соберёт военный совет:
«…Корсаков разбит и прогнан за Рейн, - начнёт он, - Хотце пропал без вести и корпус его рассеян! Весь план наш расстроен! Теперь мы среди гор, окружены неприятелем, превосходным в силах. Что предпринять нам? Идти назад – постыдно: никогда ещё не отступал я. Идти вперёд к Швицу – невозможно: у Массены свыше 60 000, у нас же нет и двадцати. К тому же мы без провианта, без патронов, без артиллерии. Помощи нам ждать не от кого. Мы на краю гибели!»

Из трёх вариантов дальнейших действий, предложенных военным советом, был принят последний, подразумевавший прорыв на восток, к городу Гларис, где стояли части австрийского генерала Линкена.

Часть армии должна была оттянуть на себя французов, не только путём коротких сражений и вылазок, но и организацией «бурной деятельности», имитируя большее, чем есть, количество народа, чтобы дать возможность основным силам протиснуться в «коридор» и вырваться на дорогу в Гларис, охраняемую обычным (стандартным, не усиленным) заслоном французов, ибо никто не верил в возможность выхода из Моутенского «мешка».

Раненых решено было собрать в одном месте, оставить их с медиками и пропитанием, а также приставить к ним офицера «понимающего по-французски» с запиской Массене о том, что «наши тяжело раненные поручаются по человечеству, покровительству французского правительства»

Вечером того же дня, используя густые сумерки, разведывательный отряд армии Суворова, состоящий из австрийских стрелков и сотни казаков, строжайше соблюдая тишину, выдвинулся на восток -  в сторону горы Прагель (Брагель).
Уничтожая по дороге аванпосты неприятеля, разведотряд открывал путь авангарду князя Багратиона, а тот в свою очередь создавал коридор для продвижения основных сил русской армии, которая передвигалась исключительно по ночам.

В самой же Муотенской долине, Московские гренадёры генерала Розенберга и Апшеронский мушкетёрский полк генерала Милорадовича «изображали» присутствие всей армии Суворова.


(фото: генералы Розенберг А.Г.  и  Милорадович М.А.)

В этот момент Массена, видимо начал догадываться, что здесь «что-то не так», поэтому 19 и 20-го сентября на корпус генерала Розенберга были проведено несколько атак, носящих скорее разведывательный характер.
Так как французы считали, что в долине стоит вся армия, то и число нападавших превышало защитников в три, а то и четыре раза.
В одной из таких атак французы практически вошли в городок Муотатале, ещё немного и позиция русской армии (а точнее её отсутствие) будет раскрыта.

Ученики Суворова…
Они всегда знали, что делать в критической ситуации!
Михаил Андреевич Милорадович был одним из них. «Мушкетёры! Примкнуть штыки!» - разнёсся гулким эхом его короткий приказ. Апшеронский полк, во главе со своим командиром ринулся в рукопашную.
«Коли́! Коли́! Бей! Коли́!» - неустанно звучали его команды.

Напор был такой силы, что французам ничего не оставалось, как искать спасения в бегстве. Мушкетёры Милорадовича не только опрокинули врага, но и гнали его до Фирвальдштетского озера, прорвав, таким образом, кольцо окружения, что им в общем-то было не нужно…

Когда я впервые читал про прорыв Апшеронского полка мне вспомнился один интересный эпизод из 90-х, времён бомбёжки Югославии.
В тот момент, когда «союзники» по НАТО уже готовы были войти в Косово, оказалось, что там уже находятся русские десантники, которые, совершив удивительный марш-бросок, «утёрли нос» западным генералам, опередив их. Многие, конечно же, помнят эту историю. Само собой разумеется, что данная операция была одобрена высшим руководством страны, но над реакцией Президента Ельцина, когда наши «американские друзья» предъявили тому претензии за самодеятельность, смеялась вся страна: «Наши в Косово???!!! Я не в курсе!!! Я разберусь и накажу». Конечно же, никого не накажут, все были в курсе, но удивление Бориса Николаевича – это, прямо скажу, театр одного актёра.

Вот и с мушкетёрами Милорадовича случилось нечто подобное – увлекшись контратакой, они и не заметили, как прорвали кольцо окружения.
Но выходить из окружения нельзя, нельзя ставить под удар целую армию – необходимо было вернуться назад, в Муотенский «мешок».
В сумерках Розенберг отвёл эти «победоносные» части в Муотаталь.

А что же основные силы? Давайте вернёмся к ним.

Тактика продвижения армии Суворова была такова: разведка расчищает путь для авангарда, докладывает Багратиону о возможности прохода, после чего Багратион обеспечивает в ночное время передвижение основных войск.
Однако, на исходе 18-го сентября разведотряд австрийских стрелков наткнулся на превосходящих по силе французов, которые были выставлены для усиленного, дополнительного заслона генералом Молитором (расквартированным со своей армией в Гларисе, куда и направлялся Суворов) заподозрившим неладное после исчезновения нескольких аванпостов.

