Глава 10 "У медроты" из книги "Однажды в Тоцком. Записки контрактника."⁠⁠

Глава 1 - Безделие - https://pikabu.ru/story/glava_1_quotbezdeliequot_iz_knigi_qu...

Глава 2 - Проводы - https://pikabu.ru/story/glava_quotprovodyiquot_kniga_quotodn...

Глава 3 - Центральный военкомат - https://pikabu.ru/story/glava_3_quottsentralnyiy_voenkomatqu...

Глава 4 - Областной военкомат - https://pikabu.ru/story/glava_iz_knigi_quotodnazhdyi_v_totsk...

Глава 5 - Поезд - https://pikabu.ru/story/glava_5_quotpoezdquot_iz_knigi_quoto...

Глава 6 - Самара - https://pikabu.ru/story/glava_6_quotsamaraquot_iz_knigi_quot...

Глава 7 - Тоцкое - https://pikabu.ru/story/glava_7_quottotskoequot_iz_knigi_quo...

Глава 8 - Вторая учебная рота (часть1) - https://pikabu.ru/story/glava_8_quotvtoraya_uchebnaya_rotaqu...

Глава 8 - Вторая учебная рота (часть2) - https://pikabu.ru/story/glava_8_quotvtoraya_uchebnaya_rotaqu...

Глава 9 - Будни КМБ - https://pikabu.ru/story/glava_9_quotbudni_kmbquot_iz_knigi_q...

Глава 10 - У медроты

Глава 10 "У МЕДРОТЫ"

Утром нашу вторую учебную роту построили перед казармой и отправили на флюорографию в медроту. Мы, как обычно, с песней строем пошли, огибая плац с клубом, и возле штаба полка повернули налево к зданию медроты. Командовали нами сержант Казах и младший сержант Проскуряков. Нас повзводно выстроили перед крыльцом медроты и велели ждать, пока сержанты узнают, когда врач начнет всех принимать.

Младший сержант Проскуряков разрешил нам незаметно покурить в строю пока не начался прием. Мы зашевелились, спрашивая друг у друга сигареты. Кто-то достал армейские «Любимые», у кого-то еще оставались гражданские. В общем, когда из медроты вышел сержант Казах, мы уже все успели покурить.

Рядом с медротой, в двадцати шагах, находился солдатский магазин, называемый между своими «чепок». Из чепка вышли трое солдат в новой форме. Обычно у старослужащих бушлаты изнашиваются и уже не такие яркие, но у тех троих бушлаты были совсем новенькие с офицерскими воротниками. И на молодых они не были похоже абсолютно. Ремней на бушлатах у них не было (что нарушало форму одежды) и шапки были задвинуты на затылок. Так ходить мог позволить себе только старослужащий. Ну и, конечно же, наглая походка, как у человека, который чувствует и ведет себя как дома.

Новенькие бушлаты снимали с молодого пополнения, то есть с нас. Бушлаты были с офицерским воротником и обычным. Офицерский воротник был переливающегося сине-голубого оттенка, а обычный был серого цвета и более грубый на ощупь. Нам выдавали в военкомате совсем новую форму и бушлаты. Так вот пока мы спим в казарме, к нам на этаж поднимаются старослужащие или дагестанцы с кабардинцами и присматривают себе форму по размеру. Могут спокойно поговорить с каптерщиком, отдать ему свой старый бушлат, а себе выбрать новый, в котором приехал кто-то из молодых. Так как наша форма лежала сложенной на стуле пока мы спали, то и подменить старую на новую не составляло никакого труда. Мы уже перестали удивляться, когда после подъема, вместо своей новой формы, обнаруживали старую, пошарпаную чужую.

Так вот, те трое, что вышли из чепка направились в нашу сторону. Когда они подошли ближе, я увидел, что это были кавказцы. Я лишь потом узнаю, что эти трое были кабардинцами Астимир, Боря и Калай. Они уже были дембелями и на днях должны ехать домой. Астимир был невысокого ростика. Из под шапки у него торчала рыжая челка. На пальце у него красовался здоровенный золотой перстень. Боря был наоборот здоровым, высоким парнем. Калай, больше похожий на казаха из-за узкого разреза глаз, был среднего роста и худощавого телосложения.

В общем, трое кабардинцев подошли к нашим сержантам Проскурякрву и Казаху. Я был рядом и слышал весь их разговор. Но прежде чем разговор, если это можно назвать разговором, начался, Астимир подошел к обоим сержантам и молча, дал каждому увесистую пощечину. Я не верил своим глазам. Оба сержанта, которые корчили перед нами из себя крутых перцев, молча, стояли и терпели, когда им дает пощечину Астимир. Еще больше я удивился тому, за что он их ударил.

