Глава 29 "Три танкиста", глава 30 "Кузнецов" и глава 31 "Зимний полигон" из книги "Однажды в Тоцком. Записки контрактника."
Глава 29 ТРИ ТАНКИСТА
Это было воскресенье. Один из немногих дней, когда можно поваляться днем на кровати. На этаже, из колонок музыкального центра, звучат армейские песни. Я лежал на своей койке и смотрел сладкие сны, когда ко мне подошли три танкиста и начали будить.
- Э, душара, вставай! Хорошь дрыхнуть! - улыбался один из танкистов.
Я открыл глаза и увидел перед собой Малого из танкового батальона - того самого, кто приходил ко мне на КМБ и угощал пирожным. Рядом с Малым стояли еще два "дедушки", один из которых тоже родом из Тюмени. За спинами танкистов улыбался Бевза Колян. Я сразу понял, что ребята ко мне пришли с добрыми намерениями и позволил себе отшутиться:
- Что за "деды" пошли, не дают "духам" выспаться нормально! - с этими словами я повернулся на другой бок, надеясь, что меня не скинут с кровати.
- Не, Хохол, я конечно все понимаю, - улыбался Малой, - но к тебе такие люди спустились! Ну-ка, подъем, салага!
Я спустился со своей кровати, потер глаза и поздоровался с каждым из присутствующих.
- Айда, Хохол, покажем тебе нашу казарму! - Малой пошел в сторону выхода.
Танкисты располагались этажом выше - прямо над нами. Этаж танкового батальона ничем не отличался от нашего дивизиона - так же кубриковая система. Когда я зашел с тремя дедами-танкистами на их этаж, дневальный громко подал команду "Смирно!". Я аж подпрыгнул!
- Вольно, еп ты! - отдал приказ дневальному Малой.
- Ну, ничего себе! - в слух удивился я.
- У нас знают, кого надо бояться! - гордо ответил мне один из "дедов".
Мы прошли вдоль коридора. Из кубриков на меня глазели солдаты - не понимая, кто я такой и почему иду с тремя дедами. Я прям чувствовал на себе все эти удивленные взгляды, отчего мне стало немного не по себе. В конце коридора мы зашли в каптерку - излюбленное место всех старослужащих.
- Дневальный?! - громко позвал дневального один из дедов, наш земляк по прозвищу Ваха.
Через десять секунд на пороге каптерки появился дневальный.
- Вызывали? - затрепетал дневальный.
- Мухина мне позови! - отмахнулся от дневального Ваха.
Пока дневальный искал некоего Мухина, "деды" расставили в центре каптерки табуретки и предложили мне присесть рядом с ними. Прямо перед нами стояла еще одна табуретка - на ней было расстелено белоснежное полотенце, а на полотенце стоял армейский казан до верху набитый картофельным пюре. Рядом с казаном лежала пачка сосисок и пакет молока.
- Звали? - зашел в каптерку щупленький паренек.
- Я тебя когда просил ложки принести? - сразу с наезда начал Малой.
- Так я принес, Малой! Вот же они!
Мухин указал на ложки, что лежали рядом с котелком.
Малой демонстративно взял одну ложку и пристально на нее взглянул.
- Муха, а ты не подумал о том, что ложки нужно было помыть? М?
- Помыть?...
- Да, Мухин - помыть. Иди сюда.
Мухин робко подошел к Малому, где тот показал ему не до конца отмытую ложку.
- Я сейчас все помою, Малой! Я пулей! - забеспокоился Мухин и стал собирать ложки в кучу. - Я все сделаю!
- Конечно сделаешь! Куда ты денешься! - улыбался Ваха.
Когда Мухин собрал ложки со стула, он потянулся за той, что была у Малого в руках.
- Лоб подставляй! – приказал Малой Мухину.
- Ну, не надо, Малой! Я щас все помою! Я быстро! – Мухин был сильно напуган.
- Ебанутый, что ли?! Лоб давай сюда! – кричал недовольный Малой.
Мухина всего трясло. Малой замахнулся ложкой и сильно стукнул широкой частью прямо в лоб Мухину. На лбу Мухина моментально выскочила маленькая шишка.
Мухин убежал мыть ложки. Когда он вернулся обратно, Малой еще три раза стукнул его по лбу ложкой только за то, что тот «слишком долго» бегал.
