История Бреста 161. Петр Данелия. Проект "В поисках утраченного времени" от 11 октября 2012.
(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.
(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)
Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)
Печальный удел долгожителей: их мало кто помнит молодыми. Старейший брестский художник Петр Данелия, продолжавший писать в возрасте за девяносто, был для всех патриархом, символом творческого долголетия. Он остался в своих работах и учениках, но, как у многих известных людей, вошедшая в справочники должностная и творческая биография вытеснила на задворки человеческую судьбу.
Свою историю, отдельные детали которой в советское время было разумно не афишировать, Петр Алексеевич поведал мне примерно за год до ухода из жизни.
В Махачкале еще мальчишкой он бегал в изобразительную студию для взрослых. А через год после окончания школы отправился в Ленинград поступать в Академию художеств на подготовительные курсы и лишь по приезде узнал, что такие курсы ликвидированы.
В комиссии посоветовали ехать в Москву в академическое художественное училище. Петр так и сделал. Документы успел подать в последний момент, а на следующее утро не удержался и рванул к открытию в Третьяковку. Среди шедевров потерял счет времени и в итоге на пару часов опоздал на вступительный экзамен.
Выручили другие ребята-абитуриенты, сунули в руки кисти, палитру, подготовленный холст – пиши, раззява! Когда Данелия закончил, у его работы собралась вся аудитория. По способностям Петра зачислили сразу на второй курс.
А следующей осенью Данелию призвали на срочную. Началась финская война, и Петр в качестве стрелка-автоматчика участвовал в боевых действиях в Карелии. А потом часть, в которой он служил, перевели на западную границу. Здесь нашлось применение гражданским способностям рядового Данелии, который стал художником полкового клуба.
Под Брестом их и накрыло. В первое утро войны комполка дал клубным работникам, которых было человек пятнадцать, грузовик и приказал двигаться на восток. Во время движения при бомбежках разбегались по укрытиям, а машина оставалась на дороге. Когда грузовик разбило, лейтенант, старший группы, сказал пробираться на восток кто как может.
Данелия и пошел, в какой-то деревне дали перекусить, а в это время немцы уже гнали пленных – и Петра в ту же колонну.
По дороге сумел бежать, переоделся в «гражданку», придумал версию – и опять пешим ходом на Восток. Но в одном из местечек снова попался, в колонне пригнали в Брест. В огороженных проволокой бараках был смешанный лагерь гражданских и военнопленных. Прошел фильтрацию, на допросах представлялся художником, и его как гражданского отпустили.
В городе познакомился с местными, которые прикрыли, пригрели, обрел друзей. Устроился подсобником к маляру, освоился и ушел на свои хлеба.
Познакомился с Полиной Магдаловой, 17-летней девушкой из Заболотья, приехавшей в город перед войной к замужней сестре, семья его приютила. От малярного дела Данелия скоро ушел, стал свободным художником. В оккупацию представлялся студентом подготовительных курсов Ленинградской академии художеств – такой себе присвоил ранг. Зарегистрировался в финансовом отделе управы, платил налог и занимался любимым делом. Писал маслом пейзажи, натюрморты – работал дома, а потом выставлялся в салоне, как сегодня назвали бы павильончик с картинами, открытый при немцах в одном из домов.
На натуру с мольбертом не выходил, носил при себе альбом и делал зарисовки, а дальше – фантазии, сочиненный пейзаж. Профессионалом себя не считал, да и хлипкость придуманной биографии сдерживала. Но картины покупались – в основном немцами, заглядывавшими в салон от случая к случаю. Раз в месяц заполнял налоговую декларацию как представитель свободной профессии.
Мне уже приходилось писать, что в оккупацию в Бресте вели деятельность две живописные мастерские – Вацлава Невенгловского и Эдмунда Петровского, практиковали скульптор Марьян Курят, художники Петр Витюцкий, Казимир Пурталь – и вот в ряду обнаруживается имя, известное сегодняшним современникам.
О размерах «живописного» дохода дает представление хранящееся в архиве ГАБО налоговое дело художника Казимира Пурталя, проживавшего в оккупацию на ул. Стшелецкой (ныне Скрипникова), 13.
За март 1942 года «артыста маляж» Пурталь заявил доход 600 Крб и заплатил с них подоходный налог 36,55 Крб и промысловый налог, составлявший 50 % от подоходного, – 18,28 Крб, итого 54,83 Крб. В графе «взнос на поддержание народного здоровья» значится прочерк. С июля 1942-го расчет дохода Пурталя стал производиться по другой схеме: 10 % налога с оборота, порядка 2,7 % подоходного и промысловый налог, исчислявшийся как 50 % от подоходного.
Зимой доходы падали – за декабрь 1942 года художник заявил оборот всего 300 Крб, а наибольший оборот заявил в августе 1943-го – 700 Крб, половину этой суммы обозначил в доходе.
На время немецкого отступления Петр, как все в Бресте, выехал в деревню и вернулся после освобождения. Сразу явился к советским военным властям и доложил о себе. Его поместили в фильтрационный пункт, откуда запросто могли отправить к медведям, но начальству остро требовался художник. Зарекомендовал себя, рисуя вождей и наглядную агитацию, имел в фильтропункте свою комнату...
После войны осел в Бресте, участвовал в выставках народного творчества. На одной такой выставке в Минске на работы Данелия обратил внимание народный художник БССР Иван Ахремчик, сказал: что ж ты выставляешься с любителями... Объяснил правила вступления в союз художников, и с его благословения окрыленный Данелия начал профессиональный творческий путь.
Параллельно на общественных началах вел изостудию при Доме народного творчества (1947-1967), три пятилетки возглавлял областную организацию Союза художников, был главным художником Бреста.
Ему доверяли ответственные оформительские заказы – украшавшие первомайскую площадь гигантские панно и портреты вождей, а для себя Данелия писал пейзажную лирику, картины, натюрморт... Одна из его картин – «Героический мотив» – иллюстрирует эту главу.