Сангвин

Принц Разрушения

Если говорить совсем уж вкратце, то Мерунес Дагон – это типичный представитель семейства «Злобные повелители адских легионов обыкновенные». Он красен, рогат и невероятно злобен, что делает его врагом всего живого и неживого, но шевелящегося, по умолчанию. Своё хаотически-злое мировоззрение Мерунес Дагон обычно проявляет в постоянных попытках завоевать или уничтожить хотя бы что-нибудь – Нирн, планы других даэдрических принцев, даже свою собственную кровать (с неё он, кстати, и встаёт каждый раз таких злым – ну вы знаете, не с стой ноги). Не удивительно, что смертные ассоциируют Дагона с сугубо деструктивными явлениями – природными катаклизмами, погромами и просмотром мемов с каджитами (от них, по слухам, вся Империя деградировала). Есть, правда, у Дагона и более положительными аспекты – амбиции и целеустремлённость, но даже они в руках принца Разрушения превращаются в какую-то злобную гадость.

Изображается (и в большинстве случаев выглядит) Мерунес Дагон как здоровенный четырёхрукий мужик с искажённым ненавистью лицом. Кто-то может подумать, что размерами (а размеры материального воплощения этого принца действительно впечатляют), Дагон что-то компенсирует, но это не так. Просто раздутое эго не позволяет ему быть меньше трёхэтажного здания. Ещё одним неотъемлемым атрибутом Дагона является огромная двуручная секира, которая также отражает его амбициозность и, возможно, излишнюю прямолинейность. Несмотря на напускное хитроумие, в итоге Дагон всегда пытается решить стоящие перед ним задачи сугубо с помощью грубой силы – своей собственной или своих слуг. Двуручная секира, таким образом, отлично ему подходит в качестве основного атрибута. Правда, не совсем понятно, зачем Дагону ещё и нарукавник с выдвигающимися когтями – наверное, для большей внушительности.

Дагон шутить не любит. И проигрывать тоже

Мерунес Дагон питает сильную, искреннюю привязанность к миру смертных. Эта привязанность настолько велика, что Дагон готов ворваться в Нирн в любой момент, всё там истоптать, порушить и превратить это прекрасное место в одно большое море лавы и почерневших обломков. Несколько раз он даже пытался воплотить этот замысел в жизнь, но каждый раз что-то шло не так. И после стольких неудач отказался ли Дагон от своих планов покорения Нирна? Конечно, нет! Даже получив на орехи в конце Третьей эры и потеряв возможность запускать своих слуг непосредственно в Нирн, Мерунес Дагон остался верен себе. Он и сейчас, скорее всего, занят тем, что прощёлкивает неделю за неделей, копит войска и ждёт нового шанса завоевать мир смертных. Кстати говоря, почему бы нам не уделить дагоновым попыткам вторжения больше внимания?

Первое заметное появление принца Дагона в Тамриэле произошло в поздние годы Первой эры. Именно тогда он, видимо, решил, что этот клочок бытия, где существуют смертные, достаточно интересен, чтобы его покорить. Появление это, однако, случилось не по инициативе самого принца – воззвание к Дагону было оформлено одной ведьмой, желающей отомстить тогдашним властям Морнхолда, столицы Морровинда. Получив приглашение от ведьмы, Мерунес Дагон не смог устоять и вскоре очутился в городе, полном испуганных меров и вычурных домиков, которые всем своим видом просили их поскорее разломать. Медлить Дагон не стал и сразу же приступил к своему любимому занятию – начал сеять разрушение и смерть. Перед тем, как на место происшествия прибыли Альмалексия и Сота Сил, чей знатный дом, к слову, был уничтожен при непосредственном участии Дагона, принц Разрушения успел превратить город в кучу обломков.

В огромному удивлению Мерунеса Дагона, противостоять сразу двум полубогам в открытой схватке оказалось сложнее, чем уничтожить целый город. Даэдрический лорд искренне пытался прикончить две трети данмерского Трибунала, но результатом стало лишь его изгнание обратно в Обливион. В честь этого события в восстановленном Морнхолде даже возвели статую, задевающую гордость Дагона ещё сильнее, чем само поражение. Какой-нибудь другой даэдра на месте Дагона испытывал бы по этому поводу целый спектр разнообразных эмоций, но не он. Он был просто в бешенстве. Ну, то есть в ещё большем бешенстве, чем обычно.