- У вас "деды" так же гоняют "слонов"? – спросил у меня Ваха, хитро улыбаясь.
- Да, как-то не замечал… - мне было немного не по себе. Это чуть позже я привыкну к тому, что то, что я видел в тот день в каптерке – в армии обычное дело. На гражданке не так часто видишь, как кого-то бъют ложкой по лбу, избивают ремнем, либо ломают об твою голову табуретку. В нашей же части я насмотрелся всякого, до такой степени, что просто привык к такой обстановке. Кого-то бьют алюминиевым котелком по голове? – плохо котелок вымыл или не набрал "дедам" чаю. Дали пощечину? – здесь вообще миллион причин ее получить. Фингал под глазом? – всегда виновата лестница, либо скользкий пол…
- Давай, Хохол, налягай на картошку! – передал мне Малой ложку и сам приступил к трапезе.
Мы сидели вокруг одного казана и ныряли туда ложками по очереди, запивая холодным молоком. Я словно в ресторане побывал – такая простая еда, а так вкусно! Я старался не спешить, дабы насладиться этим нехитрым пиршеством, но ничего с собой поделать не мог и глотал пюре с сосисками даже не прожевывая. В конце "деды" вообще свои ложки отложили и поставили табурет с казаном поближе ко мне.
- Ешь, Хохол. А то, по ходу, ты нас вместе с казаном сожрешь! – удивленно глядел на меня Ваха.
А я продолжал черпать ложкой и втягивать в себя сосики одну за одной! Когда пюре и сосики закончились я поднял свои глаза и посмотрел на троих танкистов. Все как один улыбались, глядя на мое испачканное картошкой лицо.
- Спасибо, пацаны! – поблагодарил я ребят с набитым ртом.
- Да, Хохол, не выгодно тебя в гости приглашать, по крайней мере, когда ты голоден. – улыбался Малой.
После вкусного обеда "деды" вновь призвали рядового Мухина, чей лоб сверкал тремя красными шишками.
- Муха, прибери здесь все и организуй нам чайку! – распорядился Малой и Мухин тут же принялся выполнять его поручение.
Через десять минут мы сидели все в той же каптерке, пили чай и курили дорогие сигареты. Танкисты расспрашивали меня про гражданку. Про то, как одеваются нынче девчонки и насколько коротки их юбки. Любой рассказ про любовные похождения, заставлял "дедушек" слушать с раскрытыми ртами, словно дети, которым родители сказку на ночь читают.
На этаже танкистов я пробыл около двух часов. Ушел от ребят я сытый, и с пачкой хороших сигарет с фильтром. Не успел я зайти к себе в расположение, как дневальный созвал всех на обед. И вроде бы я наелся, но в столовой смел все под чистую, даже крошки не оставил.
Глава 30 КУЗНЕЦОВ
Наверное, стоит вам побольше рассказать про нашего начальника штаба дивизиона майора Кузнецова.
Впервые я увидел майора, когда лейтенант Кильдяйкин оставил меня в казарме, чтобы помочь перенести какие то старые газеты. Весь дивизион ушел в парк, я же остался в кубрике взвода, дожидаясь дальнейших распоряжений Кильдяйкина, который, к слову, доделывал какие-то дела в своем кабинете.
Если был приказ о том, что весь дивизион должен быть в парке, значить весь дивизион должен быть в парке! Но далеко не всегда эти приказы выполняются, а если и выполняются, то не на сто процентов. Как обычно, найдутся бойцы, кому ваши построения до лампочки - такие ребята всегда найдут способ умыкнуть от построения и засесть где-нибудь у себя в каптерке. Как только все офицеры с личным составом уйдут из расположения, нарушители приказа повылазят из своих нор, и будут расхаживать барином по коридору - делай, что хочешь, главное, не попасться на глаза офицеру... Вот с этим уже сложнее - не всегда удается спрятаться, чтобы не "спалиться". Так и в тот день, когда дневальный крикнул "Смирно!", что означало прибытие в дивизион офицера - в нашем случае майора Кузнецова.
Невысокого роста, круглолицый, с рыжими волосами - таков был майор Кузнецов. Еще до того, как его увидеть, я уже был о нем наслышан. Отличительная особенность от других офицеров - склонен к жестоким мерам наказания. Да, да - можете еще раз перечитать предыдущее предложение - именно склонен. Знаю, что во многих книгах и фильмах раздувают вопрос с дедовщиной, но о том, что позволяют себе наши "отцы-командиры", почему-то умалчивают. Да и как они могут - они же офицеры... В общем, наш рыжий офицер в звании майор, очень любил распускать руки.