Завязалась битва.
Не дождавшись сообщения от разведотряда генерала Ауфенберга, рано утром 19-го сентября, князь Багратион, вместе со своими егерями, выдвинулся в их сторону.
Он успел вовремя – Ауфенберг уже вёл переговоры о сдаче в плен. Времени на «обсуждение» и «согласование» не было.
Что говорят ученики Александра Васильевича в трудных ситуациях? Правильно! – «Примкнуть штыки!» - прогремела команда и с криком «Ура!», Багратион первым ринулся в атаку.
Не выдержав русских штыков французский заслон обратился в бегство. Спасаясь от егерей князя, французские солдаты попытались переплыть небольшое горное озеро. В итоге – более двухсот утопших, остальные угодили в плен к русским.
Скрыть такой бой уже не было возможности – Массена всё узнал и всё понял: его план Моутенского «мешка» провалился.
Пытаясь спасти положение, французский генерал немедленно отправляет подкрепление к этому горному озеру, дабы заблокировать продвижение русской армии до подхода основных сил.
До позднего вечера авангард князя Багратиона будет вести бой, и к утру 20-го числа откроет путь для войск на Гларис через перевал Прагель.
Суворов немедленно отправит приказ Розенбергу и Милорадовичу о скорейшем покидании ими Муотенской долины и необходимости ускоренным шагом двигаться на соединение с ним.

23 сентября войска Розенберга достигли Гларуса, где уже находился Суворов. Армии соединились, план «Муотенской мышеловки» генерала Массены - провалился.

Глава 4
Ледяной Паникс


Придя к Гларусу в надежде объединиться с армией генерала Линкена, Суворов узнает, что австрийцы уже давно отошли на свою территорию, за горы – в Граунбюнден, а в этих землях стоит армия генерала Молитора.
Габриэль Молитор добровольно вступил во французскую армию в 1791 году, а уже в 1799-м, в возрасте 29-ти лет, он был произведён в бригадные генералы и отправлен в швейцарскую армию генерала Массены.

(фото: генерал Габриэль Молитор)

Молитор станет следущим (и последним), после Лекурба на Сен-Готарде и Чёртовом мосту, а также самого Массены в Муотенской долине, французским полководцем, преградившем путь нашему фельдмаршалу.
Положение же русской армии было не просто тяжёлым, оно было ужасающим. Изнурённые походами, продолжительным голодом, ежедневными боями, оборванные и босые войска были без боеприпасов и артиллерии. Практически весь обоз погиб на бесконечных перевалах, не на чем было даже везти раненых.

Кстати: Суворов ещё однажды после Муотенской долины будет оставлять своих раненых на «попечение» Французской Директории – перед восхождением на перевал Паникс. В то время это была обычная практика при ведении военных действий. Французы при отступлении также оставляли и своих солдат, которые потом попадали в плен к русским. В 1800 году, после распада второй антифранцузской коалиции, пройдёт обмен пленными: офицеры и медперсонал, оставленный для ухода за ранеными, вернётся в Россию «в целости и сохранности». Войны времён Наполеона велись ещё «благородно», если это слово вообще применимо к войне, как таковой …

Молитор занял очень выгодную позицию: заперев единственный проход на выгодных по рельефу позициях между двумя озёрами, он отрезал Суворова от австрийских отрядов и остатков армии Римского-Корсакова, ушедших за горы, на другую сторону Рейна, на соединение с которыми и стремился наш фельдмаршал.

Кроме того, необходимо отметить, что Молитор получил свежее пополнение, которое Массена перебросил к нему из Муотенской долины, и его армия не нуждалась ни в продовольствии, ни в боеприпасах, ни в одежде или обуви – это была сытая, отдохнувшая, полностью экипированная, в три раза превышающая войска Суворова, французская армия.

Двухдневные бои за этот проход между Молитором и Суворовым, привели Александра Васильевича к одной лишь мысли: пробиться через заслон французов вряд ли возможно без очень высоких потерь. А как мы знаем, солдатская жизнь для нашего главнокомандующего была дороже славы.
Выход был только один. И Суворов понимал, что это за выход, понимал, что иного пути нет, но всё равно им был собран военный совет (второй за всю компанию) для обсуждения вопроса о дальнейших действиях армии.
Совет этот был собран не столько для поиска решения, сколько для выступления Главнокомандующего перед своими генералами, дабы «заразить» их своей энергией, которая так им будет необходима перед предстоящим тяжелейшим походом.
По результатам совета было вынесено решение: армия использует единственный свободный выход – через снежный перевал Ринген-Конф (он же Паникс) к Иланцу, где можно будет дать отдых войскам, пополнить запасы продовольствия и соединиться с армией Корсакова.
Дорога проходила в обход всех французских позиций и, хотя необходимо было сделать большой «крюк» по снежным перевалам (начинался октябрь – в горах уже лежал снег и стояли отрицательные температуры) – это был единственный путь для спасения армии.

