Зло
Глава 2.2
Филь'уссари разомкнула Единение. Да и не Единение это было вовсе, а так -совместное созерцание мира. Полноценное Единение не было возможно с тех самых пор, когда шею каждого жителя Прародительницы стал «украшать» смиритель. Она знала это только по рассказам Основы. Никогда ей еще не доводилось полностью сливаться с частью, породившей ее. Никогда она на узнает памяти Изначалья. Никогда не увидит мир таким, каким он был до вторжения алькатилов. Быть может, так было даже лучше, быть может лучше не видеть Прародительницу в ее первозданном виде и тогда действительность не будет казаться еще мрачнее, хотя, казалось бы, куда уж. Филь'уссари любила слушать рассказы Основы о прошлом, о славном времени, когда все было едино, когда весь народ Вечных мог соединиться в целое и познавать глубины не только прошлого, но и будущего.
Уссари всегда спрашивала совсем уже дряхлую Основу, почему же тогда Вечные, их вожди, их воины ничего не сделали, чтобы остановить алькатилов, чтобы защитить Прародительницу? Основа, уже не способная к изменениям и готовящаяся слиться с Изначальем отвечала в редкие моменты просветления, своего блуждающего в сумерках угасания разума:
- Никто не мог поверить, что такое может случиться. Мы отказались верить и поплатились.
С момента вторжения алькатилов Вечные познали новый мир. Мир без прошлого. Никогда еще со времен появления Изначалья, они не были так одиноки и одновременно так свободны. Филь’уссари знала, что никогда не была бы тем, кем является, если бы не смирители. Раньше, когда Вечные еще были полноправными хозяевами Прародительницы, каждый Новый был частью и продолжением Основы. Каждый Новый получал знание и опыт Основы и приходил в мир на смену уходящему. Мириады поколений продолжалась жизнь Вечных и это было невозможно без Единения. Именно в моменты Единения с Основой, а не при отделении, Новые познавали опыт и память тысяч поколений Вечных. Именно тогда Основа передавала свой разум в молодое тело и Новый становился частью Изначалья. Но сейчас, когда единение невозможно, каждый Новый должен сам искать свою дорогу, сам должен познавать мир.
Алькатилы уподобили Вечных себе, ведь они так же живут и умирают, оставляя свое потомство разбираться самим в устройстве вселенной.
Основа говорила Филь’уссари, что никогда бы не подумала, что будет благодарна Вторгшимся, но этот момент настал.
Основа видела в Филь’уссари продолжение себя, как и раньше, когда ее сознание переходило в Новых, но сейчас это было нечто иное. Вечные стали смертны и обрели счастье иметь, как говорили алькатилы, детей. Основа говорила, что не просто так Создатели послали им испытание. Они наказали их за нежелание меняться. Создатели, с помощью алькатилов, позволили Вечным по-новому открывать мир, по-новому удивляться, по-новому осознавать себя.
Теперь все было по-другому. Как только оставшиеся Основы осознали, что уйдут навсегда и не смогут передать знания Новым, они стали делиться с ними опытом другим путем, подсмотренным как раз у Вторгнувшихся.
День и ночь один из Новых записывал память основы. День и ночь Основы стремились передать все что знали, все что видели они, все что познало Изначалье.
Новые стали познавать память без единения и осознания. Вот только жизнь и рассудок внутри Основ угасали стремительнее, чем они успевали передать свои познания. Тут Вечным опять "помогли" алькатилы.
Именно они дали хозяевам Прародительницы "Память снов".
Дряхлеющая Основа, поглощала "Память" и была способна вновь давать воспоминания, правда плата...
Филь’уссари окончательно разорвала связь, перешла в сторону и посмотрела на Основу.
Та была совсем плоха. Гниль захватила всю нижнюю часть и продолжала распространяться, источая миазмы вони в пространство. "Память снов" возвращала разум, но забирала тело. Это был путь в один конец. Принимая "Память" Основа нуждалась в ней постоянно и не могла от нее отказаться, даже несмотря на медленную смерть своего тела. Новые же были вынуждены искать способы заработать на "Память", чтобы перенять знания Вечных. Когда Вечные окончательно уйдут, бывшие хозяева Прародительницы не должны были остаться без знаний о мире. И так уже слишком много потеряно. Слишком мало Вечных осталось и слишком много еще нужно от них узнать.
Филь,уссари еще раз бросила взгляд на Основу, плутавшую где-то во мраке забытья и стала собираться наружу.