- Мне не хватает пятьсот рублей, чтобы пожрать. - спокойно сказал Астимир, после того как ударил обоих сержантов.

- Но у меня нету, Астимир. - жалобно проскулил сержант Казах.

- А мне похуй! - крикнул Астимир и снова ударил по лицу ладошкой сержанта. - Иди, рожай!

Проскуряков, вместе с Казахом, побежал к нам. Они ходили между нашего строя и просили нас со слезами, чтобы мы помогли им собрать деньги. Как же я тогда разочаровался в наших сержантах. Они просто умоляли, чтобы мы им дали пятьсот рублей, чтобы их больше не били! А ведь эти сержанты сами уже прослужили по полтора года. Ну ладно Проскуряков - он маленький, худой и щуплый. Но Казах тот наоборот крепкий, плотного телосложения. И, тем не менее, он рыдал как ребенок и ходил с протянутой рукой, пока трое кабардинцев курили в сторонке и ждали свои деньги. У меня денег не было. Но если бы и были, то я б не дал. И не потому, что мне жалко этих денег. Совсем нет. Мне просто было обидно, что по одному только слову эти двое готовы были в воздухе раствориться, лишь бы угодить кабардинцам. Пусть тебя бы избили, но ты бы не пошел собирать деньги под чью-то дудку, а гордо стерпел свое и не встал на колени. Я бы все свои деньги отдал сержанту, если бы он отказал кабардинцам и проявил хоть каплю достоинства.

Деньги сержанты собрали, но не всю сумму, а только четыреста рублей, за что еще раз получили по лицу. Потом кабардинцы ушли обратно в чепок, а Казах с Проскуряковым курили нервно в сторонке и молчали до тех пор, пока нас не стали принимать на флюорографию.

В тот день я впервые увидел, как даже старослужащие бояться солдат кавказцев, и это было только начало.

После того, как мы прошли флюорографию, нам снова дали возможность покурить у крыльца. Сержант Проскуряков стоял рядом с урной, молча курил и смотрел куда-то в сторону. Я подошел к Проскурякову.

- Разрешите обратиться, товарищ сержант?!

- Чего тебе? – недовольно фыркнул Проскуряков.

- Спросить хочу.

- Ну, спрашивай.

- Почему вы так черных боитесь?

После этой фразы сержант Проскуряков чуть сигарету не проглотил. Наверное, он ждал другого вопроса, типа – «Когда на ужин?». Первые две секунды Проскуряков нервно играл желваками и часто моргал глазами – выглядело это как-то нелепо. Потом, наконец, сержант взял себя в руки и пошел на меня в атаку:

- Ты охуел солдат?! Ты чего себе позволяешь?! Встань в строй, блядь!!!

- Всего час назад вы с Казахом по-другому к нам обращались – не так грубо. – упрекнул я Проскурякова в его не уважении к нам.

- Я не понял, ты ебанутый что ли? Я тебе ща ебну, солдат!

- Ну, ебни! Только мое мнение о тебе не изменится. Я к тебе по-людски обратился, а ты кричишь.

Проскуряков просто впился в меня своим грозным взглядом, но потом, поняв, что одного взгляда не достаточно, чтобы от меня избавится, сказал:

- Ты тут сколько? Неделю? А я уже полтора года! Ты не знаешь как тут все устроено! Здесь всем заправляют «обезьяны»!

- Кто? – не сразу понял я про «обезьян».

- Черные! Одного тронешь – тебя потом всей толпой растерзают. Они здесь знаешь как друг за друга впрягаются!

- А вы что?

- А что мы? Мы сами по себе.

- Ну, вас же больше! Раз в десять больше!

- Вот прослужишь еще годик и все поймешь. А теперь, не нервируй меня – встань в строй!

Я вернулся к своим ребятам.

Помните, как в детстве, мама или папа всегда говорили – подрастешь, поймешь? Я всегда так злился от того, что не понимаю родителей здесь и сейчас. Но время шло, я вырос, завел своих детей, и многое стал понимать (это уже после армии). Вот сейчас, с Проскуряковым, я чувствовал себя точно также, когда родители говорили одну и ту же фразу, только со слов сержанта она была немного перефразирована – «Прослужишь годик и все поймешь!» Я никак не мог понять, почему в полку столько русских солдат не могут дать отпор наглым кавказцам, которых в разы меньше?! Зачем мне служить год, чтобы это понять?! Нужно просто сплотится всей массой и как сжатая пружина распрямится!.. Я не знал тогда, что мне не нужно будет ждать целый год, чтобы осознать слова Проскурякова – я все понял намного раньше! Намного!