Люди — космические орки. Наводящие вопросы
Комната закружилась вокруг него, и он сделал несколько глубоких вдохов, надеясь, что это прекратится.
Он не был уверен, что сможет выдержать еще несколько часов.
Совсем не уверен.
Он вспотел, и все его тело содрогалось с каждым ударом сердца. Он сидел максимально ровно, вцепившись руками за свое место. Струйка холодного пота стекала по его шее. Кровь уже давно отлила от его лица, и он задавался вопросом, выглядит ли он так же плохо, как себя чувствует, ожидая, что судебный пристав вот-вот подойдет к нему с ведром. Часть его воображала, что он чувствует, как все глаза в комнате пристально смотрят на него. Обвинение все еще говорило, но он едва мог их слышать через головокружение и звон в ушах.
Лампы зала суда пульсировали.
Он пришел в себя, когда рука легла ему на плечо. Он поднял голову, на мгновение сбитый с толку, пытаясь понять, где он находится. Комната была частично наклонена, и ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, что он слегка сполз на бок. Вафля держала голову у него на коленях и очень тихо скулила.
— Адам, Адам, ты в порядке, тебе нужно выйти?
Он перевел взгляд на адмирала Келли, которая теперь сидела рядом с ним, положив руку ему на плечо.
В ушах все еще звенело, но недостаточно, чтобы не понять, что суд остановился.
Главный судья поднял руку стороне обвинения и посмотрел прямо на него.
Что ж… по крайней мере, теперь кровь прилила обратно к голове, и он почувствовал, как горят его уши.
— Все в порядке? — спросил судья. — Вашему свидетелю нужна помощь?
Адвокаты повернулись к нему, и на их лицах отразились одновременно беспокойство и скрытое раздражение.
Они смотрели на него выжидающе.
Он неловко откашлялся.
— Нет, ваша честь. Прошу прощения.
Его голос был на удивление сильным для человека, который чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Судью его поведение, кажется, нисколько не раздражало, скорее наоборот, он смотрел на него с некоторой долей беспокойства. Он что-то прошептал ближайшему судебному приставу, а затем позволил суду продолжиться.
Адмирал Келли не покинула своего места, держа одну руку на его плече. Судебный пристав подошел после того, как все снова началось, и сел рядом с ними.
— Если вам нужно выйти, — прошептал он. — Пройдите через боковую дверь справа, и кто-нибудь впустит вас обратно.
— Все будет хорошо, но… спасибо, — он кивнул в знак благодарности.
Мужчина кивнул и встал, вернувшись на прежнее место.
— Как видите, их первые попытки создать надлежащий наркотический коктейль, чтобы притупить боль от прямого нейроинтерфейса, закончились полным провалом. Доктор Глэдстоун, если бы вас заставили использовать наркотики вместо подкожных имплантов, как бы вы поступили? Какова надлежащая процедура, продиктованная этическим государственным законом?
— Испытания лекарств могут растянуться на годы, мы тестируем их на животных, крысах и обезьянах и даже вводим их в синтетически выращенные человеческие ткани и органы, выращенные в трубках, еще до того, как мы проверим их на животных. Каждая фаза тестирования может занять до восемнадцати месяцев в клинических испытаниях, а если полученная микстура оказывается неработоспособной, мы начинаем сначала.
— Вы когда-нибудь проводили поэтапное тестирование наркотиков на людях?
— Нет, конечно нет.
— Но, естественно, они продолжились. Обвинение предоставляет на рассмотрение суда протокол эксперимента №32.
Протокол эксперимента №32:
В ходе прошлых экспериментов мы протестировали несколько смесей в попытках уменьшить боль, вызванную прямым нейронным интерфейсом. Наши самые последние тесты включали морфин, и, к большому разочарованию наших врачей, это один из немногих препаратов, которые, как мы обнаружили, способны подавлять боль, вызванную интерфейсом. Этот тест включает использование автоматического дозатора, управляемого датчиками боли в руке.
Субъект, как и прежде, был усыплен для имплантации тестового импланта. Однако на этот раз резервуар с наркотиками напрямую связан с кровотоком.
-склейка-
Поведение субъекта кажется стабильным, и он передвигается без особых помех, хотя в нем заметна вялость от наркотиков
Мы позаботились о том, чтобы снять аугментику задолго до того, как закончился резервуар с наркотиками. Это кажется успешным и стабильным решением. Чтобы подтвердить это, необходимо провести еще несколько тестов, прежде чем перейти к следующему этапу.