Схватка на руинах Морнхолда подарила Дагону не только психологическую травму, но и цель – отплатить гадким смертным существам за обиду. Даэдра не нужно спешить, поэтому и Мерунес, даже будучи самым буйным среди принцев, готовил свою месть без спешки. В смутные годы Второй эры он попытался немного набедокурить в Нирне просто для того, чтобы посмотреть , как мир на это отреагирует. И мир, надо сказать, был неоднозначен в своей реакции – уже тогда в нём водились искатели приключений, которые не уважали никого, даже даэдрических принцев. Несколько таких искателей нарушили планы Дагона, так что ему не удалось разрушить даже один малюсенький городок. И что самое обидное, гораздо больше внимания во Вторую эру получил Молаг Бал, а вовсе не Дагон!

Третья эра стала для Мерунеса Дагона настоящим раздольем – он целых два раза попытался вторгнуться в Нирн и целых два раза потерпел неудачу. Первый раз произошёл во времена Имперского Симулякра, когда придворный маг императора Уриэля Септима VII, Джагар Тарн, сам решил стать императором. Вот только он не был родственником святой императрицы Алессии, как Уриэль, а это означало, что он буквально не может претендовать на трон – чары Амулета королей тогда ещё имели какой-то вес. Но Тарн был не из тех людей, что откажутся от высшей власти только потому, что она уже кем-то занята. Кроме того, он был магом, то есть имел некоторое количество дополнительных опций. Одна из них – спрятать настоящего императора в Обливионе, а самому принять его облик с помощью чар школы Иллюзии. Именно ею он и воспользовался. Тарн даже заменил придворных низшими даэдра и заключил договор с Мерунесом Дагоном, наивно полагая, что предусмотрел всё.

По договору Дагон должен был обезвредить Бэттлспайр – крепость, расположенную на границе между Нирном и Обливионом, в которой обучались коллеги Джагара Тарна, верные настоящему императору. Дагон воспользовался договором с Тарном, чтобы захватить часть владений других принцев, набрать там новых бойцов и, в итоге, попытался вторгнуться в Тамриэль. Однако в это же самое время в Бэттлспайре находился главный герой истории, наличие которого Дагон и Тарн совершенно не учли. Главный герой пробился через легионы низших даэдра, набрался сил, отыскал кое-каких артефактов, а потом нанёс визит принцу Разрушения с ожидаемым результатом. Не для принца ожидаемым, конечно. Он-то сам очень удивился, когда какое-то смертное существо загнало его в Обливион.

«Неужели мне нужно действовать ещё более хитроумно?» – подумал Мерунес Дагон, совершенно не представляя, сможет ли он выдумать что-то заковыристей, чем заочный обман Джагара Тарна. В итоге он так и не породил никаких дельных мыслей, просто спихнув разработку планов на своего любимчика – Манкара Каморана. Манкар был то ли самозванцем, то ли настоящим бастардом легендарного валенвудского Короля-Оленя, который в своё время стал единственным лесным эльфом, совершившим завоевательный поход за пределы своей страны. Но одно ясно наверняка – Манкар Каморан был главой даэдрического культа Дагона, более известного как Мифический рассвет. Мы поговорим подробнее об этой весёлой компании в красном чуть позже, а пока что давайте рассмотрим их роль в глобальных событиях.

Пока сам Дагон готовил свои армии к вторжению и наблюдал за строительством крайне нелепой осадной машины на жучиных ножках, культ Мифического рассвета под руководством Каморана занимался действительно важными делами. Никто ведь не скажет, что убийство императора Уриэля Септима VII и всех его сыновей – это ерунда, правда? Ничего подобного раньше не делали даже профессиональные убийцы – гильдии Мораг Тонг и Тёмное братство, хоть на их счету и были уже несколько знатных особ. Возможно, они просто не хотели, чтобы потом за ними гонялись все имперские легионы и один скромный главный герой игры. С последним, знаете ли, связываться не хочет никто, даже даэдрические принцы. Лишь в одном культисты просчитались – они не подумали, что у императора Уриэля может быть ещё один сын, сверхсекретный тактический сын, который сможет занять трон, даже если все прочие сыновья погибнут.

