https://t.me/olegtsarov/8514

Интересно, кто прав? И какие выводы мы можем сделать?

Приветственная речь академика РАН Сергея Глазьева на открытии XIX Всероссийского конгресса «Здоровье - основа человеческого потенциала: проблемы и пути их решения»:

« Фактически весь постсоветский период мы имеем сокращение численности населения. Сейчас каждый год мы теряем в среднем по 500 тыс. человек. Самая главная причина – крайне низкие зарплаты. 40% граждан России получают зарплаты до 1000 руб. в день и меньше. Это недопустимо мало. 20 лет назад у нас были средние зарплаты в два раза больше, чем в Китае.

Сегодня они в два раза ниже. Главная причина упущенных возможностей – проводимая макроэкономическая политика. Она не дает возможности развиваться экономике.

Экономика втянута в порочный круг деградации, когда повышение процентной ставки влечет за собой сокращение кредита. Сокращение кредита ведет к падению инвестиций, снижает конкурентоспособность экономики и провоцирует новую девальвацию рубля. Мы могли бы сегодня жить в три раза лучше, уровень зарплаты был бы втрое выше, если бы вместо безумной и примитивной политики борьбы с инфляцией путем сокращения уровня жизни реализовывалась бы наша стратегия выхода на траекторию опережающего технологического развития экономики. Это 15-20 потерянных для страны лет «борьбы с инфляцией».

В результате сегодня мы имеем практически отсутствие экономического роста и крайне низкий уровень жизни, огромный уровень бедности. Низкие зарплаты не позволяют решить ни демографический вопрос, ни вопросы самореализации. Это также является причиной огромного количества социально обусловленных болезней, о которых мы вроде бы уже начали забывать – алкоголизма, наркомании.

Сейчас развивается настоящая пандемия наркомании среди детей и подростков, и если эту проблему срочно не решать, нас ждут новые демографические проблемы. Вместе с тем, очень много в реалиях нового технологического уклада зависит от здравоохранения. Мы тратим на здравоохранение в структуре ВВП в среднем ниже, чем большинство развивающихся стран. Тут мы очень серьезно отстаем.

Инвестиции в здравоохранение являются сегодня самым большим приоритетом и перспективой в отраслях современной экономики. Еще одна большая проблема – рост коммерциализации нашего здравоохранения. Хотя оно должно ориентироваться на рост продолжительности жизни и уровня здоровья нашего населения. Это влечет за собой смещение целей и задач в нашем здравоохранении. А также – искажение статистики и отчетности, чтобы показать нужные частным страховым компаниям расходы и доходы в здравоохранении. Нередко это толкает врачей на противоправную деятельность. Мы стоим перед необходимостью серьезных изменений в социально-экономической политике и здравоохранении. Уверен, что собравшиеся на конгрессе люди высокой квалификации, заслуженные врачи и эксперты, не боящиеся критиковать ситуацию и знающие, как ее улучшить. Надеюсь, что появятся новые идеи и предложения по улучшению нашей весьма непростой ситуации».

Глубокое падение производства, инвестиций и внешней торговли является результатом структурного кризиса мировой экономики, в котором пандемия COVID-19 играет роль дымовой завесы. Происходит разрушение старой однополярной глобальной экономики, основанной на гегемонии США и американского доллара как всемирной валюты, и становление нового мирохозяйственного уклада, ядро которого формируется в Китае на основе конвергентной планово-рыночной экономики. Навязываемая западным капиталом либеральная глобализация уже не воспринимается суверенными правительствами как условие успешного экономического развития. Деградация экономики России и других постсоветских государств стала следствием выполнения рекомендаций "экономических убийц" из МВФ.

В прошлый раз, в середине XX века, переход к новому укладу сопровождался мировой войной, унесшей жизни 70 миллионов человек. В наше время сценарий "горячей" войны запрещён уничтожением всего живого ядерным оружием. Вместо неё американская властно-финансовая элита для удержания своего глобального доминирования прибегает к новому типу мировой войны – "гибридному". Именно так следует оценивать торговую войну США против КНР, санкции Запада против России, а также череду "цветных" революций, госпереворотов и военных интервенций на постсоветском пространстве, Ближнем и Среднем Востоке.

Пандемия коронавируса выглядит как элемент этой гибридной войны: США обвиняют Китай и объявляют об экономическом ущербе в 9 триллионов долларов. Это шаг к решающей фазе мировой войны, в которой гигантский долг денежных властей США будет списан за счёт Китая и других неугодных им кредиторов. Трамп стремится в глазах простых американцев переложить на "уханьскую чуму" самый тяжёлый со времён Великой депрессии экономический кризис. Увеличение безработицы до 20%, падение благосостояния американцев и повышение государственного долга США до 25 триллионов долларов контрастируют с ростом богатства связанной с ФРС финансовой олигархии. Активы неплатёжеспособных заёмщиков переходят через залоги аффилированным с нею банкам и инвестиционным фондам, которые встретили этот кризис с рекордными 1,4 триллиона долларов ликвидности.