— Доктор, вам известно содержание законов, касающихся регулирования и использования морфина во время тестирования?
— Морфин строго регулируется даже на исследовательском уровне его свойств вызывать привыкание. Только врачи имеют право назначать его, и даже в этом случае дозы морфина регулируются и пересматриваются внутренним советом директоров. Существует точка отсечения количества морфина, разрешенного для личного использования, и количества морфина, разрешенного для медицинского использования. Этот порог может быть нарушен, если совет директоров решит, что пациент неизлечим и испытывает сильную боль.
— Как насчет исследовательских целей?
— Вы не можете проводить исследования с морфином, и вы, конечно же, не можете давать его пациенту, у которого нет истории травм было травм или других заболеваний.
— Спасибо, доктор, обвинение желает предоставить на рассмотрение протокол эксперимента №34
Протокол эксперимента №34:
Наши продолжающиеся эксперименты привели к выводу, что для уменьшения боли могут потребоваться более сильные химические вещества. У одного из испытуемых автодозатор вызвал передозировку. Когда субъект какое-то время щупал и тыкал в место имплантации, это вызывало мучительную боль, на которую дозатор реагировал введением в тело более 500 миллиграммов морфина. Более сильное обезболивающее означает, что требуются более низкие дозы, что позволяет избежать передозировки. Несмотря на то, что медицинские советники нашей команды продолжают протестовать против такого подхода, тестирование продолжится.
Обвинение обратилось к судьям.
— Ваша честь, вы видите, что вместо того, чтобы учитывать этическую сомнительность своих действий, они решили использовать больше морфина, несмотря на передозировку, и даже прибегнуть к использованию еще более сильнодействующих препаратов. Это не действия ученых, которые задумывались на этикой или хотя бы ценностью человеческой жизни.
— Протестую, ваша честь, предположение о мыслях моего клиента.
— Протест отклонен, — судья махнул рукой.
Защита села.
Адвокат обвинения поправила свой галстук:.
В результате этих испытаний, ваша честь, погибли три человека. Марвин Десс, Уильям Мозерат и Анджела Вилгрин. Ни разу испытания не приостанавливались и не откладывались. Вместо этого они перешли к следующему этапу.
Адам начал чувствовать себя немного лучше. Он не так сильно потел, и ему наконец удалось выровнять дыхание.
— Обвинение хотело бы представить протокол эксперимента 28.
Протокол эксперимента № 28
Калибровка аугментики на руке прошла без ошибок и затруднений. Препараты, введенные через внутренний резервуар, разработанный доктором Нкоси, делают субъекта невосприимчивым к предполагаемой боли, вызванной имплантами. Основные тесты, которые мы будем проводить, касаются использования мощных серводвигателей для питания механизма, снижения его веса и увеличения мощности быстрых движений испытуемых.
-склейка-
Реакция серводвигателей и тросов была слишком экстремальной, что привело к значительным повреждениям и травмам субъекта. Потребуются дальнейшие испытания и более точная настройка костюмов.
Адам знал, что сейчас произойдет, и попытался закрыть глаза и блокировать звуки, когда перед ним появилась очередная запись.
Стенограмма аудиовизуального протокола:
Субъект выглядит вяло и невосприимчиво. Протез установлен на правой руке, предположительно доминирующей, согласно исследовательским записям. Ученые привлекают внимание субъекта, накладывая лёгкую повязку на его щеку. Подняв руку, субъект кажется немного шокированным размером импланта и тем фактом, что он подключен напрямую к внешнему источнику энергии. Он спрашивает об этом ученого, который подтверждает, что это всего лишь экспериментальная версия. Аугментика действует только на локтевой сустав. Похоже, что ученый просит субъекта вытянуть руку, как будто он бьет невидимого врага. Данное действие, по-видимому, вызывает экстремальное проявление силы, что приводит не только к повреждению мускулатуры субъекта, но и к полному отрыву мышечной ткани от костей. Происходит сдирание плоти со скелета способом, который можно описать только как «снятие перчатке». Похоже, что в этой области также находился интерфейс доставки наркотиков, так как в процессе экстренного удаления верхней части аугментики субъект, кажется, выходит из полуоцепенения и начинает осознавать нанесенный себе ущерб, крича и становясь агрессивным. Только после того, как субъект был повторно накачан оставшимся содержимым резервуара с наркотиками, он успокоился.
