Здравствуйте! Меня зовут Николай. Хочу поделиться с вами историей, которая произошла со мной много лет назад, во время службы в армии. Было это в 1995 году. Тогда меня из-за конфликта с прапорщиком перевели в другую воинскую часть. Притом, из Мурманска перебросили аж на север Сибири, в воинскую часть, расположенную в Кайеркане, тогда ещё отдельном городе - теперь это один из районов Норильска. На момент перевода я уже считался «черпаком», то есть отслужил ровно год. Новая рота оказалась довольно приветливой, особых конфликтов не возникало, а узнав мою историю, сослуживцы отнеслись ко мне даже с уважением за твёрдость позиции, однако речь не об этом. Всё было по уставу: подъём, обед, стрельбище. Жизнь мне стало осложнять только то обстоятельство, что новая часть, в отличие от предыдущей, располагалась в глухой местности. До города было километров двадцать, а то и больше, на запад. К северу от части, ещё километрах в десяти, располагался старый, но ещё действующий карьер. Зачастую нас гоняли туда для мелких подсобных работ. Во все остальные стороны от места моей службы тянулась необъятная сибирская тайга. Из рассказов сослуживцев я узнал, что в Советские времена здесь проводились ядерные испытания, и было произведено несколько подземных атомных взрывов.

По своей гражданской профессии я ветеринар, поэтому меня очень скоро пристроили в кинологический отряд. Собак было немного, около десятка, все немецкие овчарки, и нужны они были, как поясняли офицеры на бесчисленных инструктажах, чтобы быстро находить человека в лесу. Мне досталась годовалая сука по незамысловатой кличке Тайга, совершенно не обученная поисковому делу, да ещё и со сложным характером. На первой же нашей совместной тренировке, к концу, она сильно разнервничалась, и, впав в беспокойство, стала метаться и рваться с поводка. На мои малоопытные попытки её успокоить, Тайга отреагировала агрессивно, вцепившись зубами мне в ладонь, и едва не прокусив её насквозь. На собаку быстро нацепили намордник и загнали в питомник, меня направили в лазарет. В целом ситуация штатная и контролируемая, пара швов, три пузырька зелёнки - и инцидент исчерпан. Однако на деле выходило иначе. Оказалось, что Тайга уже проявляла агрессию к другим солдатам, и плохо поддавалась дрессуре. Поэтому случай со мной лишь подтвердил опасения командира части, и он решил избавиться от собаки. На первых же учениях, он приказал просто пристрелить её. Узнав об этом, я возмутился до крайней степени! Как же так? Мне дали всего один шанс, при этом, не проинформировав заранее о сложностях с животным. Собаку мне было очень жаль, плюс, во мне взыграла профессиональная гордость, и я помчался прямиком к командиру. Добившись приема, я начал было упрашивать его дать мне ещё раз попробовать поработать с Тайгой, и к своему удивлению не встретил особого противления.
- Хочешь ещё попробовать? Валяй, действуй! - сказал командир, пожав плечами, - Если и на этот раз не получится, тогда точно утилизировать придётся. Мне лишние показатели травмированных солдат не нужны.

К делу я приступил немедленно, для начала навестив Тайгу в питомнике. Когда она меня увидела, да ещё и с угощением, то виновато прижала уши, и со страхом смотрела на меня снизу вверх раскаивающимся взглядом. Однако угощение приняла. Теперь, владея ситуацией, я стал постепенно находить подход к строптивой овчарке, используя свои профессиональные знания. Контакт нам удалось наладить спустя два долгих месяца, после чего Тайгу снова допустили до тренировок, и дела у нас пошли в гору. Довольно скоро мы вышли в лидеры, собака оказалась очень умной и способной, на раз находила спрятанные вещи, обезвреживала подставных уголовников, демонстрируя весьма неплохие показатели. Оправдывая свою кличку, Тайга очень хорошо проявила себя в поиске на местности. Самый слабый запах не мог укрыться от её носа даже в наиболее трудных участках леса. Так и стали мы служить вместе. Дембель, до которого оставалось ещё полгода, стал представляться мне не настолько уж желанным, ведь он означал, что мне придётся оставить Тайгу, и уехать домой. За успехи в работе с животными мне была объявлена благодарность.
И вот, спустя какое-то время, точно уже не помню, произошел со мной странный случай. Случилось всё в середине августа. Как-то раз погнали нас на карьер, песочку для полковника набрать, привезли на машине, выгрузили. День был летний, ясный, но не жаркий, какие часто бывают в Сибири. Стали мы самосвал песком загружать, лопат совковых в то время на всех в достатке было, не то, что автоматов, так что дело быстро продвигалось. А покуда мы работали, офицеры и сторожа карьера что-то активно обсуждали, смеялись. Ну, мы вопросов не задавали - и так всё понятно. В общем, загрузились мы и назад в часть поехали, прибыли на место часам уже к четырем дня. Далее день пошёл как обычно, поужинали, затем настало свободное время. Примерно за час до отбоя, около десяти вечера, на свою беду выхожу я из казармы, воздухом значит подышать, на звёздное небо полюбоваться - стемнело недавно, небо ясное, без единого облачка. И тут мне навстречу бежит хорошо подвыпивший старший лейтенант по фамилии Царёв.
- Срочно! - орёт он, и хватает меня за грудки. - Срочно беги к карьеру! Я в сторожке у них свой табельный забыл!
Я сначала онемел от неожиданности, даже не знаю, что и сказать, стою как вкопанный. А он орать продолжает уже и на мат переходить стал.

