Что первым приходит на ум при слове Третьяковская галерея? «Троица» Андрея Рублёва? Да. Знаменитый потрет Лопухиной? Несомненно. «Всадница» Брюллова? Конечно. «Демон» Врубеля? Определённо. Фрески с чеченскими боевиками? Стоп. Что?!
И всё же да: сейчас в Третьяковке проходит выставка под названием «Поколение XXI», в рамках которой экспонируются работы Алексея Каллимы, уроженца Грозного, беженца из Чечни. Что же с ними не так?
Пресс-служба галереи так пишет о его работах: «Каллима разрабатывает многосерийное повествование сродни эпосу, героями которого являются боевики-горцы, узнаваемые по таким атрибутам как бороды, кроссовки и костюмы Adidas. Изображены они в романтизированной манере».
А вот что пишут Вести.
Художника Алексея Каллиму заподозрили в сочувствии террористам. И попытках их очеловечить. Проблемы начались после выставки в Москве. Может не стоит такое показывать?
Начнём с картины, вокруг которой прямо сейчас очень много шуму. Появилась она на выставке в новом здании Третьяковской Галереи на Крымском валу Москвы. Называется "Между случайностью и необходимостью". А представляет собой двухцветное полотно с парой человеческих фигур.
Причём фигур – не простых. Сцена относится к давним боевым действиям на Северном Кавказе: соответственно, изображены тут экстремисты. Один из них расслабленно отдыхает, лёжа на спине. Второй – сосредоточенно молится. Рядом автоматы Калашникова. И всё это производит впечатление этакой романтической пасторали.
Коллекцию Новой Третьяковки холст за авторством художника Алексея Каллимы пополнил в рамках программы "Поколение 21". Аналогично десяткам других картин, подарен меценатами Смирновым и Сорокиным. Заявленная цель – "активное формирование коллекции современного искусства последних двух десятилетий".
В чём, разумеется, трудно заподозрить какой-либо преднамеренный подвох. Вот только современное искусство – понятие всё-таки очень широкое. И конкретно к этому экспонату – равно как к его создателю – у многих посетителей теперь немало вопросов.
"Между случайностью и неизбежностью". Авторское название этого полотна будто предрекло и его судьбу. Оно когда-то совершенно случайно привлекло внимание российских галеристов и ценителей современного искусства, и как следствие абсолютно неизбежно было прочитано обществом, как попытка романтизировать образ боевиков.
"Кроме всех известных терактов, было еще значительное количество мелких, крали людей, убивали на рынках, подрывали автобусные остановки в Северной Осетии! Мы смотрим на все это сквозь призму вот тех чудовищных террористических актов. Никакая героизация не может иметь место в принципе", – категорически заявил Андрей Бабицкий, журналист.
Это целый эпос, отразившийся в десятках полотнах Алексея Каллимы. Его герои – кавказские боевики, как правило, изображены в минуты отдыха между боями, неизменно в костюмах с тремя полосками и автоматами. Но в то же время, как обычные люди, ловящие моменты спокойной жизни на фоне кровопролитной войны. Все работы созданы до 2008 года, и выставлялись в России практически параллельно с жуткими терактами: Каспийск, фестиваль "Крылья", "Норд-Ост", взрыв на станции метро "Автозаводская".
"Серп и молот в новом прочтении", на алом фоне в узнаваемый символ слились фигуры солдата федеральных войск и террориста направляющего кинжал в его спину. Картина Метаморфозы создавалась специально к первому московскому биеннале современного искусства, и получила там оглушительный успех. В 2005 году. В первую годовщину теракта в Беслане.
"Я не хотел их героизировать, а то что они получатся романтизированными, ну, такова моя манера. Я описывал трагедию!!! Трагедию распада страны, трагедию изменения смысла этого знака, серпа и молота и называлась это метаморфоза, то есть от той прекрасной риторики межнациональной дружбы, вдруг мы пришли к вражде, к ненависти. Для меня это была трагичная ситуация, и собственно я и рисовал трагедию", – оправдывается Алексей Каллима, художник.
Он рисовал трагедию, как умел, и рисовать ее перестал уже 12 лет тому назад. Ведь донести до широкой публики истинный смысл своих работ ему так и не удалось. Более того, часть публики не прочь подать на художника в суд за экстремизм. Попытка очеловечить тех, кто, казалось, давно потерял человеческое лицо, зачастую обречена на фиаско, но вот имеет ли она право на существование в принципе – вопрос, неизменно порождающий ожесточенные дискуссии.
"Нет, табуированных тем! Есть табуированный контекст! Уголовное дело надо заводить не на него, художник – это длань Бога, да? У него нет мозгов, он рисует, он лепит, то что считает нужным, а взрослые дяди, которые используют его, продают его, публикуют его. Вот эти дяди занимаются экстремизмом", – убежден Игорь Мальцев, журналист, писатель.
В 1963 году мир увидела книга Ханны Арендт "Банальность зла", посвященная судебному процессу над эсэсовцем Адольфом Эйхманом. Одним из режиссеров холокоста. В ней журналистка пришла к выводу – на скамье подсудимых сидело не чудовище, а самый обычный человек. Книга подверглась жёсткой критике, Ханну обвинили в попытке очеловечить нациста. Хотя главная мысль звучала иначе – самые жуткие зверства и правда всегда творятся человеческими руками.
https://www.vesti.ru/article/2456027
