© Ross W. Greene PhD, The Explosive Child, 1998
© О.В. Бермант-Полякова PhD, авторизованный перевод и примечания, 2016
Предыдущие посты по тэгу http://pikabu.ru/tag/ребёнок-россыпь
ГЛАВА 3 (окончание)
Эмоциональный фон
Хроническая раздражительность
После долгого рабочего дня я обычно голоден и веду себя как усталый, эмоционально опустошённый и раздражительный тип. Любые проблемы и расстройства - даже те, которые требуют минимального включения, - кажутся мне непреодолимыми препятствиями. На мой взгляд, у большинства из нас бывает раздражённое, возбуждённое и усталое настроение; если мы успешны, эти виды настроения относительно кратковременны, и люди вокруг нас знают, что делать, чтобы помочь восстановить наше "нормальную работоспособность".
Но есть люди, включая и детей, чьи нервы находятся в раздражённом, возбуждённом, расшатанном, утомлённом состоянии ежеминутно. Это хроническое недовольство мешает откликаться на разные ситуации взаимодействия так, как делают те, кто способен легко переключать внимание и мышление, справляться с моментами досады, сдерживать импульсивные реакции и предвидеть дальнейшие возможные действия в ситуации крушения надежды - фрустрации, и тем самым утяжеляет клинику "рассыпания", которое мы выше определили как vague, утрату способности думать ясно.
Хмурые и вечно недовольные дети, что их угнетает и отчего они подавлены? Мрачное настроение и угрюмость ребёнка некоторые специалисты называют детской депрессией, хотя фактически это либо чувство несчастливости, либо цепь ситуаций, каждая из которых вызывает гневливый или раздражительный отклик. Некоторые дети-россыпи, отличающиеся возбуждённым и крайне нестабильным настроением, диагностированы психиатрами как маниакально-депрессивные дети, в современной психиатрии это диагноз биполярного рассстройства. Эмоциональный фон недовольства психиатры называют "плохой СДВГ" или "СДВГ плюс депрессия".
Примечание ОВ
Об этом был пост http://pikabu.ru/story/rebyonokrossyip_4714082 с примерами на то, что теперь (Росс Грин писал свой текст в 1998 году, новое диагностическое руководство вышло в 2013) называется "Деструктивное расстройство дисрегуляции настроения (disruptive mood dysregulation disorder, DMDD) было предложено включить в классификацию в ответ на длящиеся уже не менее десяти лет дискуссии о правомерности считать постоянное чувство раздражительности у детей основным симптомом биполярного расстройства в детском возрасте". Цитата отсюда http://psychiatr.ru/magazine/wpa/35/648
Мать: Майк, почему ты такой угрюмый? На улице прекрасный день. Почему ты дома?
Майк (тяжело опускается на стул, взволнован): Ветер.
Мать: Ветер?
Майк (более возбуждённо): Я сказал - ветрено. Я ненавижу ветер.
Мать: Майк, ты мог бы сыграть в баскетбол, поплавать на улице+ ты так расстроен небольшим ветром?
Майк (очень возбуждён): Слишком ветрено, черт возьми! Оставь меня одного!
(истерика)
Независимо от занятой психиатром позиции, в моем опыте - и исследования моих коллег подтверждают данное впечатление - дети, в чьём поведении прослеживаются симптомы биполярного нарушения, более ослаблены психосоциально, сильнее нарушены и в долгосрочной перспективе имеют худший прогноз, чем дети только с СДВГ.
Тревога
Меня гложет беспокойство во время авиаперелётов. Точнее, я боюсь летать самолётом. Нигде я так плохо не чувствую себя, как в полёте. Я никогда не был настолько очевидно встревоженным (потные ладони, бьющееся сердце, мысли о катастрофе), чтобы бортпроводники уделяли мне внимание. Меня, действительно, лишало присутствия духа ощущение себя в пяти милях над землей, движущимся со скоростью 500 миль в час в алюминиевом сосуде, заполненным бензином, и понимание, что моя жизнь находится в руках людей (пилотов и диспетчеров), с которыми я никогда не встречался.
Чтобы контролировать тревогу, я совершал несколько важных ритуалов, чтобы убедиться в безопасном развитии моего полета: я должен был сесть в кресло у иллюминатора, так, чтобы я мог наблюдать небо при приближении другого самолета, и должен был просмотреть аварийную инструкцию, прежде чем самолет взлетал. Я знал, что эти ритуалы работали, потому что все полеты, в которых я побывал, благополучно доставляли меня к пункту назначения. Заставляли ли эти ритуалы меня вести себя странно время от времени? Будьте уверены, что да!