Как бы то ни было, смерть императора Уриэля от рук культистов на время ослабила барьер между Нирном и Обливионом, что позволило Мерунесу Дагону приступить к открытию порталов в своё царство по всему Тамриэлю. Врата открывались с переменным успехом – в Морровинде, например, Великий дом Редоран быстро организовал оборону, а в Чернотопье местные жители даже умудрились загнать воинство Дагона обратно в порталы. В Сиродиле же обстановка, несмотря на довольно нелепое воплощение в рамках четвёртой части серии игр The Elder Scrolls, оказалась куда как серьёзнее. К счастью, вовремя подоспевший Некто, а также тайный сын-бастард императора, Мартин, помешали планам принца Разрушения. Оказалось, что незаконорождённый наследник престола был не результатом интрижки на стороне, а умело продуманным запасным планом Уриэля. При поддержке ордена Клинков и Того-самого-главного-героя-игры Мартин сумел заполучить Амулет королей и дать бой даэдрическому лорду, который на радостях уже полез было громить Имперский город. Совершенно внезапно пожертвовав собой (что, конечно, не типично для персонажа, сыгранного Шоном Бином), Мартин Септим на время превратился в материальное воплощение аэдра Акатоша и в очередной раз изгнал Дагона в Обливион. Род Септимов был прервал, барьер между миром смертных и Обливионом укрепился как следует, а сам Мерунес Дагон остался у разбитого корыта. Образно выражаясь, конечно. Вряд ли в его царстве есть хоть одно корыто.

Культы, слуги и Мёртвые земли

Хотя Мерунес Дагон и является одним из самых неудачливых даэдрических лордов, мощи, прихвостней и всего такого у него хоть отбавляй. Взять хотя бы культистов – прямолинейность лорда Дагона привлекала и привлекает многих даже несмотря на то, что успешных завоеваний в Нирне за ним числится ровно ноль штук. И это один из тех редких случаев, когда даэдропоклонники отлично представляют, кому они поклоняются и зачем. Дагон – принц, который любит власть и разрушения, так что почитают его те смертные, которые хотят власти, даже если ради неё придётся что-то сломать и кого-то убить. В надежде привлечь внимание принца, культисты частенько приносят на его алтарях, разбросанных по всему миру, кровавые жертвы. И это именно та причина, по которой никто не рад почитателям Дагона, даже некоторые другие даэдропоклонники.

Наиболее известным культом, посвящённым Мерунесу Дагону, считается Мифический рассвет, сочетавший в себе всё, что любит принц – раболепное поклонение его персоне, регулярные жертвоприношения, деструктивные наклонности, а также одежду красного цвета. Дагон, знаете ли, любит всё красное. Основателем культа считается Манкар Каморан, однако точных сведений о месте и обстоятельствах создания Мифического рассвета нет. Известно лишь, что основным объектом поклонения, который связывал даэдропоклонников с их принцем, была книга под названием Мистериум Заркса, которую написал Мерунес Дагон. И учитывая личность Дагона, в книге должно было быть написано на даэдрическом языке что-то вроде «Б – это банглер бейн, С – это смерть всего сущего». Но даже если так всё и было, Каморан умудрился написать четыре тома комментариев к опусу своего повелителя, с помощью которых осуществлялся набор неофитов в ряды культа. После смерти Каморана от рук неизвестного товарища Мартина Септима и последующего поражения лорда Дагона, Мифический рассвет также долго не просуществовал. Большая часть его участников была либо убита, либо затерялась где-то на просторах Тамриэля, предпочитая не афишировать своё прошлое.

В Четвёртую эру потомок одного из членов культа совершил попытку собрать по кусочкам историю Мифического рассвета, но даже ему не удалось найти ничего, что пролило бы свет на раннюю историю культа. Что же, довольствуемся тем, что есть. То есть почти ничем. Учитывая, что именно Мифический рассвет положил начало Кризису Обливиона, последствия которого Тамриэль ощущает даже спустя десятки лет, нет ничего удивительного в том, что люди и меры поспешили забыть о существовании злополучного культа, как только смертельная опасность миновала.