Его попытки заблокировать звуки не помешали ему слышать гидравлическое шипение, ужасающий треск плоти, отделающейся от кости. Крик эхом отдавался в его голове. Его сердце билось со скоростью миллион ударов в секунду. Пот струился по его спине, шее и меж лопаток. Перед его взором прорезались вспышки красного неба, звуки выстрелов и запах пепла.
Адмирал Келли сильно сжала его плечо, возвращая его обратно. Собака была наполовину у него на коленях, ее голова была прижата к нему, а судебный пристав был с другой стороны, поддерживая его, поскольку его тело невольно отклонилось в сторону.
Он сделал несколько очень глубоких вдохов.
Несколько судей наблюдали за ним, но на этот раз они не остановили процесс. Большинство из них выглядело так, будто им нужен был предлог, чтобы отвести взгляд.
— Ваша честь, это далеко не последняя запись. Даже после катастрофического отказа они продолжали имплантировать элементы «Стального глаза» испытуемым без предварительного тестирования в контролируемой среде. Мне кажется, у нас давно имеется технология создания реалистичных баллистических манекенов. Я уверен, что можно было что-то сделать.
Адам слышал лишь обрывки голосов.
Свет зала суда заполнил его зрение, превращая все вокруг в белую бездну.
Адвокат защиты встал.
— Защита требует перерыва, ваша честь.
— Перерыв разрешен. У вас тридцать минут.
Комната наполнилась ропотом и движением. Адмирал Келли наклонилась вперед, положив свою руку на его.
— Адам, тебе следует встать, пройтись немного.
Он кивнул и встал, чувствуя, как мир вокруг него качается. Одной рукой он тяжело ухватился за спинку скамьи и, шатаясь, вышел из комнаты. Вафля последовала за ним, тихо поскуливая. Он отмахнулся от адмирала Келли и, шатаясь, покинул зал, пройдя по коридору и вырывались через дверь на свежий воздух. Он глубоко вдохнул и прислонился к стене, пытаясь проглотить желчь, которая хлынула в горло.
— Ты в порядке, приятель?
По-совиному моргая, он повернулся и увидел человека, прислонившегося к стене по другую сторону двери.
— Вид у тебя не лучший. Сигарету? — спросил он, протягивая ему пачку.
— Я не курю, но все равно спасибо.
Мужчина пожал плечами и закурил, выпуская клуб дыма в воздух.
— Ты знаешь дыхательные упражнения?
Адам удивленно моргнул и кивнул.
— Не забывай их делать. Это поможет.
Адам провел рукой по лбу, медленно дыша.
— Кажется, вы много знаете об этом. Меня так легко разгадать?
Мужчина покачал головой.
— Я был солдатом во время Паназиатской войны, я знаю, как выглядит ПТСР.
— Мой отец воевал в Паназиатской войне.
— Лучше возвращайся внутрь, пока совсем не побелел, парень.
Именно это он и сделал. Он не знал этого человека, но что-то в его спокойном поведении и понимании было приятным, и он шагнул внутрь, потрепав Вафлю по голове.
Он сел на свое место раньше кого-либо, и положил голову на руки, дыша медленно и ровно. Комната снова медленно заполнялась, и, прежде чем он это осознал, все возобновилось.
— Обвинение желает предоставить протокол эксперимента 31.
Он закрыл глаза и начал медленно считать, вдох-выдох, вдох-выдох.
Протокол эксперимента № 31:
Этот тест является первым среди замен серводвигателей на гидравлику. Система намного медленнее и использует комбинацию поршней быстрого выдвижения и поршней более медленного выдвижения. Тест такой же, как и раньше, простое разгибание руки под видом удара. Однако импланты также будут включать плечо. Мы увеличили дозировку обезболивающего, чтобы предотвратить негативную реакцию у субъекта из-за увеличенного объема имплантации.
-склейка-
Реакция гидравлики оказалась сильнее, чем ожидалось, а задержка и чрезмерное количество приказов системе вызвали серьезные проблемы. Необходимо реализовать блокировку, активируемую непосредственно из нервной системы.