В один из полётов самолёт находился на высоте 33000 футов, и я, как обычно, бдительно просматривал горизонт в поисках угрожающего нам самолета. Тогда случилось невероятное: далеко на горизонте я заметил самолёт, движущийся в направлении моего самолета. По моим вычислениям мы были в пяти минутах до того, как пути двух самолетов пересекутся и моя жизнь закончится в ярком пламени. Поэтому я сделал то, что сделал бы любой очень тревожный, повышенно иррациональный человек: я вызвал стюардессу. Время уходило. "Вы видели тот самолет там внизу?" - пробормотал я, показывая на пятнышко на горизонте. Она
посмотрела в иллюминатор. "Вы думаете, командир экипажа знает об этом?" - спросил я. Стюардесса попробовала скрыть улыбку и сказала: "Я сообщу ему об этом". Я сразу успокоился, хотя полагаю, что мой героизм не был по достоинству оценен ни стюардессой, ни пассажиром, сидящим около меня (который теперь высматривал в самолете пустое место, чтобы пересесть). Самолёт, конечно, был благополучно посажен, и когда я покидал самолет в конце полёта, стюардесса и пилот ждали у дверей и улыбнулись мне, когда я подошел. Стюардесса взяла лётчика за рукав и представила меня: "Командир, этот джентльмен помогал вам пилотировать самолет".
Cильная тревога обладает разрушительным потенциалом, поскольку серьёзно затрудняет рациональное, адекватно оценивающее реальность, последовательное мышление. Когда мы сильно встревожены чем-то, ясное мышление является точкой нашей уязвимости. Именно комбинация эмоционального состояния тревоги и нелогичности заставляет некоторых детей (удачливых детей) кричать. Но существенное число их (неудачливые дети) "рассыпаются".
Также я убедился, что некоторые из обсессивно-компульсивных детей, с которыми я работал, исполняли ритуалы, потому что в отсутствии рационального мышления ритуалы были единственной формой действовать, которую они могли придумать, чтобы уменьшить свою тревогу, хотя бы на время.
Примечание ОВ
Многие из этих детей относятся к гипоактивному типу нейродинамических нарушений, описанных в диссертации А.Р. Агрис
http://istina.msu.ru/media/dissertations/dissertation/67b/56...
Я горд заметить, что больше не чувствую себя вынужденным сидеть у иллюминатора и просматривать аварийную инструкцию и пережил рейсы, во время которых я не делал ни одного ритуала. Как я победил мою полетную тревогу? Опытом. И мышлением (ясным).
Начало выздоровлению положил пилот из Флориды. Когда я поднимался на борт этого его самолета, командир был у входа и я воспользовался возможностью спросить его: "Вы намереваетесь благополучно довести самолет до места назначения?". Ответ лётчика был более полезен, чем он думал. "Вы что думаете, что я хочу умереть, приятель?" То, что пилот особенно не был самоубийцей, было важным откровением, и это заставило меня подумать ясно и рационально о тысячах самолетов в воздухе в любое время и слабых шансах, что произойдет какое-то бедствие именно с тем самолетом, на борту которого я был. Совершенно неумышленно командир воздушного судна дал мне "когнитивный якорь" - способ мышления, который был мне полезен в момент, когда встревоженный, я был склонен мыслить нелогично и иррационально. Вместо того, чтобы смотреть из иллюминатора и думать "что, если крыло отвалится?", я мог думать, что "лётчик тоже хочет жить".
Как вы увидите, одна из самых ценных вещей, которую мы можем сделать для рассыпающегося ребенка, - это обеспечить ему когнитивные "якоря", которые удержат его от соскальзывания в иррациональное и нелогичное мышление в моменты эмоционального напряжения, когда он с больше вероятностью подвержен "рассыпанию". Моя тревога в самолёте никогда не превращалась в "рассыпание". Но некоторые дети в состоянии тревоги прекращают ясно думать, телесно ощущают себя "разбитыми" и опустошёнными, теряющими силы, и прямой дорогой направляются к "рассыпанию".
Дисфункция сенсорной интеграции
Заключительная область, достойная упоминания, как потенциально утяжеляющая "рассыпание", относится не к психологии, а к неврологии. Неврологическая незрелость известна специалистом под названием "дисфункция сенсорной интеграции". Чтобы перерабатывать информацию, поступающую от зрительных, слуховых, тактильных и проприорецепторов, центральная нервная система фильтрует подпороговые и пороговые стимулы, и доставляет сигналы в соответствующие зоны мозга.
Если мы сидим в комнате и беседуем с интересным нам человеком, то мы сосредоточены на нём, его словах и голосе, - мы уделяем ему произвольное внимание, сосредотачиваем своё внимание на нём, в центре. И, хотя физиологически мы слышим и скрип двери в соседнем кабинете, и шум мотора автобуса, проехавшего по улице, мы фиксируем их непроизвольно, внимание рассредоточено, мы воспринимаем фон в общем, размыто. Мы оттормаживаем эти стимулы (или не оттормаживаем, и в итоге постоянно на них отвлекаемся, что даёт отдельный подтип СДВГ).
Нервная система также отдаёт команды мышцам, как им двигаться, собирает во внешнем мире обратную связь, каким был результат мышечного движения, и настраивает программу движения более точно: дети, которые были неуклюжими и неловкими, со временем осваивают всё более точные и всё более сложнокоординированные движения, такие как бег, прыжки, езда на велосипеде, катание на качелях. Моторная неловкость, неуклюжесть это пример на проприорецепцию, - ощущения от мышц и суставов и чувство равновесия. Есть зрительная рецепция, слуховая рецепция, осязание - тактильная рецепция, обоняние - запахи и вкус.