Я живу в простой московской пятиэтажке в квартире под номером 47. Соседствует со мной, естественно, квартира, на двери которой чуть-чуть косо висит жёлтая табличка с числом 48. Именно об этой квартире и пойдёт речь.

И нет, опережая вопросы — в этой квартире, насколько я знаю, за всю её сорокалетнюю историю никто не умирал. Люди, которые в ней жили, не жаловались на странные шумы и видения или на то, что стулья в ней сами собой скользят по полу. По всем признакам это среднестатистическая однокомнатная квартира со всеми удобствами, идеальное обиталище для одиноких молодых (и не очень) людей. Собственно, даже среди местных жильцов она не пользуется дурной репутацией, никаких баек и легенд «о нехорошей квартире» здесь отродясь не было. Если подумать, то я, наверное, первый и единственный, кто заметил, что в квартире номер 48 происходит что-то неладное — и то лишь из-за того, что живу в непосредственной близости от неё.

Живу я в этом доме двадцать восемь лет, и за это время у квартиры сменилось шесть жильцов. Учитывая, что квартира ещё с советских времён была съемной, это не так уж много. Но обстоятельства, при которых выселялся каждый из арендаторов, были примечательными.

Когда я только переехал в квартиру 47, соседнюю квартиру занимал благообразного вида пенсионер в очках — типичный советский интеллигент. Как и было положено образованному человеку тех лет, он выписывал кипу газет и журналов, и я часто встречал его на лестнице, когда он спускался к почтовому ящику. Мы с ним здоровались и перекидывались иногда парой фраз о погоде и футбольных матчах (мы оба яро болели за «Спартак»). Где-то года через два я заметил, что поток корреспонденции для пенсионера стал чахнуть — никаких больше толстых журналов и профильных изданий, только практически обязательные для каждого уважающего себя гражданина «Правда» и «Известия». Потом почтальон перестал носить и их, и почтовый ящик квартиры 48 опустел. В тот период, когда «Правду» ещё доставляли, я видел иногда своего соседа в подъезде, и его внешний вид ясно давал понять, что у человека большие нелады со здоровьем. Ну что ж, возраст у него был преклонный, медицина у нас сами знаете какая, так что мне оставалось только посочувствовать ему. Потом я перестал его видеть — казалось, пенсионер не выходит даже в магазин за продуктами, не выносит мусор. Через пять лет после моего заселения он окончательно уехал куда-то — по слухам, на деревню, и в тот последний раз, когда я видел его при отъезде, он произвёл на меня тягостное впечатление. Впалые серые щеки, потухшие глаза, абсолютно белые волосы клочьями, дрожащие руки, комплекция дистрофика — это была лишь бледная тень полноватого энергичного старичка, с которым я знакомился пять лет назад.

После него квартира пустовала пару месяцев, потом в неё заселился молодой рабочий. С ним мне особого контакта установить не удалось — молодой человек вечно куда-то спешил и был себе на уме, уходил рано утром и возвращался поздно вечером. Это поначалу. Прошла пара лет, и он начал проводить внутри своей квартиры гораздо больше времени. Кое-кто шушукался, что он крупно провинился на работе и его уволили. Постепенно стало ясно, что бывший рабочий крепко прикладывается к бутылке: когда я его в кои-то веки замечал в подъезде или около дома, в его руке всегда была авоська либо с большой банкой пива, либо с бутылкой «Русской водки». Я ещё удивлялся, откуда у него средства на регулярную выпивку и оплату аренды, если он практически безвылазно сидит в квартире. Внешний вид у парня, как у всякого стремительно деградирующего алкоголика, преображался не в лучшую сторону: грязная мятая одежда, постоянный перегар, болезненная худоба, круги под глазами, отёчная кожа... За пять лет он постарел буквально на четверть века. Потом и вовсе умер — подрался ночью в очереди за очередной бутылкой горького, и его там пырнули ножом.