С менее смертными (а точнее, вообще бессмертными, пока кто-нибудь не найдёт их точку респавна) слугами у Дагона дела обстоят лучше. В основном, конечно, потому, что они, в отличие от культистов, всегда возвращаются к нему, даже если где-то погибнут. Большая часть низших даэдра, которые служат Мерунесу Дагону, представлена дремора – разумными человекообразными существами, которых также можно называть «Дагон в миниатюре». Дремора могут ковать оружие и доспехи, возводить внушительного вида постройки и даже собирать сложные технические устройства, предназначенные для истязания жалких смертных. Дремора настолько многочисленны, что нередко просто выпадают из царства Мерунеса Дагона в царства других принцев. Не понимая, что происходит, они остаются существовать там, приводя в замешательство немногочисленных учёных, которые изучают Обливион и полагают, что там есть хотя бы какое-то подобие порядка. Но его там нет. Кроме, разве что, царства Джиггалага.

Помимо дремора, Мерунесу Дагону нередко служат чуть менее разумные и совершенно не дисциплинированные зивилаи. Они большие, сильные и кое-что смыслят в магии, но в целом ничего из себя не представляют. После зивилаи же шкала разумности слуг Дагона начинает стремительно лететь куда-то в сторону изначальной Пустоты. Даэдра-пауки, позаимствованные у Мефалы, скампы, кланфиры, вермаи – все они глуповаты, жестоки и весьма страшны собой. А скампы вдобавок ещё и воняют, как целый батальон орочьих берсерков, только что переживший кровавую битву на заброшенном складе, который был битком набит протухшим мясом. Короче говоря, создав дремора, Дагон явно заскучал и начал плодить в своём домене просто что-то злобное и сильное.

Обитает же весь этот нелицеприятный зверинец в Мёртвых землях – обширном царстве Дагона, которое состоит в основном из морей лавы. Прямо там, в лавовых морях, изредка попадаются груды обугленных камней, который играют роль островов, и на которых концентрируется вся та жизнь, существовать которой Мерунес Дагон разрешил. Именно на таких островках принц Разрушения и копит войска, ожидая очередной возможности вторгнуться в Нирн. И, собственно говоря, больше ничего интересного в Мёртвых землях нет. На то они и мёртвые.

Увлекательные артефакты Дагона

А что там насчёт артефактов? У такого деятельного принца, как Мерунес Дагон, наверное, должен был целый склад магических вещей, так ведь? Ну, вообще-то нет. Если не считать дреморское зачарованное снаряжение, то артефактов у принца Разрушения всего два. Или, скорее, два с половиной.

Первый артефакт – это уже известная вам книга Мистериум Заркса, с помощью которой Манкар Каморан в своё время создал «рай» для себя и своей семьи. Культистов, которые после смерти попадали в «рай» Каморана, что характерно, пытали слуги Дагона чисто ради забавы. Слухи утверждают, что любой, кто пытался читать Мистериум, непременно сходил с ума, но это означает лишь то, что писатель из Дагона совершенно никудышный. Старый добрый Манкар намеревался замаскировать бездарность своего повелителя, рассказывая всем, что прочитать и понять текст Мистериума способны лишь избранные. Вот только кем избранные? Если что, то книгой, помимо самого Манкара, смог воспользоваться и Мартин Септим, а его Дагон точно не выбирал. Короче, туманная история.

Второй, и уже более полноценный артефакт, носит название Бритва Мерунеса. Бритва представляет собой кинжал с зазубренным лезвием и привычкой отправлять души примерно четверти поражённых ею живых целей прямо в Обливион. Если верить слухам, то это непостоянное свойство по какой-то причине очень ценят убийцы всех мастей, однако непонятно, зачем им делать выбор в пользу Бритвы, тогда как обычный стальной кинжал делает то же самое, но без выкрутасов. После событий Кризиса Обливиона Бритву возненавидели как соучастницу Дагона, хотя она вообще не появлялась в финале Третьей эры. Некоторые неустановленные лица, которым явно нечем было заняться, даже специально отыскали Бритву, разломали её на кусочки, а потом спрятали в глухих уголках Тамриэля. А для того, чтобы чувствовать свою особую важность для мира, эти лица назвали себя Хранителями Бритвы. Вышло, конечно, пафосно, но недостаточно пафосно, чтобы оправдать ограбления путников на дорогах, которыми занимались Хранители в целях пропитания. Бритву, кстати говоря, потом всё равно восстановили.