Он крепко зажмурил глаза
Стенограмма аудиовизуального протокола:
Субъект реагирует на окружение лишь наполовину, функционирует приблизительно на уровне 12 баллов по шкале ШКГ, удерживаясь на этом уровне только за счет активной отзывчивости своей двигательной функции. Это, кажется, несколько исчезает, когда ученый дает субъекту физические стимулы в виде легкого шлепка по щеке, возвращая субъекта в сознание. Затем испытуемому предлагается совершить действие удара — такое же, как и в предыдущих экспериментах. Субъект выполняет просьбу, быстрая реакция поршня, кажется, удовлетворяет ученого, однако длинный поршень продолжает выдвигаться. Он не останавливается, вытягивая руку субъекта, вывихивая его плечо, затем локоть, а также запястье. Субъект выглядит огорченным этим фактом, но боли, похоже, не испытывает. Ученый отступает назад, чтобы понаблюдать за исходом событий. Расширение поршня продолжалось за пределами допустимых человеческих пределов. Поршень продолжает выдвигаться, несмотря на протесты субъекта и попытки его убрать. Механизм силой разделяет конечность испытуемого в локтевом и плечевом суставах, разрывая сухожилия и мышцы, а также структуры связок, полностью разделяя конечность на две части и отделяя их от тела. Именно в этот момент субъект начинает кричать от ужаса и паники, пока исследователь не вводит ему успокоительное.
Дверь в задней части зала суда открылась, и через нее вышли еще несколько человек. Адам сидел на скамейке, откинув голову назад и глядя в потолок, дыша ровно и медленно, пока все вокруг него неистово кружилось. Он мог слышать речь, но не понимал, что они говорят.
Ему просто нужно было держать себя в руках.
«….суду протокол эксперимента 35».
Протокол эксперимента № 35:
Продолжающиеся эксперименты показывают, что комбинация серводвигателей, торсионных тросов и гидравлики, вероятно, приведет к желаемому эффекту. После предыдущих экспериментов в системе был реализован механизм блокировки. Это предотвращает дальнейшее выдвижение гидравлики несмотря на прекращение движения со стороны тела субъекта. Такая система должна привести к желаемым результатам. Мы считаем текущую функциональность и усиление прочности удовлетворительными, поэтому переходим на новый этап экспериментов Текущий тест заключается в том, чтобы заставить два импланта нижних конечностей функционировать в тандеме с ходьбой. Нам пришлось еще раз увеличить уровень препаратов в системе пользователей, чтобы предотвратить реакцию на боль, вызванную устройствами.
-склейка-
Хотя система способна ходить, добавление гидравлики сделало систему более тяжелой и громоздкой, чем предполагалось. Потребуется добавить дополнительные серводвигатели и, возможно, листовые рессоры в качестве искусственных поддерживающих сухожилий, чтобы аугментика не отставала от своих пользователей.
— Возражаю, ваша честь… зал суда видел достаточно.... Это просто…
— Возражение отклонено. Это улики. Если вам нужно, вы можете покинуть помещение.
— Но люди…
— Могут выйти, если захотят.
Стенограмма аудиовизуального протокола:
Субъект снова кажется невосприимчивым. Это прекращается, когда ученый обеспечивает физическое взаимодействие с субъектом, похлопывая его по плечу. Субъект выглядит несколько дезориентированным. Получив просьбу пройтись вперед, субъекты идет без особых препятствий, хотя кажется, что он тянет механизмы за собой, как будто они тормозят его. Затем субъекту предлагается двигаться с более высокой скоростью, по возможности бегом. Субъекту удается сделать это в течение двух шагов, прежде чем продолжающаяся медлительность аргументированных частей и движение относительно интерфейсных игл освобождает ногу субъекта, удаляя большие участки мышечных тканей и нервов испытуемого. Субъект выглядит встревоженным, но боли, похоже, не чувствует. Вероятно, из-за резервуара с наркотиками, установленного на руке испытуемого. Однако субъект, кажется, объявляет, что больше не может двигать ногами, как просил исследователь. Затем субъекту вводят успокоительное, и запись заканчивается.
Адама снова держит адмирал Келли, его тело сильно наклонено вбок, и он не может определить ориентацию комнаты.
«…. протокол эксперимента 38 как демонстрацию того, что ученые продвигали разработку слишком быстро».
Протокол эксперимента № 38
Увеличенное время отклика в ногах в сочетании с введением поддерживающих пружин уменьшило ограничения движения брони и значительно усложнило пользователю «отрыв» от брони. Это, в сочетании с несколькими дополнительными ремнями и металлическими креплениями, чтобы ноги пользователя были прикреплены непосредственно к аугментике, решило несколько последних проблем. Новейший набор экспериментов переходит к вертикальному движению, фокусируясь на способности испытуемых прыгать и передвигаться по окружению, усеянному препятствиями.