Следующим жильцом был мужчина средних лет. Примечателен он был тем, что ездил на огромном чёрном «джипе» с тонированными стеклами (к тому времени стояла середина девяностых, и подобный транспорт вполне однозначно указывал на то, к какой касте принадлежит его владелец). Про него я ничего определённого сказать не могу. Вроде бы какие-то торговые ларьки он держал, которых тогда в городе было как грибов после дождя, попадал в больницу после разборок с «братками», водил к себе женщин лёгкого поведения... У меня тогда были собственные серьёзные проблемы, и за жизнью соседей я особо не следил. Но за те пять лет, которые коммерсант жил в квартире 48, он тоже таял, как спичка. На исходе его пребывания там розовощекий молодчик с бульдожьим взглядом обернулся едва ковыляющим по ступенькам трясущимся доходягой, чьи жидкие волосы сыпались с головы на каждом шагу. Оно, конечно, можно попенять на нервную профессию и последствия тех самых больничек, но...

После того, как «новый русский» пропал бесследно (точных обстоятельств, увы, не знаю), квартира пустовала недолго. На этот раз это была женщина с ребенком лет пяти. Говорили, что она бухгалтер. Днём она ходила на работу и оставляла ребенка одного — видимо, на детский сад не хватало денег или же очередь была длинная, как обычно. И что бы вы думали?.. Через два года, когда ребенку пришла пора ходить в школу, она уволилась с работы и стала сидеть дома, да и ребенка отказалась пускать в школу. К ней наведывались работники социальных служб, так она устроила им такой скандальчик, что всё было слышно через стену в моей квартире. Потом они ещё несколько раз приходили, но в итоге, похоже, решили махнуть рукой — во всяком случае, ребёнок так и не пошёл в первый класс. В остальное время, когда женщину не трогали, в квартире было всё спокойно, ребёнок не кричал, мать не пила и мужиков не водила. Так продолжалось несколько лет, потом однажды в моё отсутствие (дело было летом, я был на югах в отпуске) соседи услышали громкий плач и вызвали милицию. Те вскрыли дверь квартиры и увидели, что женщина без сознания лежит в горячей ванне. Ишемический инсульт. Её, как мне сказали впоследствии, откачали, но она слишком долго оставалась без медицинской помощи и окончательно в себя не пришла — проще говоря, стала инвалидом, прикованным к постели. Что стало с ребёнком, отдали ли его в детдом или нашлись родственники, согласные его усыновить, не знаю — но Фёдор Андреевич с 45-й мне рассказал, что сама Галина (та женщина) выглядела прямо-таки живым трупом, причём ни на какой инсульт это списать было нельзя: восковая кожа, дряблое лицо, какие-то язвы на руках и на шее, вес — кило максимум сорок...

Именно после этого четвёртого жильца и красочного рассказа Андреича у меня в голове, что называется, щелкнуло. Последовательность событий сложилась в жутковатый ряд, и я принял решение в дальнейшем пристально следить за тем, что творится в квартире 48.

Пятым был ещё один пенсионер-одиночка. Впрочем, на этом его сходство с тем тихим вежливым интеллигентом из восьмидесятых заканчивалось. Это был желчный сгорбленный старикан маленького роста, постоянно что-то ворчащий под носом и провожающий любого встретившегося ему на пути человека злобным взглядом своих сверкающих глаз. Вроде бы он был не совсем русским, а каких-то восточных кровей, но не суть. Старик был глуховат и по вечерам включал на полную громкость телевизор, чем мешал спать и страшно раздражал меня. В ответ на любые претензии он разражался крикливым карканьем, мол, он будет жаловаться туда и сюда, что обижают старого больного человека и ущемляют его права. В общем, сосед был пренеприятный, и, наблюдая в последующие четыре года его ускоренное дряхление, я не испытывал особой жалости. За это время он стал с трудом передвигаться при помощи трости, полностью облысел, у него выпала половина зубов, к тому же он стал практически слепым. Собственно, слепота и стала причиной того, что его в итоге увезли в дом престарелых — сам себя обслуживать старый хрыч уже больше не мог. Когда его выносили, он громко матерился и клял весь свет, начиная с санитаров и заканчивая неблагодарными родственниками, которые решили сжить его со свету, отправив гнить в доме престарелых.