Их средоточие еще было не самым плохим. Уссари осмотрела обшарпанную бетонную коробку, находящуюся в подвале огромного дома алькатилов и порадовалась их благополучию, вспомнив одно из пристанищ уходящих Основ, где ей довелось побывать.
Почти полностью пораженные "Памятью снов" тела сгрудились в кучу и готовились навсегда покинуть Прародительницу, ведь даже под действие препарата алькатилов они уже не могли обрести разум. Филь,уссари вспомнила запах царящий в том заброшенном участке канализации и невольно поморщилась.
"Уж лучше побыстрее покинуть этот мир, чем вот так заживо гнить, заставляя Новых о себе заботиться", - Филь давно уже для себя решила: если когда-нибудь она станет Основой, то ни за что не позволит Новым обеспечивать свое дряхлеющее тело. Уж лучше снять смиритель и умереть.
Уссари невольно ощупала металлический обод сжимающий ее шею и начала меняться.
Бесформенное тело, увенчанное вытянутой головой, начало приобретать новые очертания. Вместе с ним измерялся и смиритель. Он чуть растянулся, но не позволял Новой преобразоваться в любую, хоть сколько-нибудь опасную для вторгнувшихся форму.
Уже были видны четыре конечности, образовавшиеся из прозрачных сгустков тела Новой. Постепенно формирование тела алькатила завершилось, и Филь, осмотрела себя в небольшом осколке зеркала закрепленном на выцветшей стене.
"Немного переборщила с годами", - подумала Новая осматривая оболочку - "Покупают в основном особей помоложе. Но, времени перекидываться нет, да и сил это займет прилично, так что будем работать, тем что вышло."
Из зеркала на Филь,уссари смотрела женская особь алькатилов.
По их меркам Новая перевоплотилась в подростка. Белокурые цвет ороговевших отростков, занимавших у большинства алькатилов всю голову, был самым ходовым сейчас оттенком. Пара пухленьких горизонтальных кожно-мышечных складок и голубые световые детекторы дополняли образ Новой и сулили ей неплохой заработок. Кто-то из покупателей все же захочет провести с ней время. Выбрав пару наиболее коротких тряпок, которыми алькатилы защищали себя от холода, Уссари начала подъем на поверхность.
Оставив средоточие позади, Новая в облике девочки-алькатила направилась на свое излюбленное рабочее место - Барахолку. Именно так Алькатилы называли место, где продавали всякий ненужный себе хлам, убеждая других вторгшихся, что им он жизненно необходимым.
По дороге Филь встретила Ильз,ашкара . Он совсем недавно начал помогать добывать средоточию деньги, но у него уже сносно получалось перевоплощаться в детеныша алькатилов.
- О, в этот раз у тебя глаза еще жалостливей получились, Ильз. Много сегодня заработаешь, - Филь растянула губы на манер алькатилов.
- А, у тебя, прям хорошая продажная девка вышла, Уссари, только старовата что-то.
Новая кивнула в знак согласия. Именно поэтому Ильз ей и нравился. Он никогда не будет скрывать правду и скажет все прямо, в отличие от других Новых, которые переняли у алькатилов не только облик, но и некоторые повадки, такие как ложь и лицемерие.
-Знаю, Ильз, им все помоложе подавай. Буду надеяться, что так подадут, если не купят.
Двое Новых, за разговором и оценкой друг друга, не заметили как миновали наземные средоточия окраин и приблизились к Барахолке.
Ильз махнул Филь рукой и побежал к зданию вторгшихся, называемому банком. Именно там он предпочитал сидеть ожидая, что кто-то из алькатилов расщедрится и бросит пару кредитов в его сторону.
Вот только конкуренция… Несмотря на ранний час, у банка уже крутилось порядка дюжины Новых в обличиях алькатиловых детенышей. Еще один конкурент был им не нужен, и если Ильз не сможет постоять за себя, ему придется уйти искать более спокойное место.
Гул сирены заставил Филь, забыть о Ильзе и броситься под ближайший навес.
Начиналась «чистка».
Эту процедуру проводили на «линзе» ежедневно, пытаясь не дать фангору заполонить все небо. Один из немногих выживших представителей растительного мира Прародительницы показал недюжинную тягу к жизни и захватывал любые территории, стоило предоставить его самому себе. Город и без того утопавший в его треугольных листьях, без чистки «линзы» мог погрузиться в полную тьму за несколько дней. И вот каждое утро, команда Новых, которым посчастливилось получить настоящую работу у алькатилов, отправлялась под своды купола, защищавшего город и именуемого «линзой» и начинала сжигать неподатливый сорняк. Ошметки и сгоревший мусор, сорвавшись с невообразимой высоты купола, летели вниз, норовя завалить любого зазевавшегося пешехода (что, собственно, нередко и случалось).