Глобалистская финансовая олигархия ФРС готовится осуществить грандиозное перераспределение собственности в свою пользу. За два месяца пандемии состояние 25 богатейших участников списка Forbes выросло на 255 миллиардов долларов. Захвату ключевых национальных компаний и целых отраслей по всему миру создан режим наибольшего благоприятствования.

Вашингтонскими финансовыми организациями (МВФ и Всемирный банк) большинству правительств и центральных банков постсоциалистических стран, включая Россию, навязана неоколониальная денежная политика, предусматривающая свободное трансграничное перемещение капитала, уничтожение внутреннего кредита посредством завышения ставки процента и свободный допуск международных финансовых спекулянтов к манипулированию национальными валютными и фондовыми рынками.

Она камуфлируется термином "таргетирование инфляции". В реальности её следствием становится прекращение инвестиций, технологическое отставание и снижение конкурентоспособности экономики, которое с лагом около 5 лет неизбежно приводит к девальвации национальной валюты и следующей инфляционной волне, что мы и наблюдаем в настоящее время у нас. Ущерб России от проведения этой политики, начиная с 2014 года, оценивается в 27 триллионов рублей "недопроизведённого" ВВП и 15 триллионов рублей неосуществлённых инвестиций, её следствием является снижение реальных доходов населения на протяжении шести лет подряд.

Следуя на поводу у вашингтонских финансовых организаций, российские денежные власти направляют экономику страны в воронку мирового кризиса. При попустительстве Банка России международные спекулянты манипулируют валютно-финансовым рынком, присваивая значительную часть обесценивающегося национального дохода, которую они вывозят за рубеж, и подрывают макроэкономическую стабильность. Вслед за крахом американского фондового рынка сдувается капитализация российской экономики, финансовый рынок которой колонизирован международными спекулянтами. Девальвация рубля, лавина банкротств предприятий и обесценение их акций создают условия для поглощения российской экономики иностранным капиталом.

Предлагаемая стратегия опережающего развития основана на переходе от устаревшей системы регулирования, ориентированной на американоцентричную глобализацию XX века, к передовой системе управления интегрального типа XXI века, которая сочетает в себе государственное стратегическое планирование и рыночные механизмы стимулирования предпринимательской активности. Целью этой интегральной системы управления является рост производства и подъём народного благосостояния на основе повышения конкурентоспособности и увеличения эффективности экономики. Реализация предлагаемой стратегии позволяет рассчитывать на вывод российской экономики на траекторию опережающего устойчивого развития с ежегодным темпом прироста ВВП не менее 8%, 15% прироста инвестиций и ликвидацией бедности в течение трёх лет.

В России следование этим курсом обернулось социально-экономической катастрофой в начале 90‑х годов, банкротством государства в 1998 году, глубоким кризисом экономики в 2008 году, а также продолжающейся до сих пор стагнацией. При этом объективных причин для столь плачевной деградации экономики не было и нет – имеющиеся производственные, интеллектуальные, трудовые, научно-технические ресурсы позволяли производить продукцию и обеспечивать доходы населения на уровне вдвое выше фактического.

Либертарианская доктрина

Результаты принятого либертарианского курса для экономики нашей страны и для российского общества в целом можно назвать катастрофическими. Согласно данным того же МВФ, за период 1990-2018 гг. внутренний валовой продукт России по паритету покупательной способности вырос всего в 2,36 раза, в то время как среднемировой показатель составил 3,7 раза. При этом реальный сектор экономики вот уже 30 лет топчется на месте (график 2), а инвестиционная активность сегодня вдвое ниже, чем была в РСФСР.

Тем не менее финансово-экономический блок российской «властной вертикали» этот факт ничуть не смущает, а отсутствие позитивного практического эффекта прикрывается ссылками на авторитет мировой экономической мысли: мол, всё делается «по науке», но «материал» (народ, общество, государство и т.д.) некондиционный, поэтому имеем то, что имеем.

В сущности, «неоклассическая» парадигма экономической мысли имеет квазирелигиозную функцию, убеждая в непогрешимости «свободного рынка» с культом золотого тельца, определяющего экономическое поведение и оправдывающего сложившуюся в западных странах систему распределения национального богатства и дохода. В этой наукообразной квазирелигии есть свои догмы, облечённые в математически строгие теоремы свойств рыночного равновесия, задающие соответствующие табу и принципы принятия решений в экономической политике. В качестве «Символа веры» этой религии выступает догма о невмешательстве государства в «рыночную стихию», а также примат права частной собственности, которое именуется не иначе как «священным». Адепты этой квазирелигии в России ориентируются на своих «пророков» из США, где хорошо налажена подготовка неофитов из периферийных стран. Эта подготовка ведётся на основе схоластических исследований несуществующих в реальности абстрактных моделей рыночного равновесия. Смысл этих изысканий носит чисто идеологический характер обожествления «невидимой руки рынка» и не имеет отношения к реальной хозяйственной практике

Кому выгодно?