Последний на сегодняшний день жилец обитает в квартире уже почти четыре года. Это молодая девушка-студентка, которая приехала откуда-то из глубинки и успешно поступила в ВУЗ. Но числится ли она там по сей день — за это я ручаться уже не могу. Когда я впервые увидел её — свежую, красивую, только делающую шаг во взрослую жизнь, — у меня упало сердце. Собравшись с духом, я однажды вечером постучался к ней в дверь и рассказал всё, что знаю о квартире, которую она заняла, и посоветовал ей подыскивать себе другое жилище. Однако это юное создание, видимо, посчитало меня за сбрендившего старикана и только посмеялось. Нет, конечно, она пообещала «что-нибудь предпринять», но то лишь чтобы отвязаться от меня. На деле она как жила, так и живёт там до сих пор. Вот разве только на учёбу ходить с некоторых пор перестала. И опять же встаёт вопрос, как она оплачивает аренду — и вообще, кто владелец этой странной квартиры? Я за все двадцать восемь лет хозяина ни разу не видел: жильцы заселялись и покидали квартиру исключительно самостоятельно.

* * *

Ссылка

Либерально-демократическая дискуссия в России сегодня переживает настолько же прискорбный, насколько и тотальный кризис. Само по себе это кажется невероятным — экономический кризис, провал украинской политики, последовательные неудачи целого ряда стратегических начинаний, внешнеполитическая самоизоляция, грубый и фальшивый пропагандистский «беспредел», который жители России никогда раньше не принимали за чистую монету, даже когда он был сделан намного искуснее — это ли не идеальная почва для расцвета либерально-демократических идей, для формирования базы если не перестройки-2, то хотя бы оттепели по образцу 60-х годов прошлого века, тем более что власть в России сегодня, не в пример советской власти тех времен, за слово в тюрьму или психушку не сажает, иностранные радиостанции не глушит и границу не закрывает? И тем не менее, создается впечатление, что власть в общем-то совершенно топорными приемами (которым очень далеко до уровня Сусловских) сумела абсолютно нейтрализовать влияние либеральной идеи даже на умы «образованного класса».

Это противоречит логике и, в сущности, это неправда. Власть не могла этого сделать, хотя возможно и хотела, без деятельной помощи со стороны самопровозглашенных носителей либеральной идеи. Чем дальше, тем больше многие «либералы» напоминают шекспировского Гамлета: в своей борьбе со злом, которая уж очень напоминала личную месть и борьбу за власть, хотя и не осознанную самим Гамлетом, принц Датский имитировал безумие, скрывая свои рациональные планы; однако он не осознавал того, что его рациональность сама была рациональностью безумца — он действительно помутился рассудком на почве скорби по отцу. Итог его борьбы — гибель правых и виноватых, гибель Датского королевства и приход к власти в стране Норвежца — вряд ли может быть назван успехом. В случае с сегодняшней российской либеральной платформой на первый взгляд кажется, что ожидаемый исход значительно более мягок, и единственным покойником будет сама эта платформа. Однако это не так — на то Шекспир и гений, чтобы понимать, как кончается история с недееспособной властью, агрессивным обществом, готовым на лояльность любой ценой, и сумасшедшей оппозицией. Он бы не стал писать про «частный случай».

Сегодняшняя ситуация несет в себе целый ряд смертельных угроз для российского общества — от невосполнимого экономического отставания и утраты экономической самостоятельности до скатывания в коммуно-фашистский режим в результате прихода к власти радикальной группы на волне всеобщего агрессивного единения. И именно либералы могли бы быть силой, успешно противостоящей подобным перспективам.

Но на практике поведение либералов парадоксально. В последнее время все чаще условный Кремль говорит что-нибудь нейтрально очевидное; немедленно кучка сумасшедших «патриотического» крыла, совместно с институтом штатных пропагандистов (которые, если внимательно присмотреться, никогда не объявляются выразителями мыслей Кремля) начинают вещать по этому поводу нечто невообразимое, параноидально-маниакальное, чаще всего совершенно с заявлением Кремля не связанное. И тут же со стороны демократов-либералов раздается что-то совершенно симметричное, только «в другую сторону», причем стиль риторики, количество лжи, уровень профанирования вопроса и дилетантизма мало отличаются.