-склейка-
Похоже, что инженеры не калибровали гидравлику и другие системы для работы в качестве амортизаторов, а только как устройства для усиления силы. Это означает, что ударная нагрузка приходится полностью на тело пользователя. Обычно это не является проблемой, однако с дополнительной силой и весом, обеспечиваемыми аугментикой, возникают проблемы при приземлении.
Стенограмма аудиовизуального протокола:
Субъект страдает теми же симптомами, что и предыдущие субъекты, — низким уровнем функционирования и отсутствием реакции. Как только субъект выходит из ступора с помощью удара открытой ладонью по щеке, нанесенного исследователем, ему предлагается пройти полосу препятствий. Субъект, по-видимому, не имеет особых проблем с основными препятствиями, преодолевая их с небольшими усилиями, однако его преодоление каждого препятствия кажется неуклюжим и неправильным. Затем испытуемому предъявляют трехметровую стену и просят преодолеть ее. Вместо того, чтобы взобраться по ней, как ожидалось, субъект просто перепрыгнул через стену, демонстрируя гораздо большую подвижность и контроль, чем предыдущие субъекты в экспериментах. Однако при приземлении кажется, что ноги испытуемого подгибаются под ним, складываясь в нескольких точках, не имеющих суставов, указывая на разрушение костей. Субъект, кажется, не сильно волнуется о травме, указывает на нее исследователю и спрашивает, нормально ли это. Это указывает на то, что используемые препараты имеют достаточно высокую дозировку и силу, чтобы подавить не только сильную боль, но и шоковую реакцию организма.
Он чувствует, как другой человек поддерживает его с другой стороны, но бормочет, что с ним все в порядке, когда кто-нибудь спрашивает. Он просто продолжает считать и дышать, считать и дышать, зная, что это скоро закончится. Ему просто нужно держать себя в руках.
Протокол эксперимента № 42:
Заключительные тесты в отношении функциональности талии завершились с поразительно низким уровнем неудач или осложнений по сравнению с предыдущими этапами тестирования, мы приписываем это нашим превосходным текущим улучшениям системы. Этот окончательный тест представляет собой последовательный системный тест, в котором один испытуемый должен последовательно использовать каждую отдельную часть, чтобы гарантировать отсутствие ошибок и дальнейших осложнений во время тестирования всего тела.
-склейка-
Субъект не пострадал от самой брони. Однако он выглядел возбужденным и, казалось, страдал от болезненных эффектов, пока его не вернули в аугментику. Так что, пока длительное воздействие машин не является постоянным фактором, мы не видим в этом проблемы.
– Эти испытания имели огромные затраты и ужасные побочные эффекты для тех, кто в них участвовал. Многие из мужчин и женщин, которых вы видите на записях, не в состоянии давать показания в суде относительно того, что произошло, однако обвинение хотело бы вызвать адмирала Вира в качестве представителя тех, кто не мог быть здесь сегодня, и как участника операции «Стальной глаз», чтобы рассказать суду, что этот эксперимент сделал с людьми даже в своей конечной стадии.
Адам все еще чувствовал головокружение, но даже в таком состоянии он знал, что сейчас произошло. Вот для чего он был здесь. Это был момент, ради которого он пришел, момент, когда он был здесь, чтобы помочь всем тем солдатам, которых использовал «Стальной глаз».
Адмирал Келли встала вместе с ним, когда он поднялся на ноги, но он убрал ее руку и направился к трибуне для свидетелей. Судья остановил его, прежде чем он поднялся.
— Вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы дать показания, адмирал?
— За этим я сюда пришел, ваша честь. Даже если бы мне пришлось ползти через поле битого стекла, чтобы добраться сюда.
Зал суда шептался, пока его приводили к присяге, и он сел, чувствуя на себе взгляды всего зала.
Он все еще был в поту и чувствовал легкое головокружение.
— Назовите свое имя для протокола.
— Адам Аллен Вир.
— А какова ваша должность в ККОН?
— Я адмирал флота космической армады ККОН, прикомандированный к Галактической Ассамблее.
— А какая ветвь?
— Первоначально авиадивизия. Я прошел обучение в воздушно-боевой академии на пилота истребителя и пилота шаттла, прежде чем стал членом экипажа «Энтерпрайза».
— А как вы оказались на Анине?
— «Энтерпрайз» выводили из эксплуатации на какое-то время, поэтому я предложил отправить меня в Анин, чтобы я мог принять участие в войне.
— И как летчик-истребитель, вы мало времени проводили на земле?
— Нет, мэм, в то время я был в основном авиационной поддержкой.