Филь, уже привыкшая к подобным гигиеническим процедурам города, моментально реагировала всякий раз, когда слышала гул разрывавшихся баззеров оповещения.
Она уже предвидела скорое появление остатков фангора, когда заметила алькатила, как ни в чем не бывало шедшего по середине улице с отрешенным видом.
Судя по чудаковатому выражению лица и слегка подергивающейся левой руке, алькатил был сейчас "по ту сторону" или как это называли вторгшиеся - «в кибере».
Он не обращал внимание на гул сирен и продолжал дожидаться смерти, когда Филь смогла разглядеть в кармане его одежды нечто немыслимое.
Этот чудной алькатил не только не знал о значении звуковых сигналов сирены, но пренебрег главным правилом выхода в окрестности Барахолки.
Он недостаточно хорошо спрятал деньги.
Несколько кредитов, причем немалого номинала, торчали прямо из его кармана.
«Нереальный простофиля.»
Филь секунду размышляла над дальнейшими действиями, а потом бросилась в сторону незадачливого алькатила… Она успела в самый последний момент. Стоило ей и толкнуть вторгшегося, как на место где они только что были, со страшным грохотом повалилась почти превратившаяся в угли часть фангора.
Филь, продолжала толкать начавшегося было что-то голосить недотепу, пока они не очутились под навесом ближайшего здания.
Лишь тогда Новая разомкнула свои руки сжимавшие запястья вторгшегося. Руки Филь тут же нашли себе новое, куда более выгодное чем спасение алькатила занятие. Вторгшийся, наблюдавший как горы сожженного сорняка падали на улицу, по которой он только что прогуливался и не заметил как Уссари ловко умыкнула из его кармана все имевшееся там добро.
Спрятав кое-как кредиты в небольшую сумочку, найденную Филь всего неделю назад на свалке и ставшую последней частью ее образа девочки-алькатила, Уссари повернулась к вторгшемуся спиной и собиралась было уйти, когда ее остановил голос спасенного алькатила. Новая оцепенела от неожиданности… Всего от одного слова.
- Спасибо.
Еще никогда вторгшиеся не благодарили Филь. Никогда еще они не проявляли к ней доброту… Уссари стояла и не знала, что делать. Страх попасться на краже смешался в ее сознании с чем-то новым. Это было любопытство. Ей захотелось подойти к этому недотепе-алькатилу и возможно даже поговорить с ним.
Терзания Филь были недолгими, ведь рука, схватившая ее за смиритель и потянувшая в сторону странного алькатила, сделала выбор за нее.
Уссари мгновенно пожалела о своих сомнениях. За секунду любопытство испарилось, а страх переродился в нечто большее, стянув ее нутро жутким холодом. Холодом, лившимся из двух световых рецепторов, называемых алькатилами, глазами.
Второй вторгшийся оттолкнул алькатила-недотепу в сторону и буравил Филь своим пронизывающим взглядом…
***
Айзек вцепился в ратиоконтроллер и притянул алиума к себе.
Гулубые глаза чужака были полны ужаса.
- Зачем вы так? Она спасла мне жизнь, - Киллиан схватил Райберга за плечо и заставил отвлечься от созерцания инопланетянина (хотя, по сути, на Ласте именно люди и были инопланетянами). - Если бы не она, я бы сейчас лежал под той грудой хлама.
Сивар начал активно махать в сторону тлеющего тела здешнего сорняка, но Айзек и не думал ослаблять хватку. Он разглядывал «ошейник» чужого. Ограничитель форм или ратиоконтроллер позволял алиумам менять форму лишь в определенных, безопасных человеку рамках. Чужие не могли сливаться воедино и прятать особей которые провинились и должны были понести наказание. Разрыв контроллера приводил к детонации небольшого взрывного устройства, выжигавшего несколько квадратных метров вокруг.
- Сивар, я говорил тебе быть внимательнее? Я предупреждал что Кносс это не место для беспечности? Тебя первый же встречный чужой чуть было не угробил.
- Она меня спасла!
- Да, конечно-конечно от чего? Ты думаешь, я бы выпустил тебя в горд без генератора.