Сеть сегодня возмущена заявлением Путина, что (цитата) смысл пакта Молотова-Риббентропа был в обеспечении безопасности СССР. Дорогие либералы, демократы, самоотверженно и бескорыстно портящие свои жизни ради попытки спасти страну, все вы, которых я очень уважаю — вы правда считаете, что этот пакт задумывался как вредный для безопасности, что руководство СССР хотело навредить само себе и своей безопасности в первую очередь? Пакт был бесчеловечен, это да. Циничен — конечно. Ошибочен — очень похоже, с учетом будущего. Был частью агрессивного плана по распространению диктатуры пролетариата? Есть много тому косвенных подтверждений. Но — не имел целью безопасности? Бросьте. Путин прав, и не просто прав — он имеет право так говорить, так как свое отношение к пакту с моральной стороны он ясно выразил в 2009 году в статье в польской газете и может ожидать, что его слушатели уже знают о его позиции. Может быть вместо дежурного охаивания стоит наоборот всячески напоминать стремящемуся быть лояльным населению, что говорил их Президент по поводу моральной стороны вопроса?

Либералы возмущены недооценкой роли США в победе над гитлеровским режимом. «Как можно говорить, что США вступили в войну слишком поздно и вообще ждали, пока Россия сделает всю работу — они поставили столько вооружения и продовольствия по ленд лизу, они так воевали в Европе…» Минуточку, коллеги и друзья. Представьте на секунду, что вы — США. В далекой Европе монстр Германия, который убивает своих евреев (и потому вы получаете лучшие умы, которые успеваете вывезти), наконец-то ослабил натиск на вашего союзника (условно союзника, еще 70 лет назад — что такое 70 лет — Англия хотела с вами воевать) и развернул пушки к стране, которая (внимание) ставит своей целью захват всего мира, уничтожение существующего миропорядка, установление жесточайшей диктатуры, а у себя дома уничтожила чуть не четверть населения в гражданской войне и геноциде целых классов общества и практикует бессмысленные массовые репрессии (тогда это было внове в мире). Вы разве не так оцениваете СССР того времени? Какие у вас (в роли США) есть основания помогать той стране? Вы хотите сказать, что США сразу и по полной программе решили помогать такому милому режиму? Вы обвиняете США в сговоре с коммунистами? Разве единственной разумной позицией для США не было умеренно помогать слабейшему, ожидая момента, когда оба монстра сломают друг-другу хребет? Что они, кажется, и делали. И оба хребта сломались – даже победитель, СССР, вынужден был отказаться от доктрины мировой революции, провозгласить «мирное сосуществование двух систем». Так что возмущаться? Может быть, стоит объяснять всем, что режимы типа сталинского обычно не получают помощи, что со стороны США и эта-то помощь была подвигом самопожертвования, что гуманитарные рассуждения у них перевесили здравый смысл, за что мы должны быть им благодарны, и одновременно выучить урок — если Россия будет угрожать миру, никто нам в случае опасности не поможет?

Либералы активно пугают своих слушателей угрозой оправдания сталинизма и обвиняют в этом власть. Сторонний наблюдатель заметил бы, что по поводу Сталина Кремль часто и недвусмысленно высказывает свою позицию: «При всем уродстве сталинского режима, при всех репрессиях, … при всех ссылках целых народов…» – это недавние слова Путина, а было еще много более давних и более жестких. В борьбе с угрозой «сталинизации» — мнимой или реальной, не так важно — кажется, лучше объединяться с таким влиятельным политиком, чем обвинять его в том, чего он, по крайней мере открыто, не делает.

Сеть одновременно кричит про «милитаризм Кремля» и про «картонные “Арматы”». Ну, во-первых, друзья — это оксюморон. Либо милитаризм и настоящие танки (у России вроде бы никогда не было проблем с созданием оружия), либо — карго-культ, заморочивание мозгов, отказ воевать и танки из картона. Придется выбирать. Но, во-вторых, выбирать не из чего. Россия — не единственная и не самая активная страна-валькирия. Оборонный бюджет у США в десять раз больше, у Китая — в два. Как выглядят для нас — страны, не имеющей за спиной военного блока и ни одного заметного невооруженным глазом союзника, основания демилитаризовываться, когда другие крупные и средние игроки этого не делают? Да и смысл нашего оборонного бюджета — кормить 10 млн занятых в МВД-ФСБ-МО-МЧС-ВПК, это самый простой способ распределения денег. Плюс, объективно, у нас самая длинная в мире охраняемая граница, прямой контакт со Средней Азией, которая того и гляди взорвется, с Кавказом, внутри тоже в любой момент может полыхнуть. При этом конечно военные парады — отличное зрелище для публики, а военные разговоры очень успокаивают население. Так что не милитарист Кремль, а прагматик. И танки — совершенно не картонные. Ненужные — да (развитые страны резко — до 25% за 5 лет — сокращают GCV-программы и не открывают новых — танки и БТР сегодня это как кавалерия перед WW2). Дорогие — да. Но настоящие. У нас традиция качественной военной продукции не исчезла. Последняя военная разработка Сухого, кстати, очень хороша. Мы, конечно, отстаем от США на 10-15 лет в основных видах вооружений, и дальше будем, но нам с ними и не воевать, так что не важно.