Так вот, когда майор переступил порог казармы, первым делом, что он сделал - пошел по кубрикам, смотреть нет ли в дивизионе тех, кто не особо любит строиться. И нашел! Человек шесть - старослужащие и ребята с Кавказа, в том числе и меня к ним же приписал.
Майор построил нас всех в одну шеренгу около стены и по очереди задавал один и тот же вопрос:
- Ты почему в казарме, а не в парке со всеми?
- Я... ноги болят, товарищ майор. - оправдывался первый попавшийся.
Хрясь!
Звонкая пощечина прилетела с правой стороны.
- За что? - взвыл с искренним удивлением "дед" с третьей батареи.
Хрясь!
И снова пощечина, да такая сильная, что эхом звук пронесся по коридору.
Странно, но за что "дед" с третьей батареи получил вторую пощечину, он, почему-то, не стал спрашивать...
Кузнецов переключился на второго в очереди нарушителя. И снова тот же вопрос.
- Я остался противогазы к смотру подготовить! - придумал отговорку черпак с первой батареи, рассчитывая на то, что она сработает.
Хрясь!
Да что ж такое то! И здесь не получилось отмазаться! Чего спрашивал вообще? Сразу бы всем надавал по морде да и о отпустил с Богом, так нет же - надо сначала помучить...
Дело дошло до огромного Зарубека, который был на три головы выше чем майор. Взглянув на Зарубека снизу вверх, майор решил не рисковать и не стал бить здоровенного дагестанца. Оказывается, что майор и не такой уж бесстрашный...
Я стоял последний в этой шеренге. Когда Кузнецов подошел ко мне, то я уже был готов к тому, что он не станет меня слушать и просто даст в морду. Последовал вопрос, который майор уже всем задал.
- Меня оставил лейтенант Кильдяйкин для...
Не успел я договорить, как увидел руку майора, стремительно движущаяся в сторону моей щеки. Хоть бы договорить, что ли дал...
- Товарищ майор, это я его оставил в казарме! - остановил майора лейтенант Кильдяйкин.
Вовремя! Ох, как вовремя!
Надо ли вам говорить, что я испытал, пока майор неуклонно двигался в мою сторону, раздавая всем присутствующим звонкие пощечины? Ну, кроме, конечно, Зарубека, которого он попросту побоялся трогать.
Вот такое мое первое знакомство с этим не очень приятным человеком. В дальнейшем я еще ни одну жуткую историю услышу про этого занимательного офицера. Чему-то я самолично стану очевидцем, о чем еще, конечно же, напишу. Да и таких майоров, как этот, по всему полку, по всей части и по всей дивизии хватало - просто об этом не принято говорить... Офицеры, хули.
Глава 31 ЗИМНИЙ ПОЛИГОН
Где – то к середине января, наш дивизион начал готовиться к полевому выходу. Это означало, что мы уедем за двадцать километров от нашей части, расставим в поле палатки и будем там жить целый месяц. Всего, за год, должно быть два полигона – летний и зимний.
Мы начали получать на складах палатки, в которых нам предстояло жить. Эти же палатки мы расставляли за казармой в собранном виде, чтобы показать начальству, что все укомплектовано и готово к зимнему полигону. После того, как руководство утвердило наш полигон, мы стали, потихоньку, переезжать в поле.
К казарме подъехал тентованный КАМАЗ. Мы стали загружать в него весь полевой инвентарь – тут и палатки, печки, колья, веревки и прочее имущество. Когда машина была забита битком, нам приказали грузится вслед за инвентарем… Помню, как подумал, что КАМАЗ доверху забит, а тут еще обрадовали, что мы тоже поедем с этим хламом. Утрамбовать в машину удалось человек двадцать. Остальная часть дивизиона, кто не влез, поедут вторым рейсом – все это для экономии топлива.
Наша задача, по приезду в поле, - выгрузить имущество и приступить к сбору палаток.
На улице стоял сильный мороз. Командир дивизиона приказал, перед тем как отправиться в поле, одеть валенки. На мой 45-й размер валенок не нашлось, пришлось взять на два-три размера меньше. С трудом, но в валенки я влез, несмотря на то, что пальцы скрючило будто крючок рыболовный.