(фото: дорога к перевалу Паникс)

24 сентября русская армия снялась с позиций и начала движение в сторону перевала Паникс. Здесь Суворов произвёл существенную перестановку в войсках: войска Багратиона, весь путь шедшие в авангарде, получили приказ составить арьергард. Основная причина была в том, что вести авангардные бои русской армии теперь вряд ли бы пришлось или пришлось, но совсем незначительные, а вот отбиваться от французов, которые обязательно начнут преследование – здесь нужен был опытный полководец, и князь, как никто, подходил на эту роль.

Это решение, возможно, и спасло армию, потому что егеря Багратиона полностью справились со своей задачей, отразив все атаки неприятеля, а однажды, в многочасовом бое, удерживали 5000 французских солдат, не позволив последним рассечь русскую армию на две части. А их было только 1800! Или уже 1800, потому что из России в Итальянский поход уходило 3000 егерей.
Разделить и уничтожить русскую армию по частям не удалось.
Тогда, «придя на помощь французам», вопросом уничтожения русской армии занялась сама природа: угрюмые скалы, ледники, пики высотой до 3500 м, полное отсутствие каких-либо проходов или троп доступных для человека – все эти испытания Гларнская гряда Альп взгромоздила на плечи русского солдата.
По ночам шёл снег, дров разжечь костры и обогреться – не было. Да даже если бы и были, разводить их всё равно не представлялось возможным – костры послужили бы ориентиром для французской артиллерии.

Отдыхали поочерёдно: часть солдат спала, часть была в полной готовности отразить нападение врага.
Впереди оставался последний рубеж, последний бастион – перевал Паникс. Все ведь помнят из школьной программы картину Сурикова «Переход Суворова через Альпы»? Конечно, все… Вот она:

Эта картина как раз и посвящена восхождению и спуску с перевала Паникс русской армии.

Не знаю, насколько точно передаёт это полотно всю суть перехода наших солдат – я не искусствовед, но здесь, в заключительных строчках, приведу описание восхождения на Паникс, сделанное участником этих событий – капитаном Грязевым:

«…в 4 часа по полуночи начали мы подниматься на гору каменистую, крутую, высокую и для перехода весьма трудную и опасную. Пройдя каменистую часть горы мы переступили на её снежную часть, а затем, выше, на ледяную. Взойдя на неё, почувствовали мы совсем другой воздух, стесняющий нашей дыхание (высота перевала 2410 м). С сей ужасной высоты должны мы были спущаться с неё на противоположную сторону, по крутому и скользкому утёсу, где каждый шаг мог быть последним в жизни, но другого пути не было…
Лошадей наших, не только с вьюками, но и простых сводить было невозможно: их становили на самый край пропасти и сзади сталкивали в оную. Иные оставались безвредны, но многие ломали себе шеи и ноги и оставались тут без внимания со всем багажом своим…
Но люди были ещё в жалостнейшем положении. Всякий шёл там, где хотел, как кому силы его позволяли, питательности для подкрепления не было ни малейшей; слабейшие падали и не вставали, желавшие отдыхать садились на ледяные уступы и засыпали тут вечным сном; идущие останавливаемы были холодным ветром, с дождём и снегом смешанным, все почти оледенели и едва двигались… Увидевши пропасть, в которую должны были спущаться по крутому и снежному утёсу между высунувшихся повсюду острых и огромных каменьев, мы изумились и чем далее размышляли, тем более наши страхи увеличивались, но время было дорого, решили спущаться…
Мы уселись на край пропасти, подобрав под себя шинели и покатились подобно детям с масленичной горы. Единственное наше опасение состояло в том, чтобы не попасть на камень, который мог бы не только причинить нам вред, но и раздробить на части…»

Не могу даже подобрать слов, чтобы передать весь тот ужас, который испытала наша армия: солдаты, офицеры, генералы, все без исключения, - были босы, голодны, истощены.

Этим же днём, 26 сентября, ближе к полудню, основные силы русской армии вошли в горную деревушку Паникс, расположенную по другую сторону перевала.

После небольшого привала войска двинулись дальше и к вечеру того же дня дошли до города Иланц в долине Рейна, где армию ждали кров, тепло и продовольствие, заранее подготовленные ожидающими их австрийцами.

Французы остались по другую сторону гор – штурмовать перевал они не решились.

Швейцарский поход Суворова закончился…


Сердечно благодарю всех, кто дочитал до конца, кто оставляет свои тёплые отзывы, даёт мне советы, рекомендации и поправляет ошибки.

В этой истории остался лишь эпилог, в котором я расскажу о главных участниках описанных событий, их дальнейшей судьбе, о судьбе армии и о том, как в центре Швейцарии появился кусочек «земли русской».

Всего вам доброго и до встречи!

И немного ретроспективы :

Сильно не критикуйте. Только возобновили видео на канале. За ранее благодарим за просмотры и комментарии.
Поездка в Швейцарию на машине. граница трех стран. Город Базель, цены на продукты. В этом видео мы покажем сам город Базель, его окрестности, дороги по пути из Германии, дворцы, достопримечательности, купаемся в местной реке Рейн. А так же покажем очень интересное место на границе трех стран: Швейцария, Франция и Германия