Какое возмущение у нас вызывает «дружба с Китаем»!!! Либералы поражены игнорированием опасности: Китай же, дай ему волю, захватит наши территории и природные ресурсы! Нет, когда ура-патриоты говорят, что США хотят захватить наши природные ресурсы, мы, демократы, как разумные люди, хихикаем над посконными простофилями — кому нужны ресурсы в современном мире, Емели! Мир движется технологиями, США ни за что не полезут к нам — им своих проблем хватает! Стоп. Так ли уж США отличаются от Китая? Или мы не призываем Россию дружить с США ровно так же, как Кремль готов сегодня дружить с Китаем? Конечно, дружба с США выгоднее, а еще выгоднее дружить с обоими. Но чем плоха дружба с Китаем?

Как все бросаются защищать США каждый раз, когда кто-то из «патриотов» или Кремль говорит: «А США так делают и ничего». Все хором кричат: «Нет, США так не делают!» Увы, как правило, делают, и еще и не так. И не только США. Но какой смысл в этом споре защищать США?! Вместо этого надо бы рассказать, что США, которые так делают, вообще-то совершенно не рай земной — в пять раз больше убийств, чем в Европе, и в тюрьмах людей больше, чем у нас; один из лидеров по суицидам и чемпион мира по депрессиям; массовые беспорядки становятся нормой; ненавидимы половиной мира (часто незаслуженно, но тем не менее); боятся терактов все время и везде; вынуждены жить с дефицитом бюджета и высокими налогами потому, в частности, что нуждаются в огромном военном бюджете. Мы так хотим? Почему ни

Антон запустил пальцы в кудрявую шевелюру, прошёлся по комнате. Жена сидела потерянная, уткнувшись взором в колени. Что ж, это, пожалуй, мужской разговор.

— Вася…

Сын, надувшись сидел на полу и вжикал спорт-спорт-акроммимо башен, норовя зацепить кубик и обрушить сооружение.

— Вася! — Крученик попытался придать голосу суровости. — Тебе что, не хватает своих игрушек, Василий?! Почему ты не попросил меня или мать, чтобы тебе купили этот чёртов дирижабль?!

— Аэрокар.

— Да хоть космолёт! Ты б ещё витрину в магазине разбил!

— Да я у него ничего не отбирал! Я только попросил дать посмотреть и пару минут потестировать механизм!

Антон коротко выдохнул. Согласился же он на этот переезд… Ну да, хорошая работа, лучше платят. Цивилизация вместо полудеревенской Либруты. И новые проблемы, детские и совсем недетские.

— Ну откуда я знал, что этот жлоб сразу побежит жаловаться… У нас дома никто так не жадничал. Я ему ни по носу не дал, ничего не сделал! Я вежливо попросил!

«У нас дома». Ну да, этот дом сын пока ещё не воспринимает своим. И новые обычаи, новые законы… Это их с Анной вина, что решили объяснить все тонкости поведения в новом мире попозже, постепенно. Вот и вляпались всей семьёй. Оранжевый огонёк в документах, шеф уже поинтересовался — за что.

— Василий, — голос отца был максимально твёрд. — Чтобы больше никаких «у нас дома». Мы теперь живём здесь, и будь добр до сентября привыкнуть к правилам поведения «тута» и «здеся»! В сентябре в школу, и мне не нужны проблемы с твоим поведением. Больше не смей клянчить…

— Я попросил по-человечески!

— …чужие вещи. Мы тебе купим всё, что хочешь. Не хочу, чтобы про нашу семью говорили «нищеброды». Вот.

И, чтобы смягчить удар от выволочки, Крученик-старший достал новенькую, упакованную в сверкающий голо-пластик игрушку.