Голос у него был сильный и жесткий, и чем дольше он говорил, тем прямее становилась его осанка. Он должен был сделать это для них. Ему НЕЛЬЗЯ расклеиваться сейчас.
— Тогда как вы оказались в сухопутных войсках, адмирал?
— Вулканическая активность, мэм, они называют это темным сезоном, когда пепел забивает небо на многие мили. В таких условиях небезопасно сажать корабли или летать на реактивном самолете, поэтому мне пришлось остаться на поверхности планеты. К тому времени война шла плохо, и им был нужен каждый человек, которого они могли достать.
— Вас готовили к наземному бою, адмирал?
— Да, в академии нас обучали наземному бою, хотя и не так интенсивно.
— И вы потеряли ногу из-за дрэв?
Он протянул руку к своей ноге, вспоминая крик красного неба над головой.
— Да, это так
— Что произошло после этого?
— Я оказался в медицинской палатке на передовой оперативной базе. Лекарств не было, потому что все наши запасы были израсходованы.
— Можете ли вы сказать, что вы были в бреду в то время?
Защита быстро встала.
— Протестую, ваша честь. Наводящие вопросы.
— Протест отклонен, — сказал судья, махнув рукой.
— Обезболивающих не было, мэм, так что, может быть. Если не в бреду, то я был, по крайней мере, сам не свой. Я помню, как парил между сознанием и бессознательным. Мне было так больно, что… сложно описать, — его голос дрогнул, прежде чем он вернул его в нужное русло, подкрепив его воспоминаниями о мужчинах и женщинах, ждущих в реабилитационном центре.
— И в это время к вам обратился адмирал Эблемен по поводу проекта «Стальной глаз»?
– Да, мэм.
— И подробно ли он описывал проект?
Он на мгновение задумался, пытаясь вернуться к воспоминаниям, которые он хотел поскорее забыть.
— Нет… я бы не сказал, что подробно. Трудно вспомнить, но я… Я помню, как он сказал, что мы можем помочь ему выиграть войну. Помню, как он говорил, что когда я проснусь, я буду новым человеком. Он дал нам выбор: вернуться домой или послужить ККОН в последний раз.
— По вашему мнению, вы бы сказали «да», если бы были более сознательны?
— Протестую, ваша честь. Основано на предположении.
— Протест принимается.
Адам замолчал, и мужчина позволил ему продолжить.
— Что вы помните о том, что с вами случилось?
— Я помню боль и… злость. Я никогда не был полностью там во время проекта. Я помню, что чувствовал себя непобедимым, как будто я мог сделать что угодно, но в то же время все было в тумане. Я помню, как получал приказы и выходил, а потом ничего.
— Они сказали вам, что будут замешаны наркотики?
— Нет, мэм.
— А после того, как война закончилась, что случилось? Как все это повлияло на вас?
Он замолчал, пытаясь подобрать слова, то открывая, то закрывая рот.
— Я… никогда не был таким безнадежным за всю мою жизнь. Я пытался получить помощь от ассоциации ветеранов, но мой запрос был отклонен. Я прошел через... ужасные симптомы отказа от наркотиков. Мне было так больно, я просто… — он сделал паузу, затем поднял голову, чтобы посмотреть на зал суда, встретившись с ними взглядом. Его голос был сильным, как никогда: — Я хотел убить себя, и я бы сделал это, если бы у меня не было хорошей системы поддержки в моей семье. Через несколько месяцев мой брат связал меня с группой людей, которые предоставили мне служебную собаку, и я смог исцелиться.
— Случившееся все еще влияет на вас?
— Да, мэм.
— Каким образом?
— У меня осталось длительное посттравматическое стрессовое расстройство, и хотя оно находится под контролем и я больше не принимаю лекарства, у меня все еще бывают плохие дни. Дни, когда я не могу ни двигаться, ни думать, дни, когда самые тихие звуки доводят меня до паники.
— Вы когда-нибудь получали компенсацию за свои травмы, адмирал?
— Нет, мэм, мне никогда не помогали.
— Спасибо, адмирал, можете садиться.
Он встал, его голова была ясной, а руки сухими. Он сошел с трибуны с поднятым подбородком и прямой спиной, возвращаясь на свое место. Он сделал это. Он сделал то, что должен был сделать, и единственное, что оставалось, это пережить оставшуюся часть пути.
Он мог это сделать.
Он пережил операцию «Стальной глаз», не так ли?
Значит он определенно сможет пережить это.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Небесное око» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все рассказы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Рассказ
Тамблер
Ваттпад