Уже один этот факт даёт подсказку для ответа на ключевой вопрос: «Кому выгодно?» Удивительная живучесть «неоклассической» парадигмы и её популярность в кругах крупного наднационального капитала объясняется соответствующими экономическими и политическими интересами. Эта концепция обосновывает претензии крупного капитала на господство в национальных обществах и во всём мире, так как сводит все социальные отношения в конечном счёте к власти денег. Она оправдывает и современные формы неоколониализма, позволяющие эмитентам мировых валют (прежде всего, американского доллара) эксплуатировать человечество путём неэквивалентного обмена необеспеченных денежных знаков на реальные богатства. Поэтому она энергично навязывается Вашингтоном посредством как прямого политического давления, так и косвенно: через международные институты (МВФ, Всемирный банк, ВТО и т.д.) и через финансирование экспертного сообщества национальных властвующих элит в целях эксплуатации управляемых ими стран.

Так, проводимая в России системная политика погружения экономики в «стихию свободного рынка» регулярно встречает самые положительные отклики со стороны МВФ, рейтинговых агентств, крупнейших аналитических структур. В действительности либеральная идеология является ширмой, за которой все эти годы скрывается присвоение государственного имущества и национального богатства страны правящей олигархией и крупным мировым капиталом.

Конечным результатом проводящегося в России по рекомендациям МВФ уже более четверти века финансово-экономического курса стал вывоз из страны более триллиона долларов, перевод в иностранную юрисдикцию контроля над прибыльными предприятиями, подчинение финансового рынка интересам иностранных спекулянтов. В отсутствие внутренних источников кредита развивались только те отрасли и виды деятельности, которые представляли интерес для иностранного капитала: экспортно-ориентированные производства сырья и торговля импортными товарами. Ориентированные на внутренний рынок производители инвестиционного оборудования и высокотехнологических товаров конечного потребления в отсутствие кредита вынуждены были уступить рынок иностранным конкурентам и свернуть производство.

Результатом навязанной финансовыми институтами «вашингтонского консенсуса» политики закономерно стала деградация и дезинтеграция отечественной экономики, её офшоризация и втягивание в неэквивалентный внешнеэкономический обмен, разрушение научно технического потенциала. Ущерб от этой политики намного превышает экономический ущерб СССР от фашистской агрессии и продолжает увеличиваться на 100-150 млрд долл. в год.

В качестве примеров, подтверждающих данный тезис, можно привести наиболее значимые реформы, проводившиеся в нашей стране за постсоветский период под влиянием либеральной идеологии. Тотальная приватизация государственных предприятий была навязана обществу исходя из умозрительной предпосылки о якобы заведомо большей эффективности частной собственности по сравнению с государственной. В реальности основная часть приватизированных предприятий была разорена новыми собственниками, неподготовленными к управлению этими производствами: крупные индустриальные города превратились в «кладбища заводов», на месте которых выросли торгово-офисные и складские помещения.

Перечень неудачных по отношению к заявлявшимся целям реформ под флагом «свободы рынка» можно продолжать почти до бесконечности. Но и в странах с развитой рыночной экономикой налицо множество примеров катастрофических действий в том же духе. Так, проведённая по инициативе известных американских учёных-экономистов либерализация банковского регулирования стала одной из причин глобального финансового кризиса 2008-2009 гг. Важным действующим фактором последнего стало «схлопывание» финансовых «пузырей» деривативов, случившееся вопреки предсказаниям либеральных учёных, незадолго до того получивших Нобелевскую премию за «доказательство» меньшей рискованности производных финансовых инструментов. А миллионы рядовых американцев потеряли свои пенсионные накопления и взятые в ипотеку дома.

Экономическая политика – это всегда результирующая суммы интересов. В отличие от абстрактных моделей рыночной конкуренции экономикой управляют реальные люди, имеющие свои материальные интересы. Чьи интересы сегодня обслуживает либертарианская доктрина и «мейнстрим» экономической науки, навязываемый общественному сознанию в системе экономического образования?

Вопреки ожиданиям «реформаторов», убеждавших в превосходстве частной собственности над государственной, массовая приватизация предприятий сопровождалась резким падением объёма производства промышленной продукции и ростом доли убыточных предприятий. Спустя несколько лет после начала приватизационной кампании можно было констатировать разорение подавляющего большинства (87%) приватизированных предприятий.