Дети, у которых неврологически "раздладилась настройка" на то, какой стимул считать подпороговым, и не реагировать на него, а какой пороговым и откликаться на него, могут игнорировать часть сенсорной информации или реагировать чрезмерным откликом, который причиняет им дискомфорт. Чтобы избежать неприятных ощущений, такие дети отказываются носить некоторые виды одежды (из грубой ткани или со швами), не так, как сверстники реагируют на звуки и шум, не могут научиться пользоваться ножницами или крутить педали на велосипеде, сохраняя при этом равновесие и способность рулить, в области мелкой моторики им недоступна каллиграфия, завязывание шнурков и застёгивание пуговиц и застёжек, их раздражают воротники на одежде, манжеты, ярлыки в швах одежды, или текстура еды (грубую или протёртую пищу неспособны воспринимать и потому отказываются от неё. Они могут отказываться от некоторых запахов и вкусов, или месяцами есть одно и то же блюдо, - не в силах объяснить взрослым свой выбор. А раз нет рационального объяснения поступку, взрослые считают происходящее "вредничаньем" со стороны ребёнка.
Хотя взаимосвязь между дисфункцией сенсорной интеграции и планированием действий (executive functions) не вполне изучена, разнообразие поведенческих реакций, типично связываемых с недостатками в исполнительных функциях - дезорганизация, рассеянность, слабые навыки планирования, не достижение ожидаемых результатов действий, трудность приспособления к новым ситуациям или следование указаниям, фрустрация и агрессия - также приписываются дисфункции сенсорной интеграции.
Независимо от применяемых диагностических категорий, неврология или психиатрия, неврологические трудности в переработке поступающей из внешней среды информации затрудняют психическое развитие, ограничивают взаимодействие со сверстниками и родителями и в итоге затрудняют усвоение гибких и эмоционально зрелых способов совладания с ситуацией крушения надежды (фрустрации).
Другие факторы, содействующие общей фрустрации
"Рассыпание" это неспособность переключать внимание и мышление и эмоциональная незрелость, которые наступают одновременно и способствуют утрате ясности мышления в состоянии vage и ведут к неадекватному поведению.
Уровень досады, который переживает каждый из нас, можно измерить внутренним "фрустатометром". В жизни ребёнка могут встретиться и другие трудности. Затруднения научиться читать, считать или писать (то, что принято называть нарушениями обучаемости, дислексией, дискалькулией и дисграфией) могут существенно повышать "на фрустратометре" уровень досады ребёнка. Ежедневно в школе ему приходится переживать из-за неуспехов и справляться с неприятным беспокойством из-за того, что он не выполнил задание учителя.
Один замечательный мальчик, с которым я работал, был очень маленького роста; хотя он хорошо справлялся с дразнением и своей собственной неуверенностью в себе большую часть времени, его малый рост непрерывно вносил вклад в его совокупный уровень фрустрации. Трудные отношения с учителем, матерью, отчимом, или тренером могут повысить фрустрацию ребенка, также как сложные отношения со сверстниками или братьями, или неудовлетворенность слабыми спортивными достижениями. Хотя многие из этих причин фрустрации могли бы считаться нормальными для большинства детей, ребёнок-россыпь может заставить ощущать их как непреодолимое бремя.
Другие причины, психиатрические или социальные, могут делать фрустрацию невыносимой. Ребёнок, у которого есть вокальные тики, может расходовать силы на то, чтобы стараться подавить их в школе, потому что стыдится своего расстройства. Ребёнок-россыпь, чьи родители развелись, может расходовать силы на то, чтобы приспособиться к жизни после развода родителей.
Наиболее важно из написанного в этой главе состоит в том, что гибкость и устойчивость к крушению надежды (фрустрации) не приходят ко всем детям в одно и то же время и одним и тем же способом.
Мы склонны думать, что все дети имеют от рождения способность переключать внимание и мышление и эмоционально зрелым способом переживать ситуации, которые вызывают досады. Многие взрослые думают, что дети-россыпи "не хотят" быть послушными и "вредничают". Как вы теперь знаете, во многих случаях это не похоже на правду.
Если вы и сейчас, получив информацию о факторах, затрудняющих формирование адекватного ситуации поведения, считаете, что я "оправдываю" рассыпание, а не объясняю его, вы уходите, хлопнув дверью. И для меня при звуке захлопнувшейся двери остаётся без ответа вопрос: Как помочь ребёнку?
Почти невозможно быть полезным без всестороннего глубокого понимания трудностей ребенка. Не все дети с трудным характером; расстройством настроения и тревожностью; невербальными учебными проблемами; или недостатками в исполнительных функциях, обработке социальной информации, нарушениями речи или сенсорной интеграцией в конечном счете становятся "детьми-россыпями". Не у каждого ребёнка с этими трудностями есть ещё и затруднения в переключении внимания и мышления (лобные проблемы) и эмоциональная незрелость (проблемы на уровне лимбической системы). "Рассыпание" это само по себе трудная проблема, и многочисленные факторы ответственны за то, что работать приходится с сочетанным нарушением.