— Вот он, твой дирижабль…

— Аэрокар! — радостно воскликнул Васька. — Папа!

…Через несколько минут Крученик-младший мрачно взирал на безмозглую, плохо управляемую и совершенно неинтересную игрушку.

— Кто из нас нищеброды, — пробормотал он. — Жалко ему было мне аэрокар показать… Я бы и не стал просить такую фигню у отца, я бы набор скайрейдеров попросил…

«А ты уже купил КАП? Чтобы инспектор не капал на мозги — вовремя КАП купи и спокойно спи…»

Вечером, обнимая жену, Антон долго смотрел в потолок, где скручивались в спирали успокаивающие узоры. Анна свернулась калачиком под одеялом и уткнулась ему в подмышку.

— Не стал говорить сыну, но ведь сами мы виноваты… Ты могла себе представить, что со времени нашего отъезда местные законы так изменятся?

Анна всхлипнула.

— Идиотизм, конечно, но… Дура лекс, сед лекс. Напомни мне, чтоб я купил этот чёртов кодекс… А то ещё и сами вляпаемся…

«КАП — лучший подарок другу, жене и тёще! Помни — у каждого должен быть свой зубной клинер, свои трусы и личный КАП!»

Стук, торопливый и настойчивый, оторвал Анну от плиты, и у неё сердце ушло в пятки. Стучал, конечно, Васька — он ещё не привык к сенсорам, и всё норовил постучать домой, как на Либруте, где у них была настоящая деревянная дверь, тёплая и добрая. Как весь старый дом… Анна бросилась к дверям нового дома, давая команду открыться: стук был какой-то тревожный, и правда — Вася ворвался в дом вихрем. Глазёнки лихорадочно блестели:

— Полиция, мама! Полиция! За мной гонятся и меня арестуют.

— Ф-фуу… — Анна села прямо на банкетку в холле. Прижала к себе сына. — Как ты меня напугал, малыш…

Усмехаясь, она поглаживала шелковистые волосёнки, радуясь, что всё у них так хорошо, дом большой, сад красивый, на улице спокойно, Вася наконец-то подружился с соседскими ребятишками — и вот, уже играют в каких-то воров-грабителей, наверное, ишь ты — полиция… Анна тихонько засмеялась и чмокнула сына.

На лестнице крыльца послышались шаги, и женщина подняла голову. Шаги были какие-то… официальные. Чёткие, размеренные, уверенные шаги, а потом раздался голос интеркома.

— Госпожа Крученик? Полиция четвертого районного управления. Позволите войти?

— Да-да, конечно… — встала Анна, делая жест охранным системам и крепко держа за руку сына.

В холл действительно вошёл полицейский. С ним шла женщина из опеки несовершеннолетних — ну да, типичная мымра из опеки.

— Что… — у Анны пересохло в горле.

— Ваш сын уже нарушил два дня назад закон об авторском праве. Вам удалось убедить районного комиссара по контролю, что нарушение произошло случайно и его следует квалифицировать как непреднамеренную ошибку. Но сейчас речь идёт о рецидиве. В дело вынуждена вмешаться полиция и опека. Есть подозрение о недостаточно полном выполнении родительских обязанностей по ознакомлению ребёнка с законами.

Женщина просто рухнула обратно на банкетку. Сын стоял, потупившись, и ковырял ногой паркет.

— Вася… — тихо простонала мать.

— Да не клянчил я ничего! — взорвался мальчишка. — Я, наоборот, дал Аське из дома напротив мой гиперкран от конструктора, я ей сам поиграться дал!

Анна вздохнула и затребовала и срочный вызов мужа.

Полицейский сурово смотрел на нарушителя, а мымра из опеки просто-таки пропалила гневным взором недостойную родительницу, воспитавшую маленького рецидивиста.

«КАП — ваша уверенность в завтрашнем дне. Помните: незнание закона…»

Крученик-старший курсировал между столом и диваном, читая лекцию. Крученик-младший мрачно чиркал маркером по экрану.

— …и запомни: будешь нарушать закон, просить читать чужие книжки, играть чужими машинками, давать кому-то свои игрушки — тебя посадят на зону и опус… будет, в общем, плохо.

— Запомнил, запомнил… Васе нельзя давать играться машинкой другим ребятам. Чего уж тут сложного.