Ещё одним артефактом, связанным с Мерунесом Дагоном, считается Даэдрический полумесяц. Это необычное оружие, больше всего похожее на кинжал с двумя лезвиями, является, скорее, диковинкой, а не артефактом, так как раньше таких полумесяцев было очень много. Дагон вооружал ими свою армию при нападении на Бэттлспайр, но дальше дело как-то не пошло – то ли поражение от рук смертного так сильно расстроило принца, то ли ему просто надоело самому разрабатывать дизайн для оружия, но в итоге полумесяц остался всего один. Раритетным кинжалом завладел дремора, которого, по слухам, позже убил Нереварин. Где теперь находится Даэдрический полумесяц, чья история интереснее его самого, неизвестно.

Пожалуй, пришло время закончить с рассказом о Мерунесе Дагоне и перейти к рассказу о гораздо более весёлом и дружелюбном принце – Сангвине. Можете даже взять кружку, налить туда чего-нибудь этакого и отхлёбывать всякий раз, когда в тексте появляется слово «Сангвин» – только не переборщите, а то ещё проснётесь утром в постели с Боэтой или, что ещё хуже, с головной болью и чувством стыда.

Сангвин, весёлый и беспощадный

В отличие от Дагона, принц Сангвин не любит разрушений и убийств. Разве только они будут сопровождаться весёлой музыкой и славной пирушкой. Смертные связывают Сангвина с пороками, через искушение которыми проходит каждый, кто возвращается домой после тяжёлого трудового дня – развратом, пьянством, желанием лежать на диване как бревно и бессмысленно пялиться в потолок. Таким образом, любой, кто поддаётся этим порокам хоть иногда, может считаться даэдропоклонником из культа Сангвина. По крайней мере, сам принц предпочитает считать именно так – не зря же он, в самом деле, стал покровителем дурных наклонностей.

Больше всего на свете Сангвин ненавидит скуку и сдержанность. Если, например, вы не дёрнули каджита за хвост, хотя спонтанно этого захотели, или же начали играть в Skyrim, не установив нюд-мод с заменой тел НПС на покрытое маслом нечто, то получайте минус уважение от даэдрического принца. И напротив, если вы потакаете всем своим мимолётным желаниям и порокам, то Сангвин обязательно будет вас любить и уважать. Может, ещё и наградит чем-нибудь. Например, венерической болезнью. Просто так, от души.

Облик, в котором Сангвин пребывает чаще всего, и в котором его изображают смертные почитатели, хорошо отражает суть принца. Ненавязчивая полнота и пивное брюхо намекают на то, что Сангвин любит поесть и выпить, красная кожа и рога напоминают, что он вообще-то даэдрический принц, расположенный под ногой череп олицетворяет собой скуку и уныние, которые необходимо всячески попирать, а кружка или посох в виде обнажённой женской фигуры в руке являются символами наиболее популярных пороков в обществе мира смертных. А туника, небрежно наброшенная на голое тело принца, ничего не означает. Это просто отсылка к древнегреческому богу Дионису, которого в Тамриэле никто не знает.

Насчёт даэдропоклонников у Сангвина, как вы понимаете, всё схвачено. Он сам не считается однозначно злым даэдра, как тот же Дагон, поэтому его культисты не часто подвергаются каким-либо гонениям. Да, их принято не любить, но это так со всеми даэдрическими культами. Интересно здесь другое – почитатели Сангвина, среди которых, кстати, был замечен даже небезызвестный вам Мартин Септим, прекрасно себе представляют, кому и зачем они поклоняются. Ту же ситуацию можно наблюдать как раз-таки в среде культистов Мерунеса Дагона, только «сангвиники» не стремятся бросить свой родной мир к ногам даэдра. Ну, и кровавых жертвоприношений, говорят, они совсем не устраивают, предпочитая весёлые застолья и танцы.

