Отвезли меня. Тут я поняла, что в интенсивной терапии было неплохо. Нет, чувствуешь ты себя плохо, но врач внимательный, с юморком, пожелал мне поскорее доучиться.
Привезли, положили. За стеной слышится "Аяяя! Валя, Валя!". Потом оказалось, что это было в коридоре. Я думала, что это по телефону. Оказалось, хрен там был с телефонами. Любимая фраза "хрен там был", ну а чо.
Ненавистный зонд все еще стоял. "Аяяя!" продолжалось на разные мотивы. Сначала пыталась спеть в рифму "У меня есть сердцеее, а у сердцааа песняяяя!", чтобы заткнулась, потом поняла, что бабка сбрендила окончательно. Думала, больше соматика. Оказалось - психо.
Ко мне подошла какая-то девушка, представилась Натальей. Спросила, почему я тут лежу. Я сказала "аппендицит с депрессией".
Она ответила: "А, а я тут просто так, отдыхаю. А депрессию лечат депривацией сна".
Вот вы учитесь на ФББ, а вас еще сна лишить. Нет, есть у нас одна умница, правда, со степенью "пятьдесят минут сна в ночь") Учится зато хорошо.
Вскоре перевезли в палату. Тут я поняла, какой мне был облом с телефоном. Звонить можно вечером, с 7 до 8. Пять минут. Только на домашний номер. Вот вы тут после операции, у вас толпа переживающих родственников и друзей. Пять минут, *****. На домашний телефон, которые уже потихоньку изживают себя. Потом вопрошающе-раздраженный голос санитарки: "А чо волноваться-то?" Хотелось ответить непечатно. Что я и сделала. У себя в палате, чтобы не наживать проблем.
Дядька знатно врал насчет телефонов.
Посещения? Хрен там был!
Но это все будет завтра, а пока я лежу и лежу. Позвонить не могу, к счастью, врач позвонила. Волновало меня сильно то, что голова немытая третий день, а мыть ее еще не скоро. Позже я выливала себе на голову бутылку сухого шампуня несколько раз в день, но не особо это помогает.
Стала знакомиться с коллективом, пока в палате. Оказалось - в основном все режут вены. Тут я еще раз убедилась, что упор на слово "психо", а не на слово "соматика", и что перебилась бы я без таблеток как-нибудь, тем более в первый день мне все равно их не давали.
Дали мне почитать газетку. Уже лучше. Зубы чистить разрешили, вот и пришлось в кровати. Справедливости ради, соседка по палате с венами мне помогала и прополоскала мою кружку.
Назавтра разрешили встать. Из живота торчала трубка с перчаткой - дренаж. Из-за нее каждая попытка встать растягивалась на пару минут и сопровождалась мысленным "ять".
Голову не мыть. Отвратительно.
"Привет, меня зовут Наталья, а тебя?" (так мы же уже знакомились. Ой, не помню).
Дальше у меня пошла температура, не хотелось ничего.
А еще нельзя есть. Больничная пища стала казаться мне рестораном, а буфетчицы - услужливыми официантами. Я стала замечать, что в книге "Золотой теленок", которую я читала, оказывается, все время едят.
Виноград! Блины с икрой!
Судя по тому, что я пишу это, есть мне потом разрешили (хотя через капельницы тоже кормить можно). С тех пор и посейчас я остаюсь кадавром, желудочно неудовлетворенным. А есть можно часто, но ПОНЕМНОГУ.
Задачник по диффурам мне еще не привезли (передачи можно), и от скуки через некоторое время пришлось выйти, так сказать, в свет.