— Не ёрничай и не утрируй! Умный нашёлся. Ты пойми: за каждый экземпляр любой вещи надо платить. Создал модельер красивое платье. Сшили на фабрике по выкройкам тысячу таких же. Мама заплатила за одно, тётя Лера заплатила за другое…

— …соседка заплатила за третье, мама увидела, что на соседке такое же платье, и закатила истерику. Понял.

— Интеллектуальная собственность принадлежит человеку или его наследникам, или же тем, кому были переданы на время и за деньги авторские права. Поэтому если ты увидел в книге мишку — ты не должен срисовывать его в альбом! Ну, или не мишку, а новые модели робоскайтеров, например… Тем самым ты копируешь чужое. Понял?

— Значит, когда я у бабушки, на Либруте, нарисовал на обоях свастику — вы меня ругали за нарушение авторского права?

Антон запнулся, остановился.

— Н-нет… Нет, за другое… Сын, это долгий разговор! В общем — ничего ниоткуда не копируй! Никому не давай своих вещей! Понял?!

— Что за мир жадин и жлобов… Попробовал бы я на Либруте рассказать такое — что каждый как куркуль, над своим златом чахнет…

— Не обсуждать!

— Да уж куда мне, не законодатель…

— Умён больно для второго класса!

— Для третьего…

Крученик-старший поглядел на обиженное лицо сына, сбавил обороты.

— Точно запомнил?

— Точно!

— Ну иди… тогда.

— Пап! Но объясни, зачем?..

— Это основа нашего общества, сынок. Основа экономики. Вот мама создаст дизайн-проект, и ей будут платить за каждое использование. Чем лучше проект, чем востребованней — тем больше заплатят. И так же мне за мою работу. И тёте Лере за её вино: за каждую бутылку нового урожая. Конечно, некоторые моменты нам могут показаться… сомнительными. Но так уж устроен мир… Да, Вася! Я тебе только в общих чертах обрисовал ситуацию. А вообще я куплю на днях КАП, Кодекс Авторского Права, и мы с тобой детально разберём все эти заморочки.
— Так у тебя ж кабинете стоит КАП? Можно я почитаю, чтоб не вляпаться?

— Не смей брать! — заорал Крученик.

«Проверьте лицензионность вашего КАП. Помните, если истёк срок лицензии, вы не сможете пользоваться КАП. Пользование КАП с истёкшим сроком лицензии — преступление, которое наказывается лишен…»

«Отличное средство для мытья швеллер-покрытия», — бежала реклама по изгибам стены, обвивая все квадраты включенных каналов, требуя перейти по ссылкам и завлекая вспыхивающими картинками. «Редкий инертный газ для заправки надувных кроватей — порази своих секс-гостей. Новый КАП с комментариями уже в продаже! Помните — незнание закона не освобождает от ответственности…» Антон и Анна строгали огурцы и редиску, намереваясь приготовить окрошку из последних не оранжерейных овощей сезона. Семейная идиллия прерывалась малозначащими репликами, смешками, восклицаниями и взглядами людей, которые прожили вместе уже довольно долго, но всё ещё не наскучили друг другу.

От тревожного звука «требовательного входящего» оба подпрыгнули, а Анна выронила редиску.

— Господа Крученик? — на экране вырисовался директор школы. Он был хмур и держал в руках какие-то бумаги.

Оба похолодели. «Василий!..» Что он опять натворил…

Рядом с директором появился человек в форме инспектора по защите авторских прав. Он был так же суров и мрачен.

— Сегодня ваш сын, Василий Крученик, писал школьное сочинение на тему «Соблюдение авторских прав — почему это так важно в современном мире».

— Он… он… списывал? — похолодел Антон.

Директор с инспектором мрачно переглянулись.

— Первая часть сочинения написана на высоком творческом уровне, мы не можем этого отрицать. Василий внятно и обосновано изложил аргументы в пользу защиты авторского права, а также привёл примеры возможного вреда от нарушения авторского законодательства. Однако завершающие строки сочинения повергли нас в шок своей циничностью и злокозненным умыслом.

— Зло… коз… — Антон не мог сформулировать внятную фразу. Анна вообще застыла соляным столпом.

— Да, учитывая, что Василий дважды на протяжении последних трёх месяцев привлекался за нарушение авторских прав… Вы ведь не отрицаете этого?

— Нет… но…

— А также учитывая, что это преступное деяние было совершено сразу за аргументированным доказательством необходимости соблюдения АП — мы склонны считать, что ваш сын решил злонамеренно и цинично посмеяться над системой школьного образования и авторского права.

— Да что он такого сделал?! — наконец выкрикнула Анна.