История Бреста 169. Виктор и Гертруда: анатомия предательства. Проект "В поисках утраченного времени" от 21 декабря 2012. Часть 8
(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.
(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)
Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)
Часть 1: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_162viktor_i_gertruda...
Часть 2: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_163viktor_i_gertruda...
Часть 3:https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_164viktor_i_gertruda...
Часть 4: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_165viktor_i_gertruda...
Часть 5:https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_166viktor_i_gertruda...
Часть 6: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_167viktor_i_gertruda...
Часть 7: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_168viktor_i_gertruda...
Публикуя протоколы допросов Гертруды Вагнер, я не случайно воздержался от комментариев. Дело не только в привычке не брать ничего на голую веру – останавливали примеры других судеб.
Не выходит из головы история матери и дочери Х., переживших оккупацию в Бресте. После войны обе были обвинены в пособничестве и осуждены на 15 и 10 лет с конфискацией имущества.
Мать (на момент ареста в 1944 году ей был 41 год) обвинялась в том, что, «проживая на временно оккупированной территории, установила связь с немецкими карательными органами, по заданию которых выявляла и выдавала лиц, связанных с партизанами или недовольных немецкой властью. По ее доносу была арестована и впоследствии казнена партизанка Аржанова Галина...»
Дочь (19 лет на момент ареста), согласно обзорной справке по уголовному делу, «осенью в 1943 году была завербована сотрудником немецкой СД лейтенантом Фишером в качестве секретного агента под псевдонимом “Стрела”. Будучи передана на связь резиденту СД Кузьминой и выполняя задание СД по выявлению лиц, настроенных против немецкой власти, Х. в период с осени 1943 года до мая месяца 1944 года выдала немцам советских граждан Баналадзе, Отошвили, Савчука, Войтюка и других, которые немцами были арестованы и судьба их неизвестна. За предательство перечисленных выше и других лиц Х. получила от СД свыше 2000 рублей денег...»
Затоптать тех, на кого указано пальцем, – приобретенный рефлекс советского бытия. Кто-то всерьез утверждал, что Х., у которой два года жила Галина Аржанова, выдала квартирантку, потому что хотела, чтобы артист балета Николай Францев (член антифашистской разведгруппы, расстрелян в 1943 году. – В.С.) «гулял с ее дочерью, а Аржанову оставил». Другая доброхотка утверждала, что дочь хозяйки сожительствовала с гестаповцами, и хозяйка склоняла Аржанову к тому же, а Галя не соглашалась... На всякий роток не накинешь платок – что только не лили...
Отсидев срок от звонка до звонка, 31 мая 1955 года Х.-дочь написала из Красноярского края письмо в Кремль на имя председателя президиума Верховного Совета СССР Климента Ворошилова. Многое надо было пережить, чтобы излить на бумагу эти строки:
«…Когда наша Красная армия освободила нашу местность в 1944 году, с первых дней освобождения мы с матерью были задержаны органами контрразведки, и после насильственных принудительных допросов следователей я была осуждена по статье 58-1а сроком на 10 лет трудовых исправительных лагерей, а мать моя была осуждена на 15 лет каторжных работ.
После окончания срока меня направили вместе с ребенком на вечную ссылку. Ведь в приговоре не указывалась ссылка, а вывезли. Говорили, что в Сибири по приезде на место мне дадут полное равноправие со всеми гражданами Советского Союза, а вышло наоборот. Куда ни обратись, везде в тебя тыкают пальцем – «ссыльная», нет нигде права. Хочешь быть полезной своей Родине, а, выходит, Родина навеки оттолкнула от себя, как негодный элемент.
Я ведь и жизни-то не видела настоящей. Было мне 16 лет, как попала в оккупацию… Мать ходила по наймам в деревню, работала за кусок хлеба и хранила меня, а вышло, что мы предатели своей родины. Другие, защищая себя, свою грязь лили на безвинных. На следствии меня следователь К. спросил, кто в оккупацию сотрудничал с немцами, я ему сказала, а потом он меня под разными угрозами заставил сказать, что я с ними соучаствовала…
…Хоть и несправедливо осужденная, честно, добросовестно отбыла свой срок, освободилась на год раньше досрочно с благодарностями в личном деле. Срок отбывала на Колыме в забое и на шахтах с точками. Тяжело приходилось, но я знала, хоть маленькая вина, но есть, и эту вину нужно исправить честным трудом, тогда Родина простит и в дальнейшем будет счастливая жизнь.
А у меня наоборот. С горя и одиночества родила себе дочь, у меня ей уже четыре года, но я не вижу счастливого материнства и она счастливого детства. Неужели человеку в нашем родном крае нельзя работать по специальности и жить, где он хочет. Я по специальности ветеринар (выучилась за хорошую работу в лагере за счет администрации). Я освободилась и не имею прав доучиться, не имею прав работать. Как надоели эти моральные подозрения и оскорбления. В лагере чувствовала себя свободней, знала, что я честно отбываю срок и меня и моего ребенка ждет счастливое будущее...
…Вот мать моя пишет мне письмо. Одиннадцать лет отбывала на Колыме Никишова (Иван Никишов – начальник «Дальстроя», в чьем подчинении находилась вся сеть лагерей Колымы, Чукотки, побережья Охотского моря, бассейна реки Яна в Якутии. – В.С.), за хороший показатель в работе имеет десятки грамот и благодарностей. Работала не щадя себя, а что впоследствии? В настоящий момент ее актировали. Работать не может. Сильное кровяное давление и парализована правая сторона. Актировали на Колыме, сказали, освободят, когда вывезут на материк, и вот привезли в Тайшетские лагеря, перебрасывают с колонны на колонну, но никакому начальнику не нужен круглый инвалид, да к тому же старуха 54 лет.
Где справедливость: когда нужна была, работала за троих, а теперь можно и до смерти довести человека.
…Ведь у нас жизнь должна быть в Советском Союзе равноправная, вольная, счастливая. Где она? Кому она дается? Чем еще ее заслужить?»
За полтора месяца до письма комиссия по пересмотру уголовных дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, оставила без изменения приговор в отношении матери. Реабилитируют ее лишь в 1964 году – судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда БССР отменит приговор за недоказанностью предъявленного обвинения.
Продолженин следует.