В том случае, если культисту Сангвина сильно повезёт, или же он просто как следует развеселит принца, ему достаётся возможность посетить Несметные царства удовольствий. Как вы догадались, именно так называется вотчина Сангвина в Обливионе. Несметные царства представляют собой огромное множество разрозненных островков реальности, в которых навечно застыла атмосфера разнузданного веселья. Любимчики Сангвина, а также разномастные низшие даэдра пьют, веселятся и предаются плотским утехам, пока не падают с ног от усталости. Передохнув, они снова присоединяются к общему кутежу, а потому вечеринки разной степени веселья никогда не заканчиваются.

Низшие даэдра, которые обитают в Несметных царствах Сангвина, в большинстве случаев являются просто выпавшими из своей реальности слугами других даэдрических принцев. А есть ли там создания самого Сангвина – этого не знает никто, даже он сам, потому что очень сложно начать вдаваться в подробности, пребывая в пьяном бреду. Достоверно известно лишь то, что в Несметных царствах есть дремора, но они вообще везде есть. Даже у вас за спиной! Страшно? Нет?.. Ну и ладно, продолжим.

Волшебный посох и другие двадцать семь артефактов Сангвина

Да-да, всё верно, у этого принца-любителя гулянок есть не один, не два, а целых двадцать восемь отборных артефактов, включая самый знаменитый – Розу Сангвина. Остальные двадцать семь, правда, ничего особенного из себя не представляют. Но зато какое количество! Конкретно их Сангвин смастерил по личной просьбе Мефалы для её убийц Мораг Тонг – видимо, зачарованные предметы она планировала раздавать особо отличившимся. Нити Прядильщицы сетей, как впоследствии был назван этот набор поясов, колец и тапок, какое-то время действительно пробыли надетыми на мастеров-убийц, однако во времена раскола в гильдии Мораг Тонг оказались утеряны. А потом они вернулись в гильдию… а потом… Короче, вы поняли.

Розу Сангвина принц творил с куда большим старанием, чем подарок для Мефалы. Оно и понятно – если сделать какую-то чепуху, то тебя даже смертные существа не будут уважать, а ведь их надо чем-то привлекать, чтобы поклонялись, чтобы приносили дары, чтобы погибали с именем повелителя на устах, если потребуется. И Роза вышла на славу. Выглядит она как самый обыкновенный посох, на конце которого цветёт сияющая алая роза. С помощью этого посоха владелец может вызывать в Нирн случайных низших даэдра – от скампа до зивилаи (но чаще всего появляются дремора), причём все вызванные даэдра обязаны подчиняться хозяину Розы. Однако чем чаще сила Розы используется, тем слабее она становится – спустя некоторое время навершие посоха увядает, а он сам возвращается к создателю в Обливион. После этого Сангвину нужно всего лишь снова наполнить Розу силой, и можно дальше использовать её как приманку для доверчивых смертных – кому-нибудь непременно захочется самому побаловаться с таким артефактом.

Так, о том, кто такие Мерунес Дагон и Сангвин мы поговорили, о том, как они влияют на Нирн вроде тоже. Да, можно было ещё упомянуть, что Сангвин любит издеваться над смертными, которых он считает скучными, но вы лучше напишите в комментариях, какие примеры его выкрутасов можете вспомнить – их не так много и как минимум два из них весёлые. Итак, о слугах принцев – смертных и бессмертных, тоже было рассказано. А ещё о царствах в Обливионе и артефактах. Неужели это всё? Похоже на то. Значит, рассказу конец, а кто дочитал до этого места – молодец. Всем вам больше спасибо за внимание, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Титры, кстати. Они прямо тут. Сначала авторы картинок по порядку:

1. Quarter-Virus

2. AlexeyRudikov

3. ognevkafenella

4. AgathePitie

5. Ray Lederer

6. Lryen Jiang

7. freyaloi

https://vk.com/kotbaiunlair