Дорога до места будущей дислокации полевого лагеря заняла не более двадцати минут. Однако, эти самые двадцать минут тянулись для меня словно час. В кузове КАМАЗа было настолько тесно, что я даже вторую ногу не мог на пол поставить! Среди того хлама, что мы нагрузили, мы как шпроты в банку закатанные ехали – даже дышать тесно было! Все мысли были только об одном – быстрее бы приехать!
Наконец-то мы прибыли на место. Поле как поле – ничего особенного. Однако, уже через неделю, здесь вырастит целый палаточный городок! Сюда съедутся все артиллеристы с ближайших областей. Сотни палаток и тысячи бойцов.
В самый первый выезд сложнее всего ребятам из ОБОЗа – им не только палатку (столовую) нужно развернуть, но и приготовить в полевых условиях еду для всего дивизиона.
Работа закипела. Мы словно муравьи, что строят свой муравейник по кусочкам, суетились, счищали снег под место будущей стоянки. Для тех, кто никогда не ставил палатки, вкратце расскажу, как это делали мы. Когда снег, где будет установлена палатка, был убран, мы принялись раскладывать прорезиненный брезент, который будет служить нам стеной и крышей – это каркас нашей палатки. Чтобы брезент принял форму палатки, крышу его мы подпираем двумя большими деревянными столбами, стенки же палатки, мы формируем с помощью деревянных кольев, предназначенных для поддержания краев. Сами по себе колья стоять не будут, а потому их надо хорошенько натянуть веревками – один край веревки одевается на кол, второй на железный клин, который вбивается в землю. Зимой клинья вбивать в мерзлую землю очень тяжело. Можно было бы развести костры в тех местах, где предполагалось вбить клин, но чтобы прогреть землю, ушло бы немало времени, а его у нас не было. Как только палатка приняла свою форму, мы навесили внутри толстый утеплитель для удержания внутреннего тепла, а после, так называемый, отбеливатель – ткань, чуть плотнее простыни, нужна, скорее, для декора.
После того, как палатка была собрана, мы поспешили установить внутри две печки буржуйки, дабы хоть немного согреться. Пока истопники разжигали печки, остальные ребята сколачивали из досок деревянные нары – наши будущие спальные места.
Когда настало время обеда, мы взяли свои котелки и выстроились в очередь перед ОБОЗовской палаткой ПХД (пункт хозяйственного довольствия), проще говоря – столовая.
Ветер в степи суров. Особенно он суров, если его сопровождают мороз и снег. Прямо как в день, когда мы приехали ставить палатки. Я жутко замерз, пока стоял в очереди за едой. Никакие варешки, бушлат и тесные валенки – ничего не спасало от этого жуткого, холодного ветра.
- Солдат!? Солдат?! – кричал ОБОЗовский прапорщик глядя в мою сторону.
- Это вы мне, товарищ прапорщик? – не сразу понял я, что обращаются ко мне.
- Тебе, тебе! У тебя уже нос побелел! Давай в палатку без очереди, пока не отморозил себе чего!
Есть на свете Бог! Я поспешил в палатку ПХД, где мне наложили в котел каши, дали кусок хлеба и налили в железную кружку горячего чая. В палатке ПХД предусматривались длинные столы, за которыми солдаты кушали стоя, но в тот день их еще не успели поставить, потому я побежал в палатку нашего взвода.
От палатки ПХД до палатки нашего взвода не более пятидесяти метров. Однако, пока я преодолел это небольшое расстояние, горячий чай в моей кружке стал холодным. Да и каша остыла. Благо печку в палатке уже успели растопить. Я поставил котелок с кружкой на искрогаситель, чтобы подогреть.
Ближе к вечеру мороз только усилился. Никто не ждал от нас того, что мы соберем весь палаточный городок за один день, а потому командиры приняли решение – с каждого подразделения оставляют по два человека для охраны имущества, остальные солдаты поедут обратно в полк, где переночуют и вернутся в поле на следующий день. Я тогда еще подумал, как не сладко придется тем парням, кто останется здесь ночевать – как бы они не топили печку, им все равно не нагреть палатку до комфортной температуры, так как для этого нужен не один день. Однако, если бы я знал, какого придется тем кто поедет спать в дивизион, особенно мне, я бы предпочел остаться в поле…