Айзек достал из кармана импульсник и направил его в сторону замершего юноши. Орудие выпустило в сторону юноши поток когерентного излучения, который тут же остановил полупрозрачный кокон силового поля.
-Все, от чего она тебя спасла, это от шопоголизма.
Киллиан озадаченно таращился на эпоса. Незнакомый термин резанул его слух, не вызывав в памяти никаких воспоминаний.
Айзек провел ладонью по ежику белых волос на своей голове, шумно выдохнул и снял болтавшуюся на плече алиума сумочку.
Стоило Эпосу перевернуть ее вверх дном и на землю, как остатки опаленного на «линзе» сорняка, посыпались кредиты.
Киллиан похлопал по карманам.
- Но, я ... Она хотела спасти меня, она же не знала про генератор.
- Он просто увидел твои кредиты и не хотел раскапывать их под горой обломков. Он хотел тебя обворовать и обворовал. В этом мире с ворами не принято сюсюкаться.
Айзек направил импульсник в сторону Алиума.
- Нет, стойте, не трогайте девочку. Она еще ребенок, она не хотела плохого.
Айзек бросил алиума на землю, продолжая держать его на прицеле, а другой рукой протянул к себе Киллиана.
- Ты еще не понял куда попал, Сивар? Какая она тебе девочка? Если бы не этот ошейник, она… Тьфу, - Эпос чертыхнулся, - Она/он/оно, отрастило бы клыки и сожрало бы тебя. Они не дети.
Райберг обвел все вокруг импульсником. Город переждавший чистку приходил в себя.
Толпы алиумов в образе детей кружили вокруг людей, выходящих из банка, выпрашивая милостыню. Горстка чужих воплотившихся во взрослых принялась убирать последствие «дождя» из сорняков.
До людей и прижавшейся к стене белокурой девочки никому не было дела.
- Они так зарабатывают, хотят выглядеть жалостнее. На малолетних здесь и в других сферах спрос выше. Ты еще не понял? Не надо видеть в них людское. Они не люди. Они совсем другие. Им не знакома жалость и сострадание. Стоило нам подпустить их к себе, и они уничтожили наш дом, Сивар. Не надо быть наивным и верить только глазам.
Айзек схватил руку Киллиана и зажал в ней импульсник.
- Ты должен это сделать. У них был выбор. Повиновение или смерть. Те, кто не желают подчиняться должны умереть. С ними нельзя по-другому. Неужели ты хочешь, чтобы мы потеряли не только Землю? Ты хочешь, что бы они сожгли Топаз до тла? Сожгли другие планеты?
Юноша стоял глядя на вжавшуюся в стену девочку-алиума и трясущейся рукой начал поднимать дуло импульсника.
- Давай Сивар! Ты должен. мы или они! И никак больше. Они - чужие. Они другие. Нельзя спускать им с рук. Ты знаешь, что они делают с этими деньгами? Они пичкают своих стариков какой-то дрянью, от которой те начинают гнить заживо, они - нелюди. Не нужна им твоя жалось.
Две полоски слез бежавшие из голубых глаз алиума говорили Киллиану об обратном. Он опустил импульсник.
- Не могу, простите. Не могу в ребенка.
Айзек выхватил оружие и оттолкнув протестовавшего Сивара, выпустил в алиума разряд…
***
Филь, никогда не думала, что это будет так. Она видела, как уходили Основы и надеялась, что ее ждет другая участь. Другая, но не такая.
Смерть, выпущенная вторгшимся, растекалась по ее телу. Не было боли. Была только досада.
Она жалела, что никогда не сможет стать Основой. никогда не даст жизнь Новым… Много других "никогда".
Она угасала сливаясь с Изначальем Прародительницы и смотрела на алькатила-недотепу, глаза которого отчего то сильно блестели. Секунда и прозрачные капли побежали из них вниз.
Филь даже не злилась на вторгшихся. Чего с них взять? Не зря ведь Вечные назвали их алькатилами – принёсшими зло.
Силы поддерживать форму закончились и Филь начала меняться, что бы слиться с Изначальем в своем первозданном виде.
***
Айзек перешагнул через жижу, которой обернулся чужой и пошел прочь чертыхаясь себе под нос:
- Девочка у него, ребенок… Не убий, еще бы сказал...
Киллиан провел по лицу рукой, перешагнул через залитые биомассой, оставшейся от чужого, кредиты и поплелся следом за Эпосом.
Продолжение следует...