Проверка на практике

Эволюция разных государств распавшейся мировой системы социализма продемонстрировала на практике большое разнообразие траекторий перехода от директивной к рыночной экономике. Экономической теории редко удаётся экспериментально проверить ту или иную гипотезу, следствием чего является схоластичность и умозрительность многих её направлений. Период конца прошлого – начала нынешнего века дал богатейший эмпирический материал, значение которого до сих пор экономической наукой недооценено. Фактически был поставлен глобальный эксперимент по проверке на истинность основных экономических теорий.

Либертарианская доктрина была взята в качестве «руководства к действию» в России, Украине, Прибалтике и восточноевропейских государствах – членах СЭВ. При этом эксперимент был поставлен при разных условиях – Россия и Украина осуществляли переход самостоятельно, а другие восточноевропейские государства были быстро поглощены Европейским союзом. В свою очередь, в рамках каждого из этих экспериментов были свои дополнительные различия. В России переход осуществлялся в условиях авторитарного политического устройства, в Украине – в условиях парламентской демократии. Среди восточноевропейских государств особый случай – ГДР, поглощённая своим западным соседом.

Переход к рыночной экономике в Китае, Вьетнаме, Белоруссии и Узбекистане представляет собой экспериментальную проверку другой экономической теории, известной в литературе как теория хозяйства, или физическая экономика. Эту теорию отличает прагматический подход к изучению экономических явлений, не обременённый умозрительными абстракциями вроде моделей рыночного равновесия. И в этом случае эксперимент был проведён при двух различных условиях: переход от директивной к рыночной экономике и поглощение рыночной открытой экономики Гонконга социалистическим Китаем.

Наконец, осталось две страны, в которых сохранились основные институты социалистической экономики – Куба и КНДР. При оценке результатов эксперимента их можно использовать в качестве «кон трольной группы». Любопытно, что, несмотря на серьёзный удар, обрушившийся на эти сравнительно малые экономические системы с развалом СССР и мировой системы социализма, они не только выстояли, но и сохранили немалый потенциал развития. Куба демонстрирует уверенный экономический рост, а Северная Корея ухитряется выживать, несмотря на экономические санкции и колоссальное политическое давление извне. Более того, Куба оказывает мощное политическое влияние на страны Латинской Америки, многие из которых в настоящее время успешно развивают социалистические институты государственной собственности и планирования.

На графике 6 показаны темпы прироста ВВП в некоторых странах с переходной экономикой на фоне США, считавшихся до последнего времени наиболее стабильной рыночной экономикой. Здесь наглядно видны провалы в экономической динамике постсоветских государств, избравших либертарианскую модель перехода к рынку, и успехи государств, сохранивших систему централизованного планирования, сочетая её с эволюционным развитием рыночных отношений.

Наиболее интересным для экономической науки является сравнительный анализ рыночной трансформации российской и китайской экономик, осуществлявшейся принципиально разными способами в одно и то же время, одновременно со структурным кризисом мировой экономики. В этих условиях результат любой трансформации экономики определялся сочетанием её результатов с технологическими сдвигами, закладывающими будущую траекторию экономического развития.

В России переход к рыночной экономике сопровождался разрушением институтов, обеспечивавших воспроизводство научно-производственного и интеллектуального потенциалов. В Китае эти институты не разрушались, а модернизировались, приспосабливались к функционированию в условиях рыночной конкуренции наряду с выращиванием новых институтов рыночной экономики. При этом государственная политика была направлена на сохранение и развитие научно-производственного потенциала, ориентировалась не на формальные преобразования, а на практические результаты.

Создание условий для активизации творческого потенциала личности и предпринимательских способностей путём планомерной деятельности государства позволило Китаю с момента начала реформ на порядок увеличить объёмы производства. В России и в большинстве других постсоциалистических стран переход к рынку на основе присвоения государственной собственности небольшой группой приближённых к власти лиц не мог обеспечить экономический успех.

Сложившаяся в России система хозяйствования бесперспективна. Её сохранение обрекает страну на бесконечные внутренние конфликты и внешнюю зависимость, общество – на деградацию, а народ – на вымирание. Чтобы избежать этого, необходимы кардинальные изменения во всём комплексе хозяйственных отношений и государственной экономической политике. Эти изменения должны привести систему хозяйствования в соответствие как с традиционными нравственными ценностями, активизировав «человеческий фактор», так и с закономерностями современного экономического роста, активизировав научно-производственный и интеллектуальный потенциалы. Возможность решения такой задачи определяется тем, что традиционно присущие русской культуре хозяйствования нравственные ценности и стереотипы предпринимательского поведения соответствуют требованиям и условиям современного экономического роста. Сохраняющийся в стране научный и интеллектуальный потенциал может стать основой быстрого подъёма российской экономики при создании благоприятных условий его активизации.

Автор Сергей Глазьев

https://glazev.ru/articles/6-jekonomika/73176-kul-t-zolotogo...